IV
Возле которого её ждал успевший обежать своих заимодавцев и добраться до виллы Гней Космик.
– Рада снова тебя видеть, Космик! Пообедать-то не откажешься?.. О Флора! Здесь так чудесно!.. Но придётся тебе подождать: я иду в баню… О Геркулес! Моих служанок-то ещё нет…
– Добрейшая Фабия, прошу, позволь мне помочь: помыть тебе ноги. Это есть в «Благой вести», это часть нашего учения. Иисус, сам Господь, делал это…
– Странный у вас «сам Господь».
– Что?
– Ничего. То есть ты не сочтёшь это рабским унижающим занятием, и в то же время никаких непристойных намерений?
– Конечно, Фабия. Это просто помощь ближнему.
– Что ж, идём. Посмотрим, где здесь у меня баня…
Это можно назвать и термами: хотя не очень просторные, но были раздевалка, лаконик и судаторий, калдарий, тепидарий, ункторий и фригидарий. Зайдя в последний, Муция присела на лежак, вольноотпущенник принёс пару тазов с горячей водой, пустые и холодная были под рукой. Она опустила пальчики в воду, в подставленный таз.
– Добавь холодной, Гней, будь добр.
Молодой человек сел на колени и начал омывать ножки прелестницы. Сначала он и его мысли действительно были заняты лишь омовением её ступней. Но уже смыв пыль и сменив воду, начав более тщательно эту банную процедуру, аккуратно, потирая пальчики и подошву, пяточки, щиколотки, подъём, перейдя на икры, молодой человек покраснел и не поднимал голову. Лишь загоревшиеся глаза часто посматривали на несомкнутые колени, бёдра, талию и грудь красивой женщины. Она вдруг почувствовала, вспомнив и всё его раннее поведение, что юноша очень сильно, возможно, как никто до этого, любит её. А уж его появившееся, вспыхнувшее желание никак не могло укрыться от её немалого опыта. Но, неведомо как ощущаемое ей, любовное чувство этого семиаксия просто поразило молодую патрицианку. Она действительно впервые встречает подобной глубины и мощи любовь к себе. Уже одно это сделало её готовой тут же отдаться любящему без всяких предварительных ласк, заставляло забыть, что у её ног вольноотпущенник, даже дыхание Присциллы, сбившись, участилось, как и биение сердца. Не отдавая себе отчёта, она, оставив ноги в тазу, легла на ложе и, вопреки рассудку, ласково провела пальчиками по жестковатым волосам, чуть привлекла голову молодого мужчины… Вообще, её тело готово было раскинуть ноги, обвить и приникнуть, раздуть до небес зажегшийся внутри огонёк – скажи он хоть одно нежное слово или, тем паче, осмелься на лобзание. Такова была сила любви Гнея Космика. Не меньшим, скорее всего, было и его желание. Он невероятно страстно захотел обладать сидевшей, а затем прилегшей перед ним любимой. Юноша давно перестал мыть ножки девушки, но оба не замечали этого. Она уже отдалась… захлестнувшим чувствам, но его скромность, разум и дух невероятными усилиями сдерживали его страстный порыв. Вот молодая женщина неосознанно и случайно провела пальчиками правой ножки по руке вольноотпущенника… Но парень, поняв, что ещё чуть-чуть, и он не сможет более сдерживаться, вскочил и выбежал из фригидария, из терм, из дома и даже из поместья, прейдя на шаг лишь у Латинской дороги…
Придя в себя, Муция поражалась не столько самой себе – как она едва не набросилась на вольноотпущенника, чего всю жизнь себе не позволяла (не считая пары легкомысленных случаев в отрочестве, в разы увеличивших, однако, её капитал) – сколько его самообладанию при столь потрясающей силе его любви и желания. Чтобы она, выдающейся знатности, древнейшего рода, происходящего от Бога и Богини, красивая, молодая, независимая и богатая – едва не слилась в экстазе с человеком, родившимся рабом от раба и рабыни-варварки! Уму непостижимо! С другой, опять же, стороны: со столь ужасающей силой любить и хотеть, когда вот она, любимая и желанная, лежит и готова принять ласки и ласкать сама – при всём при этом сдержаться. С огромным трудом, она чувствовала и знает, но всё же сдержаться… Невероятно! Ни того, ни другого Муция досель не наблюдала и с трудом понимала…
Вовремя прибыли с прочими Ана и Ксана, как раз занявшиеся купанием своей госпожи. Потом, после обеда, она призналась себе, что уже ожидает Бестию. Присцилла не любит ждать, предпочитает, чтобы её ждали. Поэтому, чтобы не тянулось время, пусть в приятно-томительном, усиливающем радость свидания, но всё-таки ожидании, прошла в кабинет и занялась своей книгой, началом уже четвёртого свитка. Иногда, чтобы меньше утомляться однообразным занятием, когда пропадало вдохновение, пыталась читать «О благой вести», но быстро раздражалась непонятными иудейскими названиями, словами и поступками, беспорядочным повествованием и скоро бросала эту книжку.
К сожалению, начинающая писательница не дождалась Корнелии ни в первый, ни даже во второй день пребывания на новой вилле. Вечером и с утра даже отправляла Мувила-маленького, мальчишку-негритёнка, сынка Гамы, к тополю на Латинской дороге, на всякий случай.
Слава Всевышним! Присцилле есть, чем заняться. Недолго – брызнул дождичек – прогулявшись, снова села за свою книгу. Порою, разволновавшись – «где же она, почему до сих пор нет?!» – выходила пройтись по аллее, до самых ворот. Раза четыре, наверное, последний уже в темноте.
Вот уж и третий день настал, по календарю четырнадцатый перед июньскими календами. Аврора и Матута обрадовали чистым небом. На деревьях пели невидимые глазу птахи. Всё говорило о том, что день будет погожий, солнечный, замечательный. Однако Фабия всё беспокоилась: «Неужели с ней что-то случилось? Теперь такая обстановка в Городе… Надо пойти ещё помолиться». Выйдя после молитвы из дома, девушка обратила внимание на то, что к одиноко сидевшей воробьихе прилетела другая, и они вместе весело зачирикали. Наблюдавшая обрадовалась этому знаку, приняв за отличное предсказание, и вернулась в кабинет. Сегодня она снова отправила мальчишку к повороту. Присцилла верит своему предсказанию, однако думает: «Если до вечера не дождусь, вернусь сама в Город, найду, где бы ни была, Бестию и устрою ей…» Но что это? Детский голосок кричит:
– Госпожа!.. Едут!..
И снова, уже ближе…
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/12/06/1285
---------------------