.... Назвать этот вечер обычным как-то не поворачивался язык. И хотя середина недели для многих не была ознаменована каким-то важным событием, Гальперин пребывал в прекрасном настроении! Ещё рано утром его разбудил телефонный звонок, и незнакомый голос поздравил молодого бизнесмена с победой. Весь остаток дня мобильный тоже не умолкал: друзья и знакомые взахлёб спешили поздравить Эмиля с его победой в нелёгкой борьбе, верх в которой всё же одержал здравый смысл.
В городской библиотеке, где по случаю столь важного события собралась армия журналистов, было не протолкнуться. Множество заинтересованных людей, среди которых были и недоброжелатели Гальперина, пришли, чтобы взглянуть ему в глаза. Они явно выделялись из толпы тем, что старались исполнить роль сторонних наблюдателей, но получалось у них фальшиво — выдавала грубая наигранность.
— Добрый вечер! Газета «Мой бизнес», — уверенным голосом заявил молодой журналист. — Скажите, пожалуйста, как Вам удалось отстоять снос старинного замка, в то время как вопрос строительства на этом месте казино уже был решён на самом верху?
— Вы знаете, чудеса случаются и в наши дни, — с улыбкой ответил Гальперин, — мне бы не хотелось сейчас озвучивать те доводы, которые я постарался привести руководству города. Для меня главное, что замок мы сохранили, а это и есть победа!
В зале раздались бурные аплодисменты, и, словно присутствуя на концерте рок-звезды, вдруг кто-то крикнул: «Браво!»
«Браво! Браво!» — подхватил зал, и люди стали подниматься со своих кресел, продолжая демонстрировать восхищение одержавшим победу бизнесменом.
— «Городские вести», — представился следующий молодой человек, когда шум в аудитории наконец стих. — А можно вопрос, касающийся Вашей личной жизни?
— Попробуйте! — невозмутимо ответил бизнесмен, и по залу тут же прокатилась лёгкая волна смеха.
— Это правда, что Вы воспитывались в детском доме? И откуда у Вас такое имя — Эмиль?
Гальперин окинул взглядом присутствующих, выдержал многозначительную паузу, как будто что-то вспоминал, и сказал:
— Да, это правда. Никогда не знал, кто мои настоящие родители. Я подкидыш. А воспитала меня директор детского дома, что на Строгановке, — Евгения Вячеславовна Гальперина. Она и дала мне это имя, наперекор всем привычным «Иванам Найдёновым» и «Степанам Степановым».
— А это правда, что Вы до сих пор не женаты? — раздался тоненький девичий голосок с галёрки.
— Что значит «до сих пор»? — удивился Гальперин. — Мне 32 года. У меня большие планы, и многое нужно успеть. Да к тому же, как говорится, «все там будем»! — подытожил Эмиль, чем снова вызвал смех в зале.
Вопросы сыпались один за другим. Журналистов интересовало всё: бизнес, жизнь, мечты Гальперина… В какой-то момент ему вдруг самому показалось, что он присутствует не на встрече с дотошной пишущей братией, а на сокровенной исповеди, конца которой не предвидится.
Поняв, что мероприятие слишком затянулось, а Эмиль устал, помощник и друг Гальперина Сергей Зимин, поблагодарив собравшихся и представителей прессы, объявил конференцию закрытой.
— Фу-у, — протянул бизнесмен, вальяжно развалившись в кресле собственной квартиры и потягивая коньяк. — Ну и жаркий сегодня денёк выдался ! Как считаешь, Серёга?
— «Жаркий» — не то слово! — поддержал Зимин. — Но, как говорится, то ли ещё будет! — мужчина посмотрел в окно и, не поворачиваясь к приятелю лицом, спросил: — Как думаешь, долго протянем? Когда ждать объявления войны?
— Глупый вопрос, дружище. Война уже давно объявлена. Сейчас только затишье перед бурей. А сегодняшняя пресс-конференция, будь она неладна, только подзадорила противников. Разве ты не понимаешь?
— Да я-то понимаю! — Сергей подошёл к другу и положил ему руку на плечо. — У меня такое ощущение, что это ты всё время в розовых очках. Зачем тебе всё это нужно? Что ты вечно лезешь на рожон? Прёшь, как бык на стадо!
— Успокойся! — Гальперин встал с кресла, подошёл к барной стойке и налил себе ещё коньяка. — Ненавижу, когда ты начинаешь ныть. Если дрейфишь, лучше уходи сейчас. Потом может оказаться слишком поздно!
— А ты что думаешь — я навсегда останусь твоим вечным прихвостнем? — неожиданно закричал Зимин. — Всегда буду собирать за тобой объедки? У тебя ни семьи, ни детей! А я должен рисковать из-за тебя Катюхой и сыном?
— Не ори! Не порть мне праздник! Ты что думаешь, мне не больно смотреть, как самые красивые уголки города превращаются в чью-то собственность? Что здесь творится настоящий произвол? А твой сын, между прочим, будет жить тут! — Эмиль заглянул в глаза Сергею: Я не заставляю тебя рисковать. Наоборот, предлагаю: уходи сейчас!
— А вот возьму и уйду! — прошипел Сергей. — Уйду! Слышишь? И ничего ты мне не сделаешь! Слишком долго я пресмыкался перед тобой! По-моему, эта история порядком затянулась! — он схватил свой пиджак и выскочил из квартиры.
Эмиль не шелохнулся. Несколько минут спустя, он поднял бокал, посмотрел через тонкое стекло на свет люстры, прищурился и прошептал: «Прорвёмся!» И в этот момент бокал в руках Гальперина раскололся на части.
— Боже ты мой! — воскликнула Евгения Вячеславовна, увидев кровь на руке сына.
— Мама? — удивлённо спросил Эмиль. — Какими судьбами? Ты как тут оказалась?
— Дверь у тебя нараспашку, а ты и не слышишь, что я вошла. Вот хотела поздравить, а тут такое, — заливая рану йодом, сокрушалась женщина. — Ну как ребёнок, ей Богу!
— Мама, ты пришла! — улыбнулся Гальперин. — Давай выпьем!
— Тебе уже хватит, я думаю, — ответила Евгения Вячеславовна, забирая из рук сына коньяк. — Пошли лучше на кухню, я вкусненького тебе принесла.
Гальперин обнял мать и прижал к себе:
— Старушка ты моя дорогая, всё хлопочешь. А сын-то твой вырос. Ты не заметила?
Женщина взглянула на Эмиля и улыбнулась.
— Да, быстро пробежало время! Вон каким ты у меня красавцем стал! Вот только когда я внуков увижу, ты мне скажи?
— Мам, не начинай! — отрезал сын и, не давая ни малейшего шанса развить дальше тему, добавил: — Слушай, а может, мне съездить в клуб, развеяться, а? Как думаешь, старушка?
— Поезжай! Неплохая идея! — поддержала мать. — А то работаешь, работаешь, и отдохнуть некогда. Да к тому же и день у тебя сегодня судьбоносный! Не раздумывай, поезжай! Только будь осторожен!
Гальперин обнял мать за плечи и поцеловал в седую макушку.
Минут через двадцать он уже был в «Барселоне» — ночном клубе, где частенько собирались его друзья. Пробираясь сквозь танцующую толпу и густую завесу сигаретного дыма, Эмиль вдруг увидел Зимина, который сидел за столиком, обнимая незнакомую блондинку.
— О-о, Гальперин! Какими судьбами? От тебя, как в той песне: «Не спрятаться, не скрыться», и часа не прошло, как ты меня нашёл! — протянул Сергей и, поцеловав девушку, шепнул ей что-то на ухо. Блондинка тотчас вставала и, словно лёгкое видение, растворилась в плотной толпе.
— Ты один, без Кати? — спросил Эмиль, оглядываясь по сторонам.
— Ха! Не ездил я в Тулу со своим самоваром!
— Пить хватит! — отрезал Гальперин. — Смотреть тошно!
— А ты не смотри! — съязвил Зимин. — Или ты завидуешь, что бабы на меня сами вешаются? Да-да! Они желают меня и было дело, хотели даже подраться!
— Это что — самоцель? — не глядя в сторону Сергея, спросил Эмиль, прикуривая сигарету.
— Ах, простите! Ты же у нас дядя «самых честных правил»! Такой весь положительный-положительный! А мы мусор, мразь! Ты — хороший, мы — плохие! Ты созидаешь, мы разрушаем! Да?
— О-о! Ладно, Зимин, кажется тебя понесло! Вижу сегодня разговор у нас с тобой не получится. Я лучше пойду.
— Иди, иди, герой! — крикнул Сергей вслед удаляющемуся другу. А потом вновь наполнил до краёв рюмку водкой и залпом выпил.
Гальперин еле сдержался! Ему было противно осознавать, что друг его детства, так сильно изменился в последнее время, и из нормального разумного человека стал превращаться в жалкое ничтожество. Мысли крутились в голове, Эмиль спешно покидал «Барселону» и, выскочив в фойе клуба, неожиданно, лоб в лоб столкнулся с девушкой.
— Ой, как больно! — потирая место ушиба и присев от боли, протянула бедняжка.
— Простите! Умоляю, простите! — засуетился Эмиль. — Не понимаю, как это вышло… Но я не нарочно. — Гальперин подал незнакомке руку и помог подняться.
— Ничего! Пройдёт, — констатировала девушка и, поднимая сумочку с пола, продолжила: — Только будьте в следующий раз осторожнее. Прощайте!
— Постойте! — вырвалось у мужчины. — Я могу Вам чем-нибудь помочь?
— Мне ничего не нужно! — ответила девушка и вновь сделала попытку удалиться, но Гальперин схватил её за руку.
— Постойте!
— Отпустите, мне больно! — она посмотрела мужчине в глаза.
«Роковая женщина! Она будет моей!» — промелькнуло в голове Эмиля.
— Простите! Ради Бога, простите! Я не знаю, что со мной, но мне не хочется Вас отпускать! — единственное, что сумел произнести бизнесмен.
— И что Вы предлагаете — стоять вот тут и выяснять отношения?
— Ну почему же? — улыбнулся Эмиль. — А Вы что хотите? Предлагайте всё, что угодно, за исключением этого места. Мне сегодня абсолютно не хочется провести остаток ночи здесь.
— Тогда… — незнакомка задумалась. — Тогда, тогда… Тогда давайте поедем в «Золотую рыбку»!
— Отличная идея! — подхватил Эмиль и, схватив красавицу за руку, как мальчишка выбежал на улицу.
— Вы бы хоть представились, — обратилась с просьбой девушка.
— Ни за что! — выразил протест молодой человек. — Всему своё время! Вы, кстати, тоже не удосужились назвать своё имя... Но сейчас не нужно. Потерпите немного. — Эмиль смотрел незнакомке в глаза, ощущал её трепетное дыхание и тонкий аромат нежных духов. Ему казалось, что он не чувствует земли, что он парит в воздухе. На секунду Гальперин словно потерялся в этом огромном пространстве, не замечая снующих мимо прохожих, сигналов автомобилей и вообще ничего.
За столиком в ресторане, разлив вино по бокалам, бизнесмен дотронувшись руки незнакомки, представился:
— Эмиль Гальперин, учредитель строительной фирмы, архитектор, банкир.
— Ого! Не кисло! — прикуривая сигарету, ответила незнакомка.
— Ну… — Эмиль пристально взглянул на свою вечернюю спутницу.
— Что «ну»? — не понимая, в чём дело, переспросила красотка.
— Ваша очередь! Как Вас зовут?
— Светлана! Светлана Загорская. Мне похвастать перед Вами особо нечем. Ничего выдающегося в моей биографии нет. Разве что языки. Я переводчик. Владею английским и испанским.
— А где Вы работаете? — поинтересовался Эмиль.
— Видите ли, я переехала в ваш город совсем недавно и как раз сейчас нахожусь в поиске, — она открыла сумочку, достала из неё мобильный телефон и положила на стол — было видно, что девушка ждёт звонка.
— Беру Вас к себе! — перебил ход её мыслей Гальперин. — Он достал из внутреннего кармана авторучку и написал что-то на салфетке. - Такая зарплата Вас устроит?
Глаза Светланы округлились. Она хотела сделать глоток вина, но поперхнулась.
— Мне надо подумать, — собравшись с духом и не желая выдавать свою заинтересованность столь выгодным предложением, Светлана достала из пачки новую сигарету и закурила.
Через полгода Эмиль даже и представить не мог, что ещё совсем недавно он не знал этой женщины. Ему казалось, что она всегда была в его жизни. Она понимала его с полуслова, помогала в делах, в переговорах с иностранцами, была доброй, открытой — словом, такой, какой в представлении Гальперина и должна была быть женщина. Он боготворил её. Выполнял все её маленькие капризы, которых, по его мнению, было не так уж и много. Да и те, что она проявляла, оказывались столь забавны и незначительны, что доставляли Эмилю огромную радость.
Но, жизнь, словно полосатая зебра, готовила для Гальперина очередной неприятный сюрприз.
— Светик, мой хороший, подойди ко мне.
— Подожди, Эми, я приготовлю тебе бутерброд и кофе! — крикнула Светлана из кухни.
— Побыстрей, прошу, — повторил Эмиль.
Светлана принесла на подносе закуски и целый кофейник ароматного напитка.
— Вот, мой хороший, ешь и рассказывай, что у тебя стряслось? — она подошла к своему другу, обняла и нежно поцеловала.
— Света, я сейчас буду говорить о таких вещах, которые тебя слегка могут шокировать. Но я всё обдумал, и обсуждению моё решение не подлежит. Так что слушай внимательно и не перебивай. Значит, так, — Эмиль сделал глоток обжигающего кофе, взял с тарелки бутерброд, покрутил его в руках и, не попробовав, положил на место, — я заметил на фирме утечку информации и сейчас работаю над поиском стукача. Но не это главное. Есть кое-какие обстоятельства, вынуждающие меня ненадолго покинуть страну. Относительно ненадолго… На год-два. А потому, — мужчина сделал паузу, встал, прошёлся по комнате и продолжил, — я перепишу весь бизнес на твоё имя.
— Но...! — Светлана попыталась вставить слово.
— Не перебивай, я же просил, — одёрнул женщину Гальперин. — А потому завтра, в девять утра, мы должны быть с тобой в ЗАГСе. Хочу, чтобы всё было на законных основаниях: моя жена — моя наследница!
— Наследница? — удивилась Светлана. Ты в определениях не путаешься? Зачем так меня пугаешь, словно завещание пишешь? Ты чего? Она вновь подошла к Эмилю и, что есть силы, прижала к себе.
— Ну-ну, ну… Ты что плачешь, малышка? Перестань! Мне ничто не угрожает. Просто для тех, кто выставил на меня капканы, настало время самим в них угодить. И если ты желаешь мне добра, делай так, как я говорю. Хорошо?
— Ну, да, конечно! — согласилась Светлана. — Только…
— Никаких «только»!
К вечеру следующего дня были оформлены все важные документы. Оставалась самая малость, но Гальперин обратился к своей школьной подруге Ирине Краско, которая заведовала нотариальной конторой и смогла оперативно выполнить всё, о чём попросил её старинный приятель.
— Ириш, я твой должник! — забирая документы, улыбнулся бизнесмен.
— Да брось ты, сочтёмся! Только вот никак я не могу взять в толк, зачем ты так рискуешь, Гальперин? Светку свою сколько ты знаешь — полгода? Это что — срок, чтобы такие вещи вытворять? Эх ты, добрая душа! И когда тебя только жизнь научит! — сокрушалась Ирина.
— Не переживай! Таких женщин, как мой Светик, на Земле — раз-два и обчёлся! Так что в надёжные руки имущество передаю! Как за каменной стеной всё будет, в целости и сохранности, — он поцеловал Ирку в щёку, пожелал ей удачи, сел в машину и уехал.
Через три месяца Гальперин был готов к отъезду. Собрание в банке, встреча с акционерами, представление Светланы в качестве нового руководителя. Разработка плана в строительной фирме, который был необходим в связи с его отъездом за границу, оформление документов, связанных с жилплощадью, машиной и загородным домом, на имя Светланы — он всё предусмотрел. Оставалось только поговорить с матерью, которая ещё ничего не знала. Но Эмиль решил не посвящать пожилую женщину во все тонкости происходящего, а лишь сказать о том, что он и Светлана — отныне законные супруги, и что ему ненадолго нужно уехать по делам.
Купив бутылку шампанского, корзинку фруктов и букет цветов, Эмиль отправился к маме.
— Сынок, я такой сон плохой видела! Сама хотела к тебе приехать, а когда ты позвонил, так обрадовалась, заволновалась, что сердце прихватило, — с порога оттарабанила женщина. — Её веки были красными, нос распух, по всему было видно, что она недавно плакала.
— Ну, чего ты так расстраиваешься? — обнимая пожилую женщину, старался успокоить сын. — Помнишь, как ты сама меня в детстве учила: увидел плохой сон — посмотри в окно и скажи: «Куда ночь — туда видение».
— И всё же послушай, Эми. Мне приснилось, что шли мы с тобой по мосту, вокруг ни души, как вдруг мост под тобой обвалился, и ты упал прямо в омут. Вода засасывает тебя, закручивает. Я руку подала, но мне не дотянуться, да к тому же ты смотришь совсем в другую сторону, где и нет никого. Вдруг, откуда ни возьмись, женщина. В темноте лица её не видно, но она так близко к тебе подошла, что может помочь. Только сделать это попыталась, как вдруг засмеётся. Хохочет, заливается! А потом раз, и исчезла. Только крыса побежала по дорожке. Мне так страшно стало, я закричала и проснулась.
— Ну вот, а на улице дождь, — улыбаясь, подхватил Эмиль, — давай будем считать, что всё это просто к плохой погоде. — Он открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры. Рассказать матери обо всём, что наметил, Гальперин так и не решился. И лишь прощаясь у порога, сказал, что уезжает месяца на три-четыре.
— Светик, Светик, поторопись! — попросил Эмиль, — скоро Ваня подъедет. Закрывай чемодан, больше ничего не нужно. Всё, чего мне не будет хватать, я там куплю. А ты точно не поедешь меня провожать? — застёгивая ремень, спросил Гальперин.
— Ты же видишь, в каком я состоянии. А что со мной будет в аэропорту? Не умею я прощаться, — еле сдерживала слёзы Светлана. — И зачем ты только всё это выдумал? Всё твои домыслы, и ничто тебе не угрожало, мой хороший. — Женщина подошла к мужу, обняла его и разрыдалась.
— Не плачь. Всё образуется, и ты сможешь ко мне прилетать. Я ведь не исчезаю бесследно. И как устроюсь, сразу тебе сообщу. А теперь, давай и вправду прощаться, мне пора.
Супруги стояли на пороге квартиры словно приговорённые. Эмиль не хотел проявлять слабость, но ком, подкатившийся к горлу, выдавал его, затрудняя дыхание. Его сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Он боролся с собой, боролся с теми чувствами, которые нахлынули на него так внезапно, так неожиданно.
— Ну, всё, иди, — Светлана опустила голову, ей тоже не хотелось показывать мужу своих слёз. — И позвони мне из аэропорта, дорогой! Обязательно позвони, — еле слышно прошептала она.
Эмиль не смог произнести ни слова. Он поймал себя на мысли, что впервые так расчувствовался. Ему было понятно, отчего всё это происходит. Он прощался с любимой женщиной, пусть и не навсегда, но даже самого момента предстоящей разлуки было для него достаточно, чтобы понять, что значит Светлана в его жизни. До тридцати двух лет ему казалось, что нет на свете никого, кто бы мог понимать его, любить в нём человека, а не банкира, как это смогла его жена. Перед глазами пронеслись счастливые минуты жизни, в которой всё напоминало о ней. Он открыл глаза, ещё раз поцеловал дорогого и такого любимого ему человека и, не сказав ни слова, захлопнул за собой дверь.
— Ну что, приятель, в добрый путь? — пересиливая себя, попытался улыбнуться Гальперин, уложив вещи в багажник. — Завтра возьми выходной, Ванятка, я Светлану предупредил.
— О, кей! Спасибо! — радостно ответил водитель и повернул ключ зажигания. Автомобиль с лёгкостью завёлся, выехал со двора, набрал скорость и, не успев скрыться из виду, взорвался!...
Уже через несколько часов все теле - и радиоканалы передавали информацию о страшной трагедии, постигшей известного бизнесмена и мецената Эмиля Гальперина. Предположения о причинах его гибели были разными, но в основе своей все сходились на том, что это месть. Молодой и талантливый человек, сумевший благодаря собственному труду из простого мальчика-подкидыша вырасти в руководителя зарекомендовавшей себя строительной компании, стать банкиром, отстаивать права горожан, помогать детским домам и клиникам, строить дома, в которых около двадцати процентов квартир бесплатно предоставлялись врачам и учителям — по вполне понятным причинам был кому-то неугоден. Его любили и ненавидели, о нём говорили с восхищением и злобой его кандидатуру прочили на пост мэра в предстоящих выборах… И это обстоятельство не могло не рождать завистников.
Когда в квартире Светланы Гальпериной раздался телефонный звонок, она стопроцентно знала, кто и что ей хочет сказать.
— Ну что, красавица, поздравляю! Ты сделала всё как нельзя лучше! Я в тебе никогда не сомневался, моя дорогая. Сейчас бери своего артиста и ко мне на дачу. Жду!
Голос своего покровителя и тирана Светлана узнала бы из миллиона голосов. Ослушаться его она не могла. И хотя были времена, когда ей безумно хотелось послать его ко всем чертям, женщина не осмелилась бы этого сделать никогда. Много раз ей приходилось терпеть от этого человека унижения, выполнять работу, которая втаптывала её в самую грязь и опускала на дно. Но каждый раз, после всего этого именно он протягивал ей руку помощи, давал денег, платил за её обучение. Это благодаря ему она сегодня свободно владела иностранными языками — многолетняя практика за границей дала положительные результаты. Он научил её светским манерам, умению одеваться и быть обворожительной и желанной. Светлана вдруг вспомнила дни, когда она работала в стриптиз-баре маленького, забытого Богом городка, танцовщицей, которой любой подвыпивший мужик мог сказать в лицо всё, что о ней думал. И теперь, когда покровитель так легко свёл её с Гальпериным, приказав ей влюбить в себя своего врага, она впервые готова была к искренним словам благодарности. Ведь кроме того, что это стало одним из самых лёгких и приятных заданий, дело ещё было и весьма выгодным.
С такими мыслями Светка приехала на дачу мэра.
— Светулик, солнышко, присоединяйся к нам! Смотри, какой королевский у нас шашлычок. А ещё час назад барашек блеял у забора. — Фёдор Николаевич обнял женщину за талию и увлёк за собой.
— Налейте мне водки, пожалуйста, — протягивая рюмку, попросила она мэра.
— Ты волнуешься? Переживаешь? Не показывай вида, слышишь? — подойдя вплотную к Светлане, прошептал мэр. Он выдержал паузу, а потом засмеялся и крикнул: — Все-все идите к нам!
В тот вечер на даче Королькова собралось человек двадцать, и все, как один, хоть и не произносили вслух, знали, по какому поводу столь пышное празднование. Отовсюду доносились радостные голоса, то и дело звучали многообещающие тосты, и только Свете было не до веселья — она чувствовала себя пешкой в этой грязной игре. Ей хотелось выйти в самый центр двора и крикнуть, что она ни в чём не виновата, что её заставили сыграть эту роль и что она знает настоящее имя тех, кто причастен к убийству её мужа. Но что-то останавливало женщину. Заподозрив неладное, Фёдор Николаевич взял её под руку и, пока никто не обратил на них внимания, повёл в дом.
Поднявшись на второй этаж и пройдя в спальню, он грубо швырнул Светку на кровать и мгновенно, словно хищный зверь, набросился на неё, срывая одежду. Этот толстый, лысеющий ловелас обнимал её руками, пропахшими мясом и дымом, дышал на неё перегаром, оставляя на теле омерзительные слюни. Сопротивляться было бесполезно. Светлана знала, чем это ей грозит.
Однажды она укусила своего мучителя, когда тот впервые попытался овладеть ею, после чего неделю просидела в тёмном подвале на хлебе и воде. Потом, правда, девушке компенсировали «причинённые неудобства» годовым абонементом в фитнес-клуб и поездкой в Милан. Но это только Королькову казалось, что он тогда облагодетельствовал юную красотку. Ей же хотелось спрятаться от него в заброшенной деревушке вместо того, чтобы днём сопровождать в многочисленных походах по итальянским магазинам, а ночью утолять его неуёмный сексуальный аппетит.
— Свет! Светик, ты где? — раздался голос Сергея Зимина, поднимающегося по лестнице.
— Пусти! — Светлана попыталась вырваться из цепких лап Королькова. — Но он словно клешнями впился в её тело.
— Молчи, сука! Или хочешь — кричи! Кричи! Меня это даже возбуждает! — он сделал ещё несколько жадных жёстких движений, словно вдавливая женщину в кровать, закатил глаза и застонал.
Сбегавшей вниз по лестнице Светлане хотелось только одного — поскорее добраться до дома, набрать ванну и смыть с себя всю эту мерзость, которая, казалось, прилипла к ней намертво.
— Подожди! — крикнул Зимин вслед убегающей Светлане.
— Чего тебе? — не оглядываясь, кинула женщина.
— Тебе в таком состоянии за руль нельзя. Давай я поведу.
Он завёл машину, включил магнитофон и поехал. Неожиданно начавшийся ливень заливал лобовое стекло, и дворники еле справлялись с потоками воды, которые не позволяли как следует разглядеть дорогу...
Два с половиной года пролетели незаметно. Зимин плотно обосновался в квартире Светланы. После того злополучного вечера каждый из них словно почувствовал родственную душу друг в друге, а общее дело сплотило настолько, что Зимин вскоре потребовал у Катерины развода, собрал свои вещи и перебрался к Свете.
— Да, быстро пролетело время, — протянул как-то Сергей. — А самое главное, вот жил человек, барахтался, чего-то доказывал всем, и… нет его.
— Может, не будем, — попросила Света, хорошо понимая кого имел в виду Зимин.
— Почему? — удивился Сергей. — Ты думаешь, мне легко было всегда стоять на вторых ролях? Эмиль — то, Эмиль — сё. А про меня хоть раз кто вспомнил? Хотя лично он всегда считал меня своей правой рукой. Слава Богу, он так и не узнал, что это я конкурентам информацию сливал. И играть спившегося негодяя мне тоже тогда было так мерзко, что в какой-то момент показалось — не выдержу.
— А ты порядочный негодяй! — подытожила Светлана. — Я на твоём месте, ни за что не произнесла бы эти мысли вслух.
— А ты не на моём месте, — отрезал Сергей, — а потому сильно не выпендривайся. Рыльце-то, небось, тоже в пушку.
Светлана подошла к Зимину и отвесила ему такую пощёчину, что покраснела и заболела ладонь.
В этот день они, как два соперника-боксёра, которых развели по противоположным углам ринга, спали в разных комнатах. Не клеился разговор и на следующий день.
— Светлана Владимировна, — войдя в кабинет Гальпериной, обратилась секретарь, — на проводе представитель испанской рыболовной компании Алехандро Хорхес.
— Хорошо, я отвечу!
Уже через 15 минут разговора Света перезвонила Зимину и попросила срочно подняться в её кабинет.
— К нам идут неплохие деньги. Я сейчас разговаривала с представителем испанской компании, которая хочет заняться выпуском консервов в нашем городе. Для этого она обратилась к нам с просьбой о помощи в запуске завода. Как думаешь, осилим?
— Надо всё взвесить, посчитать. Но отказываться глупо, ты же понимаешь. Если не мы, то кто? Кто справится с этим? — глаза Зимина заблестели. Он всегда оживлялся, когда речь заходила о деньгах. Таких деньгах!
— Ты прав! Я не могу принять скоропалительного решения. К тому же это только телефонный звонок. А встретиться с ним следует с глазу на глаз, чтобы поговорить предметно, обсудить все за и против, — подытожила Светлана.
А через неделю они с Зиминым уже сидели в «Золотой рыбке», где испанец назначил им встречу.
— Добрый вечер, сеньор, представьте меня своей даме! — обратился Алехандро к Зимину.
— Простите, — подхватила Светлана, — сеньор не говорит по-испански, а потому переводчиком и основным Вашим собеседником сегодня буду я.
— Отлично! Думаю, у нас всё получится, и раз уж очаровательная дама обладает таким набором красоты, таланта бизнес-вумен и переводчика, то ничего плохо нам не грозит. Мы обязательно договоримся!
Вечер показался Зимину очень приятным. Из официального он постепенно перерос в дружеский, и к концу встречи мужчин не смущало, что они говорят на разных языках.
Ещё через месяц, уладив все формальности, подписав двустороннее соглашение, Гальперина, Зимин и Хорхес пожали друг другу руки, сойдясь на том, что заводу быть!
— Входите! Добрый день! — Светлана протянула Алехандро руку и, приветствуя своего компаньона, расплылась в лучезарной улыбке.
— Как обидно, Светлана, что я не говорю по-русски, — сокрушался испанец, — общаться на родном языке Пушкина, Толстого, Чехова, Достоевского и такой обворожительной женщины, как Вы, было бы великим счастьем! — нежно сжимая ладошку своей прекрасной компаньонши, констатировал мужчина.
— А Вы весьма образованы! — ответила собеседница и, подкуривая сигарету, поспешила задать Алехандро очередной вопрос: — Неужели Вы на самом деле читали этих русских писателей?
— А как же? На испанский переведены: «Война и мир», «Хождение по мукам», «Медный всадник» … Я люблю зарубежную классику, а русские писатели мне по духу ближе всего. Их герои чувственны, открыты, в меру сентиментальны, даже жертвенны и уж, что-что, очень отважны. Кстати, в этом они похожи на нас, испанцев, — с лукавой улыбкой добавил Алехандро.
— А с Вами интересно, — Светлана выдвинула ящик рабочего стола и стала в нём что-то перебирать, потом достала из него книгу, подошла к своему собеседнику и протянула ему старое, затёртое издание. Вот, возьмите, это Вам, дарю! Думаю, будет интересно.
Алехандро взял книгу, покрутил её в руках и вопросительно посмотрел на Светлану.
— «Братья Карамазовы» Фёдора Достоевского, — объяснила дама. — Я понимаю, что Вы не читаете и не говорите по-русски, но пусть в Вашей домашней библиотеке будет это издание, коль уж Вы такой приверженец русской классики. Да к тому же — память обо мне. Вот вернётесь в Мадрид, и тёплым летним вечером, когда вдруг нечаянная грусть коснётся Вашей души, вспомните о той русской, которая была не просто Вашим компаньоном, но и, надеюсь, другом и приятным собеседником.
— О! Большое спасибо! Вы абсолютно правы! Мне весьма приятно. Вы не представляете, сколько раз за день Вы, Светлана, можете меня очаровывать своим умом, красотой, умением мгновенно реагировать на сложившуюся ситуацию. Вот уже более девяти месяцев мы с Вами сотрудничаем, но я не заметил ни одного прокола, ни одного промаха с Вашей стороны, — Алехандро сделал многозначительную паузу, лукаво улыбнулся и на ломанном русском языке произнёс: "Ты прекрасна! Спору нет!"
И в эту же секунду кабинет Гальпериной наполнился заливистым смехом.
— О-о! Вы делаете успехи, сеньор Хорхес! Неплохо, неплохо! — Светлана встала и, словно верная поклонница своего кумира, безудержно стала хлопать в ладоши.
— Давайте проведём остаток этого дня вместе, — неожиданно предложил испанец. — Хотите, поедем в ресторан? А хотите… сделайте своё предложение.
Женщина прищурилась, подошла к окну, одёрнула штору, посмотрела куда;то вдаль, а потом резко повернулась, схватила со своего кресла сумочку и, не говоря ни слова, подлетела к испанцу, взяла его под руку и увлекла из кабинета.
В уютном зале «Золотой рыбки» непринуждённая беседа между компаньонами протекала ещё более душевно, чем в офисе компании, и со стороны эти двое скорее напоминали влюблённую пару, нежели людей, объединённых общими делами и финансовым интересом.
— Может быть, поедем ко мне? — неожиданно предложил Алехандро, взяв женщину за руку. — Обещаю приятное продолжение вечера. И поверьте, мне есть чем Вас удивить, — не унимался он. По всему было видно, что мужчина не шутит и им движет нечто большее, чем простой интерес.
Светлана посмотрела на своего собеседника, не выпускавшего её руку из своих ладоней, и ничего не ответив на вопрос, одобрительно кивнула.
Вечер на самом деле выдался удачным, и обещаниям испанца суждено было сбыться. Он много шутил, рассказывал своей гостье о неподражаемой архитектуре Барселоны, читал стихи испанских поэтов, угощал чудесным вином и даже демонстрировал свои познания русского, чем каждый раз вызывал её неистовый смех.
Неожиданный телефонный звонок прервал беседу, и Алехандро, вымолив у прекрасной дамы тысячу извинений, скрылся за дверью гостиной. О чём говорил Хорхес, Светлана не знала, но уже через несколько минут, когда ей стало совсем грустно и она поняла, что телефонный разговор слишком затянулся, женщина решила, что ждать больше не намерена. На ватных ногах, еле слышно, покачиваясь из стороны в сторону, с бокалом вина в руке, Светлана подошла к Алехандро, коснулась щекой его спины и обняла за плечи.
От неожиданности испанец словно остолбенел. И хотя замешательство длилось не многим более двух секунд, собраться с чувствами ему, казалось, было не просто. Но и упускать момент было глупо. Он, мгновенно распрощавшись со своим собеседником, подхватил Светлану на руки, унёс в спальню.
О жарком темпераменте и пламенной испанской страсти Светлана слышала многое, но сейчас, находясь в объятиях этого горячего, необузданного в своих желаниях и, одновременно, трогательного и романтичного мужчины, она просто теряла рассудок. Скрыть это было невозможно, а огромное желание обладать в эту ночь Хорхесом выдавало всё: и шикарные волосы, веером раскинувшиеся по подушке, и пальцы, вонзившиеся в спину Алехандро, и мокрое тело, и пылающие губы, и учащённый ритм сердца. Казалось, впервые в жизни Светлана получала огромное удовольствие от близости с мужчиной. И хотя вдруг, на одну секунду, ей померещилось, что рядом с ней Эмиль, с которым она всегда наслаждалась любовью (несмотря на то, что именно то время было ознаменовано выполнением её очередного непростого задания), женщина поспешила поскорее прогнать возникшие мысли прочь, потому что реальность дарила ей великое, истинное и безумное наслаждение! А когда по щекам потекли слёзы счастья, а лёгкая улыбка коснулась её губ, Светлана вдруг испытала эмоции, совершенно не похожие на те, что переживала ещё секунду назад. Боль, тяжесть и страх буквально обрушились на женщину и полностью завладели её телом. Она явно ощутила, как на её шее затягивается удавка. Ничего не понимая, она резко уцепилась руками за верёвку, перехватывающую дыхание, и постаралась освободиться. Но тщетно! Алехандро был явно сильнее, и в этой неравной борьбе победа, конечно, оказалась на его стороне. Светлана теряла силы, хрипела, но, не сдаваясь, продолжала сопротивляться...
— Что? Что случилось, дорогая! — спросил Алехандро. — Ты так металась по кровати, так стонала, что мне стало немного страшно за тебя.
Светлана отрешённо сидела на огромной кровати и ничего не понимала. Она обхватила свою шею руками и дышала так, словно на ней и в самом деле была удавка.
— Что это было? Где сон, где явь? Ничего не понимаю. Ты и вправду меня душил? Или мы на самом деле занимались лю… — женщина не успела договорить начатую фразу, потому что Алехандро нежно поцеловал её в губы. И уже до самого рассвета мужчина и женщина больше не выпускали друг друга из объятий и наслаждались каждой минутой, которая дарила им радость близости.
Год пролетел незаметно. За это время было сделано очень многое. Пустовавшее здание на окраине города с разрешения мэра было переоборудовано под консервный завод, закуплено и установлено самое современное оборудование, укомплектован штат сотрудников, подписаны все необходимые документы и запущена первая линия по выпуску долгожданной продукции.
Гальперина, Зимин и Хорхес были весьма довольны результатом. Сотрудничество явно приносило выгоду обеим сторонам.
— Не кажется ли вам, мои дорогие, что история с этим испанцем порядком затянулась? — спросил Фёдор Николаевич Светлану и Сергея. Ему казалось, что в кабинете мэрии ему будет более удобно прижать к ногтю эту никчемную парочку, которая, по его мнению, заигралась, позабыв установленные им же самим правила игры. Мэр не шутил и был настроен решительно, более того, даже несколько агрессивно.
— Но, понимаете ли… — попыталась объясниться Гальперина.
— Молчать! — прервал женщину Корольков. — Всё, что ты только собираешься мне сказать, я уже наперёд знаю! Это Серёженька твой — лопушок. Как раз его ты и можешь обвести вокруг пальца. И не думай, что я не знаю о твоих шашнях с этим Хорхесом. Милая моя, — вальяжно усевшись в кресле и закинув ноги на стол, протянул мэр, — ты должна довести это дело до конца! Иначе… — он сделал многозначительную паузу и продолжил: — Иначе ты сама знаешь, что тебя ждёт. А сейчас идите, дети мои, и помните, что сроки поджимают. Мне нужен этот завод целиком и полностью!
Когда Гальперина и Зимин поравнялись с дверью, Корольков вдруг сказал:
— Да-а, интересно! Ну, нет в этом городе ничего, о чём бы я не знал! Поверите? Вот всё бы отдал тому, кто поведает мне нечто такое, что было скрыто от меня многие годы, — он закурил и, мечтательно глядя в потолок, вздохнул.
Не дожидаясь продолжения монолога и не обращая внимания на эти бредни, Светлана и Сергей поспешили удалиться «по-английски», не прощаясь.
По дороге домой Гальперина и Зимин молчали. И хотя между ними не происходило словесного общения, они мысленно задавали друг другу вопросы, на которые каждый из них самостоятельно пытался найти ответ. При этом каждому было ясно — уснуть в эту ночь не удастся.
— Ну и что ты предлагаешь, Зимин? — не выдержала Светлана, наливая травяной чай в красивую чашку.
— Слушай, Светка, давай так, без всяких хитростей и долгих дифирамбов: может быть, поступим, как с Эмилем? А чего? Сядет наш Алехандро в машинку, отъедет метров на пять и очутится прямо в раю.
— Да ты что?! — взорвалась Светлана. — Неужели тебе мало смертей? Руки в крови, сам в крови по уши! — женщина была вне себя от ярости, её трясло, и она не контролировала свои слова и действия.
Сергей соскочил с кресла и, словно лев, накинулся на Светлану.
— Ты что, думаешь, если я молчу, то ничего не знаю?! Ты думаешь, мне не понятно, о чём босс говорил в своём кабинете? Да ты просто с ума сходишь от этого испанца, разве я не вижу? Не-ет! Я вижу! Просто закрываю глаза, ведь всему этому скоро придёт конец, и ты вновь будешь моей — целиком и безраздельно! А пока твои шуры-муры с ним нашему делу только на пользу. Испанец потеряет бдительность, перестанет осторожничать и угодит прямо в дамки! — Сергей немного ослабил натиск и выпустил женщину из своих рук. — А пока наслаждайся! Ему недолго осталось. И пойми, тут каждый сам за себя. Не ты, так тебя! А нам с тобой этого не нужно, правда? — Зимин вновь схватил Свету и заглянул ей в глаза.
— Правда, — отрешённо повторила женщина, и по её щеке скатилась слеза.
Всю процедуру по устранению Алехандро Сергей взял на себя. Несколько звонков и встреч вскоре дали положительный результат. Когда всё было готово, он позвонил мэру и назначил встречу, чтобы сообщить детали.
— Вот такой план, Фёдор Николаевич! — довёл до сведения Королькова свои будущие действия Зимин.
— Ну что ж, неплохо-неплохо! И хотя схема накатанная, никто не сказал, что отлаженный механизм хуже нового. Давай, благословляю, действуй! А время и место меня вполне устраивают!
Зимин растворился в приёмной мэра, а в кабинет Королькова тут же вошла представительная дама.
— Женщина, женщина, остановитесь! — попыталась преградить ей путь секретарша. — Фёдор Николаевич, я только на секундочку отлучилась по Вашему поручению, — оправдывалась девушка, — а она…
— Ничего, Лиза, пусть дама входит! — ответил Корольков и, глядя на женщину, спросил: — Чем обязан?
— Ты не узнаёшь меня, Федя? — улыбнулась незнакомка.
— А мы с Вами виделись? — пытаясь не выдавать подступившее волнение, вопросом на вопрос ответил мэр.
— Неужели я так сильно изменилась? — удивилась женщина. — А все наши, наоборот, при встрече только и делают, что раздают комплименты и утверждают, что время надо мной не властно. — Женщина подошла к столу Королькова, положила на него свою сумочку, и достала из неё красивый золотой портсигар. — Ну, погляди, я София. София Яблонская.
На мгновение в воздухе повисла гробовая тишина.
— Сонька, ты! — мужчина сорвался с места и подскочил к даме. — Не верю своим глазам! Да быть не может! Ну-ка, дай я на тебя посмотрю. — Корольков приблизился к даме, взял её за плечи и пристально стал вглядываться в её лицо. — Да ты красавица! Серьёзно, и впрямь годы над тобой не властны! Это честно, без лести! Ну, как ты тут? Какими судьбами? — не унимался мэр.
— Давай сразу о главном, Федя! Я долго хранила эту тайну, а теперь нет сил молчать! — дама открыла портсигар и протянула его мужчине: — Угощайся, я только что из Швейцарии. Это отличный табак! Сама я тоже закурю, с твоего позволения.
— Может, виски? — спохватился Корольков.
— Можно и виски! — Разговор наш не из приятных, так что алкоголь только на руку.
— Ты меня интригуешь, дорогая! — промурлыкал Корольков, разливая горячительный напиток. Явно, что эта встреча была для него приятной, и он пребывал в отличном расположении духа.
— Видишь ли, Федя, все эти годы я прожила в Швейцарии. У меня замечательный муж, красавица дочь, у меня есть всё, что только душе угодно. Но вот одно обстоятельство не даёт мне в полной мере наслаждаться жизнью. Видишь ли… тогда… после нашего бурного романа, я родила от тебя мальчика. Но мои родители, их окружение, учёба в Университете сделали своё дело. Ребёнка оформили в детский дом, а вскоре я вышла замуж и уехала «за кордон». Думала, смогу забыть, стереть из памяти всё это, но чем дольше я живу на свете, тем горше и больнее рана!
— Сонька, да ты что? Да неужто ты родила от меня сына? Но почему ты молчала? Почему не призналась раньше?
— Федя, я хотела тебе сообщить! Я искала тебя! Но, во-первых, ты как раз укатил куда-то по своей партийной линии, а во-вторых, родители всё за меня тогда решили. Я была словно в состоянии анабиоза, и в тот момент со мной можно было делать всё, что угодно!
— Милая моя, дорогая, как же так? — не смог сдержать своих эмоций Корольков.
— Вот так, Федичка! Вот так! — женщина подняла голову и устремила взгляд в потолок, она не хотела показывать слёз, которые душили её. — Но я нашла нашего мальчика! Долгие и кропотливые поиски, а ещё внушительные суммы нужным людям принесли замечательные плоды! Нашего сына, Федя, зовут Эмиль Гальперин, его усыновила директор детского дома, что на Строгановке, Евгения Вячеславовна Гальперина. Я ещё многое могу тебе о нём рассказать, но ты знаешь, в какой-то момент его следы теряются. Причём мне всякое стали говорить. Кто-то даже сказал, будто он…, он... — женщина достала носовой платок и вытерла слёзы. — Фу, даже не хочу повторять такие гнусные сплетни.
— Как? Как, ты сказала, зовут моего сына? — побагровев, еле вымолвил мэр.
— Эмиль Гальперин! — уверенно повторила София.
Да-а, надо было видеть, что творилось с Корольковым в этот момент. Он буквально не находил себе места. Похоже, он даже забыл, что находится в кабинете не один. Он метался из угла в угол, словно раненый зверь, хватал трубку телефона, бросал её, говорил сам с собой, курил одну сигарету за другой, садился в кресло, вставал, а потом снова и снова курил. В его памяти всплывали картины его встреч с Эмилем. Корольков вспоминал, как ненавидел этого человека, как многократно давал задания представителям прессы писать о нём самые мерзкие статьи и как однажды поставил жирную точку в отношениях с ним, отправив молодого человека на тот свет.
— А ведь это был мой сын! Мой сын! — словно раненый зверь, завыл Корольков, не обращая внимания на Соню. — И вправду люди говорят «бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться»! Ещё совсем недавно я молил Бога дать возможность мне узнать что-то тайное. Я думал, что у меня всё под контролем и что я всё-всё знаю. А вот о том, что у меня был сын и что я сам своими собственными руками отправил его на тот свет, даже не догадывался!
Но страсти кипели не только в душе мэра. Светлана тоже давно уже не находила себе места. И, наконец, взвесив все «за» и «против», решилась: «Не могу больше так жить! Надо предупредить Алехандро. Хватит этих бессмысленных смертей! Этой грязи и лжи! Он человек умный, а значит, сделает правильные выводы и сумеет оградить себя от беды. Ведь если он будет вооружён, значит, ему нечего бояться». С этими мыслями женщина постучала в дверь апартаментов своего компаньона. Открыла горничная:
— Добрый вечер, я предупрежу хозяина о Вашем визите.
— Не беспокойтесь, милочка, — остановила девушку Светлана, — я сама.
Женщина решительным шагом направилась в комнату, из которой вдруг донеслось: «Маняша, кто там, пусть проходят. А ты налей мне, пожалуйста, коньку и нарежь лимончик, что-то меня знобит».
Светлана остановилась в замешательстве... Голос явно Алехандро, но откуда этот чистый русский? Постояв ещё несколько секунд в недоумении, Гальперина решительно распахнула дверь гостиной и вошла.
На диване с романом Достоевского в руках лежал Алехандро.
— Что это значит?! — возмутилась Светлана.
Но ни один мускул не дрогнул на лице испанца! И на чистом русском языке он вступил с непрошеной гостьей в беседу:
— А то и значит, дорогая! Видишь ли, я не совсем тот, за кого себя так долго выдавал. Я так жадно ждал, что ты всё же где-то расколешь меня, на чём-то сможешь поймать, но ты ни разу не проявила того женского чутья, которого, как я когда-то был уверен, в тебе предостаточно.
— Я ничего не понимаю. Кто Вы? — сокрушалась женщина. — Какие-то загадки… И что значит это Ваше «раньше»?
— Да ты просто кукла, марионетка! Я считал тебя совершенством! Ты была для меня музой, вдохновением, счастьем! А оказалось, что ты просто пешка в чужой игре!
— Э-Эмиль?! — еле выговорила Светлана. Но этого не может быть! Твоя внешность, твой голос — всё абсолютно чужое! Ты лжёшь! В той катастрофе выжить было невозможно!
—Да, ты права! — не выдержал мужчина. — Выжить в таком аду и вправду невозможно! Но уж слишком велика моя воля и любовь к жизни! И я сумел! Спасибо нотариусу Ирине, моей однокласснице, которая переправила меня к своему брату в Испанию. По счастью, он оказался замечательным пластическим хирургом. Потребовалось сделать десятки операций на моём теле. И если шрамов на нём практически не осталось, то душа моя ими полна. Она вся изуродована грубыми, страшными рубцами, которые ничем не изгладить! Именно тогда я принял решение и «заказал» себе новое лицо, чтобы вернуться к вам бумерангом и отдать всё то, чего вы на самом деле заслуживаете!
— Но Алехандро..., прости, Э-Эмиль, я пришла, чтобы предупредить тебя!
— Не нужно, Света, я всё знаю! И сейчас слишком поздно поворачивать вспять! Знаешь ли, механизм раскручен настолько сильно, что одно неловкое движение — и всё взлетит на воздух. А я этого не хочу! У меня есть план, и каждый из вас сам угодит в приготовленный ему капкан. Такова моя месть!
На следующий день, когда всё было готово к операции под кодовым названием «Хорхес», а до часа «Х» оставалось не более часа, Светлана Гальперина влетела в кабинет мэра и с порога, не разбирая слов, рассказала всё, о чём поведал ей бывший супруг.
— Что-о? Что? Что?!!! — кричал Корольков. Он схватил телефон и стал давать указания всем задействованным в готовящейся операции лицам, чтобы они остановились! Он приказывал! Он орал так, что сорвал голос! Когда нервы его были почти на пределе, он бросил телефонную трубку, пулей вылетел из здания мэрии, сел в своё авто и приказал водителю отправиться к месту, где должна была произойти трагедия. Машина неслась со скоростью света, но Королькову казалось, что водитель еле-еле плетётся, и мэр, что было силы, орал на паренька, чтобы тот поддал газу! Неожиданно на перекрёстке появилась огромная фура, и автомобиль Королькова со всего маху врезался в неё! Мгновенно произошёл взрыв, и обе машины загорелись. Выжить в этом адском пекле не удалось никому.
— Света, ты где? — брызгая слюной, орал в трубку мобильного телефона Зимин. — Что случилось? Почему босс всё отменил? С минуты на минуту Хорхес должен быть тут!
— Серёж, не кричи. Фёдор Николаевич знает, что делает. Он приказал, чтобы взрывное устройство с машины убрали, а потому отгони её, встретимся в «Золотой рыбке» и поговорим.
В телефоне послышались короткие гудки, и Зимин, следуя приказу, сел в авто, которое ещё несколько секунд назад предназначалось Хорхесу, проехал около пяти метров и… взорвался!
Ничего не подозревая, Светлана ждала Сергея в ресторане. Прошло около часа, но он не появлялся. А когда по залу пробежал шумок, и посетители прильнули к экрану телевизора, где по всем каналам одномоментно транслировали сюжеты о только что произошедших трагедиях, заказала себе двести граммов коньяка, выпила залпом, вызвала лифт и, поднявшись на пятнадцатый этаж, не мешкая, бросилась вниз.
Около восьми месяцев понадобилось Эмилю Гальперину, чтобы восстановить своё настоящее имя и доказать собственное «воскрешение» из мёртвых. Во многом ему помогала Ирина Краско. Это она, его бывшая одноклассница, в тот роковой день случайно оказалась на месте трагедии. Это она вытащила Эмиля из пылающего автомобиля и в обстановке строжайшей секретности отвезла в лучшую клинику города, где ему были сделаны первые операции. А когда жизни Гальперина уже ничто не угрожало, переправила в Испанию к брату, в клинику пластической хирургии, для восстановления изувеченной внешности.
— Выходи за меня замуж, Ириш! — неожиданно предложил Эмиль своей спасительнице. — А что? Мы со школы дружим, я тебя тысячу лет знаю, и маме моей ты всегда нравилась! Он обнял женщину, прижал к себе и сказал: «Ты знаешь, так оказалось, что ближе тебя у меня никого нет на этом свете! Ты и моя мама. А любовь? Любовь она придёт. Тебя нельзя не любить. Ведь ты такое чудо!»
— А знаешь, Гальперин, ты дурак! — улыбнулась Ирина. — Чего-то маялся всю жизнь в поисках женского идеала и не мог понять и разглядеть, что я душу дьяволу готова была за тебя отдать! И замуж я за тебя пойду! Даже если твоё предложение, шутка!
— Никаких шуток! Ириш, я настаиваю, будь моей женой!
— Ты знаешь, а у меня для тебя есть свадебный подарок, — неожиданно сказала женщина и, открыв сейф, достала из него незнакомую папку: — На, читай!
Гальперин взял в руки документы и стал изучать. Уже через несколько минут он понял, в чём дело и, подбежав к Ирине, поцеловал, а потом схватил на руки и закружил.
— Но как? Как ты на это пошла? Это ж подсудное дело, Ириш!
— Да, Гальперин, в отличие от тебя, я чувствовала, что эта вертихвостка Светка — та ещё штучка! Так я и пошла на сделку с собственной совестью и профессиональной этикой, сделав два комплекта документов. И теперь тебе не нужно никому доказывать, что ты владелец по праву принадлежащего тебе загородного дома, а также квартиры, машины и всего того, что ты этой… успокой, Господи, её душу, оставил!