букетик миниатюр:
Они всегда шли вместе, братья, старший, уверенный в себе, коренастый мужчина, рядом младший с явными признаками болезни Дауна. Шли они, молча, после тяжёлого трудового дня. Мне говорили, что старший специалист высокого класса, слесарь, а младший – его подсобник… Подай, принеси, откуси этот лишний фрагмент, видишь?
Недавно я встретила старшего, он, как обычно, шёл после смены, но был один…
Шёл теперь быстрее, чем обычно. Ждал ли его младший брат дома или в больнице? Или… Одиночество старшего пугало…
* * *
Мой подшефный Фима из Дома престарелых теперь тоже в больнице. Лежачий. «Меня кормят с ложечки, но я боюсь, что наделаю в постель… понимаете». В отделении гериатрии лежат не только старики. Довольно молодая женщина кормит маленькой ложечкой дочь, сразу видно, что девушка была очень красивой. Теперь она вся изломана, искривлена, только живые большущие глаза таращатся и губы кривятся так, как будто она презирает всех или страшно брезглива. «Она говорит?» – бестактно спрашивает любопытная старуха. «Только я её понимаю, – отвечает мать с привычной улыбкой, – «когда ей что-то нужно, я всегда пойму».
* * *
Как-то по просьбе знакомой женщины я гуляла с её дочкой, девочкой-подростком Ритой. Мы пошли к морю, по пути я называла девочке растения, цветы, рассказывала, как именуется то или иное дерево. «Откуда вы всё это знаете?» – искренне удивлялась она. «Просто мне интересно, и я стараюсь узнать или прочитать о том, что меня занимает». Параллельно нам двигался инвалид, тяжело опираясь на костыль, он тянул за собой неподвижную, негнущуюся ногу. «Он каждый день ходит к морю, несмотря на то, что ему так тяжело», – сказала я Рите. – «Он идёт не потому, что его там накормят или дадут какую-то награду или он сможет заработать деньги. Нет, он идёт туда с такими мучениями каждый день, потому что свидания с морем просит его душа. Понимаешь?»
Но вот мы вышли наконец-то к морю, Рита и бегала, и прыгала по камням, оказалось, что мама не могла привести её сюда раньше, она болела. И когда мы возвращались домой, я напомнила девочке инвалида, идущего к морю с костылём и процитировала Николая Заболоцкого:
«Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться.
И день, и ночь, и день, и ночь!»
Девочка смотрела на меня ошарашено. «Находи способ и потом приходить к морю, раз ты живёшь в приморском городе».
* * *
Эта нестарая ещё женщина ежедневно сидит в вестибюле Дома престарелых, она несколько раз спрашивала меня: «Сигареты нет?» «Я не курю», – разводила я руками. Потом она уже запомнила меня и стала приветствовать наклоном головы, а один раз даже отдала мне честь, очевидно потому, что на голове у меня была бейсболка с камуфляжем.
Вывезли во двор женщину в инвалидном кресле, она кричала, как казалось, совершенно бесцельно, пронзительно, громкими вскриками… «Мама, мама», – увещевали её и быстренько вкладывали ей в рот кусочек банана. Через минутку она снова издала пронзительный крик. Темнело…
Время от времени подкатывали машины, из которых выпархивали молодые женщины или парни, они торопились проведать своих родных после работы. Одна старушка, увидев меня, истошно призывно закричала: «Аня, Аня!» Как будто её Аня могла пройти мимо неё. К счастью проходила медсестра, которая успокоила старушку: – «она скоро придёт, ваша Аня».
* * *
Утро… Ребятишек ведут в детские садики. Один вырвал ручку у мамы и помчался сам, только махнул на прощание. Значит, думаю я, ему в садике хорошо или дома плохо…
А другого парнишку привёз на машине папа. Тут всё иначе, папа – не мама, подтолкнул легонько в сторону ворот и повернулся уходить прочь. К машине спешил, ставить-то негде, да и на работу нужно торопиться. Мальчик стал было хныкать, но увидел, что папа уже ушёл, а он остался один, замолчал…
Он медленно спустился с небольшого откоса перед садиком. Там песок и островки травы. После дождя уже начали появляться мелкие беленькие ромашки. Мальчик постоял, присел на корточки, потом вдруг вспомнил, что ворота в садике запирают каждое утро. Подобрал палочку, пошёл ближе к садику, проехал ею по рёбрам ограды и… выхода нет. Вошёл, всё ещё с опущенной головой.
Началась обычная садиковская суета. Но, как нужны были ему эти три минутки передышки, когда он остался один! А теперь в садике, как в садике. Зачем принёс палку? Положи на место свой рюкзак. Ты что, ещё не проснулся. Иди мыть руки!!!
Садик недавно стал религиозным, на головку мальчику тут же надели вязаную кипу, чтобы как у всех. Теперь и его бог признает. Без кипы с простой макушкой – никуда не годится. Во время прогулки, когда скатываешься с горки, особенно вниз головой, кипа слетает. Иногда мальчишка успевает подхватить её и снова прилепить на макушку, а иногда приятель первым схватит кипу и бегает с ней, пока не удастся силой отобрать. Поодаль сидит и наблюдает укутанная в платок мегера-ганенет (воспитательница). Она умеет улыбаться, но только тогда, когда приходят родители…
* * *
Это в который же раз цветёт в этом году юкка? Красота! Она бывает в виде куста, а тут – просто небольшое деревцо о трёх головах, вверху цвет. На длинном жёстком стебле крупные белые цветы. Вся белая пирамида устремлена вверх и торжествует. Недаром, на английском языке её называют Lord candle – свеча Господа. Пусть оберегает нас!