Кент и Барби
Мужчинам — если они настоящие мужчины — нравятся красивые женщины. Широко распахнутые небесного цвета глаза, маленький носик, сочные, как малина-ягода губы, гладкая светло-персиковая кожа, вьющиеся тяжёлые русые волосы. Или ореховые глаза, безвольный подбородок. Или сложенные в бантик обиженные губки. А есть ещё смуглянки, блондинки, спортсменки. Есть разные мужики на свете, но сиськи!..
— Вот это сиськи! — меланхолично протянул Василий Потапов
Мишка Логинов, оторвавшись от отчётов, улыбнувшись, положил на них горизонтально авторучку.
— Третий размер, — сообщил он, — Адаптация под Россию, плюс личные требования шефа. И сколько раз просил не упоминать при Дьяконе слово «сиськи» — он беситься.
Админ всея компании, Дьяконов Виталий Мартынович, по убедительным источникам, начинал в интернете двачером, имея прозрачный ник — Дьякон. Будучи уже взрослым, не отошёл «ай кью» от задротной школоты, что не помешало ему стать бородатым админом. «Когда мы были молодыми, мы в lulz прекрасное несли» — до сих пор поёт одна интернет-дива.
— Аки живая, — вздохнув, скучным голосом прошептал Василий, — Точь в точь — Машка Вахрушева. Только моложе. Сука, педиофил наш шеф.
Логинов хмыкнул, оторвался от монитора, и зычно зевая, запустил пальцы в каштановую гриву волос.
— Земной ты человек — Вася, — с иронией упрекнул он товарища, — Если бы лет пять назад меня спросили: на хрена вам андроиды? — я бы растерялся. Но с учётом, — он многозначительно кивнул в окно офиса. — положения… Да и зря ты, на счёт траха с Барби. У меня уже очередь к ней. Полная имитация органов.
— И первый к ней — Дьякон, — скабрезно ухмыльнулся Василий, но получилось жидко.
— Ха! Да админ месяц дрочит на восьмой «пенёк». Весь планктон в офисе вздрагивает, когда он мычит: «Вот не ждал от Великой лубкА!»
Василий кивнул (ещё бы он не знал об этом).
В офис без стука влетел администратор отдела доставки. Он был либо "шишка", либо никто — ни один человек выше пятого этажа не смог бы вспомнить его имя.
— Мадам, — заговорщически подмигнул он гиноиду Барби, — Не хотите осмотреть склады? Здесь прекрасные склады.
— Брысь! — всерьёз нахмурился Логинов, — Тебя даже в списках ещё нет. И не позволю я имущество компании по складам за сиськи дёргать.
— А кто последний? — уперев костяшки в бока, осведомился тот.
— Будешь сорок седьмым, — лекторским тоном сообщил Логинов, исподлобья заглядывая в список.
Администратор с истеричным всхлипом выбежал.
— Странные люди, — ни к кому не обращаясь, пожал плечами Логинов, — И пахнут, однако. Не знаешь кто это?
— Вроде, Проф. Я с отдела доставки никого не знаю. Там внизу воняет рыбой. Мишка, мне так хреново — зачем ты меня позвал? Я с ней не хочу.
Гиноид Барби хлопала коровьим глазками и потрясала выменем — иначе и не скажешь в Васином состоянии.
Мишка Логинов, будучи человеком флегматичным, полным, и в замшевой курточке очень похожий на медвежонка, в волнении мог изумлять публику. В этот раз он перепрыгнул через стол и едва не сшиб товарища.
— Вася, — мягко положил ему на плечо влажную ладошку. — Ты мне — друг. Хоть ты и беспозвоночное, родом из планктона и зловещий юзер. Я о твоей беде месяц знаю. И обещаю — нет! — клянусь, что матч ты увидишь.
Вася медленно поднял лицо, глаза его наполнились слезой. Нет, господа, тёплые слова в минуты отчаяния — не пустой звук. Какую мощь они могут оказать на морально умерщвленного человека. Воскрешение, чудо — иначе не назовешь!
И причина тому — футбол. Ещё нужны комментарии? Финал кубка России между InterМытищи и Зенитом предательски перенесли на 27 мая — день ужасного семейного ужина семьи Потаповых. А главное, мама сказала, — быть обязательно! Ну, мама — не ожидал!
Мишка Логинов наплевав, как и многие, на соблюдение корпоративных правил, пока директор на практике, увёл товарища в демонстрационный зал.
Дочерняя компания холдинга GlobotexGr в России прочно обосновалась в Питере. Собственно, основной её деятельностью была перепродажа био и информационных технологий с Запада и Востока в Россию, и отчасти, в северные области Иранского халифата (хвала Аллаху, большинство правительства ныне — сунниты). Держалась бы она на плаву очень непрочно, если бы «Microsoft» и китайско-японский медиа-холдинг «Country Dreams», не делали ставок на российский рынок.
Великая компания доживала последние дни лет десять, терроризируя Россию. Изжившая себя игровая индустрия ЭВМ в мире, до сих пор была здесь популярна. Персонификация компьютерами населения завершилась в деревне Мамлютино Амурской области. Правда, на кой хер они там сдались — неясно. Китайцы с японцами успешно затерялись под ногами, и завелись не только на рынках, но и в общественных местах. Собственно, азиаты не соврали на счёт country dreams. Россия стала для них этой страной мечты. Они довольно успешно начали проталкивать на рынок, пугающе похожих на людей, андроидов для развлекательной индустрии. Коммерчески это было невыгодно, но GlobotexGrRus подписала договор: андроиды будут тестировать бионические органы — будущие социальные донорские резервы. Программным обеспечением занялись умы Великой компании. Итогом годовой работы стали двое «человекоподобных».
— Двое? — нахмурился Василий, — По сметам — одна Барби.
— Второго я попридержал. Это — андроид. А то, мало ли, педерастов среди вашего брата.
— Ай, Мишка, ведь так — «административщина».
— Дура! Для тебя стараюсь. Сейчас — упадёшь!
Он, буквально, тащил Потапова за лацканы. Остановились они только перед панелью демозала, в котором мерцали монохромные волны. Логинов ввёл код доступа, включил лампы, открыв глазам небольшой голубого отсвета комплекс. В кресле, близ стены, сидел человек — Вася Потапов. В такой ситуации ни один человек не испытает шок, скорее — подозрение шутки, несмелую улыбку.
— Не понял, — дурашливо ухмыльнулся Потапов.
— Представляю вам, — хорошо поставленным голосом взвопил Логинов, толкая кресло поближе к товарищу, — Василия Потапова, который завтра идёт на посиделки с тёщей, и Васю, — рука сделала демонстрационный пасс, — который идёт завтра на финал кубка.
Потапов с минуту обдумывал информацию и выдал ошибку, проще говоря — послал недалеко.
— Дура! Это подарок на день рождения. Никто подлога не заметит. У этого Кента — кстати, нас зовут Кент (Мишка скабрезно улыбнулся) — 64 точки свободы. Двигается — не отличишь. Ну, разве, подумают — остеохондроз или геморрой.
— Да посмотри на его рожу, — ничуть не похож! У него лицо кретина. Разве я такой?
— Снял тебя на HD-камеры, когда ты о чём-то думал. Для семейного торжества — в самый раз.
— Авантюра, — мотал башкой, будто лошадь, Потапов и презрительно-просительно фыркал, — А если по дороге что-то случится — век не расплатимся. А если заглохнет?
— Дура! Он имитирует жизнь человека, — это его работа. Без замены сангулина работает до трёх суток. И ничего мы не нарушаем. Наоборот — внедряем новую методу. Пожалей ты меня, я из-за моделировки лица два ленча пропустил.
— Авантюра, — с надеждой заныл Потапов.
Вечером 27 мая над Питером стояла сухая дымка — несло перепревшим, протухшим, тёплым. Синоптики обещали испарения и прилив в затопленные районы мегаполиса. Суровое Северное море подтачивало фундаменты, обнажало переполненные коллекторы. Рекламные борды, будто спохватившись, предупреждали о необходимости носить респираторы. Самый вечер для заговоров.
Андроид, укутавшись по нос в плащ, на мгновение остановился в вестибюле, дёргаясь от волн офисной массы, спешащей в метро. Домой-домой-домой, под ионизаторы — и в Сеть. Глухим голосом смертельно уставшего человека, вызвал такси. В ожидании, прошёлся по площадке, мызой возвышающейся на высоте пятого этажа. Мегаполис утопал в техногенном тумане, пороша веки бетонным прахом. Монохромные тени высоток плескались в оранжевом мареве скудного, уже летнего, солнца. На сколько хватало глаз — пейзаж, от которого хочется уйти, спрятаться, забыться. Снизу, с затопленных районов, пованивало, несло сыростью. От того порывистый ветер казался особенно мерзким: то ленивый, то трепетавший, то рвущийся.
Подошло такси. Он коротко бросил: Ломоносова 2 — и грузно влез в салон. Закутавшись в плащ, он бессмысленно уставился в окно. Имел вид сердитый, но черты лица его были недвижимы. Мимо мелькали блики строений. Если такси ныряло в нижние районы, пластик мгновенно покрывался влажным налётом. Всплывало на верхний уровень магистрали — вид на город закрывала рыжая, цвета ржавчины, пыль. Вдалеке мелькнул косой купол Казанского собора. Мелькнул и исчез, будто песком развеяло.
— Ты офигел? — возмутился Логинов, пытаясь вырвать из его рук смартвин, — Не успел вчера на город посмотреть?
Вася, сжав панель, уберёг её от посягательств менеджера. Разгладив вновь, коротко глянул на нижние ложи — фаны ещё выли, перхая от пыли: «Мы с тобой, «Зенит», мы с тобой всегда…»
— У него хороший словарный запас? — скучным голосом осведомился Вася
— Блеа-ать, — зашипел Логинов, — тебя самого это никогда не интересовало, что сейчас-то? Сидишь перед «компом» — слОва из тебя не вытащишь. Дура, сейчас матч начнётся!
Центральный район Питера — место дрянное. Поживёшь с месяцок бомжом, сожрут живьём черви, во множестве обитающие под разломом Казанской плиты. Уже добрый десяток лет фундаменты и заброшенные канализационные системы подмываются водами бывшего Грибоедовского канала. И сантиметр за сантиметром склоняется налево купол Казанского собора. Некогда, символ города бесславно доживал последние дни. Оставалась надежда на проект искусственной насыпи, но весьма слабая. Злое Немецкое море двигалось мелкой рябью, окатывая бетонный брус близ набережной.
Такси притормозило близ бордюра — парковка была занята. Место Потаповых занимал старенький "седан фастбэк" 1243, похожий на свинью-копилку. Его хозяйка — Елена Елецкая — имела хрестоматийный тёщин характер, перед которым даже немногочисленные друзья Васи страдали несварением.
Неметёное парадное было покрыто тем же цветом, что и небо над вечерним городом. Его отсвет уже не попадал на Ломоносова, скрытую холодной тенью вздыбившейся грунтовой плиты. Потапов, не мешкая, скользнул через подъезд, в молчании поднялся на лифте, почти бесшумно вошёл в прихожую.
— Василий, — зычно воззвали из гостиной, освещённой мягким медицинским белым светом, — вы опять опоздали!
Мелко противно хихикнули. Последовал короткий глухой шлепок,раздался голос жены:
— Не третируй отца!
Он, словно тень, замер в дверном проёме. Был он в свете несколько бледен, но спокоен, почти безмятежен. За мраморной громадой стола сидело всё семейство. Слева направо: сын Ванечка, усиленно трущий место подзатыльника и надувающий для вида губы; жена Марина, застывшая как свечка, по стойке смирно. Смотрела она на него выразительно, слегка испуганно, мол — чего ты, ну чего? Поодаль, в кресле, квашней растеклась тёща — Елена Елецкая — полная, с нарисованным лицом и выпирающим гребнем ослепительных зубов. Не лишённая самоиронии, она едва помещалась в платье-футляр. Только кисти рук, испещрённые трещинами, выдавали возраст, и при обедах она была вынуждена снимать перчатки. Он дёрнул щекой и низким голосом паяца выдал:
— Здравствуйте, Елена Николаевна.
— Он где-то тяпнул, — мстительно подытожила приветствие тёща, — Говорила тебе Марина… Ох, это не видит твой отец, — она театрально всхлипнула.
Ванечка скучно ковырялся в салате — ему этот концерт надоел ещё до прихода отца.
— Я в ванну, — неопределённо махнул рукой андроид
Омывая тёплые ладони, глянул в зеркало — морда как морда, человеческая. На Всеволожском стадионе не верил этому только один болельщик Вася. Первый тайм не доставлял удовольствия — играли размеренно, без огонька. Стадион слегка посвистывал. С ложа сошёл и нетерпеливо ходил по кромке поля — на радость фанам — маленький тренер «Зенита» Андрей Аршавин.
Торжественный ужин — дань памяти тестя-чудака, отстаивающего невиданные никем семейные ценности и живое общение. Пока за столом балагурил он, ещё как-то можно было оправдать появление тёщи и варёную на парУ свеклу. Но ныне… Женщины, наконец-то, занялись собой, озабоченно щебеча. Ванечка понимающе глядел на отца и одновременно возвращал диетические салаты по тарелкам. Андроид молча уписывал маленькие коричневые биточки. Ванечка «расправился» с ужином и испросил разрешения встать из-за стола. Конечно, детка, благосклонно, без отрыва от диалога, благословила Елецкая. Ванечка вскоре вернулся, подал отцу авторучку и попросил расписаться за конец года.
— Не полощи мозги, папка, — деловито, с жаром зашептал отпрыск, — О, молоток, — андроид молча расписался, — Я пойду, пап, меня друзья в Сети заждались.
Вася, замерший на стадионе, недоумевал. Логинов при нём составлял словарный запас Потапова,который и без того знал, и моделировал при этом интонации, андроид.
Ужин подходил к концу. Уже несколько раз тёща поглядывала на часы. Безмятежная Марина очень кстати всполошилась — её любимый сериал скоро! Елецкая, слегка оскорблено и облегчённо глотнув вина,тепло проронила.
— Спасибо, Василий, за чудесный вечер. Можешь же, когда захочешь.
— Да у нас, — заулыбалась Марина, провожая маму, — всегда тишь да гладь.
Андроид улыбнулся в ответ. Щёлкнул замок. Подлетела Марина, горячая, домашняя, чмокнула в щёку.
— Ох, Васечка, как всегда — молодцом. Я в Сеть. Будь другом, убери со стола. Люблю, люблю, — как лисичка, языком прошлась по искусственному лицу, не заметила.
Андроид закончил ужин в полной тишине. Зудящая, всепоглощающая тоска топила на Всеволожском стадионе Васю. Он, недвижимый, без эмоций, молчал, когда Логинов восторженно вопил в ухо:
— Победа! Так их. Ох, напьюсь сегодня, ох, перепьюсь. Вася, андроида завтра сам вернёшь, оставь в том же демозале. Ух — «Зени-и-ит»!
Спустя сутки, забарахтавшись быть сутенёром Барби, Логинов, зевая, вошёл в демонстрационный зал — переводить андроида в рабочий отдел.
Придвинул поближе аппарат с префторуглеродом — сангулином, заменявшим андроидам кровь — и проворковал:
— Готов затрахаться, Кент. Пора на работу.
Под ногами звонко цокнуло — покатилась литровая литая бутылка из-под рома.
— Какого… — вытаращился Логинов
Сидящий рядом Кент, булькнул — понесло кислым. Мишка оторопело всмотрелся в лицо андроида.
— Как, Потапов — справляется?
— Д-д-да, — утратил самообладание Мишка.
Ещё утром он кивком приветствовал Василия. Тот сидел с обычным для него отсутствующим видом. Двадцать харь офисного планктона — все на одно лицо.
— Они нас заменят, Мишка. Когда-нибудь заменят. И мы сами того желаем. Каждый день как роботы:работа-дом, а дальше что? А дальше нет ничего. Так?
— Не знаю, — придурковато открыл рот Логинов, разглядывая заросшего щетиной Васю.
— Ну и дура, — подытожил Кент,и встав, шатаясь, вышел.