- Господи, помоги же мне Господи! Дай сил и терпения продержаться еще немного, еще чуть, хотя бы до рассвета! – она бессильно опустила руки, обмякла всем телом и повалилась на холодный пол.
Впервые за много дней она заплакала от невозможности прикоснуться к его телу. Не выдержала, сорвала непрочные запреты, нарушила обещания, данные самой, себе и разрыдалась, как ребенок.
- Не поминай всуе имя Господа, - понеслось отовсюду. Углы темного пространства зашевелились, придвинулись вплотную, начали смыкаться за ее спиной опасным полукругом…
- Как же не поминать? Сил моих больше нету-у-у! - наперекор всему причитала она. – Господи, прости меня, Господи! Все есть у меня, но вечно и всем я недовольна. Прости меня, Отче наш, за то, что так много дал ты мне, а я, вот, готова все отдать за одно только прикосновение. Безумна я, Господи! Но, если безумна я, излечи меня, Господи? – она принялась чертить ногтями на пыльном полу обрывки имен, потом замерла и улыбнулась чему-то внутри себя.
- Держи себя, - продолжались голоса. – Ты обещала, что все выполнишь, и всему будет свой срок. Не поминай всуе… Он ни при чем. Ты сама себя во всем запутала! Сама угодила сюда, в эту западню.
А она все улыбалась…
По краю Земли, задевая сапогами солнце, шел бессмертный Хранитель в длинном сером плаще. Через правое плечо его был перекинут ремень от большого стрелкового оружия, на левом плече он нес объемную котомку с хлебом и рукописями от прошлых времен. Хранитель шел именно к ней, чтобы она не плакала. Он не любил, когда она плачет.
- Господи, ну, соедини нас, Господи! – шептал он обветренным ртом. – Я понимаю, что всему свой срок и для каждого – свое испытание. Но, посмотри на нас, Господи! Может быть, мы уже достаточно испытаны?..
Хранитель обвел взглядом пылающий горизонт, крутанул ногою Землю, чтобы время пошло быстрее.
- Господи, как же мы намыкались и намаялись, - продолжали они уже в два голоса. – Почему простое для всех – для нас невозможное? Разве мы многого хотим, Господи? Одну постель, один стол, один дом на двоих, и общую дорогу далекую, туда, откуда не возвращаются… Услышь, нас, Господи, Отче наш… Некого нам больше просить.
Она поднялась с колен, потерла ободранные в кровь локти, закрыла ладонями глаза.
- Сколько лет прошло, сколько лет а душа все никак не успокоится… Полощет на ветру, как разорванный надвое лист. Говорят, нет любви. А что же тогда это???
Она зарезала монаха, который признал ее сумасшествие. Монах говорил, что бессмертного Хранителя не существует, и фантазия ее больна.
Хранитель прибавил шаг. Черта была близка. Он должен был успеть передать ей дар, великое знание вечной жизни без которого она умрет, а он останется…
- Господи, помоги мне успеть…
Она улыбнулась чему-то внутри себя и почувствовала острую боль в груди. Сердце затрепетало, сделалось горячо и даже приятно. Она сглотнула и почувствовала вкус крови, кровь пошла горлом, потекла по подбородку.
- Лучше стоять, если лягу – захлебнусь, - шептала она, вытирая подбородок взятым здесь же полотенцем.
От тоски и страданий, от долгого ожидания…
Хранитель замер, мрачно посмотрел вдаль. Тело его покрылось мелкими «мурашками».
- Я не успел… Прости меня, я не успел!!! – с нечеловеческой болью закричал он. Но она уже не ничего слышала…
- Что ж, пусть тогда исчезнет все... Прости меня, Господь!
Хранитель надавил пяткой на солнце и раздавил его, как желтого клопа. Яркие брызги разлетелись повсюду.
И наступил мрак. И исчезло все…
***
Хранитель вскочил, как ужаленный! Немедленно выхватил из-под дивана сапог и с опаской посмотрел на каблук. Никаких следов, никаких клопов...
Уф… Приснилось! Связь с Викой оборвалась несколько месяцев назад. Он перестал чувствовать ее, слышать, видеть. Она упрямо не выходила на контакт, потому что не верила в возможность спасения от неизбежного.
- Странный сон, - рассуждал Алексей. – Исчезло все…
Но было в том сне и еще что-то, что не давало ему покоя. Там, в самом конце посланной с небес «киноленты», мелькнуло что-то яркое, круглое, с белым глазом внутри. По самом краю земли бежал маленький мальчишка, сжимая в руках этот странный предмет…
Хранитель закурил и пристально посмотрел на кончик сигареты, пространство вокруг него плавно закружилось, сгущаясь вокруг красного тлеющего огонька. Он старательно отгонял все окружающее, посылая свой вопрос туда, наверх, пытаясь посмотреть внутрь еще далекого, но уже осязаемого чего-то.
Вот они, новости, которые расскажут только завтра, или никогда: северный магнитный полюс отклонился от нормы на пятнадцать градусов. Ученые считают, что это связано с очередными сильными вспышками на солнце. Вспышки погубили более тридцати процентов озонового слоя Земли. В результате перемещения магнитных полюсов, в прибрежной зоне Атлантического океана, недалеко от Канады произошло неожиданно мощное землетрясения. Предположительная высота цунами составить около ста метров. Город Галифакс объявляет срочную эвакуацию. Население относится к этому событию скорее с любопытством, нежели со страхом.
Хранитель нервно стряхнул пепел с сигареты и снова свернул пространство вокруг тлеющего огня…
И снова: Йелоустоунская кальдера заметно поднялась. Туристов просят освободить национальный парк в целях личной безопасности. Парк наблюдается отрядом спасателей с вертолетов.
И вдруг: пропали двое детей из полуйского дома-интрената для неполноценных детей. Девочка пятнадцати и мальчик семи лет. Приметы…
Всех, знающих их местонахождение просим сообщить по адресу – г.Белоярск…
Хранитель слегка прищурился, чтобы получше разглядеть лица пропавших детей и вскрикнул от неожиданности! Мальчик семи лет, Коля Ветров, прямиком из его сна!..
И вдруг: массивное, белое лицо Догуна, словно чем-то напуганное, или озадаченное, а прямо перед ним – два больших железных кольца, скрепленные между собой железными скобами, диаметр большего примерно со взрослую ладонь, оба кольца тщательно оплетены тонкой шерстяной веревкой. А в центре маленького кольца светлый, чистый камень, оправленный в бронзу.
- Есть! Есть! – в дикой радости закричал Хранитель и хлопнул в ладоши.
«Ваня Громов, Белоярск» - записал он на клочке бумаги и вложил его под красную обложку заграничного паспорта.
***
- Красноликий Хорс неспешно поднимался над зелеными макушками елей, щедро брызгая лучами света вокруг, отражаясь в темной воде рек всполохами огня, заставляя блестеть и переливаться всей радугой высокую траву, усыпанную жемчугом росы, разгоняя своим жарким взором бледный утренний туман…
Неверная тропа змеилась между скал, искрила мелкими камушками-слюдянками, взрывались огоньками, ловила на себе игривые лучи восходящего Солнца!
Прозрачный алмаз в виде сердца человеческого был упрятан на вершине пирамиды Богов, которая под гнетом того, что сейчас называют временем, превратилась в огромный, заросший мхом и травой курган.
Камень, вершащий судьбы человеческие, хранил в себе древние знания, и в нем неспешно покоилась целая история Земли от начала времен.
Он был помещен туда еще во времена великого потопа, который привел к великому исходу-переселению из Даарии, а сам материк был затоплен, и лежит сейчас на дне, в ледяных водах океана, и небом ему стали белые льды Арктики.
Чтобы не растерять свои знания и сохранить историю, верховными жрецами-волхвами было принято решение заключить эту информацию в драгоценный камень, который мог бы передать потомкам всё, что было накоплено великим северным народом на протяжении многих веков. И камень тот обладал невиданной силой! – со вздохом закончила баба Рита и утерла уставшие глаза платком.
- Баба Рита! - с волнением закричал я от печи. – Что это? Что это такое ты сейчас читала? Какой камень? – я просунул руку под перину и с трепетом ощупал свой Талисман.
- Не знаю что… Это передают друг другу северные народы. Раньше – на свитках, сейчас на простой бумаге. В рукописи значится – Хранитель. Но кто такой – никому не известно.
- Баба Рита, а камень нашли? Нашли? – распирало меня.
- Камень… За него велись войны. Каждый народ хотел заполучить его. В камне том скрывалось великое знание и космическая сила. Но…когда победитель пришел на тот самый холм, камня там не оказалось… Вот и думай теперь – где правда, а где ложь? Только черная дыра на его месте, размером с куриное яйцо… Я спать, Ванятка, мне завтра в Лабытнангу с утра, моя смена.
- Баба Рита… Помоги мне найти одного человека? Здесь, у нас?
- Кого тебе, внучок? Кто тут у тебя? Родня?
- Йол, девушка, почти сестра мне… Темная такая, высокая, крепкая, мы дружили с ней. Ей пятнадцать лет сейчас. Йол Тамас. Так зовут ее.
- Если она здесь, то найдется понемногу. С таким именем трудно затеряться. Спи, милок. А то изба простынет, в холоде засыпать тяжело.
Я забрался на свой «насест», свесил оттуда ноги в трех парах шерстяных носков и замечтался вновь, как найду я Йол и скажу, что я – обыкновенный мальчик, Ваня Громов, – обладатель камня, вершащего судьбы человеческие!