На бегу, запинаясь и всхлипывая от страха, я намеренно отстал от Глупого и побежал в сторону захудалого отхожего места, которое виднелось поодаль, в тени двух разлапистых синих елей. Через его дощатые двери я мог видеть абсолютно все, что происходило сейчас на территории интерната, но меня отсюда не было видно никому. Я торопливо запер дверь на толстую щеколду и уткнулся лбом в доски, переводя дух.
Меня безумно волновали два вопроса - Почему я начал слышать? И что лежит в заднем кармане моих штанов? Я все еще чувствовал тепло странного круглого предмета, но боялся взять его в руки, чтобы вновь не услышать страшного голоса!
- Ванька! Ванька! – беспомощно озирался Глупый по сторонам, крутя своими ушами из стороны в сторону.
- Вот дурак! – подумал я. – Сейчас соберет толпу зевак! Все начнут искать…
Пусть он замолчит, что ли? – мысленно попросил я неизвестно у кого.
Колька внезапно умолк, но не потому, что услышал мои молитвы, он увидел Йол, идущую от мастерской к пищеблоку и замер на месте, боясь пропустить хоть что-то из происходящего.
В начале лета Йол исполнилось пятнадцать. Высокая, закаленная, сильная девушка с твердым характером и железной силой воли. Ее длинные черные волосы спускались ниже плеч, кошачьи зеленые глаза иногда посматривали хитро, с прищуром, сверлили насквозь. Ее нельзя было обмануть! Казалось, вот соврешь ей сейчас и сгоришь прямо на этом месте! Она была понятлива до безобразия! И даже я, который не мог произнести ни слова, был уверен – она слышит меня, знает все мои мысли.
Но Йол, как и все мы, была тоже дефективна. Одна ее нога так и осталась короче другой, не смотря на заверения врачей, что с возрастом эта разница сотрется и все встанет на свои места. Вот почему она шла сейчас через двор на костыльках, медленно переставляя здоровую ногу и пропуская вперед, больную, оставляя росчерк на жесткой траве. Походка ее была нетвердой, она раскачивалась, опираясь на рукоятки костылей, и было видно – какие сильные у нее руки от этого многолетнего истязания. Но, черт побери! Она была прекрасна!!!
Я зачарованно смотрел на ее удаляющуюся спину. Я любил, безумно любил эту девушку! Я мечтал, как вырасту, стану сильным, очень сильным и унесу ее отсюда на руках, на большую землю, к нормальным людям. Я ходил к озеру, которое мы прозвали Накарак, ловил там карасей и ел их сырыми, вместе с тиной, потому что так делали японские самураи. Они были такими же молчаливыми как я. Мне оставалось только стать большим и сильным.
Я мечтал, как будет смеяться Йол моим рассказам об этом глупом детском времени, как мы будем жить в маленьком домике, где-нибудь на берегу Оки, а во дворе будет непременно бегать большая белая лайка.
Я никому не рассказал бы об этих мечтах даже под пыткой! Но мне казалось, что Йол читает мои мысли, блуждает в самых потаенных закоулках моей души, видит насквозь мои несостоятельные и чистые детские грезы.
Мальчишки постарше смеялись надо мной.
- Вон твоя собачонка бежит, - кричали они Йол, когда видели, что я крадусь за ней сквозь кустарники, чтобы оказаться рядом, если она вдруг потеряет равновесие и упадет.
Йол сверкала зелеными глазами, недовольно обводила взглядом «гороховых шутов».
- Пошли вон! – отвечала она и спокойно продолжала свой путь, позволяя мне идти рядом.
Итак, я смотрел ей в спину, через дверную щель отхожего места, а рука моя сама собой потянулась в задний карман, чтобы достать оттуда странный круглый предмет.
Я поднес его к лицу, и через центральное кольцо, сквозь белый прозрачный камень снова посмотрел на Йол. Она уходила все дальше, все так же покачивалась и напрягала руки…
- Я так хочу, чтобы она стала здоровой! – отчаянно подумалось мне. – Я так хочу, чтобы она стала здоровой! – снова подумал я и заплакал.
- Сегодня ты получил на руки талисман Мито, - услышал я тот самый зловещий голос, который ни за что не хотел бы услышать вновь. – Ты отвечаешь за него!
Я не мог закричать, я только закрыл глаза, на ощупь выбил засов из петли и быстро побежал к жилому корпусу, выбросив проклятый талисман в ягодные кустарники у забора.
А ночью Йол кричала… Она делала это так сильно, что голос ее уносило далеко в тайгу, и взъерошенный филин боязливо втягивал голову в пушистое тельце.
Я проснулся от этого страшного крика и сразу узнал ее голос. Мне нельзя было попасть в комнату девочек ни под каким предлогом, но я мог стоять у простенка, рядом с дверью, до тех пор, пока ей не станет легче.
Никто не понимал, что с ней происходит. Девочки, живущие на соседних кроватях, отделенные от нее всего несколькими тумбочками, испуганно наблюдали за девушкой, которая в бессильной злобе комкала простынь, лицо ее стало багровым от нестерпимой боли, и пена появилась в уголках рта…
На крики прибежала испуганная Полина, наша монашка-надзирательница, едва не затоптав меня своими большими черными башмаками. Но и она попятилась, увидев представленную картину, осенила Йол крестом и беспомощно опустила руки.
Йол не подпускала к себе никого. Она пыталась укусить или ударить любого, кто делал к ней хотя бы шаг, и взгляд ее был безумен…
- Господи! Что с ней такое? – в ужасе шептали все.
- Свечку, свечечку надо бы зажечь, - с сомнением сказала Полина, снова пятясь к двери и приоткрывая ее телом.
Я едва смог заглянуть внутрь и мгновенно, одним цепким взглядом, охватил все, что творилось внутри. И я сразу все понял…
Талисман Мито телепортировал сюда, взятую неизвестно откуда, здоровую ногу Йол. Но сначала, он отправил туда ногу больную. Он разложил ее на молекулы, затем на атомы и в беспорядочно-идеальной последовательности передал по невидимой трубе вспять. Затем, он нашел иной временной поток, параллельную цепь возможного развития событий, другой, более удачный сценарий развития жизни Йол, не воплощенный в нашу трехмерную реальность и разложил там на атомы ее реально существующую здоровую ногу. Талисман Мито ловко свернул временное пространство конвертиком, взяв его осторожно за самые уголки, наложил проецируемое на реальное одним точным, ловким движением, чтобы атомы здоровой ноги ни в коем случае не заблудились, и направил их, в беспорядочно-идеальной последовательности, прямо сюда, на эту кровать, где истошно кричала Йол, потому что это было действительно больно. Никакого волшебства, никакого чуда… Простейший, научно объяснимый факт.
Я развернулся и, глядя в пол, пошел прочь от комнаты Йол, а через несколько шагов буквально запнулся об Глупого, который торопился мне навстречу.
- Что? Что там такое??? – испуганно спросил он.
- Там все в порядке. Ей уже лучше. Она увидела страшный сон. Колька, не говори никому, что я стал слышать, а? – попросил я его вдруг.
- Хорошо, не скажу. А почему?
- А потому! – нелогично объяснил я. – Мне надо на двор, не ходи за мной. Я в туалет и обратно. Сейчас приду.
А во дворе я упал на колени и начал продираться сквозь колючий кустарник, мысленно повторяя только одно:
- Талисман Мито! Талисман Мито! Ну, где ты? Кс-кс!
И в свете Луны, в ее зловещем мерцании сквозь темные облака, я внезапно наткнулся на «белого жука», довольно мерцающего ей в ответ.
- Ты должен хранить его, - настойчиво повторили мне.
- Да, я понял, понял! – торопливо согласился я, вытирая кровь с расцарапанного об куст лица. – Кто вы? Кто вы?
Но никакого ответа не последовало…