Глава первая - Звонок.
Ключ скрежетнул в замке так, будто им не пользовались сотню лет, и застрял. Лукас тяжело вздохнул. Неловким движением поправил тяжелую сумку соскальзывающую с плеча и дернул ключ на себя. Замок не поддался. Спустя еще тридцать долгих секунд утомительных сражений с дверью, он наконец оказался дома. Под ноги с мявом бросился темно-серый комок и Лукас сейчас же вспомнил, что не покормил утром Мерри.
Лукас швырнул сумку в угол, нагнулся чтобы развязать шнурки и обнаружил что Мерри выразила протест самым доступным ей способом — обои на одном из самых заметных в прихожей мест были ободраны с мясом. Лукас выпрямился, сохраняя невозмутимое выражение лица. Главное держать себя в руках. Если и он сорвется, вместе с летящим к чертям миром, то изменить что-то будет очень сложно. Пока он сохраняет спокойствие, вселенную еще можно усмирить.
Из холодильника пахнуло гнильцой, и Лукас тот час закрыл его, одновременно пытаясь припомнить, когда он в последний раз ходил в магазин. Выходила какая-то астрономическая цифра. Он сделал вдох, потом выдох и открыл кухонный шкаф. Из еды были только консервы.
Мерри одуревшая от голода заорала дурным голосом, почуяв запах рыбы, и бросилась на стол. от неожиданности Лукас уронил банку вместе с её ароматным содержимым прямо на пол.
"Вдох" — напомнил себе Лукас, — "Выдох".
На самом деле он, разумеется, не был так спокоен, как ему хотелось бы быть. Он был в бешенстве и отчаянии одновременно. Полгода назад должность "Менеджера по работе с клиентами" казалась Лукасу если не привлекательной, так хотя бы более надежной чем то, чем он тогда занимался. Но последние несколько месяцев, он убедился что даже работа на рудниках была бы намного приятнее — по крайней мере, он бы точно знал что приносит хоть какую-то пользу. Место же где сейчас работал Лукас нисколько не предполагало принесение пользы. Он вообще зачастую не понимал, чем он занимается и как это может кому-то помочь.
Сегодня начальник затребовал от него какой-то астрономический "статистический отчет", о котором он оказывается предупреждал Лукаса еще несколько недель назад. Он совершенно не помнил этого эпизода, но начальнику было на это наплевать. Он хотел отчет завтра, и Лукас понятия не имел, что ему делать.
Он сел за стол положив голову на руки. Чем он занимается? Почему? Куда все катиться, и что ему, черт возьми делать. В голове у него появилась надежда — слабая и гадкая, что может начальника завтра не будет.
Но откуда-то он знал, что даже в этом случае, легче ему не станет.
Совершенно.
Лукас предпринял отчаянную попытку прибраться на столе, пытаясь привести в порядок собственные мысли, и взгляд его наткнулся на стопку бумаги, на верхнем листе значилось следующее:
"Изучение потенциальных возможностей человеческой клетки. Доктор Лукаш К."
Лукас замер на несколько секунд, облизал пересохшие губы. Внезапно у него совершенно пропало настроение убираться. Он неуверенно взял стопку бумаг, и сделал движение, чтобы пролистать её, но остановился. Аккуратно открыл скрипящий нижний ящик стола и убрал стопку туда, поспешно закрыв ящик, будто боялся, что стопка сможет выбраться оттуда и снова заползти на стол, чтобы напомнить Лукасу о себе.
А он вовсе не хотел ничего вспоминать, хотя бы потому что он не был "Доктором Лукашем К.". И ему совсем не нравилось об этом думать.
Засыпая прямо в одежде на не разобранной кровати, Лукас, как мог старался изгнать мысли о том, как бы все было, если бы у него хватило смелости. Но как он ни старался, он заснул совершенно разбитым, с выражением отчаянного упрямства на лице.
Шаги, шаги, снова шаги. Лукас огляделся по сторонам. Это был город, знакомые безликие пейзажи, но это был не тот город, в котором он родился. Оглядевшись, он пришел к выводу, что это не был и мир в котором он родился. Ему стало не по себе. Он не мог объяснить, как он пришел к таким выводам и его это пугало. Улица, посреди которой он стоял, была пуста. Все было на своих местах, и, судя по освещению было глубоко за полдень, но вокруг не было ни души. Лукас сделал несколько шагов вперед в этой пустоте и замер. Он вдруг ощутил что позади него кто-то стоит, и хотя секунду назад он бы обрадовался любому проявлению жизни, его вдруг пронзил ужас, а в следующую секунду он ощутил сильный толчок и шум выстрела разорвал его голову. Лукас ощутил, что падает вперед и вздрогнул всем телом, просыпаясь.
Первые несколько секунд, мокрый, как мышь, Лукас пытался отдышаться и привести мысли в порядок. Он дома, ему просто приснился кошмар, ничего не произошло. Левое ухо снова резанул громкий звук и Лукас инстинктивно схватился за голову, ожидая боли.
Но это был всего лишь телефон, пусть и разрывающийся самым мерзким из всех слышанных ранее Лукасом звуков. Ему вдруг показалось что разговор будет не из приятных и в голове мелькнула предательская мысль — можно ведь не брать трубку.
Обругав себя за излишнюю впечатлительность, он взял телефон и нажал на зеленую кнопку. В конце концов, это живой человек. За время разговора он хоть немного придет в себя.
— Кот, — сказал он в трубку хриплым, сонным голосом.
— Лукас? Это ты Лукас? Боже, не знаю зачем я тебе позвонила, прости, наверное я не должна была но, я совсем, совершенно не знаю что делать, Лукас.
— Ханна? — Лукас с трудом узнал срывающийся от плача голос сестры, — что случилась?
На несколько секунд Лукаса поразило странное прозрение, какое бывает когда в кровь выбрасывается большая доза адреналина. Лукас ясно осознал что произошло что-то необратимое.
— Что-то с Реем? — выпалил он, сам не понимая откуда пришла эта мысль, но вслед за недоумением из ниоткуда пришла жуткая уверенность.
— О, Лукас, я правда не знаю что мне делать, боже, он лежит там такой... Лукас, он не дышит!
Лукас на секунду прикрыл глаза пытаясь вспомнить что нужно делать в подобных ситуациях. Не противоречить пациенту, дать говорить — нет не так.
— Ты вызвала скорую? Полицию?
— Еще никого. Ты прав, мне нужно взять себя в руки. Сейчас я успокоюсь и позвоню куда следует, правильно?
— Да, Ханна. Успокойся, — сказал Лукас чувствуя что ему самому скоро потребуется такой совет — сердце стучало как бешенное.
— Да. Правильно, — судя по голосу Ханны её истерика была кратковременной. Спустя некоторое время всегда спокойная и хладнокровная Ханна сама будет удивляться своему импульсивному поступку — в три часа ночи звонить младшему брату, чтобы сообщить о смерти мужа.
— Я могу чем-нибудь помочь? — спросил Лукас не зная что еще сказать.
— Я,... извини, — Ханна на другом конце провода шумно выдохнула и снова вдохнула, — думаю мне просто нужно было выговориться. Извини. Думаю, будет лучше если ты приедешь.
— Да, конечно, — эхом отозвался Лукас.
Несколько секунд он вслушивался в гудки сообщающие о том, что его собеседница повесила трубку. Произошедшее никак не укладывалось у него в голове. Перед глазами так и стояли картины свадьбы Рея и Ханны — всего несколько лет назад. Лукас видел фотографии — в тот день он так и не осмелился поехать на свадьбу, сославшись на дела. Почему-то ему казалось что всегда добивавшаяся своего сестра будет смотреть на него с укором. А ему хватало угрызений собственной совести, хоть он и выдавал эту тоску за бессмысленные скачки настроения.
Лукас часто заглушал голос собственного сердца, отказываясь замечать что делает только хуже.
Он лег на кровать даже не пытаясь заснуть — с самого начала эта затея была обречена на провал.
"Извини" — снова и снова звучало в голове у Лукаса. Чем такой неудачник как он, думающий что он умнее судьбы мог помочь Ханне?
Но потом перед его глазами вспыхнул образ Рея — цветущего высоченного парня. Рей был американцем, здоровенный, широкоплечий с мальчишеским блеском ярких голубых глаз.
Отчего он мог умереть?
Лукас точно знал, что Ханна ни за что ему не скажет. И зачем — разве он мог что-то изменить? В их семье проблемы слишком давно решали самостоятельно.
Лукас поднял руку перед лицом и посмотрел на часы. Двадцать минут пятого. Он вполне успевал на первый рейс до Плимута.