– Переход завершен! Кэп, передаю управление, – сообщил приятный женский голос бортового ЗЭМ (звездолет - электронного мозга). – Что с экраном, Зэм? Не вижу выходного отверстия, – спросил капитан Хьюм.
– Докладываю, экран в порядке, ошибок в системе не обнаружено, – выдержав секундную паузу, отрапортовал компьютер.
– Тогда почему, пустая твоя голова, я в нём ничего не вижу? – угрожающе навис над пультом управления капитан. – Я тебя спрашиваю?
– Простите, кэп, – робко проблеял компьютер, боясь в очередной раз схлопотать по пульту тяжёлой рукой капитана, не за красивые глаза прозванного Бешеным Хью. В былые времена, когда борта «Лиры» ещё блестели новёхонькой обшивкой, молодой и неопытный ЗЭМ за пространные витиеватые рассуждения не раз получал серьёзную взбучку, а потому разработал себе защитные от лишней многословности программы. Тонко чувствующий слово поэт был задушен в зародыше, ЗЭМ только изредка, в дни капитальных ремонтов позволял себе снять запреты и дать волю фантазии, сочиняя бескрайние космические баллады, которые никто никогда не услышит, – разрешите перезагрузку?
– Разрешаю, – поморщился капитан.
Команда за его спиной застыла в напряженном молчании. Они, как никто, знали, что попадаться под руку капитану сейчас нельзя, особенно после утреннего разноса. Несмотря на блеклую внешность и угловатую, с неестественно длинными руками, фигуру, кроткий на вид Хьюм Барт обладал неправдоподобной физической силой и мог здорово начистить рыло любому, кто посмел сунуться, куда не следует. Кэп не стеснялся в выражениях и ногой открывал двери кабинетов высокого начальства. Однако пользовался со стороны этого самого начальства безграничным кредитом доверия. Ведь любой груз под чутким руководством Хьюма всегда вовремя и, главное, в целости и сохранности доходил до места назначения, чего никак нельзя было сказать о других кораблях межгалактической компании, вынужденной за нехваткой денег на обновление флота летать на давно выработавших ресурс прочности грузовиках.
Заказы на перевозку хрупких грузов частенько приходили с пометкой: доставка «Лирой», Хьюм Барт. И не было случая, чтобы корабль простаивал или возвращался из рейса порожняком. Отчего Хьюма звали везунчиком, хотя на поверку слепой фортуной здесь и не пахло. Так называемое везение можно было отнести исключительно к самой личности капитана, который, несмотря на грубый нрав, был досконально точен во всём, что делал, особенно, если дело касалось технического состояния его обожаемой «Лиры». Он не успокаивался вежливыми отказами технарей в случае, если та или иная деталь корабля, по его мнению, требовала замены, а однажды долго тряс на вытянутых руках начальника отдела техобслуживания, не пожелавшего выписать ему нужные запчасти. Когда же дело касалось сроков упаковки и размещения груза, капитан делался страшен, и все без исключения кладовщики на просторах изученной Вселенной боялись Бешеного Хью до дрожи в коленках. Но хватит об этом. В самом деле, надо же было им кого-нибудь бояться. Счастливо избегший трёпки ЗЭМ сообщил об окончании процесса перезагрузки.
Кэп бросил взгляд на хронометр перехода, отсчитавший вместо обычных трёх минут и четырнадцати секунд, лишних шесть с полтиной.
– Переход завершён, передаю управление, – елейным голоском запел компьютер.
Мёртвый экран зиял первозданной чернотой.
– Заткнись, груда бесполезного металла! – взревел капитан, наотмашь шарахнув по панели.
– Ой, больно, то есть слушаюсь.
– Слушается он, ну если переход окончен, – изборожденное ранними морщинами лицо капитана на миг расплылось в не предвещавшей ничего хорошего улыбке, – тогда, определи-ка мне координаты «Лиры» относительно Сигмы Лотоса.
– Принято, обрабатываю, – бодро ответил компьютер и надолго завис в молчании. Дожидаясь судьбоносного ответа, кэп нервно подковыривал длинным ногтем мизинца кнопку субсветовой скорости.
День начался с левой ноги, да так наперекосяк и продолжился, будто по накатанной корявой колее. Для начала бесследно исчез Ларри Пин, специалист по червячным дырам, в отсутствии которого вылет из системы вообще состояться не мог. Хьюм, прибывший с непривычным для него опозданием в семь минут и лицом человека, жаждавшего стереть в порошок всё, что попадётся на пути, сперва сам доискивался спеца. После он учинил основательный допрос команде, удивленно заметив, что, прислушиваясь к словам, его парни сиротливо жмутся друг к другу, глядя на начальство припухшими, налившимися нездоровой краснотой, недоумевающими глазами. Пришлось изрядно припугнуть бортинженера, рыжего гиганта Салли Ханса, только после этого в его мутных глазах появились проблески мысли, и он признался, что вчера они с Ларри и вторым пилотом Льюсом Хана допоздна расписывали пулю, но пили только чай. Про чай он повторил капитану дважды, нет, трижды, но впечатления так и не произвел. За двадцать лет совместной работы капитан впервые видел перед собой настолько серьёзные последствия вечернего «чаепития». А потому взъярившись пуще прежнего, надавал обоим по шее, после чего пошедший со стыда красными пятнами Салли выдал название напитка, принесённого вчера пропавшим Ларри под видом местного контрабандного рома. Большего Хьюм добиться не смог. Пришлось обращаться к туземцам.
Начальник станции Вега-1 не смог ответить Барту, куда на шестистах квадратных метрах утыканной камерами слежения станции мог подеваться человек, но предложил капитану резервного спеца:
– А Ларри, как найдётся, мы сразу же отправим на Землю. Ну, загулял парень, с кем не бывает, – примиряющим тоном добавил начальник.
– Пусть только нос покажет, я ему загуляю, – грозя воздуху склада кулаком, зло проворчал Хьюм, – ладно, давай резервного, там разберёмся. Где склярусы?
– Сейчас покажу, вы только не пугайтесь, но десять из ста сорока трифонских склярусов сегодня ночью умерли. Регистраторша сообщила, от ночных кошмаров. Такое с ними бывает, знаете ли.
Многие на просторах обжитой галактики обожали эти пушистые яркие шарики, размером раза в два больше кошки с одним задумчивым зелёным глазом, расположенным в самой середине не то головы, не то туловища. Весёлые колобки, утыканные множеством хвостиков, заменявших им не только лапы, но даже рот и уши. Склярусы славились тонким ароматом и необычайной ласковостью, а также неприхотливостью в питании. Однако оставить скляруса без внимания человека даже на несколько часов грозило неженкам неминуемой гибелью, ведь их выводили специально для скучающих домохозяек и чрезмерно заботливых девочек.
– Причина! – взревел капитан, хватая начальника за воротник комбинезона и поднимая по мелованной стене склада.
– Их смотритель отсутствовал всю ночь. Нет, вы поймите, Стив хороший работник, склярусы его обожают, но у человека случилось горе, бросила жена, он в депрессии, второй день не показывается.
– Бросила жена – и это горе? Да вы что, все здесь с ума посходили.
– Правда, он со странностями и женился две недели назад, вы этот факт тоже учтите.
– Мог бы и сам развлекать склярусов.
– Я пробовал, – полузадушенным голоском проблеял начальник, – они меня боятся. Верно, оттого, что я их все время пересчитываю. Да вы не беспокойтесь, потери до четверти живого груза допустимы по кодексу.
– Я б тебе сказал, куда засунуть кодекс. Ладно, грузи, давай, – брезгливо разжимая стальные пальцы, рявкнул капитан, отправившись самолично проверять соскучившихся бархоток, встретивших его единодушным взвизгиванием, тут же перешедшим в радостное мурлыканье. Склярусы наперебой зазывали человека, сквозь крупнояйчеистую сетку вытягивая хвостики, отталкиваясь которыми они резво катались по ограниченному пространству клеток.
Смущённый горячим приёмом капитан принялся в свою очередь считать добродушных малышей. На поверку почивших в бозе зверьков оказалось четырнадцать, пришлось связываться с начальством, докладывать о непредвиденных потерях и срываемых сроках. Заставив съёжившегося начальника станции взять на себя всю ответственность по умершим зверькам, кэп попросил выделить кораблю экстренный коридор.
Другой бы на его месте уже летел домой на такси, не получив компенсации, но то был знаменитый Хьюм. Вот и сейчас, склярусы так и мелькали, так и мелькали, переносимые на борт застоявшейся в бездействии «Лиры». Видя, что кэп не в духе, и команда, и кладовщик старались не за страх… хотя и за него тоже, упаковывая, пристегивая и запечатывая. После чего последовала перепалка с замешкавшимся координатором, быстро разрешившаяся тем, что звездолет лазерным лучом разрезал небо и, оторвавшись от орбиты станции, поспешно скрылся в червоточине.
– Определить координаты «Лиры» относительно Сигмы Лотоса не представляется возможным, – вырвал из воспоминаний очнувшийся голос ЗЭМа.
– Тогда относительно центра галактики, напоминаю, мы должны находиться на окраине М83, – мгновенно переключился в рабочий режим капитан.
– Невозможно.
– Мю Граната?
– Нет!
– Так, где же, космос тебя раздери, находится «Лира»?
– Не хочу вас расстраивать Кэп, но, похоже, что мы застряли в червячной дыре.
– Приехали, – послышался надтреснутый от вечернего «чая» голос Льюса.
– Разговорчики! – гаркнул капитан, резко оборачиваясь в кресле. Лица бортинженера и второго пилота побледнели от страха:
– А что ж ты, милый ЗЭМ, городил мне тут об удачном завершении перехода? – глядя на поспешно сомкнутые губы попутчиков, продолжил пытать компьютер капитан.
– Дело в том, что вблизи корабля находится крупное плотное тело, каюсь, я по ошибке принял его за астероид, передатчик тахионных импульсов работает, но именно это тело остановило движение.
– И что это за дрянь?
– Червягрыздь Реликтовый, собственной персоной.
– Кто?!
– Я же говорю, Червягрыздь, – растягивая странное название по слогам, повторил ЗЭМ.
– Ага, – упал голос, Хью одарил тяжёлым взглядом Салли и Льюса, даже не взглянув на подменного специалиста по червячным дырам, – ну что, драгоценные мои, вот теперь действительно приехали, комп свихнулся, как говорится, вчерашний ром вам в глотку.
– Ну, мы же не специально, кэп, – вдруг принялся оправдываться Салли, – думали, по рюмашке и разойдёмся, но эта гадость так затягивает, до дна допились и не заметили.
– Вот именно, уж лучше бы вы до чертей полосатых допились, честное слово, чем до этого, как его, червя – э-э…
– грыздя, – услужливо продолжил за него компьютер.
– Угу, его самого, – капитан безнадёжно махнул рукой на разладившееся железо, – вон Ларри допился и живой.
– Вот скотина!! – в один голос согласились космолётчики.
– Будете знать, как спецуру спаивать, – отгоняя роившиеся в голове мрачные мысли, попытался шутить капитан. Ребята одновременно вздохнули, не понимать серьёзности их отчаянного положения мог разве что полный болван.
– Между прочим, с вашим компьютером всё в порядке, – неожиданно встрял в разговор новенький.
Хьюм со товарищи переглянулись, видать малец в штаны наложил, и разум несчастного, не выдержав нагрузки, дал течь.
– Что ж, предлагаю выслушать мнение компетентного специалиста, благо времени у нас теперь хоть отбавляй, – не скрывая усмешки, прокомментировал капитан, глядя на психа со смесью жалости и удовольствия.
Хью с первого взгляда невзлюбил резервного спеца с отталкивающим лицом и бегающими маслеными глазками. Когда, вдобавок ко всем неурядицам на складе, замкнуло роботов-погрузчиков, и команде во главе с громко отфыркивающимся начальником станции пришлось таскать клетки с пушистиками вручную, новоявленный член команды отсиживался в сторонке, с важным видом крутя в руках продолговатую тёмную коробочку. Увидев подобное, кэп бросил клетку на полдороге и, приблизившись к Зигу, так звали новенького, с необычайной для капитана вежливостью попытался вернуть в стадо заблудшее теля. В ответ на приглашение поработать спец ткнул кэпу в лицо положение из космокодекса, гдё чёрным по белому значилось, что специалист по червячным дырам не находится в прямом подчинении капитана корабля, после чего вновь уткнулся в свою драгоценную коробочку, откровенно давая понять, что продолжать разговор он не намерен. В другой ситуации Барт пустил бы в ход кулаки, однако других специалистов по червячным дырам в отсутствии канувшего в воду Ларри на затрапезной станции не наблюдалось, а эта козлиная морда могла отказаться лететь, поэтому Хьюм ретировался, предупредив нахала, что по возвращении из рейса доложит о его служебном рвении куда надо. Зиг в свою очередь расплылся в наглой ухмылке, пожал плечами и сказал, что, если на то пошло, ему равнобедренно будет, куда сообщить об упившейся в стельку команде. В ответ на это Салли смачно сплюнул под ноги охамевшей спецуре. Гадёныш сделал вид, что не заметил выпада в свою сторону. Хью ничего не оставалось, как утереться и продолжить погрузку.
Зиг спокойно выдержал красноречивый взгляд капитана, отстегнул удерживающую рамку и выбрался из кресла:
– Появись, – неожиданно громко приказал специалист.
Лица обращённых к экрану пилотов внезапно вытянулись, оба уставились в пустоту поверх головы капитана, да так и застыли с отвисшими челюстями. Хью повернулся и, не веря глазам, разглядел в черноте экрана чудовище, отдалённо напоминающее земного осьминога гигантских размеров. Капитан присвистнул от неожиданности.
– Это и есть Червягрыздь, – прокомментировал Зиг.
Хью мог поклясться, что чудище на экране кивнуло шарообразной головой.
– Космос меня раздери! – послышался сдавленный голос Салли.
– И раздерёт, если вы не будете выполнять мои указания, – сказал оказавшийся рядом с пультом управления специалист по червячным дырам, прилаживая к панели управления свою коробочку, – смею напомнить, что все вы подписали договор космолётчика, на двести сорок девятой странице которого значится…
Изображение на экране сменилось, изумлённая команда увидела выдержку из текста документа, в котором значилось следующее:
212.В: В случае встречи с червягрыздем обязуюсь хранить тайну его существования, добровольно передать управление космическим судном специалисту по червячным дырам и безоговорочно исполнять все указания последнего, затем курсор показал размашистую подпись Барта внизу страницы.
– Что за чёрт! – этого пункта в договоре капитан припомнить не мог, хотя не мудрено. Документ содержал такое количество пунктов и подпунктов, что космолётчики, как правило, подписывали его, едва ли прочитав до половины.
– Это не чёрт, это червягрыздь, и, если вы все немедленно не уберётесь из рубки, кораблю грозит уничтожение.
Капитан медленно поднялся, коротышка специалист едва достигал его плеча.
– ЗЭМ, покажи им правду, – сказал Зиг и добавил примирительным тоном, – ребята, прошу вас, сейчас не время делать глупости. Посмотрите на экран.
Салли и Льюс поднялись, Червягрыздь предстал в объёмном изображении, стало видно, что одно из длинных щупалец чудовища крепко обвилось вокруг «Лиры».
– Одно неверное слово, и он сомнёт нас, точно пустой тюбик от питания. Вы будете удивлены, но червягрызди – реликтовые обитатели Вселенной, прекрасно понимают язык человечества, а потому, очень вас прошу, покиньте рубку. Разговор с ним не для ваших ушей.
Капитан всмотрелся в экран, перевёл взгляд на специалиста и кивнул ребятам. Через минуту в рубке не осталось никого, кроме Зига, удобно устроившегося в капитанском кресле.
Когда двери рубки сомкнулись за их спинами, изгнанные космолётчики остановились:
– Вот это влипли, – посетовал Салли, ероша на затылке тонкие волосы, – кэп, ты когда-нибудь про этого чудика слышал?
– Нет, никогда, – остановился капитан, пытаясь ухватить за хвост едва возникшую на краешке сознания мысль.
– Я тоже.
– И я, – пискнул Льюс, тщетно стараясь справиться с охрипшей глоткой, – думаю, что про эти чудовища вообще никто из наших не знает.
– А если и знают, молчат, – подхватил Салли, – ты договор видел? Тайна существования червягрыздя, ну что за чушь. Кэп, я понимаю, что подписывались мы давно, но документ читал внимательно. Память у меня фотографическая, могу хоть сейчас по всем пунктам пройтись, если хотите. Не было там никакого 212.В. 212.А был, там говорилось о кристальной честности сотрудников, потом чистая страница, под ней тоже заставили подписаться, а после пункт 213, о профсоюзе грузовиков, – рассуждал бортинженер, выразительно подкатив глаза, будто действительно разглядывал перед внутренним взором многочисленные страницы кодекса. – Этот Зиг мне не нравится, темнит он, точно говорю.
– Мне тоже, – согласно кивнул капитан, явно удивлённый внезапно открывшимися способностями Салли, мысль к тому времени оформилась в намерение во что бы то ни стало услышать, что будет происходить в рубке, а потому, – ну ладно, с договором разберёмся по прибытии на Землю, если вообще до неё доберёмся, а сейчас оба с глаз долой, шагом марш развлекать склярусов, – поспешил он избавиться от свидетелей.
– Да ты что, кэп? – по-петушиному вскрикнул Льюс.
– После, как пушистиков проверите, разрешаю зайти на камбуз, а тебе, с твоим ларингитом к врачу не мешало бы обратиться, – примирительно улыбнулся капитан.
Льюс закашлялся, махнул рукой, и они с Салли спешно удалились.
Выглянув в коридорчик и убедившись, что остался один, Хьюм приложил ухо к задраенной двери рубки – тишина. Ну конечно, чёрные ящики, там все разговоры записываются. А где у нас чёрные ящики? Правильно, в технической кладовке родимые стоят, подключись и слушай, сколько влезет. Не собираясь откладывать задуманное, он заскочил в свою каюту, прихватил специально собранный на все случаи жизни технический чемоданчик и направился в кладовую, представлявшую собой тесную каморку со всяким ненужным хламом. Не прошло и пяти минут, как в наушниках отчётливо послышался голос Зига. Приготовившись слушать, кэп уселся на первую попавшуюся продолговатую коробку. Коробка натужно взвыла и выпустила из круглого отверстия на боку облачко пыли, на поверку оказавшись пылесосом древней модели. Хьюм чертыхнулся, выключил агрегат и перевёл дыхание, успокаивая заколотившееся сердце. За дверью кладовки было тихо, увлечённые склярусами парни его конфуза не услышали. Вот и отлично, к чёрту кодекс! Он поправил сбившиеся наушники, сел на пустой ящик и обратился в слух:
– Невозможная загадка. Ты же знаешь, что данная проблема квантовой физики не имеет математического решения, – сказал в это время Зиг.
– Вот именно, – зашелестело ему в ответ, создавалось впечатление, что одновременно говорили несколько разных голосов. Брови капитана изумлённо поползли вверх, – но если ты такой способный, что умудрился узнать тайный зов, значит, и с этой загадкой, мой господин, шутя справишься.
– Это что за тайный зов такой? – Удивился Зиг.
– Тот самый зов, которым ты меня вызвал. Он известен только реликтам, да и те уж давным-давно не пользуются, я был поражен, когда услышал его от человеческого корабля. А поскольку от реликтов нам, червягрыздям, ничего хорошего ждать не приходится, мало что вас измыслили на нашу погибель, то ты либо признаешься мне, откуда узнал зов, либо будешь решать данную проблему хоть до посинения. Тем более что у тебя впереди ещё две загадки. А не разгадаешь…– корабль задрожал в чудовищном щупальце.
– Ничего не понимаю, – Барт прямо-таки увидел, как Зиг разводит своими короткими руками, – Реликты? Это ещё кто? О реликтах в кодексе ничего не написано.
– А ты, мой господин, и, правда, думаешь, что в твоём кодексе обо всех должно быть написано? Ха-ха-ха, – будто кто-то раздувал огромные меха, послышался леденящий душу смех. Капитан, не имея возможности помочь растерявшемуся спецу, заёрзал на ящике. С чего бы Зигу относительно к загадочным реликтам поминать кодекс, где, если верить Салли, и про червягрыздей вовсе ничего не написано? Или у спецов свой кодекс есть, или мелюзга знает больше, чем говорит. Надо бы при случае выпытать у него правду. А как? Кэп вовсе не должен был слушать этот занимательный разговор.
– Нет. Не думаю, только об этих самых реликтах вообще нигде ничего не написано. Я долго, начиная с древнейших источников, занимался вашим изучением, и говорю об этом не на пустом месте.
– Говоришь, хм, ничего не знаешь о реликтах?
Тишина в эфире, соответствовала кивку спеца, ведь далее снова заговорил червяк, как уже успел про себя обозвать червягрыздя капитан.
– Так кто же тогда меня вызвал?
– Не знаю, о великий. Капитан и те двое ребят на корабле и о тебе ничего не знали, поэтому смею предположить, что это реликты и устроили нам горячую встречу.
– Зачем?
– Тебе лучше знать…
– Хочешь сказать, что реликтам понадобилось уничтожить ваш корабль?
– Вполне возможно, если один из нас представляет для них какую-то опасность.
– Ха-ха-ха, ну насмешил. Опасность для реликтов? Да будет тебе известно, о невежественнейший из смертных, что реликты ничего не боятся.
И как говорит… ну прямо джинн из старой арабской сказки. От этого дикого предположения волосы зашевелились на макушке Хьюма, капитан поспешил пригладить их рукой.
– Вот именно, о мудрейший из червягрыздей, подумай, зачем им это могло понадобиться.
– Ну, предположим… – вслух начал рассуждать червяк, – а вообще, может ты и прав.
– Дошло? – Довольным голосом спросил Зиг.
– Ладно, раз ты такой догадливый, первую загадку я тебе так и быть заменю. Начнём с чего-нибудь попроще, сколько будет два плюс два?
– Четыре.
– Правильно, а кто живёт в червячных дырах?
– Ты.
– Ну, не только я, правда, нас всего семеро осталось, джиннии совсем перевелись, а я самый молодой, так что в скором времени твой ответ будет правильным, принимается, – с грустью закончил вопрошающий.
– Джиннии это девочки ваши, что ли?
– Угу, моя мама последней была, а потом и она пропала, среди вас нашёлся урод, открывший её тайну. Как тебя зовут?
– Зигмунд Пери.
– Загадки кончились, мой господин, теперь твоя очередь, дай мне имя.
– И ты отпустишь корабль?
– Уиз Дроган тоже спрашивал…
– ЗЭМ, ну-ка поищи мне инфу на Уиза Дрогана, – в голосе спеца послышались властные нотки.
– Уже нашел, сэр, пожалуйста, – с готовностью ответил компьютер. Капитан возмущённо скривился, нет, ну надо же, ничего эта железяка о преданности хозяину не знает. Определённо, надо будет рассказать об этом Иви. Она обожала его байки о полётах вот с этими всеми несуществующими давным давно кнопками субсветовой скорости, тюбиками от питания и прочей нафталиновой шелухой, поэтому Хьюм часто ловил себя на том, что воспринимает совершенно непохожую на его россказни обожаемой женщине реальность именно в таком ключе. Господи, так она же ушла, подхватился с ящика Барт, со всеми передрягами он позабыл об утреннем звонке. Появившееся объёмной голограммой прекрасное лицо было бледным, пухлые губы сомкнуты в прямую линию. Он сперва даже испугался, не случилось ли с ней чего. Иви пожала плечами и тихо произнесла явно заранее заготовленную речь о том, что они не подходят друг другу, она хочет расстаться красиво и просит его не искать с ней более встреч. По неписаным законам того времени, подобное высказывание вслух означало, что мужчина не имеет права даже пытаться поговорить или выяснить отношения с женщиной, произнёсшей эти слова. Вот так, без всякой подготовки, позвонила в шесть утра, после трёх счастливых лет шарахнула по сердцу что есть мочи и отключилась. Рука капитана самопроизвольно прижалась к левому боку:
– Корабль, на котором летал спецом Уиз Дроган, исчез двадцать лет назад, – зашевелился в наушниках Зиг, – твоих рук дело?
– А как сам думаешь, о мудрейший из специалистов по червячным дырам?
– Что тут думать, и так всё понятно, – угрюмо подытожил Зиг.
– А если понятно, то давай назови меня, и покончим с этим поскорее. Обещаю, больно не будет, понравился ты мне, коротышка Зиг.
Капитан прыснул в кулак, да смех по поводу коротышки был моментально задушен дохнувшим в спину мерзким холодком страха.
– А я возьму и, прежде чем назвать тебя, позову сюда капитана Барта.
– Мой господин изволит угрожать?
– Нет, что ты, ваше всесилие, просто произвожу обмен мнениями.
– Что ж, – хмыкнуло чудовище, – мой господин волен поступать, как ему вздумается, только учти один момент: если я исчезну, твой корабль застрянет здесь на веки вечные, тащить-то будет некому, и никто никогда не узнает о твоей смекалке и догадливости. В данном ракурсе возможного развития событий моя мгновенная гибель будет гораздо приятнее вашей медленной и мучительной смерти.
Вот это да! Всё космолётчики уверены, что корабли передвигаются в червячных дырах посредством передатчика тахионных импульсов, а оказывается, их джинны на себе таскают туда-сюда. В двадцать третьем веке подобную информацию на голову не натянешь.
– Нет, так дело не пойдёт, – согласился с червяком Зиг.
– Вот и я говорю, что не пойдёт. К сожалению, из этого разговора живым может уйти лишь один из нас.
– Послушай, о великий. Я понимаю, ты боишься, что тайна твоего имени будет раскрыта. Но если я выберу тебе имя, которое и сам не смогу, ни запомнить, ни раскрыть?
– Ужели мой господин хочет пойти по стопам достопочтенного Алладина ибн Хасана? Тот тоже был выдумщик и дал своему червягрыздю имя звуком трения о медную лампу. Смею тебя огорчить, эта тайна также была раскрыта, и червягрыздь погиб.
Хью потёр глаза: отнести услышанное к реальности со всеми этими джиннами, тайнами, загадками и именами прагматичный разум капитана никак не мог.
– Вовсе нет, – сказал Зиг, – я измыслил кое-что похитрее: тебя назовёт компьютер, набором случайных звуков, измыслит нескладушку подлиннее вместо имени, затем я при тебе сотру из электронного мозга эту информацию. Твоя тайна будет сохранена, кроме того, ты выиграешь свободу от необходимости беспрестанно носить по Вселенной корабли человеков, ведь из центра управления перевозками тебя никто и никогда не сможет больше призвать. – Спец выдержал выразительную паузу, – ну как, быть может, назло твоим реликтам, из нашей встречи выйдут живыми все участники? Что скажешь?
– Неплохо придумано, о хитрейший из смертных. О свободе я мечтаю давно.
– Видишь ли, ты мне тоже понравился, о великий, – подлил меда в бочку Зиг, – предлагаю совершить равнозначный обмен, свободу на свободу. Сообщать своему начальству о встрече с тобой я не намерен, а остальные члены экипажа и не подумают.
– Обещаешь?
– Да провалиться мне на этом месте, если вру.
– Мамой поклянись.
– Клянусь!
– Хорошо, – согласился могущественный джинн, – попроси господин компьютер дать мне имя.
– ЗЭМ? Задание понял? – Поинтересовался Зиг.
– Понял, я придумаю великому мудрецу червягрыздю, назвавшему меня господином, самое длинное и заковыристое в мире имя и тут же забуду его на веки вечные. Мамой клянусь, – повторил за спецом компьютер.
Опять ЗЭМ за своё словоблудие принялся, ну погоди у меня, успел подумать Хьюм и, услышав полившуюся в уши абракадабру, сорвал наушники. Тайна есть тайна, червяки у человечества наперечёт. Вон как их засекретили, теперь понятно, почему кораблям катастрофически не хватает свободных коридоров. Инструмент вернулся в чемоданчик, капитан пронёсся в каюту, оставил его там и помчался на камбуз:
– А Зиг, оказывается, молодец, умудрился спасти наши шкуры, – собрался сказать Хьюм, застав своих подопечных за поглощением съестных припасов, да так и застыл с открытым ртом.
– Что там, Кэп? – Подхватились с места космолётчики.
– Что - что. Да не знаю я, что! Вы у склярусов были?
– Ну да… – прищурился Салли, а Льюс хитро улыбнулся, ложь вышла громкой и неубедительной, – склярусы в порядке.
Не хватало ещё при Зиге так опростоволоситься, подумал капитан, он и подозревать не должен о том, что Барт слушал запретные переговоры. Хьюм почему-то не сомневался, что наивный всемогущий червяк обязательно выполнит свою часть договора.
– Выходное отверстие на экране, – послышался в динамиках радостный голос ЗЭМа, – команда приглашается в рубку для управления судном.
– Ур-ра-а-а! – в один голос взревели космолётчики.
Дальнейший полет проходил в штатном режиме, без эксцессов, так сказать: прилетели, разгрузились, загрузились и вернулись, как ни в чём не бывало. На Веге-1 высадили Зига, ещё раз напомнившего о строгой необходимости сохранить тайну червягрыздя. В ответ на это кэп молча кивнул и поспешил отвернуться, избегая прямого взгляда проницательной спецуры. На том и разошлись. Начальник станции по-прежнему ничего не знал о пропавшем Ларри, но обещал, что если Пин объявится, он незамедлительно уведомит центр управления перевозками.
Вернувшись в свой дом в спальном районе маленького городка, капитан Барт быстро перекусил и спустился в подземную студию. Космический червяк перевернул все представления, разум пребывал в смятении, требуя красок и холста – единственной возможности вплести в пошатнувшуюся картину мира новое невероятное знание. Настолько неудобоваримое, что, шагая по лестнице, Хьюм начал всерьёз сомневаться в правдоподобности подслушанного разговора. В двери вошел немного растерянный, но, как всегда, подтянутый Хьюм Барт, а в студии в примятых льняных брюках и рубашке навыпуск оказался художник, известный всему миру под псевдонимом Алкид Даянир. Этот загадочный мастер не показывался на публике и упрямо не давал интервью, более того, никто из поклонников его творчества никогда не видел его лица. Барт не хотел, чтобы в кругах космолётчиков узнали, что Бешеный Хью занимается живописью. А потому его инкогнито охранялось пуще зеницы ока. Стоило капитану переступить порог мастерской, он словно лягушачью кожу с себя снял, как сказочная царевна, взгляд и выражение лица мгновенно изменились. Сам Хьюм - Алкид, конечно же, не замечал этой перемены, но, если бы кому-нибудь из его команды выпала удача наблюдать Бешеного Хью за мольбертом, он ни за что не признал бы в этом худом, не от мира сего, человеке с рассеянным, точно устремлённым внутрь себя, взглядом своего бравого капитана.
Картины Алкида приносили их создателю стабильную прибыль, отлично раскупаясь с выставок и аукционов. Некогда Хьюм подумывал оставить карьеру космолётчика, но отказался от этой мысли, сообразив, что если не будет в его жизни полётных передряг и впечатлений, возможности своими глазами смотреть в открытый космос исчезнет и художник. Одна часть его сложной натуры дополняла и подпитывала другую. Кроме всего прочего, Барту нравилось, что, несмотря на всемирную известность, никто не тыкает в него пальцами, не досаждает сонмами сообщений с просьбой нарисовать любимую собачку троюродной бабушки, а также не торопит с заказом. Свободный художник он и есть свободный художник, рисует что захочет, да и агент ему попался просто золотой, при нынешнем развитии техники Сергей умудрялся много лет сохранять его тайну. А ведь есть между Алкидом и червягрыздем нечто общее, подумалось вдруг капитану. Он поднял глаза и обмер: с отличавшими девушку смесью хитринки и ощущением раскрывающейся бездны на него глядела Иви. Барт забыл, что перед безумным полётом оставил на мольберте завершённый портрет. Девушка так и не узнала, что художник, картины которого она скупала по всему свету, и тот, кому удавалось три года ходить в возлюбленных капризной певицы, один и тот же человек.
***
Прежде чем открыть свою квартиру, Зиг опасливо огляделся по сторонам - никого. Войдя, растолкал спавшего на диване невинным сном младенца Ларри Пина. Парень нечленораздельно мычал, мотал головой и никак не мог понять, почему его тормошит незнакомец. Немудрено, после лошадиной дозы снотворного. Вместе с разъяснениями Зиг дал ему воды. Осушив целую бутылку, Пин немного очухался, осмотрелся и поинтересовался временем, а услышав ответ, подхватился с места:
– Чёрт, я опаздываю.
– Уже опоздал, – заулыбался Зиг.
Заботливо усадил Ларри обратно на диван и объяснил коллеге, что «Лира» улетела два дня назад и уже успела вернуться на Землю:
– Я не смог тебя добудиться, так что пришлось слетать вместо тебя. Я Зигмунд Пери, местный резервный спец.
– Ларри. Хочешь сказать, что я продрых два дня?
– Угу.
– Ой-о-о-о, какой кошмар, – схватился за голову Ларри. – Барт меня закопает! Вылечу из команды, как пробка…
– Не волнуйся, – поспешил успокоить его Зиг, – я договорюсь с начальником станции, он напишет в докладной, что на запасном складе из-за технической неполадки задраились двери. Камеры там не работают, поэтому ты оказался отрезанным от мира, не имея возможности доложить о своём местоположении. И получится, что ты у нас не злостный нарушитель кодекса, а жертва обстоятельств.
– Ты серьёзно? – удивился Ларри и пожал протянутую руку, – клянусь, со мной такое в первый раз.
– Оправдания оставь для Барта.
– Есть, – обрадовался Пин.
Зиг дружелюбно похлопал спеца по плечу:
– Крунава напиток опасный, ума не приложу, какая сволочь тебе его подсунула. Но, как говорится, любопытство не порок. Я к начальству, а ты дуй в ванную и приводи себя в порядок.
– Спасибо, друг, я твой должник! – принялся благодарить Ларри, от радости забывший спросить, каким волшебным образом он оказался в чужой квартире.– Свои люди, сочтёмся, – исчезая за дверью, сказал Зиг.
К его возвращению Ларри блестел, как новая копейка. Зиг объяснил ему куда идти и поспешил выпроводить гостя, сославшись на то, что через час на Землю уходит последний транспорт на этой неделе. Когда дверь за широкой спиной Пина закрылась, Зиг облегчённо выдохнул, защёлкнул замок и выудив из кармана заветную коробочку, набрал пароль доступа. Руки спеца заметно дрожали. Только с третьего раза в комнате послышалась продолжительная смесь звуков, а через мгновение в виде высоченного, под потолок, атланта появился джинн. Завидев вызвавшего его коротышку, он почесал в затылке и тяжело вздохнул:
– Слушаю и повинуюсь, – с нескрываемой тоской в голосе произнёс червягрыздь.
– Значит так, – обрадовался вероломный спец, – мне нужно попасть в состав команды на ближайший рейс любого грузовика, точнее - следующие шесть рейсов, и не вздумай предупреждать своих, это приказ, ты понял?
– Да, мой господин. Что делать с имеющимися специалистами?
– Что пожелаешь, мне всё равно, главное, чтобы под ногами не путались, это ясно?
Ифрит кивнул, в глубине души мечтая задушить человечишку, вознамерившегося его руками заполучить владычество над всеми уцелевшими червягрыздями, и последними словами ругая себя. И кому поверил? Подобного промаха даже его молодость не умаляет. Но приказ есть приказ, его надо исполнять, остаётся надеяться, что остальные окажутся мудрее и на призрачную свободу не позарятся.
– И ещё, – остановил Зиг, начавшего было испаряться джинна, – я хочу, чтобы ты разобрался с капитаном Бартом, этот надутый индюк даже поблагодарить меня за спасение не удосужился. Напугай его, да так, чтобы всю оставшуюся жизнь икалось.
– Будет исполнено.
Зиг потёр вспотевшие от волнения ладони.
***
Хьюм разглядывал портрет, не в силах насмотреться на нежное, пусть и неправильное с точки зрения классических канонов лицо любимой. Вздёрнутый маленький носик, пухлые губы и дивные манящие глаза дикой кошки. Они познакомились на марсианской выставке Алкида, где Хьюм Барт присутствовал в качестве гостя, а Иви была с гастрольным туром. Так случилось, что, зацепившись каблучком за длинное платье, девушка упала прямо в руки космолётчику. Он инстинктивно поддержал её и только после этого, не скрывая восторга, рассмотрел, что за чудо умудрилось на него свалиться.
Девушка назвалась, запросто взяла его под руку и в отместку за спасение от позорного падения провела несведущему в живописи капитану экскурсию по залам выставки, останавливаясь у полотен, рассказывая и поясняя. Он всё это время не слыша слов, не отводил от неё глаз: завораживающий голос девушки вызвал странное головокружение. Хьюм вернулся в номер гостиницы совершенно пьяным, не взяв в рот и капли спиртного. Но условившись о следующей встрече.
Так всё началось. Встречались редко, ведь капитан постоянно куда-нибудь улетал, а Иви беспрестанно концертировала. В бурном графике жизни места для любви оставалось совсем немного, но если уж встречались… сердце капитана сжалось и заныло. Неужели этого больше никогда не будет? Неужели? Ведь он как раз по возвращении из проклятого рейса собирался признаться ей в том, кем является её любимый художник. Ничто не предвещало близкого демарша. Он бы почувствовал, он как-то сразу научился чувствовать малейшее изменение настроений Иви. Разве последний разговор стал причиной?
Когда девушка уже собралась уходить, Хьюм спросил её, что будет с ними дальше, добавив, что хотел бы возвращаться домой и видеть там ожидающую его Иви. Зачем ей снова уезжать?
– Нет! – выпросталась из объятий девушка. – Это всё равно, что ради наших отношений я попросила бы тебя бросить полёты. Ты бы ушёл?
Барт выразительно покачал головой.
– Вот именно, – она отрывисто вздохнула, – никто из нас не готов на подобные жертвы, и это правильно. Понимаешь, все мы боимся жизни, ведь умрём рано или поздно. Я, наверное, не слишком понятно говорю, но послушай. Недавно я искала материал для своей последней баллады в духе раннего средневековья и наткнулась в архиве на древний фильм, там вернувшийся из похода рыцарь встречается со смертью и играет с ней в шахматы. Пока длится партия, у рыцаря есть отсрочка. После просмотра мне подумалось, что и сейчас, через столько веков, с людьми происходит то же самое. По большому счёту ничего не изменилось. Мы до сих пор играем со смертью в кошки - мышки, стараясь отвлечь себя от страшных мыслей. Чем занимательней и ярче игра, тем мы счастливее. Каждый играет по-своему: кто-то летает в космос, кто-то рожает детей и пытается их воспитывать, тщательно скрывая от малышей, что взрослые понятия не имеют в чём смысл человеческой жизни, а кто-то поёт. Если отнять у меня все эти утомительные гастроли, я перестану быть улыбающейся миру Иви, стану угрюмой и задумчивой, а может, даже и сварливой.
Она улыбнулась, чмокнула его в щёку и вышла, словно испугавшись своих слов.
Барт изумлённо застыл на месте, ведь прежде никогда не слышал от лёгкой, словно мотылёк девушки подобных речей. Оказывается, он совсем её не знал. Короткие редкие встречи создали в воображении капитана неприхотливый образ очаровательной маленькой девочки, которую только и можно, что после бурных ласк развлекать глупыми космическими байками, да носить на руках. Удобный образ, рядом с подобной простушкой любой мужчина чувствует себя гением и героем. После, работая над портретом Иви, он включил её последний альбом и впервые вслушался в содержательные, наполненные глубоким смыслом тексты, а не тупо, как раньше воспринимал волшебный голос. Баллады Иви писала сама. Лишь после этого открытия капитан почувствовал, что может обнажить перед возлюбленной свою теневую сторону. Да и портрет, наконец, получился, прежде он много раз пытался написать её, но всё чего-то не хватало, чего-то неуловимого во взгляде. Теперь Иви была, как живая. Живая и недоступная…
Он бережно отнёс любимую в дальний угол студии, поставил на мольберт чистый, натянутый на рамку прогрунтованный холст. Но не успел сделать и пары мазков (Алкид работал без эскизов), кто-то невидимый с силой потянул за кисть и рукой художника намалевал человека, как мог изобразить хомосапиенса любой пятилетний ребёнок: палка, палка огуречик... Кисть выпала из ослабевших рук. Алкид забыл дышать, когда картинка с кривой рожицей воспарила в воздухе, а кисть сама собой, поднявшись с пола, принялась дорисовывать детали: большие уши, волосы торчком и короткие руки с длинными алчными пальцами, делая узнаваемой карикатуру резервного спеца.
***
Зиг вытер со лба выступивший крупными градинами пот и расплылся в довольной улыбке: если всё пойдёт как по маслу, очень скоро все эти начальники, выставившие такой талант прозябать на задворках цивилизации, придут к нему на поклон, и тогда он один будет волен решать нелёгкую судьбу человечества. Реликты ему в помощь; похоже, они сами не понимали, кому подарили тайный зов, щедро предложив взамен на тотальное уничтожение космических червяков целую галактику, даже не поинтересовавшись, зачем она ему, собственно, сдалась. Реликты пришли в его спальню среди ночи, а бессонных ночей у обиженного на весь мир Зигмунда Пери на Веге-1 было много. Сказали, что остановили свой выбор на нём. Увидеть пришельцев, как ни таращился во тьму, насмерть перепуганный специалист так и не смог, ощутил только лютый холод, в одно мгновение пробравшийся под тонкую простынку. Однако отдававшийся в каждой клеточке тела голос слышал отчётливо. Оправившись от шока, Зиг принял предлагаемые условия договора, а на следующий день со всех ног помчался к врачу. Результаты психологических тестов его немного успокоили – никаких отклонений от нормы доктор у него не обнаружил. Зиг решил испробовать зов, авось сработает, и сработал:
– З-и-иг? – нараспев зазвучало под ложечкой. В комнате резко похолодало, изо рта специалиста вырвалось облачко пара, а стеллипластиковые стены начали покрываться морозными узорами. Явились, не запылились, легки на помине.
– Я слушаю, – отчаянно соображая, что будет лепить в своё оправдание, ответил специалист.
– Почему ты отпустил червягрыздя? – подстроившись под интонации человеческого голоса, спросили реликты.
– Кто вам сказал, что я его отпустил. Червягрыздь в моей власти, он поможет мне быстро заполучить оставшихся, а уж потом всех вместе я их уничтожу, можете не сомневаться.
– Хорошо-рошо-шо-о, – послышалось удивительное для маленького помещения эхо.
Несмотря на то, что в квартиру вернулось прежнее тепло, Зиг ещё долго после ухода реликтов дрожал всем телом, нервно дыша в окоченевшие ладони. У него сложилось стойкое ощущение, что близкое присутствие древнейшей расы в буквальном смысле выпивало душу. Надо бы с ними осторожнее, а то размечтался о кренделях небесных, а ведь они держат руку на пульсе, если у них вообще имеются руки, и найдут его где угодно, из-под земли выкопают, если захотят. Однако, несмотря на всемогущество, и червягрызди и реликты наивны, точно маленькие дети, их можно легко обвести вокруг пальца. Ложь для них чужда и непонятна. Ну, конечно, улыбнулся про себя спец, это слабому и уязвимому со всех сторон человеку приходилось постоянно выкручиваться и ловчить, на первых порах даже для того, чтобы просто выжить. Звериными когтями и зубами реликты людей снабдить не удосужились. Дали разум, погрузили в опасную среду и умыли руки, скорее всего, чисто математически просчитав смертельного врага для червягрыздей и вовсе не отдавая себе отчёта в том, что выпестали рассу предателей. Значит не только он один… а это уже приятно.
***
Когда под картинкой появилась корявая трёхбуквенная подпись, капитан улыбнулся, догадавшись с кем, имеет дело, вскочил со стула и крикнул в пустоту, копируя Зига:
– Появись!
Джинн материализовался незамедлительно, холст, повальсировав в воздухе, вернулся на прежнее место.
– Нарекаю тебя Демиургом, – поспешил добавить Барт.
– Хорошее имя, – кивнул Демиург, облегчённо вздохнув, – прости меня, повелитель, это Зиг приказал тебя напугать.
– Ничего, мы пуганные, а что ещё приказал тебе этот гадёныш?
Джинн подробно ответил на вопрос, добавив к слову свои личные догадки по поводу:
– Вот шельмец, я начал было его уважать, – всплеснул руками капитан, – надо же, мирового господства ему захотелось.
– Именно, господства. Но тут важнее, что Зиг явно связан с реликтами.
– В реликтах я не разбираюсь, а потому будет лучше, если ты полетишь в наше управление и там всё расскажешь, как можно скорее. Приказы Зига не исполнять.
– Слушаю и повинуюсь, господин, – поклонился ему джинн.
– Погоди, а ты, правда, можешь исполнить любое желание?
– Могу.
– Черт знает что! Тогда я хочу, чтобы здесь немедленно появилась Иви.
– Мой господин желает вернуть возлюбленную?
– Ещё как желает!
– Тогда смею предупредить, я могу перенести твою женщину сюда, но над её свободной волей я не властен. Воля дарована вам свыше.
– Богом, да?
– Не богохульствуй, сын мой, – на глазах капитана приобретая монашеские черты и облачаясь в чёрную рясу, нараспев произнёс червягрыздь.
– Ладно, с Ивушкой я как-нибудь сам договорюсь, давай её сюда.
– Это все пожелания?
Капитан утвердительно кивнул.
– Будет исполнено, и… благодарю тебя капитан, – не успел джинн испариться, прямо посреди студии появилась Иви. Девушка коротко вскрикнула, зажала себе рот руками. Барт робко отступил в тень: он не ожидал, что желание исполнится так быстро. И подумать не успел, о чём будет ей говорить, как говорить? Иви тем временем отдышалась и, отняв руки от изумленного лица, принялась осматривать помещение, в которои оказалась так внезапно. Увидев развешенные и разложенные повсюду картины, стала по очереди подходить к каждой, вглядываться, дрожащими пальцами притрагиваться к холстам. Хьюм невольно залюбовался картинкой, лёгкий полупрозрачный пеньюар, в который была одета девушка, очень выгодно подчёркивал стройную фигурку:
– Господи, так это же Алкид! Его картины, – тем временем пришла к заключению Иви, – я в его студии? – увидев свой портрет, она ойкнула, взялась за виски и помотала прекрасной головой, но наваждение и не думало исчезать.
– Ты права, солнышко моё, – вышел из укрытия капитан.
– Кто здесь? – Натянутой струной застыла Иви.
– Не бойся, милая, это я, – добавил Хьюм.
Она обернулась, всмотрелась в его лицо:
– Барт? А ты что здесь делаешь? – Из широко распахнутых глаз Ивушки брызнули слёзы, – я сошла с ума? – Робко спросила она.
– Нет, родная моя, с тобой всё в порядке, просто я очень скучал по тебе, так скучал, что ты взяла и появилась в моей студии, – обняв готовую лишиться чувств девушку, прошептал ей на ухо Хьюм.
– Обманщик! – маленькие кулачки ударили в грудь, а глаза гневно сверкнули, Иви закусила губу, – это картины Алкида!
– Обманщик. Ещё какой, – согласился художник, стараясь удержать в руках рвущуюся на волю девушку, – врун, а всё потому, что боялся сказать тебе, Ивушка, что я и есть Алкид.
– Ал-ки-и-ид! – громко повторило эхо, в студию неизвестно откуда дохнуло лютым холодом, – слушай, когда с тобой говорят реликты!
– Я вас в гости не звал, – покрепче обнимая остолбеневшую от неожиданности Иви, парировал Барт.
– Мы сами приходим, когда захотим, – громогласно ответили ему.
– Тогда появились бы, если уж пожаловали. Разговаривать с бесплотными существами мне как-то неудобно.
– Возможности твоих глаз ограничены, ты всё равно не сможешь нас увидеть. Скажи девушке имя, которым нарёк червягрыздя, и мы уйдём.
– С чего бы мне раскрывать его тайну? Я вовсе не хочу его убивать.
– Червягрызди – вреднейшие из паразитов, они безжалостно дырявят пространство, тем самым уничтожая красивейшее из наших творений – Большую Вселенную. Она в любую минуту может лопнуть, точно мыльный пузырь, а ты, о глупейший из смертных, между прочим, живёшь в этой вселенной.
– Да, живу, живу и не понимаю, чего вам приспичило самолично гоняться за червяками? У них не осталось женских особей. Сами вымрут один за другим.
– Мы не в силах просчитать момент схлопывания, а потому надо спешить. Если вселенная исчезнет раньше, чем погибнет последний червягрыздь, в новом мире они появятся опять.
– То есть как…– опешил капитан, ощутив, как сильно бедная, совершенно сбитая с толку Ивушка вцепилась ему в спину, – мне показалось, или вы только что сказали, что сами создаёте новую Вселенную.
– Правильно, мы и есть создатели Вселенной.
– Тогда выходит, что и червягрыздей создали тоже вы, – мелко дрожа всем телом – холод забрался под лёгкую одежду капитан уже не чувствовал собственные пальцы, поводил плечами Барт.
– Нет, в каждом зародыше нового мира эти омерзительные существа появляются сами собой. В последней модели, для их уничтожения мы создали человечество. У нас нет отдельных личностей, мы есть одно, тайну имени открывать некому. До последнего столетия люди прекрасно справлялись со своей задачей, пока кто-то из вас не придумал использовать червягрыздей для перемещения в космосе.
– Вот тебе, Ивушка, и смысл человеческой жизни, червяков убивать, а мы-то думали…
***
В комнате зажужжал зуммер вызова, Зиг увидел объёмную голограмму обильно потевшего начальника станции:
– Не спишь? – задал глупый вопрос начальник и промокнул лоб салфеткой.
– Как видишь, – выдавив из себя улыбку, ответил Зиг.
– Это хорошо, что не спишь, у нас тут аврал. Из команд двух прибывших грузовиков неизвестно куда пропали спецы, с одним кораблём я а отправил Ларри, а вот следующий придётся вести тебе, уж извини, что прерываю положенный отдых.
– Ничего страшного, я готов помочь, – кивнул начальнику Зиг.
– Отлично, – салфетка вновь прошлась по пухлому лицу, надо бы ему на диету, а то гляди, как салом исходит, подумалось Зигу, – тогда дуй ко мне в кабинет за инструкциями, корабль простаивать не может.
– Есть, мчусь быстрее ветра, – насмешливо козырнул спец. Экран потух. Зиг подхватил микрокомпьютер и не успел открыть дверь, как на него навалились два дюжих парня в форме космополиции, они быстро скрутили руки за спиной и объявили задержанному, что он арестован по статье номер 58/3 за предательство интересов человечества.
Ошеломлённый спец взглянул на стоящего тут же начальника:
– Одного не пойму, Зигмунд, – глядя прямо в глаза предателю, пробормотал он, – тебе что, мало платили? Или так уж плохо было у нас?
Зиг стиснул зубы, стараясь не смотреть на начальника и вскоре не проронив и слова, был доставлен на полицейский бот.
***
Ивушка молчала, она дрожала, отрывисто дыша:
– Твоя женщина на грани обморока, – сказали реликты, – поспеши открыть имя.
В ответ упрямый Барт принялся окоченевшими руками растирать Иви, стараясь согреть её своим дыханием:
– Послушайте, – ухватился он за возникшую на краю замораживаемого сознания мысль, – если сделать по-вашему, выходит, что нынешняя вселенная останется, а новые не возникнут.
– Именно так, смертный, мы устали творить.
Иви вздрогнула, он сжал её в объятиях ещё крепче.
– А что будете делать, когда отдохнёте? – В голосе капитана, несмотря на весь ужас ситуации, послышались насмешливые нотки.
– То есть как что?
– Ну, представьте себе, что все червягрызди уничтожены, этот мир остался неприкосновенным и навеки застыл в своей первозданной красоте. Это всё равно, что отнять у меня чистые холсты, в этом случае я рано или поздно начну писать на стенах, полах, асфальте, поверх существующих картин, в конце концов, просто потому, что иначе не смогу. А вы что с этим застывшим миром делать будете?
Реликты не отвечали. Иви, лишившись чувств, чуть не выскользнула из рук. Барт уложил девушку стол и лёг рядом, стараясь согреть, пульс любимой едва прощупывался, да и сам капитан уже едва дышал, каждый вдох обжигал горло и лёгкие.
– Ты привёл интересное сравнение с холстами, художник Алкид. И натолкнул нас на новые умозаключения, – очнулись от раздумий реликты.
– Да? Поняли наконец-то, что червягрызди без устали поставляют вам чистые холсты, а добьётесь их исчезновения и умрёте со скуки, ведь творить вам будет негде и не на чем. Да вы молиться должны, чтобы последний из них дожил до момента схлопывания.
– Мы поняли, о разумнейший из людей-дей-дей.
Дышать стало легче, сквозь накатывающую волнами сонливость Алкид крикнул в пустоту:
– Человечество сохраните, оно вам ещё пригодится.
– Да будет так-ак-ак! – отражаясь от стен, сказал рассыпавшийся эхом голос.
Иви не двигалась, но в студии заметно потеплело. Превозмогая навалившуюся сонливость, Барт сполз со стола и мгновенно позабыв о делах человечества, бросил все оставшиеся силы на спасение Ивушки. Он с трудом взял окоченевшую девушку на руки. Каждый шаг давался с невероятным трудом, а время растягивалось, точно резиновое. Когда капитан со своей драгоценной ношей добрался до спальни наверху, ему казалось, что с момента ухода реликтов прошла целая вечность. Он бережно укутал Ивушку в одеяло и, включив кондиционирование комнаты на максимальный обогрев, вызвал бригаду врачей.
– А портрет мне понравился, – приоткрылся хитрый глаз. Девушка натужно закашлялась, – вот заморозили, гады, теперь месяц петь не смогу…