Пошли два мальчика купаться. А речка была за селом. Замечательная речка, прозрачная, неглубокая, с чистым дном и тёплыми камешками на берегу. Красота, а не речка.
Пошли они. Идут, болтают. Такие одинаковые круглоголовые мальчишки. И даже гладкоголовые – без волос по случаю жары. Ясно, что ушастые, раз без волос. Голые по пояс, в широких штанах и босиком. Такие летние, загорелые сельские мальчишки. Лет по восьми. Идут они по дороге, болтают и руками размахивают.
Дорога круто сворачивает на узкую тропинку между двумя плетнями. А тропинка нагрелась на солнце, между пальцами горячая пыль просачивается. По краям травка растёт – на свету грустная, привядшая, в тенёчке весёлая и кудрявая.
Идут мальчишки, пыль загребают. Вдруг видят: вишня свешивается через плетень. И ягоды красные висят, как карамельки. Поспели, в рот так и просятся.
Мальчишки остановились. А кто бы не остановился? Стоят, вишню изучают. Решили сорвать по ягодке, ну, по две. А её вон сколько. Чем больше ешь, тем её больше. И не уйдёшь. Сила воли нужна, чтоб уйти. А где её взять?
- Ну, всё, пошли, - говорит один.
- Ага, - отвечает другой.
А сами едят.
- Увидят, - говорит первый.
- Попадёт, - отвечает второй, - если увидят.
А сами кидают вишню в рот и плюются косточками.
- Ну, всё, пошли.
- Пошли. Чё они её так посадили? Всю ж оборвут.
- Ну, пошли.
…
- Мы пойдём или нет?
Пошли дальше. Вьётся тропинка, не сворачивая. И всё вдоль плетня. И плетень какой-то бесконечный. Смотрят пацаны – опять вишня над головой ягоды развесила.
- Ну, ты глянь – опять висят! Кто так сажает? Ешь, кому не лень.
- Почему это?
- Так над дорогой висит – вроде как ничья.
- Ну да, ничья! Хозяева выйдут – покажут, чья или ничья.
- Да откуда они узнают? Не видно же за плетнём.
Сорвали по ягодке.
- Та лучше была. Эта кислит.
- Сорт другой.
- Ага.
Рвут, кидают в рот, плюются косточками.
- Лучше бы малину посадили. Я малину больше люблю.
- Ха! У нас у самих малина есть.
- У нас тоже есть. Не только у вас.
- Чего мы тут застряли? Пошли.
- Пошли. Малина лучше.
Со следующей вишни по штучке сорвали, а есть не стали. Идут, подкидывают.
- А хорошо, что мы здесь пошли. Вишни наелись. Я тут раньше никогда не ходил. Я вон там, вдоль овражка.
- И я вдоль овражка.
- Правда, там дальше. Крюк приходится делать.
- Это тебе крюк, а мне в самый раз.
- А чего ж ты здесь пошёл?
- А ты?
Звали мальчишек Петька и Витька.
На речке провели полдня. Было очень жарко, и ребятишек собралось полдеревни. Петька с Витькой плавать не умели и плескались у берега. Можно было бы плавать с мячом, но это уж больно по-девчачьи. Только девчонки на мячах плавают. Лучше уж так, ногой по дну. А девчонки со своими мячами вообще старались купаться отдельно. Боялись мальчишек: они то за ногу под водой цапнут, то со страшными рожами грозятся утопить. Девчонки визжали, обижались и кидали в мальчишек песком. Но это маленькие девчонки. Девчонки постарше загорали на берегу, прикрыв головы лопухами, и сплетничали. А большие ребята в основном купались с баллонами. У Петьки с Витькой баллона, конечно, не было. И очень жалко! Баллон – первоклассная штука! И плаваешь на нём, и загораешь, и с горки пускаешь в реку, и он катится, подпрыгивая, и плюхается в воду и поднимает фонтан брызг! Да, баллон – это вещь!
Накупавшись, валялись на берегу. Потом кидали галькой в воду – кто дальше. Потом лепили из песка черепаху. Потом бегали за щенком, который утащил Петькины штаны.
Щенка привёл городской мужчина. Так решил Петька, потому что мужчина был в панаме и чёрных очках. Мужчина разделся, окунулся, лёг на песок животом кверху и закрыл панамой лицо. Щенок один бегал по берегу. Он был большой, но глупый. То есть он уже не волочил пузо по земле, но ума ещё не набрался. Пацаны бросали в воду палочки, чтобы щенок ловил их и приносил обратно. Собачонок до этого ещё не дорос и играл по-своему. Он носился кругами по песку, потом с лаем, как в кипяток, бросался в воду по шею, вылетал из неё с оглушительным визгом и снова наматывал круги по берегу. Все бегали за ним, кувыркались и хохотали. Шум и визг стоял такой, что стая гусей на том берегу горланила в ответ. Щенка ловили, он увёртывался, а потом вдруг схватил Петькины штаны и как бешеный понёсся по берегу вдаль. Толпа кинулись за ним отнимать. Кончилось тем, что щенок вместе со штанами бухнулся в реку, нахлебался воды, и их пришлось вылавливать – и собаку, и штаны.
Городской мужчина выбрался из-под своей панамы, молча взял мокрого щенка под живот и ушёл.
Петька вспомнил, что ему надо домой.
- Где пойдём? – спросил Витька.
Петька натянул влажные штаны, подумал, почесал обгоревший веснушчатый нос и предложил:
- А давай снова там. А? Вишню поедим.
- Засекут.
- Кто?
- Ну, кто-нибудь. Вдруг нас тогда уже видели.
- Ха, видели – так прогнали бы. Пошли.
- Я боюсь. Засекёт кто-нибудь. Точно.
- Трусишка зайка серенький под вишнями скакал. Что там могут засечь? Что мы по дороге идём? Дорога общая. Айда, не дрейфь.
- Это опять крюк какой. Лучше вдоль оврага.
- Как хочешь, а я пойду. Друг, называется…
- Ладно, пошли.
Проделали упомянутый крюк. Сначала по берегу, потом через мостик, опять по берегу, по лужайке вдоль кустов, потом мимо чьих-то огородов. Подошли к знакомой тропинке между плетнями, завернули за угол и …попятились.
- Во…, - прошептал Петька.
- Уй-я…, - добавил Витька.
На тропинке стоял бык. Бычара такой. Пятнистый, с торчащими рогами и кольцом в носу. Здоровенный, он стоял спокойно и даже как будто с интересом разглядывал мальчишек.
- Как слон, ё-моё, - сказал Петька.
- Да уж, - поддакнул Витька.
- Вот скотина, мы такой крюк сделали. Поели вишни, чтоб она провалилась.
Витька заныл.
- Я ж говорил… Я говорил тебе!
- Урод! – крикнул быку Петька. – Урод рогатый! Самосвал! Чтоб ты сдох.
- А чей это? Откуда взялся-то?
- Да я почём знаю! Сбежал, может, с фермы.
Витька из-за угла погрозил «уроду» кулаком.
- Ага, боится он кулака твоего. Самосвал чёртов.
- М-м-му, - сказал бык.
- Зря шли только. Щас я его шугану. Камнем.
- Да ты чё, сдурел? – испугался Витька. – Идём, пока целы. А то разозлится. Догонит. Глянь, у него кольцо в носу. Он злой. Чёрт с ней, с вишней. Догонит ведь!
- Да при чём тут вишня! Пропади она… Такой крюк сделали! Я б давно дома был. У, бульдозер! Догонишь ты меня, как же! Щас я…, - Петька выковырял из кучи мусора рваный детский сапог. – Щас меж рогов… Может, уйдёт.
Бык следил за ними с любопытством. Наверное, он думал: и что это копошится там, у плетня? Витька от страха даже присел:
- Ну, ты чё, дурак, что ль? И чего я пошёл с тобой! Бросай сапог, айда отсюда!
- А конечно, брошу. Возьму вот и брошу! – и Петька запустил сапогом в быка.
- Ой! – пискнул Витька.
Бык подумал и направился к мальчишкам.
Пацанов сдуло.
Через пять минут, запыхавшиеся, они стояли на речном мостике.
- Ф-фу, - выдавил Петька, - во, самосвал-то. Гараж. Еле удрали. Слышал, как он топал? Я думал – ну, всё!
- А меня чуть рогом не ткнул! Я увернулся. А то бы каюк!
- Тебя что! Я пяткой за кольцо задел. Я же потом сзади тебя бежал!
- Ага, - кивнул Витька, цепляясь за перильца мостика и напряжённо всматриваясь в заросли ивы. – Может, он там, за кустами? Смотрит на нас? Как выскочит на мост!
- Не тараторь! Может, уйдёт…
- А долго мы тут будем? – Витька перешёл на шёпот. – Чё делать-то?
- Подождём, - выдохнул Петька, присаживаясь на корточки и не сводя глаз с кустов.
- Я ж говорил: засекёт кто-нибудь, - тараща глаза, прошептал Витька.
А бык лежал и дремал, прижавшись боком к плетню. Иногда он шумно и протяжно вздыхал. Плетень шатался от его вздохов, и над головой качались ягоды вишни, красные и блестящие, похожие на круглые конфеты-карамельки.