ПРИМЕЧАЕИЕ: В заголовке - собственный палиндром автора этой рецензии.
В афульском издательстве «Хляби» (по-моему, уже смешно!) вышла весёлая книжечка Лиона Наделя и Нинель Шаховой «Мыло – голым!» Легко убедиться: этот почти первомайский призыв читается одинаково как по-русски (слева направо), так и по-еврейски (в обратном направлении). То есть перед нами сразу же палиндром!
В книжке и собраны, как сказано в заголовке: «Палиндромы, анаграммы, эпиграммы, весёлый иврит и проч. Ь» Пикантный мягкий знак вкупе с последним словом означает, по-видимому: «Прочь, тоска и грусть, да здравствует улыбка!» Единственная, но необходимая дань печальному чувству - следующая надпись: «Посвящаем эту книжицу светлой памяти редактора-составителя Натальи Дорошко-Берман. Авторы». (Талантливая писательница и бард безвременно скончалась чуть больше года назад от неумолимой болезни; редактирование брызжущей весельем книжки – видимо, одна из её предсмертных работ…)
Большую часть сборника составили палиндромы. Мольеровский герой был потрясён, узнав, что всю жизнь говорил прозой. Представьте, читатель, что каждый из нас, того не замечая, окружён палиндромами, а некоторые и сами ими являются: любая Анна, любая Алла, любой Боб, поп, кок, казак (даже иерусалимский!) Для каждого пьяницы любимое место - палиндром (кабак). Все большевики обожали ходить с Лениным в башке, а в руке у них был, опять-таки, палиндром: наган! Даже бедненький, несчастненький Буратино, если помните, ещё дошкольником узнал от хорошенькой, но бесконечно нудной Мальвины волшебную фразу: «А роза упала на лапу Азора». Кто был этот Азор, что сделалось с его лапой – история умалчивает. Но эта фраза – тоже палиндром!
Для чего нужны палиндромы? Очень даже может быть, что – ни для чего. Что они просто бесполезны. Как и вообще так называемый полезный досуг. Но до чего же обеднела бы наша жизнь, не будь этих маленьких пустяков. И над чем бы мы тогда ломали себе головы?!
Вот почему такие люди, как известные множеству читателей «Досуга», еженедельника «Бесэдер?», ежемесячника «7 – 40» и других изданий Лион Надель и Нинель Шахова, – украшение нашей жизни. Наших будней и праздников. Не примите эти слова за преувеличение. Лион, вот уже лет десять-одиннадцать «вкалывающий» на одном из местных заводов, отец семейства, муж и дедушка, находит в себе силы и задор не только для таких «несерьёзных» жанров, но и для популяризации творчества любимых им М. Волошина, В. Высоцкого, Б. Чичибабина, ряда других поэтов. А художница и дизайнер Неля Шахова, мастер гротескного рисунка и живописи, украшает наш городок в самом прямом, буквальном смысле: расписывая яркими красками стены автобусных остановок, парапеты, цоколи террасных скверов… Её картины и рисунки можно увидеть в частных домах и присутственных местах. Оба, между прочим, участвовали в издании всех трёх вышедших в Афуле литературных альманахов «Долина»: Лион – как поэт-песенник, эпиграмматиcт и «палиндромщик», Нинель – как художник-оформитель каждого из выпусков, в том числе – иллюстратор наделевских «перевертней».
Текст этих «волшебных фраз» – не всегда для Мальвининого «ушка девического в завиточках-волосках», но, чаще всего, весьма забавен. А в сопровождении Нелиных рисунков очень выигрывает. Приведу несколько наиболее грациозных: «Я ас и писая!», «Милого пола галоп оголим», «Киске – сексик!», «О, накакано!» (этот последний снабжён потешным изображением собачки, с изумлением оглянувшейся на плод своей деятельности…) Ну, а вот этот уж совсем, говоря почти по-баскетбольному, на грани фаллоса: «Коли, милок, хером орех!» Надо отдать справедливость художнице: даже из такой рискованной ситуации она сумела вывернуться, не прибегая к дешёвому натурализму.
А сколько изобретательности проявила Нинель, иллюстрируя такие сложные палиндромы, как: «Он: Ах!.. А Пенелопа: Поле не пахано!»; «Мудрим… Угоден мне, догу, мир дум»; «Аргентина манит негра» и множество других. Малопонятные, даже на первый взгляд нелепые предложения благодаря картинке обретают смысл, раскрывают перед читателем заложенный в них юмористический, смеховой заряд. Особенно мне кажутся удачными палиндромы с местными израильскими реалиями. Например: «Оле мело» Класс! В этих двух словах, семи буквах – вся трагикомедия Алии-90 с её дипломами, званиями, амбициями и утраченными иллюзиями. (Вот только непонятно, почему честь изобретения слова «оле» (1), известного ещё из ТАНАХа, в авторском примечании приписана эффектной, конечно, но, право, не столь уж древней Ларисе Герштейн (2) …) Привлекает серия палиндромов, классифицированных по содержанию: «Пролетарский: Шику – кукиш»; «Бактериологический: Убьём амёбу» (здесь упрекнём автора в графической неточности); «Весенний: Вива лето, Тель-Авив!»; «Тюремный: Я отсижу уж и стоя»; «Производственный: Кто видел леди в ОТК?» и другие.
Значительно менее объёмны, но также примечательны по форме и содержанию другие разделы книжки: «Анаграммы» (например: «Круто орала колоратура» – здесь не ищите «перевертня», однако звучание слогов, действительно, колоратурное, а уж рисунок-то, рисунок… Как говаривал Маяковский: «Мёртвый расхохочется») Надель – из тех, кто, подобно Д. Минаеву, мог бы сказать о себе: «Даже к финским скалам бурым обращаюсь с каламбуром». Вот пример: «Я люблю вас, Гали, Леи – украшенье Галилеи!» Честно говоря, мне гораздо меньше нравятся его эпиграммы и (шуточные, разумеется) эпитафии. Впрочем, дело вкуса. А вот заключительный раздел – «Иврит для начинающих» – опять хорош. Грешен – я когда-то потешился в печати над указаниями одного методиста, предлагавшего запоминать ивритские слова по внешнему сходству в звучании с русскими (3). Но там мнемонический приём состоял в создании весьма искусственных, притянутых за уши ассоциаций, примеры которых приводились со смешной до колик важностью. Например, к слову «реафим» (черепица) предлагалась ассоциация: «Граф по имени Фима». У Наделя же аналогии откровенно весёлые, бесшабашные: «А за вмешательство (за «итарвут»), Ваше сиятельство, Вам – оторвут!» И тактичная Неля нарисовала кем-то отрываемый длинный нос… Или: «Кошелёк незаменим, если в нём «мезуманим»(4)». После таких подпорок для памяти – попробуйте забыть это слово!
По ходу дела мы уже отметили некоторые просчёты. Не будем скрывать и других – пусть и мелких. Поэт Хлебников называл себя не ВелЕмир, а ВелИмир; ивритский палиндром Аврахама ибн-Эзры воспроизведён вовсе не на «вкладке», как утверждается, а просто на стр. 7-й… Прекрасно сравнение палиндрома с Тянитолкаем (фантастическим персонажем из сказки К. Чуковского; а ещё актуальнее прозвучал бы «Тянипегас» из рубрики «Досуга»), и хороша иллюстрация, где авторы сидят обнявшись верхом на двухголовом существе. Но рисунок несколько проигрывает от производимого поэтом подсчёта частей тела: «И скачут весело шесть ног, Две морды, два лица, две ножки». Ну, ладно: ножки» принадлежат женской половине авторского дуэта, однако две мужские ноги зачем путать с четырьмя конскими лапами?! Тем более, что между лицами и мордами проводится чёткая дифференциация…
Нет уж, нам представляется, что заложенное в слове «палиндром» и обнаруживаемое в заголовке этой рецензии словосочетание выражает сущность явления гораздо точнее. Вот именно: ни морд, ни лап! Одна сплошная симпатия. Хоть справа, хоть слева. Что в хвост, что в гриву.
(Опубликовано в еженедельнике «Досуг» - приложении к газете «Новости недели", Тель-Авив, 20. 09. 2001.
Примечания к тексту:
1. Оле (ивр.) – репатриант (буквально: восшедший (к Сиону). Слово, однокоренное с «алия» (восхождение к Сиону). В этом значении известно и применяется с библейских времён.
2. Известная репатриантка из СССР, бард-певица и общественный деятель.
3. См. на сайте «Поэзия.ру» моё стихотворение «Граф по имени Фима».
4. "МезуманИм" - наличные (деньги).