Северное сияние и элексир молодости.
Действительно, снежная куча кого-то скрывала под собой. Рука этого неизвестного безжизненно лежала на мокром полу.
- Так! Тихо! – скомандовал черный кот. – Взяли себя в руки и быстро замолчали! - и он строго посмотрел на Брунгильду, которая обмахивалась сразу десятью невесть откуда взявшимися веерами – по одному в каждой лапе. Ей было дурно. – Нервных прошу не смотреть в эту сторону. Нашатырь в пузырьке стоит на полке.
И он стал осторожно, но быстро смахивать остатки снежной кучи в сторону.
И тут все увидели лежащего на полу малюсенького человечка. Просто микроскопического. Он мог бы запросто уместиться на ладони Тимки или Виталика.
- Боже мой! – прочирикал воробей Славик, уставившись на нового гостя. – А это что за чудо-чудное? Даже меньше меня.
- Чудо – это ты! – не отрывая взгляда от лежащего человечка, сказал Славику черный кот. – Говорящий воробей – это, действительно, чудо! А человечек, каким бы он маленьким не был, все равно остается человеком. Наверное, он очень плохо ел, коли больше не вырос. Маму, наверное, не слушался.
- Он умер? – тихо спросила Брунгильда – Ой! Я так боюсь покойников, что словами и не передать. Так боюсь… Просто ужас!
- Еще не знаю, - черный кот наклонился над человечком и очень внимательно осмотрел его. – Сейчас послушаю его сердце – стучит оно или нет.
И Василий Макарович прижался ухом к груди маленького человечка.
В доме наступила гробовая тишина. Даже Брунгильда перестала себя обмахивать веерами и приводить самое себя в чувство.
Кот долго прислушивался, потом поднял голову, уставился немигающими огромными глазами в стену и стал слегка раскачиваться из стороны в сторону.
- Ну?.. – спросил Виталик.
- Стучит? – поинтересовался Тимка.
- Ну, стучит или нет? – воскликнул Славик.
- Он умер, да? – взвизгнула паучиха.
- Щас тебе – умер…! – Хмыкнул черный зверь. - Он умрет, когда я скажу! – по-взрослому ответил ей кот. – Я думаю, что мне теперь делать? Гость жив, но очень сильно замерз. И в обмороке, к тому же, - прошептал Василий Макарович. – И мы сейчас приведем его в чувство и согреем.
- Что? Опять будете пользоваться каким-то кардинальными средствами? – прочирикал Славик. – Ой, не кончится это добром, помяните мое слово!
- Еще раз под руку скажешь, и я эти средства применю к тебе! – не поворачивая головы, сказал черный кот. – Так! Все быстренько отошли в сторону! Сейчас я буду им заниматься, - и он сам немного отошел от маленького человечка.
Повторять дважды не пришлось. Все присутствующие отпрыгнули подальше от кота и человечка, что лежал на полу, и сгрудились испуганной толпой в углу комнаты у печки.
Виталька с Тимкой, на всякий случай, тоже к ним присоединились. Странный этот кот! Не знаешь, чего от него и ожидать. Самое лучшее сейчас – это прислушаться к его словам.
А черный кот Василий Макарович тем временем сильно зажмурился, как будто бы собирался с духом, потом широко открыл глаза до размера чайных блюдец, громко выдохнул и стал сначала медленно, но потом все быстрее и быстрее, бежать за своим хвостом, с каждым оборотом все стремительнее ускоряясь. Через несколько секунд он уже напоминал собою черную юлу, которая обычно вращается на оси и заваливается на бок только тогда, когда ее обороты падают.
- Нашел время играть с хвостом, - прошептал Виталик.
- Тихо ты! – зашикали на него отовсюду. – Не мешайте! Он знает, что делает.
Но кот все-таки не был юлой. Каким-то образом ему удавалось крутился вокруг собственной оси все быстрее и быстрее. Скоро уже нельзя было различить, где у него голова, где хвост, а где лапы. Были бы у него лопасти, он, наверное, взлетел бы под потолок, как маленький вертолет.
Все это продолжалось минуты две – не больше. Он остановился также неожиданно, как и начал свой бег.
Василий Макарович сейчас напоминал собой огромный черный шар с желтыми глазками – шерсть торчала дыбом в разные стороны, над головой его светился белый нимб, между торчащими на макушке ушами проскакивали маленькие искорки. Он был как небольшая черная тучка, пугающая всех такими же крошечными молниями.
- Сейчас ты откроешь у меня глаза! – еле слышно говорил кот. – Или я зря зовусь Ученым Котом? Или зря про меня Пушкин Александр Сергеевич сказку сочинил?
Он нетерпеливо потер передние лапки друг об дружку. Из каждой лапки, как у перочинного ножичка, в одну секунду вылезло по одному металлическому блестящему коготку. Василий Макарович поднял обе лапки над собой, и между коготками злобно зашуршала тоненькая голубая молния. В воздухе запахло озоном.
– «У лукоморья дуб зеленый. Златая цепь на дубе том… И днем и ночью Кот Ученый все ходит по цепи кругом…», - негромко бормотал он, медленно приближаясь к бездыханному маленькому тельцу.
И вдруг кот быстро коснулся коготками ладошек маленького человечка. Электрический разряд прошел через все тело гостя и заставил его изогнуться дугой. Это мало помогло – человечек сильнее не задышал.
- Маловато будет… Повторим, - прошептал кот, опять встряхнулся и между его когтями опять проскочила искра.
Он повторял эту процедуру еще дважды без всякого результата. И только на третий раз человечек глубоко вздохнул, открыл глаза и улыбнулся. Но сразу же закрыл их и заснул, громко посапывая
- Фу! Слава богу! Очнулся… Теперь согреем его, - промурлыкал Василий Макарович.
Он аккуратно перенес человечка к окну, сам лег рядом и укрыл его своим пушистым хвостом.
- Вот так. Все в порядке, - и кот улыбнулся.
- Браво, Ваше Высочество, - прошептала паучиха и захлопала в пять пар своих мохнатых лап. – Я всегда знала и всем говорила, что Вы – необыкновенный. Вы – лучший! Вы – самый-самый! Супер-пупер!
- Перестань, Брунгильда! – повернул голову кот в сторону многолапой подруги. – Ты сильно переигрываешь. Не старайся! Съеденного Зигфрида я тебе все равно не прощу.
- А я чо? А я – ни чо! – и паучиха уползла в темноту.
- Теперь помолчим и дадим больному отдохнуть, - кот положил свою голову на лапы и закрыл глаза. – И мне нужно вздремнуть. Я устал.
Но ему не дали этого сделать.
Любопытные Тимка с Виталиком не могли сидеть молча более двух минут и наблюдать за спящим котом.
Серенький Славик был довольно словоохотливой птичкой и быстро выболтал все секреты мальчишкам.
- Василий Макарович – он волшебный кот. Это настоящая правда, - воробей сидел перед мальчишками и негромко рассказывал историю про черного кота. – Ну, вы же и сами все видите.
Воробей чиркнул старенькой бензиновой зажигалкой и закурил новую сигарету.
- Это ж он нас всех здесь собрал, пригрел и научил говорить. А потом обучил и всем премудростям, - и Славик выпустил тоненькую струйку дыма под потолок. – И меня, и Брунгильду с Зигфридом, и Горыныча, и Жоржа и всех остальных.
- А откуда он сам-то взялся? – шепотом спросили птичку ребята.
- Оттуда, - и воробей показал в темноту.
- Откуда оттуда? – мальчишки посмотрели в темный угол, но ничего там не увидели.
- Оттуда… Из темноты, - прошептал воробей и со страхом посмотрел в сторону спящего кота. – Василий Макарович не любит, когда о нем рассказывают.
- Почему? – и мальчишки тоже оглянулись на кота.
- Потому, что здесь не все чисто, - воробей нервно курил. – Здесь очень много загадок. И мы не знаем на них ответов. Василий Макарович говорит, что ему больше двухсот лет. Еще он говорит, что был знаком с самим Пушкиным. И именно он и никто иной рассказывал сказки на ночь, а не его знаменитая няня. Мы не знаем как, но он путешествует во времени. Черные коты это делать умеют, и в каждое новолуние темнота им в этом помогает. Именно в новолуние кошки видят дорогу, которая позволяет им бывать там, куда остальным дорога заказана – и в царство мертвых, и в царство живых и во все другие царства. И даже на Девятое небо! Вот так!
- Не верю, - прошептал Виталька. – Врешь ты все!
- Я? Вру? – штопором взвился под потолок Славик, громко чирикая на своем птичьем языке и разбрасывая искры от сигареты в разные стороны, чем и разбудил задремавшего кота.
- Ну-ка, мелочь пузатая! – громко произнес сердитые слова кот. – Замолчала быстро! Что опять не поделили?
- Василий Макарович! – прочирикала обиженно птичка. – Это несправедливо! Меня прилюдно обозвали вруном.
- А разве это не так? – удивился черный кот. – Помнится, это ты, дорогой мой, а не я до последнего клялся, божился и отпирался, когда баба Матрена искала воришку среди вас тогда. Это когда у нее пропали черные семечки из холщевого мешочка. Помнишь этот момент? И если бы я тогда не пошел на хитрость и не сказал всем, что семечки отравлены, ты бы до сих пор плевался и отпирался, ни в чем не признаваясь. Так и ждали бы правды до морковкиного заговенья.
- Давали бы побольше кушать и красть бы не пришлось, - негромко себе под нос прочирикал Славик, стыдливо потупив взор – Даже тараканам больше дают. А чем я хуже?
- Вот бессовестная мелочь! – сверкнул глазами на воробья Василий Макарович. – Тебе больше давать нельзя! Ты к полноте склонен – не взлетишь потом! А у тараканов семьи огромные! Им своих ребятишек кормить нужно, чтобы росли побыстрее. А тебе, пройдохе, сколько не давай – все к ночи проиграешь в карты.
- Какие карты? – возмутился Славик. – Я вообще таких слов и не знаю. Это Вы о чем? Я не понимаю.
- Еще пару минут таких твоих непониманий, и я опять перекрашу тебя в зеленый цвет, - пригрозил черный кот. – Или нет! Лучше в розовый.
- Только не это! – взмолился воробей. - Ради бога – только не это! Мне же проходу нигде не будет! Мне до сих пор вспоминают тот случай. Зеленый воробей – это ж дешевая пародия на попугая.
- Не трогай святое! – подал скрипучий голос Жорж. – Зеленый цвет - это у меня наследственная красота. Не то что у некоторых. Срам один!
Они еще могли бы долго пререкаться и ругаться, но в этот момент глаза маленького человечка открылись и он медленно сел.
Все разговоры вокруг сразу смолкли, и множество глаз уставилось на гостя.
Человечек осмотрелся вокруг, улыбнулся, и под потолком прошлась волна разноцветного света, как при северном сиянии. Получилось красиво, празднично и здорово.
- Эй! – помахал лапкой Василий Макарович. – Ты нас слышишь? – и он громко щелкнул перед его носом когтями, как кастаньетами.
Человечек внимательно посмотрел на кота и молча пожал плечами. Стало понятно, что он не понимает, о чем его спрашивают.
- Так… Отлично… Либо иностранец, либо вражеский шпиЕн, - громко прошептала на ухо коту десятилапая Брунгильда. – Уж я их с первого взгляда распознаю. Помяните мое слово – шпиЕн! У меня ж глаз - алмаз!
- Ты думай, о чем говоришь-то! – рассердился на нее Василий Макарович. – Ты на нас-то посмотри! Какие-такие тайны он может у нас выведать? Вы совсем здесь сдурели с этими сериалами по телевизору, ей-богу! Мозгов совсем не осталось! Ни граммулечки!
- А чо? Будто бы такого и быть не может! – возмутилась паучиха. – Вон, давеча, Славик хотел из своей заначки кристалл Сваровского достать, глянул, а там уж и нет ничего.- Развела она лапы в разные стороны. - Пусто! Как будто бы там его и не было никогда! Это ж такая драгоценность у него была! Такая драгоценность! Прямо – фамильная! Знамо-дело, без происков Миледи Винтер здесь дело не обошлось. Или ее шпионов.
- Бог ты мой! Какая же же каша у тебя в голове! Как ты с этим живешь? – возмутился черный кот. - Чушь-то нам здесь не мели! Такой же воришка, как и сам Славик, подсмотрел, где этот «фрукт пернатый» прячет свои фамильные цацки, да и запустил туда свою лапу. Вот и весь сказ! Шпионами здесь совсем и не пахнет.
- Тогда, чего он молчит? – не унималась десятиглазая Брунгильда.
- Василий Макарович! А можно я его так сожму в своих объятиях, что у него все ребра захрустят? Все сразу расскажет. Даже чего не знает – вспомнит, - подал голос ужик Горыныч.
- А чего сразу не испанский сапог применить? Еще быстрее получится! – было видно, что с такими помощниками жить коту очень непросто. – Если он нас не понимает, то нужно применить одно разумное проверенное средство.
- Неужели крысиный яд?? – ужаснулась Брунгильда.- Это жестоко даже для Вас, Василий Макарович!
- К тебе бы я даже применил цианистый калий, дорогая, - пробурчал черный кот. – Тащите сюда лейку с водой с эликсиром молодости. Будем оживлять нашего переводчика в чУдном глиняном горшочке. Что-то он у нас совсем зачах.
И все уставились на жалкие сухие веточки, которые торчали из старого глиняного горшка на окне. По-видимому, им очень дорожили, если не выбрасывали на помойку.