ОЗЕРО. Шахматы на снегу
В пятницу позвонил Валера Селехов:
-Ты где пропадаешь? Не могу до тебя дозвониться. На рыбалку завтра поедешь?
-Вообще-то у меня завтра шахматы, - медлю я с ответом...
Валера — последний из могикан ушедшей навсегда эпохи советского любительского спорта. Выросший во времена, когда занятия спортом приветствовались и поощрялись, он ничего не меняет в своей жизни и сегодня, когда любительский спорт стал обузой для власти. Он тренируется, не делая скидок на возраст, не пропускает соревнований, круглый год поддерживает спортивную форму. Заканчивается зимний спортивный сезон, и Валера позволяет себе расслабиться — съездить на рыбалку, посидеть с удочкой, отвести душу, а заодно побаловать себя и своих близких свежей рыбой.
В прошлом году мы ездили с ним на рыбалку в конце апреля, когда выходить на лёд было уже не безопасно. Для меня это была первая в жизни зимняя рыбалка. На рыбаков я смотрел снизу вверх. Слушал их рассказы о пойманных килограммах, о повадках рыбы, хватающей с голодухи на голый крючок, и, глядя на их загорелые лица, я неизменно завидовал им.
Мы поехали за 50 километров на Онегу.
Оставив машину на берегу, мы долго шли по почерневшему льду, скованному утренним морозом, мимо ещё не проснувшегося леса, мимо островов, над которыми поднимался огненно-красный шар солнца.
Время от времени Валера останавливался, расправлял самодельную карту и вертел её в разные стороны, сверяя с местностью. Он вёл меня на место, где по рассказам два дня назад был сказочный клёв. Мы прошли уже не меньше четырёх километров. Восторг, который я пережил, ступив на лёд, сменилось усталостью и раздражением.
«Куда мы так долго идём?» - думал я, стараясь не отстать от товарища. - «Рыба есть везде».
Наконец остановились около затянутых льдом лунок. Забросив удочки, мы погрузились в томительное ожидание. Время шло, а поклёвок не было. Поначалу мне показалось это досадным недоразумением, которое вот-вот кончится. Прошло больше часа и Валера вытащил первого окуня.
-Рыбу надо искать, - время от времени приговаривал он, переходя на новую стоянку. Он всё время экспериментировал с насадкой, с глубиной, с блёснами. От множества оставленных нами лунок лёд стал похож на голландский сыр. Когда солнце поднялось в зенит и я уже смирился с мыслью, что вернусь домой ни с чем, удочка в моих руках дёрнулась. Я отбросил её в сторону и лихорадочно начал вытаскивать из воды леску. На её конце висел окунь. Он послушно открыл рот и я освободил его от крючка. Как не похож он был на своих летних собратьев, которые бьются в руках, колются иголками и потом долго прыгают в траве, выражая протест и негодование. Пойманный мною окунь лежал на снегу изогнувшись в неестественную позу и изредка широко открывал жабры, лениво переворачиваясь сбоку на бок, слово греясь на солнце.
С озера мы уходили последними. Было по-весеннему тепло. Мы шли по неглубокому снегу, по разлившимся лужам, не разбирая дороги. То одна нога, то другая проваливалась в воду по колено и каждый раз я замирал от страха. Чем ближе мы подходили к берегу, тем чаще попадались на нашем пути подёрнутые чёрной тиной промоины и участки открытой воды, около которых на тонком, прозрачном льду сидели колонии неподвижных чаек. Когда мы ступили на каменистый берег, я вздохнул с облегчением. Мокрый от пота, чуть живой от усталости, я с трудом переставлял ноги. Добравшись до машины, я уселся на снегу, не в силах пошевелиться, и долго приходил в себя, разевая рот, как единственный пойманный мною окунь...
-...Так что, ты не поедешь снова? - переспросил Валера.
-Да нет, поеду, - ответил я, стараясь придать голосу как можно больше бодрости. -Что с собой брать ?
-Купи белых червей и оденься потеплее. И чуни не забудь, на озере может быть вода. Я подъеду к семи утра.
В магазине я мучительно долго вспоминал, каких червей нужно купить — белых или красных. А... раньше были красные, и я купил белых.
Дома я заботливо переложил их в пластмассовую банку, усеянную тончайшими отверстиями. Беленькие комочки радостно копошились на дне. Они непрерывно кувыркались, изгибались и переворачивались как гимнасты на разминке. Я подсыпал им хлебных крошек, морковных очисток, капустных листьев и земли из цветочного горшка. Перед сном я проверил, как они устроились. Червяки расползлись по всей банке. Они прилипли к стенкам банки и висели на крышке, прильнув к отверстиям. Нескольким из них удалось выбраться и они лежали на полу холодильника, наслаждаясь свободой.
«Так всегда», - подумал я, - «чем больше мы о ком-то заботимся, тем большей неблагодарностью нам ответят».
Я переложил червей в пол-литровую банку и положил её на дно шарабана.
Утром я вышел из подъезда и увидел дожидавшуюся меня машину вишнёвого цвета.
Дорога перед самым озером была запружена машинами. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу по обе стороны дороги, и мы с трудом протиснулись между ими. .
Картина, которую мы увидели, выйдя на берег, изумила меня. Она явно напомнила развёртывавшуюся военную операцию. Огромные массы людей заполнили почти всё пространство до горизонта. Машины, нетерпеливо урча, продолжали подъезжать одна за другой. Из них выходили крепкие, загорелые мужчины в камуфляже, с шарабанами за спиной и с ледобурами на плечах. Не теряя времени они устремлялись на лёд, на утрамбованную дорогу, по которой группами и поодиночке, растянувшись на несколько километров. Обгоняя их, с рёвом проносились снегоходы с прицепами, заполненные рыбацким скарбом и лежащими на нём людьми. Среди идущих мимо нас рыбаков я увидел несколько женщин, которых трудно было отличить от мужчин. Местный житель ходил по берегу с баночкой опарышей в руках, заглядывая в лица. Он искал своих постояльцев. Накануне они приехали из Петрозаводска, переночевали и рано утром ушли на лёд, оставив после себя множество пустых бутылок и наживку.
Увидев на озере такое столпотворение я ожидал какого-то необыкновенного продолжения.
По дороге я налюбовался полосой прибрежного леса, прихваченного инеем. Огромное заснеженное пространство вокруг, купол синего неба над нами, ослепительно яркое солнце, на которое невозможно было смотреть, создавали у меня впечатление, что я нахожусь не в двадцати километрах от дома, а где-то на краю земли...
Через десять минут нас догнал местный рыбак в расстёгнутой, развевающейся на ходу куртке. Он подмигнул и обдал нас несвежим дыханием... Мы разговорились.
-Сидим на «бичёвке», - ответил он на мой вопрос о жизни посёлка. -Работы нет. Есть МТФ. Убирать навоз за 3 тысячи рублей... Нафиг нужно...
Рыбак легко оторвался от нас и мы догнали его только когда он уселся на шарабане рядом с дорогой и достал из кармана бутылку с прозрачной жидкостью.
Мои надежды не оправдались. Клёва не было. Его не было не только у нас с Валерой. Клёва не было на всём обозримом пространстве. Вокруг нас сидели и стояли неподвижные как изваяния фигуры игроков.
-Что делать? - спросил Валера, и я увидел на его лице растерянность.
«Поехали домой», - вертелось у меня на языке, но я удержался и промолчал, предоставив ему право принять решение.
Валера погрузил на санки шаробан, ледобур и направился к середине озера, к тоненькой цепочке рыбаков, видневшейся вдали.
Я понял, что плохо знаю своего спутника. Неудача только подстегнула его.
Я смотрел разочарованно на застывший в неподвижности красный шарик на конце удочки, похожий на ягоду рябины, и привыкал к мысли, что проведу весь сегодняшний день за этим унылым занятием.
Валера исчез из виду, растворившись среди рыбаков...
Я встал с неохотой и поплёлся по оставленному санями следу. На моём пути оказался бородатый крепыш. На меня смотрело молодое, жизнерадостное лицо:
-Я из Петрозаводска, - представился он. -В прошлое воскресенье поймал здесь трёх окуней. Сегодня день только начинается — у меня уже четыре.
Я посмотрел на рыбок, лежащих в луже у его ног.
Петрозаводчанин вытащил из воды леску и показал мне на ладони красную резиновую рыбку длиной полтора сантиметра со свинцовой горошиной вместо головы и стальным крючком вместо хвоста.
-Пока ловил на червя, не клевало. Поставил твистер и сразу три поклёвки, - радуется он как ребёнок.
Я пошёл дальше. Валеры по-прежнему не видно.
-А ты что тут делаешь? - окликнул меня высокий незнакомый рыбак. Я пригляделся и узнал Юру Костынина. Я его давно не видел, даже стал подумывать: не уехал ли он куда-нибудь на заработки.
Где же ему быть, как не здесь?! Уже много лет рыбалка — главное содержание его жизни. Ничто не волнует его так, как лески, блёсны, катушки. Его карманы всегда оттопыриваются новыми приобретениями, на которые он не жалеет денег.
Я попытался его сфотографировать.
-Я не фотогеничен, - запротестовал Юра и высыпал передо мной из чёрного полиэтиленового мешка гору мороженных окуней, покрытых инеем и снегом. -Фотографируй их.
-Когда ты успел? - спросил я удивлённо.
В этот момент Юра вскочил, как ужаленный и сделал взмах рукой.
«Подсекает», - догадался я.
Несколькими, отработанными до автоматизма, движениями он вытащил из воды окуня.
Пока он его отцеплял я изучал юрино секретное оружие — леску с разнообразными мормышками, личинками, червяками на любой вкус, и выше всего этого изобилия главную «замануху» - узкую жёлтую блесну.
«Профессионал», - подумал я с уважением.
Мы успели переговорить о политике, о том, что из свободной продажи исчезла единственная оппозиционная газета, о том, что неумолимо надвигается времена единомыслия, которые закончатся очередным историческим тупиком.
Когда я наконец настиг Валеру, увидел его привычно деятельным и энергичным. Он ловил на две удочки. Я присоединился к нему и вытащил подряд двух окуней.
-Хапуга, - полушутя, полусерьёзно заметил Валера.
На этом клёв у меня закончился и время потянулось мучительно медленно.
Когда мы возвращались к машине, Валера довольно улыбнулся:
-В прошлый раз ты поймал одного окуня, сегодня — двух. Прогресс. Скоро ты будешь меня облавливать.
Мы медленно ехали по посёлку мимо серых, некрашенных домов. Впереди нас шёл бич в грязной одежде. В руке он держал пластмассовую «полторашку», на дне которой плескалась мутная жидкость. Он долго не обращал на нас внимания и мы послушно ползли за ним. Наконец он презрительно оглянулся и усупил нам дорогу.
-Когда-то был цветущий посёлок, - сказал с сожалением Валера.
Я вспомнил свою поездку сюда лет восемь назад. Я приехал к родственникам покупать у местного жителя металлическую сетку для дачи, снятую им с клеток для зверьков. Она была его единственным капиталом. Меня поразила ужасающая нищета, глядевшая на нас из углов его квартиры.
За прошедшие годы ничего не изменилось. Всё та же безысходность без надежды на будущее.
Мы выехали на асфальт. На обочине указатель: «аварийный участок дороги». Все дороги вокруг городка в безобразном состоянии. Этому нет ни объяснения, ни оправдания... Как будто в городе живут ни на что не способные люди, которым ничего не нужно.
На свою третью рыбалку я взял шахматы.
-Не будет клевать, так хоть в шахматы сыграем на свежем воздухе., - сказал Валера. Ему давно не терпелось померятся со мной силами.
Он оказался провидцем. Мы снова почти ничего не поймали. У меня всё те же два окуня. Но я доволен. Время пролетело незаметно. Мы сыграли две партии, в которых каждому из нас по разу улыбнулась фортуна.
Когда мы расставались, Валера спросил:
-Ну что, ещё раз поедешь на рыбалку?
-Конечно, мне понравилось...
( примечание: автор Алешъ не бывает в сети. Он живёт в другом городе и не пользуется компьютером )