Лежать в горячей воде, чувствуя, как учащается сердцебиение, наблюдать за тем, как вода, переливаясь за край ванны, растекается по полу и слушать, как ты что-то напеваешь, рисуя очередную свою картину, забыв не только обо мне, но и о мире. Разве может быть, что-то лучше, что-то привычнее? Пар заполняет тесную комнатку, в которую кое-как вместились раковина, ванна и унитаз, а мое сердце начинает биться в два раза быстрее, не то оттого, что я слышу твои шаги за дверью, не то оттого, что становится душно. Кажется, еще чуть-чуть и оно, разломав ребра, выпрыгнет наружу, и будет пульсировать в моей, запачканной кровью, руке.
Ты проходишь мимо. Значит из-за духоты…
На полу, залитом водой, лежит обручальное кольцо. Ты просил меня не снимать его, когда мы «занимаемся любовью», но я же всегда делаю по-своему. Так же, как и ты.
Я снова сказала мужу, что переночую у Йоши, которая, впрочем, является плодом моего воображения, и поехала к тебе. В эту однокомнатную квартиру на краю префектуры Сайтама, променяв ужин в дорогом европейском ресторане и светские беседы с чертовой дюжиной знакомых Сугуро, на секс с тобой. Последние несколько месяцев моя жизнь превратилась в вымысле, реальность покрылась толстым слоем лжи. Я часто ночую у воображаемых подруг, уезжаю на конференции, которые устраивают несуществующие компании, а Сугуро верит. Даже не проверяет…
Я оправдываю эту гнусную ложь тем, что все это делается ради тебя. Ради нас.
— Кэй, давай быстрее. Чай уже готов, — ты распахиваешь дверь, морщишься от пара и духоты, с вожделением смотришь на мое тело, то и дело, останавливаясь взглядом на груди. А я не могу наслушаться твоего голоса. Бархатистого, обволакивающего, нежного. Не могу насмотреться на тебя, на твои глаза – черные, гипнотизирующие, завораживающие… — Кэй! – нотки раздражения портят все.
Медленно встаю, наспех вытираю волосы твоим полотенцем и выхожу, игриво пихнув тебя локтем.
Кажется, на кухне ничего не изменилось за последние несколько месяцев – гора немытой посуды в раковине, на столе кружка с горячим чаем, пирожные и бутылка саке.
-Я специально купил с вишней, — садишься напротив меня и потягиваешь саке прямо из бутылки. Темно-синяя рубашка запачкана краской, а черные волосы спутались… Твои волосы. Я люблю перебирать их, лежа на твоей груди, прислушиваясь к биению твоего сердца, после того, как ты подаришь мне те тринадцать оргазмов, которые смеет обещать лишь дьявол.
За окном падает снег. Белые мухи, которые умирают так же быстро, как и надежды.
-Мы должны прекратить это, Кэй. – Как нож по сердцу.
-Почему?
-Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.
-Почему? – в голове пустота, а чай, кажется слишком горячим. Или холодным?..
-Не хочу причинять тебе боль, — но ты уже ее причинил.
-Зачем? Ведь все хорошо! Господи, какие глупости. You are very stupid! We are happy together… — мой психолог говорил, что я должна говорить по-английски, когда нервничаю или сержусь, но мой словарный запас слишком мал для того, чтобы высказать все, что я думаю. – Я счастлива с тобой. Мне хорошо. Тебе нет? – чувствую себя сопливой школьницей. Так и не смогла повзрослеть…
-Ты забыла кольцо в ванной, — протягиваешь мне золотой ободок, украшенный мелкими бриллиантами. Подарок мужа. Обручальное кольцо его матери. – Одевайся.
В эту секунду я ненавижу тебя. Надев кольцо на безымянный палец, опрометью выбегаю из кухни, собираю разбросанные вещи, одеваюсь, чувствуя на себе пристальный взгляд черных глаз, в которых я тонула каждый раз, когда ты смотрел на меня, продолжая двигаться внутри.
-Прощай, — твой голос сводит меня с ума даже сейчас.
Молча выхожу из квартиры, оставляя тебя наедине с мольбертом и саке. Нет смысла устраивать скандал и сражаться за место в твоей жизни. Ты не передумаешь, я знаю.
Снег падает, путается в волосах, тает, едва касаясь ладоней и лица.
-Сукин сын, — сажусь машину, подаренную Сугуро на годовщину свадьбы, — что ты сделаешь с пирожными? Ты ведь терпеть не можешь вишню…