Глава VII
Как началась с первого дня служба, так и помчались дни. Только вроде переступил порог заставы, а уже темень за окном и слышится как бы невзначай покашливание дежурного досмотрщика. Мол, пора бы вам господин помощник управляющего на фатеру, а нам тогда самовар ставить да пузо крепким забайкальским сливаном погреть..
Быстро проверили фураж, он сошелся до фунта овса – домой никто не тащил, дежурные по конюшне знали, что учет ведется строгий.
Только в воскресенье Алексей не торопясь и обстоятельно написал письмо сначала Анхен, где настоятельно советовал беречься, побольше быть на свежем воздухе, а затем и маме – про Байкал и его дикие прелести, как устроился и пару строк о работе.
Через неделю Алексей начал ездить в разъезды – он был просто обязан изучить район. Там то и познал все прелести службы досмотрщиков. Устраиваясь на биваке Демьянюк изливал душу.
- Вот попробуй отмахать в день с полсотни верст верхами, да не по ровной дороге.. Хорошо здесь на Байкале летом вдоль берега гнуса нет, а если в дождь – ведь сухой нитки на теле не бывает… А как зимой, мороз за тридцать да еще ветерок, - Никанор достал из костра головешку, прикурил и продолжил.
- Сейчас еще тепло, кинул охапку лапника, да укрылся потеплей, а вот похолодает, а снегу еще мало.. Тогда по другому поступать надо.
- Это как? – Гусликовский оторвался от мыслей о семье.
- Надоть сушняку набрать побольше и костер разжечь на всю длину тела. Когда прогорит, золу хорошо откинуть, чтобы ни уголька и лапнику на это место поболее. Лежишь как на каменке – снизу греет, а сверху шуба. А как снега выпадет , ну хоть по колено – то тогда нодью делать…
- Слово интересно, еще не слышал…
- Это наше. Выбираешь ночлег, чтобы сухойстойная лесина рядом была, валишь и разделываешь на два бревна, сажени по две… Очищаешь площадку от снега и лапником обкладываешь бока, это чтобы тепло не уходило..
Бревна подрубаешь с боков, чтоб щепа торчала и кладешь одно сверху другого и поджигаешь сразу во всю длину. И горит всю ночь… Только надо раздеваться до белья, а то искра – проснешься с дырой в полтела…
- Надо обязательно сделать, - Гусликовский привстал на локте, подоткнул под бок выбившую полу бекеши и снова прилег на кучу лапника. С непревычки от такого перехода верхом тело ломило и крутило.
Алексей еще долго лежал в полудреме и поглядывал на звезды. Здесь всё не так.. Черное, кажется рукой достать, бархатное небо. И звезды зримо ближе, яркие и мохнатые, как светящиеся пауки. Он здесь, а Анхен в Риге, скорей бы в отпуск, с тем и заснул. И снилось ему рижские узкие улочки, по которым они вместе любили бродить и что то еще, что появлялось как смутное видение и не задерживаясь долго в памяти, исчезало бесследно.
Проснулся Алексей уже под утро от холода, видно ворочаясь во сне сбил овчинный полушубок в сторону. Костер давно прогорел, угли еще матово светились, переливаясь тускнеющей краснотой. Возле него на обрубке сидя дремал Хорошайлов, зажав меж коленей карабин и уткнувшись носом в меховой воротник. Тут резко всхрапнула одна из лошадей, Афанасий встрепенулся и раздосадованно буркнул.
- Ну, не балуй.
Видно дремоту всё таки перебил, встал и уложил в костер охапку хвороста. Скоро веселые яркие огоньки забегали по сучьям и темнота разом отступила на несколько саженей вокруг. Показались фигуры лошадей, жеребец Демьянюка положил свою голову на спину кобылы, которую выделили Гусликовскому за покладистый нрав и косил на огонь своим лиловым глазом.
Вот даже животина ищет родственную себе душу, - подумал про себя Алексей и вновь в мечтах перенесся в Ригу. Немного полежал и встал, сделав зарядку растерся снегом до пояса.
Хотя дорога обратно и казалась намного легче, вернулись на заставу перед самыми вечерними сумерками. Едва Алесей спрыгнул с лошади и передал поводья Демьянюку, как на крыльце показался Ривкин и пошел к Алексею, держа в руке синеватый листок.
- Господин помощник управляющего, на вверенной заставе без проишествий, - и вдруг переходя с баса на более мягкий тон добавил- с поздравляю вас с наследником.
Волна радости закружило голову, захотелось запрыгать и кружиться, но Алексей сдержался и бережно взял в руки бланк телеграммы. Буквы сначала прыгали и двоились, но сумел прочесть.
- Поздравляю сыном. Вес 10 фунтов 20 золотников. Твоя Анхен.
Ну вот и все, ты теперь не просто женатый мужчина, но и отец для этого крошечного человечка, что лежит сейчас в своей колыбельке. На кого больше похож? На него или на Анхен, какая судьба его ждет?
Вернувшись в свою комнату и поужинав, сразу сел за письма и получилось три листа убористым почерком. Когда описывал чувства к сыну, так ясно представил младенца, что остро захотелось прижаться губами к его лобику и вдыхать запах его тельца. Теперь каждое утро он просыпался с мыслями об Анхен и Николке, с ними и засыпал.
***
Морозы с каждым днем крепчали, в сенях вода стала замерзать в бочке и её перенесли в кухню, пришлось начать обтираться снегом, благо за день до Покрова навалило сразу по колено. Правда Байкал не сдавался. Выбрасывал днем волнами на берег ледяное крошево, а всю ночь тяжело вздыхал как больной человек и тогда лед, захватываю всё новые площади, уходил на сотню-другую саженей от берега.
Дней за десять до Казанской Гусликовский обмолвился старшему досмотрщику, что в ближайшее воскресенье собрался на охоту.
- Ружье привез, припасов в Иркутске накупил, а так с прошлой зимы и не выстрелил..
Ривкин вдруг еще больше подобрался и заговорил медленнее, как бы подбирая слова.
- Вы, Алексей Александрович, один не ходите… Не ровен час зайти в сопки, а ведь они все одинаковые.. Так пропасть ненадолго… С вами пойду…
- Да я далеко не собираюсь, так по рябчикам пострелять…
Ривкин достал носовой платок, утер вспотевший лоб – печи на заставе топили хорошо, пробежал зачем то пальцами правой руки по пуговицам форменной тужурки, нахмурил в очередной раз лоб так, что через переносицу легла глубокая морщина, может вспомнилось что то тяжелое:
- Я пожалуй с вашего разрешения бердану возьму казенную, всё равно пристреливать положено. А вы , окромя дроби и картечи жаканом зарядите..
Решили, что утром в воскресенье к Гусликовскому заедут на нанятых санях и довезут поближе к кедровнику.
- Вокруг села на пару верст пусто, хозяева летом собак без привязи держат, да плохо кормят, вот они ради прокорма и вывели дичь…
Утром Алексей проснулся в хорошем настроении и когда после зарядки зашел на кухню, его ждал накрытый стол и стоял такой аромат, что пришлось сглотнуть набежавшую слюну.
- Я вам чай нынче заварила с кедровым молоком и чагой, с вечера в печи томила, - повернулась от печи Анастасия, поставив рогачом очередной чугунок на плиту.
- Я щас и подою, так вы от парного не отказывайтесь. Вот с собой возьмите, - кухарка подала небольшую, плетеную из березовой коры, кошелку, - тама сухари молочные, кусок отварной изюбрятины, да сало свиное отварила в луковой шелухе.
Алексей даже немного растерялся от такой заботы, а потом решил к сделать женщине к Рождеству хороший подарок…
По Ривкину можно было часы сверять. Вот его поступь в сенях и
могучая фигура вваливается в комнату. Одет в куртку, перешитой из солдатской шинели, такие же штаны, на ногах кожаные ичиги с голяшками из брезенты, в руках лисий малахай и такой уверенность пышет от него, что и без слов видно, что на такого человека можно положиться.
Из села выехали еще в сумерках, Алексей не сразу разглядел, что за санями следует чья то тень, пока досмотршик не крикнул:
- Рыжик, ко мне, - и добавил, сдирая с усов сосульки, - еще набегаешься.
Тут же в ноги, на самый край розвальни прыгнул и спокойно улегся пес, видно не впервой приходилось.
- Собака ваша?
- Нет, у соседей взял, им теперь без надобностей…
- Это как?
- Как обычно, попал хозяин на лодке в шторм, тело до сих пор не нашли. На омулевой путине был с соседом. А пес хороший, и на кабана идет и на соболя, в семье вдова и три девки, самим бы прокормиться…
Не меньше часа скрипели полозья, прежде чем по краям черного неба стали гаснуть россыпи звезд. Наконец порозовел краешек неба и осторожно выглянул бордовый край солнца.
- Не замерзли еще, Алексей Андреевич, - это Ривкин оторвал его от сладкой дремы.
- Да нет, я же тепло одет..
- Вот именно, что тепло. По тайге надо одеваться легче, набегается человек, взмокнет и сразу простынет. Надо будет вашу бекешу в санях оставить, я вам куртку с изюбря приготовил, не побрезгуйте…
К небольшому распадку подъехали, когда уже полностью расцвело. Пес тут же припал носом к снегу и скрылся за поворотом. Ривкин, наказав возчику подъехать до темноты, пошел рассматривать следы, а Алексей переоделся и тоже подошел ..
- А зайца здесь полно, вон как тальники обшмыгали….
Двинулись вслед друг другу. Не прошло и пяти минут, как где то впереди раздался отрывистый лай.
- Вы, Алексей Андреевич, правее, к тальникам, а я левее возьму..
И почти тут же на тропу выскочил огромный заяц, весь в белом, только кончики настороженных ушей черные. Видно для того, чтобы определить с опасностью, встал столбиком. Гусликовский нажал на курок. Пока дым рассеялся, пока подбежали – заяц перестал дергаться в конвульсиях. Ривкин поднял его за уши на уровень плеч:
- А фунтов пятнадцать потянет, с почином, Алексей Андреевич..
Подбежавший пес стал хватать пастью с вывалившим языком кровавое пятно на снегу. Гусликовский вынул из кармана брюк кусок сухаря и бросил. Только негромкий хруст известил, что пес не промахнулся
Пришлось перевалить через пару сопок, поросших редким лиственичником, прежде чем открылось кедровое море. Деревья стояли монолитной стеной, лишь кое-где из общей массы выделялись кроны стволов-патриархов.
- Здесь белки полно, урожай в этом году хороший и ей резона кочевать нет, видите сколько шишек погрызенных и следов..
В подтверждение слов раздался настойчивый лай пса. В паре десятках саженей увидели собаку с поднятой мордой и тявкающей на близстоящее к ней дерево. Ривкин коротко бросил.
- Векша там на дереве, она сейчас на собаку смотрит. Выцеливайте в голову…
Алексею пришлось подойти с противоположной стороны от собаки шагов на десять, прежде чем разглядел в густой кроне черный комочек. После выстрела белка несколько раз ударилась о ветки и шлепнулась в снег. Попыталась ползти, но подбежавший пес сомкнул челюсти..
- Рыжик, фу, отдай.. На.., - и еще один кусок сухаря скрылся в пасти.
- Вы его так разбалуете… Сытый на зверя не пойдет..
- Да там кусочек с полмизинца..
По следам выходило, что белка есть, но видно ореха много и она сейчас засела в теплое гайно и кормиться с утра не хотела.
- Еще что хотел сказать. Если нарвемся на чушек, не стреляйте в секача. У него мясо старое, а главное – на морде и боках столько грязи и смолы намерзло, что панцырь – из ружья и не пробьёшь. Лучше в подсвинка молодого и в бок, только цельтись на пару вершков ниже, у него щетина большая..
Вдруг Ривкин резко обернулся и приложил палец к губам, затем показал на пса. У того на загривке топорщилась шерсть, хвост закрутился винтом. Полуприсев на передних лапах, стал забирать в сторону. Через пару минут впереди стали раздаваться характерные чавкающие звуки и хрюканье.Ветер дул на них, поэтому стадо медленно приближалась в их сторону.
Где то в саженях двадцати-тридцати раздался поросячий визг, затем встревоженное уханье и топот.
- Пойдемте вперед, только осторожно, не ровен час секач выскочит.
Когда приблизились, то увидели, как Рыжик вцепился в заднюю ляжку подсвинка, а тот кружась и вереща, пытается его сбросить.
Как бы собаку не задеть, - пробасил Ривкин и прицелился. Выстрел и кабанчик валится на передние ноги. Опытная собака отскакивает и хватает за загривок. Еще выстрел и зверь валится на бок, пес продолжает остервенело трепать тушу и только потом начинает жадно слизывать выступающую на снегу лужицу крови.
- Ну, Алексей Андреевич, с полем вас. Добрых пудов пять в ём будет, а то и шесть. И всё это тащить правда придется, розвальни в тайгу не потащишь.
- Да тут потрохов с целый пуд.
- И то верно. Давайте костер разводить, чайку попьём, освежуем да назад выбираться.
Через полчаса на вытоптанном на снегу круге уже горел костер, в висевшем на жерди котелке вода пошла молочной пеной – вот вот бурлить начнет. Ривкин пластал шкуру, дошел до шеи и обрезал её. Вскрыл топором грудную клетку, дальше уже ножом резанул брюшину
- Тут самое главное желчь не задеть, мясо горьким будет. Голову потом на месте обшмалим, сейчас не до этого.
Стали пить заваренный как деготь чай с сухарями, заедая отварным мясом, положенным Анастасией.
- Если бы с ночевой, можно было такую свежину заварганить, ешь не хочу.
Пес, наевшись вдоволь требухи, так что бока раздулись, дремал поодаль, время от времени приподнимая от лап голову и вновь опускал.
Вышли с тушей на дорогу, когда солнце начало всё сильней скатываться к горизонту. В санях, завернушись с головой в шубу дремал возчик. Услышав шаги, забурчал недовольно.
- Цельный час прождал, обещались пораньше, - но его тут же оборвал Ривкин.
- Получишь легкое и печенку на пироги, а счас трогай.
Пес привычно занял место в санях, но при въезде в поселок спрыгнул и лениво затрусил рядом, а потом и вовсе отстал, свернув в чей то двор.
Старший досмотрщик занес сам тушу во двор Ксении Ивановны и на чурбаке, на котором Прохор рубил обычно дрова, топором разделил добычу.
Несмотря на попытку Гусликовского отказаться, мол ему и зайца хватит, вручил выскочившей во двор Анастасии заднюю ляжку со словами.
- На Рождество Алексею Андреевичу справить копченый окорок.
Больше на охоту выбраться не удалось, пошли один за другим отчеты, а затем снегу навалило почти по пояс. Могли выручить лыжи, но по таким горам особенно не походишь, местные охотники обшивали особым образом деревянные полотна камусом, чтобы при подъеме ворс, расположенный против шерсти не давал скользить. А купить пока не удавалась.Да и крепкие морозы с ветрами не очень благоволили к вылазкам в лес.
Перед Рождеством пришли наградные: Ривкину – пятьсот рублей, Алексею – триста, Ярошенко – две сотни, Ривкину как старшему досмотрщику сто, остальным по пятьдесят. Каждой сестре как говорится по серьгам… Но тут не до рассуждений, установился санный путь и посыпались одно за другим задержания, надо было передавать контрабанду в аппарат мировых судей, устраивать аукционы по продажи конфиската..
Глава VIII
Подошли праздники, закончился пост и кухарка наготовила таких вкусностей, что те прямо таяли во рту – то уху из налимьих голов, то пельменей налепит с изюбрятиной, то мясо с клюквенным соусом.
Ребятня и молодежь пошла от дома к дому славить Вифлиемскую звезду тонкими голосами. Алексей выходил сам и высыпал в подставленные холщовые мешочки пряники и конфеты в обертках. Его приглашали на застолия в несколько компаний, но выпив пару рюмок и отсидев для приличия час-другой начинал скучать, поэтому сыграв пару партий в шашки или шахматы под благовидным предлогом удалялся. Кому охота слушать пьяный треп… лучше еще раз перечитать письма Анхен, вдыхая слабый, еле уловимый запах её духов и умиляться крошечному отпечатку ладошки сына, обведенному на полях карандашом.
Голдов приехал перед самым Крещением. Алексей как обычно утром обметал на крыльце травяным веником снег катанки, купленные в поселке, казенные, с высокими голенищами до колен были тяжелы и неуклюжи, когда выглянувший в дверь дежурный досмотрщик доложил.
- Алексей Андреевич, а вечером, уже затемно, господин управляющий приехал на почтовых.
Гусликовский освободил от своих вещей кабинет управляющего и только после развода углубился в чтение бумаг, как услышал громкий доклад дежурного. В комнату вошел господин в сером двубортном штатском пальто с каракулевым воротником, башлык откинут, на голове форменная фуражка с наушниками, высокие, как кавалерийские ботфорты лаковые сапоги. Вскочивший как живчик Ярошенко почти пропел вкрадчивым голоском.
- С приездом вас, Алексей Михайлович…С Рождеством и Новым Годом..
Тот медленно повернул в сторону канцелярского чиновника голову, затем впился в Гусликовского, небольшая русая бородка, пышные бакенбарды, общий вид портил простецкий нос картошкой. Такой бы достаться пастуху или углежогу, а не благородному… Глаза-пуговки пройдохи – любителя погулять.
Алексей встал, спокойно выдержал взгляд.
- Алексей Андреевич Гусликовский, губернский секретарь, назначен помощником управляющего вверенной вам заставы.
Еще несколько мгновений взаимного прощупывания.. Наконец по лицу управляющего пробежала мимолетняя улыбка.
- Ну что вы так официально… Алексей Михайлович, - и почти сунул в его ладонь Гусликовского свою кисть с тонкими, длинными пальцами.
- Вы зайдите через полчаса, если документы срочные, - и тут же повернувшись спиной пошел в свой кабинет. Тут же за ним занесли фыркающий самовар на подносе укрытом салфеткой. Запахло нарезанным лимоном…
Выждав отведенное время Алексей сложил стопку необходимых журналов и документов и держа их в согнутой левой руке постучал в косяк.
- Разрешите.
- Да! Входите!,- откликнулись из за двери…
Когда Гусликовский вошел в кабинет, управляющий что то писал на листе бумаги, не вставая кивнул на придвинутый к столу стул. Еще несколько минут выводил, то и дело макая ручкой в чернильницу. Наконец закончил, откинулся назад, заложил руки за голову.
Наслышан я о ваших подвигах, одних штрафов почти десять тысяч.. Да вот игра очень скользкая, у купчины могут быть состоятельные покровители в столице, запрут в такую Тмутаракань….
Заметив на лице Алексея возражение пробормотал, -ну хорошо, а теперь о делах.
Выслушал обстоятельный доклад Гусликовского не перебивая, лишь изредка покручивая левой рукой завитки усов, затем внимательно изучал отправленные отчеты и лишь потом бросил.
- Вижу разобрались, а то я, если откровенно переживал… Кстати, как устроились? Помощь не нужна?
- У Ксении Ивановны комнату снимаю, а к Пасхе во флигель перейду…
У меня сын родился, а я здесь…
- Ну в отпуск ближе к осени, перед ледоставом, раньше не получится…А вот у меня дочь, целых пять лет…
Управляющий о чем то надолго задумался и вдруг бросил.
- Мы по четвергам у Анны Николаевны Елизовой собираемся, ну там в картишки перебросимся, по рюмашке сообразим…. И компания хорошая, начальник метеостанции, заведующий почтой, фельдшер, урядник само собой, инженеры из пароходства тоже не брезгуют….
- Вы знаете,- Алексей попытался сделать голос тверже, - работы очень много, а как выходной, то я лучше в лес, ружье привез с Риги…
- Ну как знать, - управляющий встал, прошелся по кабинету…
- Вот только в воскресенье жду вас к обеду, возражения не принимаются..
От пристани пятый дом, Ивана Ивановича Сироты, там квартирую..
Глава IX
Как не хотелось Алексею, но без визита вежливости не обойтись, пришлось идти в субботу по лавкам, не явишся ведь в гости без подарков. Взял две полбутылки Шустовской Несравненной рябины – это для мужчин, полбутылки «Крем Де Какао» - для дамы, а дочке была приобретена нарядная кукла с целлулоидным личиком в большой коробке с надписью на французком.
Управляющий с супругой встретили его с напускной приветливостью. На Голдове был наимоднейший костюм из английской шерсти, сшитый у хорошего портного, а платью и украшениям его супруги могла позавидовать и дама из высшего света. Едва успел вручить подарки, как его усадили за стол, дочка немного стеснялась постороннего и получив куклу тут же убежала в другую комнату. Управляющий на правах хозяина сыпал прибаутками и всё старался налить Алексею до самых краев большой пузатой рюмки…
- Так, Алексей Андреевич, это за наше знакомство, закусывайте осетринкой… Ну а теперь за хозяйку…Ведь я Антонину Павловну как заметил на балу в Дворянском собрании, так и протанцевал с нею весь вечер, чуть до дуэли с её кузенами не дошло…
Супруга управляющего, чернобровая и статная, только мило улыбалась и старалась положить в тарелку Алексею кусок побольше…
- Кушайте, кушайте. Когда домашнего поедите..
- Ну что вы, у моей хозяйки отличная кухарка. Хотя конечно, таких заварных пирожных или струделей с изюмом как моя Анхен не готовит. Просто не обучена..
После третьей рюмки Гусликовский её просто перевернул вверх донцем к плохо скрытому неудовольствию Голдова, ведь тому одному пить непрелично.. Нашел правда выход и несколько раз удалялся якобы по делам на кухню, а когда возвращался, то облизывал обожженные крепкой настойкой губы. Быстро опьянел, стал рассказывать какие то невероятные истории из армейской службы, оказалось что ушел в отставку в чине поручика. Потом пошли сальные анекдоты и Алексей, сославшись на головную боль, откланялся.
Уже по дороге подумал, что такие наряды жены и убранство квартиры на казенное жалованье не купишь, один столовый сервиз чего стоит, да лечение, если только не приданное было большое… Подумал и задвинул эту мысль подальше..
Пока не установилась хорошая ледовая дорога пошла «саночная» контрабанда. Что это такое, Алексей убедился на своём опыте. В тот день он с Марфиным и Хорошайловым с утра выехал в разъезд, решили обойти устье Ангары и спуститься на верст тридцать южнее. Все шло как обычно, как вдруг, выехав из-за кривуна, увидели группу из пяти человек, толкающих перед собой санки с широкими полозьями, груженные тюками. Обнаружив разъезд, саночники разбежались веером вглубь Байкала.
Алексей гикнул и только сжал ногами бока лошади, как Ксенофонт схватил за уздцы.
- Алексей Андреевич, осторожно… Лошадь со всадникам, провалиться можно…
- Ведь уйдут! Давайте нагоним!
- Тогда осторожно спускаемся и держимся рядышком, но сближаемся. Щас я только аркан приготовлю, на всякий случай..
От лошадиных подков полетели ледяные брызги и расстояние до бегущих и толкающих перед собой санки людей стало неуклонно сокращаться, как противно завизжал лед и трещины паутиной побежали в разные стороны. Тут у скакавшего первым жеребца Хорошайлова провалились передние ноги и он валится набок. Хорошо, что опытный наездник смягчил удар, вцепившись в луку седла и только потом его откинуло в сторону. Умное животное сумело выбраться из полыньи, но преследование пришлось прекратить. Уже потом, на берегу, до Алексея дошло, какой опасности он подвергал всех и по телу пробежала дрожь. Чтобы успокоиться предложил сделать привал, тем более, что у провалившейся лошади острыми ледяными кромками порезало кожу ног, правда неглубоко, но раны перевязать следовало. Для дезинфекции Гусликовский достал из переметной сумы охотничью фляжку в суконном чехле и обильно пролил их коньяком. От такого, по их мнению нерационального использования горячительного напитка, досмотрщики даже закряхтели.
У Хорошайлова нашлась и мазь их пихтовой живицы и чистые лоскуты на бинты. После кружки горячего чая он вытер спотевший лоб и со вздохом промолвил:
- Лед пока тонкий, вот они и пользуются… На еще повезло, позапрошлый год у Сологуба лошадь ноги переломала, пришлось списать, а бумаг писано… Рысью уже не пустишь, только шагом..
С установлением регулярного движения по ледовой пошла уже другая контрабанда. Какие только ухищрения не придумывали они – и в полозьях саней выдалбливали тайники, где прятали жестяные банки с ханшином и двойные стенки кибиток для сокрытия акцизного товара – табака, керосина и спичек. Даже мороженные говяжьи туши скрывали внутри себя по штуке сукна, а то просто пытались перегнать с Монголии табуны скота без положенных ветеринарных документов.
***
Несмотря на крепчайшие морозы начал потихоньку прибавлять день и солнце не просто висело на небосводе, разгоняя мглу, а начало потихоньку пригревать. Февраль не зря зовут бокогрей, солнечную сторону припекает, а тыльную морозит до слез. Вот снег отступил от заплотов и стволов деревьев, а куржа, что висела на ветках мохнатыми белым одеянием, сверкала в полдень так, что становилось больно глазам.
В тайгу Гусликовский больше не ходил, у лесных обитателей начался гон и вся природа готовилась к таинству рождения. Правда скорая весна только раззодорила охотников на нерпу и они сбивались в артели перед выходом на нерпичьи лежбища.
Хотя и Рождество и Новый год отмечался на Байкале с истинным сибирским размахом, подготовка к празднованию Масленицу поразила Алексея. Не только детвора и молодежь, но и взрослые строили из снежных блоков крепость, устраивали на крутых склонах ледяные горки.
На Масляной недели в среду и четверг всё население Листвянки устремилось на берег. Там были устроены бега рысаков с легкими кошевами на время. Если в промежуточных заездах победители получали жеребенка или бычка, то победитель в этом году, а им стал ямщик Федор Глебов, что подряжался у Дронова гонять почту – получил роскошную упряжь стоимостью в пятьдесят рублей.
Первым делом Алексей подошел к сидящим на чурбаках небольшой группе стариков, видно кто то из сердобольных жителей привёз на лёд пару саней обрубков. В потертых заячьих или лисьих малахаях, старых полушубках или шубейках из дикой козы, деды щурились на солнце из под седых бровей и нещадно дымили самосадом. С каждым Гусликовский поздоровался за руку, выказываю тем самым уважение к возрасту, поздравил с праздником. Те радостно загалдели:
- И вас, Лексей Андреевич…
- Благодарствуем..
- Эх, скинуть бы годков двадцать, я бы Федота за пояс заткнул..
- Эхе – хе..
- Кабы мне хучь десяток…
- Тады бабке всю ночь спать бы не давал..
- Да ну вас, балобоны.. я про скачки..
- да я про тоже..
Затем направился к сидевшим чуть поодаль старушкам. По тому, что численность бабушек превосходила своих ровесников мужского пола раза в три, доживало их до преклонного возраста порядочно. На то был простой ответ – сколько рыбаков брал каждый год Байкал, не меньше гибло в тайге, а работа на приисках по колено в ледяной воде, да еще солдатчина – не одна головушка покоилась в земле от Коканда до Шипки.
Старушки не в пример дедам принарядились, одна перед другой выставила цветастые полушалки с кистями, пусть и не раз одеванные, да крытые кацавейки со стоячими атласными воротниками, что закрывали уже не лебединые, а сплошь морщинистые шеи. Вон еще, из под длинных до пят юбок, выглядывают не повседневные чуни, а праздничные пимы с галошами. Всех старушек Алексей угостил конфетами и пожелав долгих лет жизни пошел к столам со снедью. В спину донеслось:
- Это хто такой сердешный..
- Барин у Ксении Садовой квартирует..
- Баяла она, что жинка у его в Риге, а имя у её не нашенское..
Столы ломились от блинов и закусок, вина и водки. Да вот только потянуло к вмороженным в лед столбам. Толпа радовалась за счастливчиков, что добравшись до верха отполированных столбов, снимали подарки. Вот мосластый парень, раздевшись до пояса и скинув даже опорки достал рукой до приза и скатывается с парой юфтевых сапог. Тут же одевает их на ноги – подошли. Алексей тоже не сдержался и полез на столб. В первый раз снял огромную вязанку баранок и - раздал рябятне. Во второй раз снял корзину с гоготавшими гусыней и гусаком – жалко было птиц морозить и тут же подарил птиц Ривкину, тот неподалеку катал детвору на санках.
Получив подарок, то немного растерялся, поставил корзину на лёд, пробежался пальцами по пуговицам полушубка:
- Ну, Алексей Андреевич, благодарствую… Заходите к нам сегодня в гости, супруге пирог брусничный удался..
Вечером Гусликовский зашел к Ривкиным и просидел несколько часов. Пусть комната по сравнению с управляющим обставлена просто – обеденный стол да шкаф посудный, железная кровать с никелированными спинками, да ножная швейная машинка у окна- все сквозило чистотой и уютом. На домотканых половиках ни пятнышка, скромные ситцевые занавески по краям подбиты самодельными кружевами, а смотрятся не хуже шелковых.
Мальчишки получили в подарок книгу Брема о животных с картинками и пытались тут же усесться рассматривать, но мать отправила их мыть руки. Побежали наперегонки к рукомойнику за занавеской. Вышли уже чинно, так и просидели, осторожно перелистывая страницы.
- Больно дорогой для них подарок..
- Пригодится в учебе..
- Да, выучить хочется..
- Ну почему и нет. Тем более Департамент оплачивает расходы родителей по обучению.
- Да старшой еще больно мал. Вот его сначала в сельскую и буду писать рапорт на перевод в Иркутск. Там можно и в реальное отдать..
- В Иркутск и я хочу, семью бы вызвал, - вырвалось у Алексея.