- Хакуна Матата, Прохор Амбросович!
- И вам, мой юный друг, того же.
- У меня вот здесь, в третьем столбце, шестьдесят девять получилось. Ну, разве это не замечательно?
- А на какое должны были выйти?
- На семьдесят два.
- Так что же тут замечательного, позвольте узнать?
- Ну, с семьдесят два у меня никаких ассоциаций, а вот с шестьдесят девять…
- Понятно. Вы молоды, отсюда и ассоциации такие. Я же как-то спокойно к этому отношусь.
- А к чему вы, Прохор Амбросович, относитесь беспокойно?
- К нашим беседам.
- А что с ними?
- Полное отсутствие логики наблюдается.
- Зато абсурд цветет пышным цветком и благоухает ароматом бессмысленности!
- Что есть, то есть.
- И что пить, то пить, Прохор Амбросович. Верблюд, кстати, без воды две недели обойтись может. Но у него то хоть запас при себе имеется. А вот в наших с вами горбах, окромя энтузиазма – ничего.
- Удручает это вас?
- Не то слово.
- А какое?
- Деморализует!
- Да не переживайте вы так за этот отчет, завтра доделаете.
- Уговорили, чертяга вы языкастый! А знаете, Фрейд как в воду глядел.
- О чем это вы?
- Я говорю – знаете, Фрейд как в воду глядел.
- И со второго раза не понял.
- Может, в третий раз попробуем?
- А ну-ка!
- Знаете, Фрейд как в воду глядел?
- Э-э-эм… Не знаю.
- А я знаю! Как и все – просто и безфантазийно.
- И к чему это сейчас было?
- Да, сон мне вчера приснился.
- И?
- Старина Зиги специалистом первостатейным был по снам. Толково толковал их.
- Про что сон?
- Про всадника без головы!
- И что там с ним?
- С кем?
- С всадником.
- Без понятия. Я его даже издали ни видал.
- Но, позвольте, вы только что сказали…
- Всадника не видал. А вот его голову, только не заорите от радости, отыскал, представляете?!
- Еле сдерживаюсь, чтоб не заорать. И где же она бедная все это время была?
- На семьдесят втором левом повороте Млечного Пути под шестьдесят девятой звездой!
- Вы, значит, шутите?
- А вы, значит, в пророческие сны не верите?
- Ни капельки.
- Ни одной?
- Совершенно!
- Что – совершенно? Надеюсь, это вы не о мире сейчас?
- Совершенно. Ни одной. Капельки. Не верю. В пророческие. Сны.
- Между прочим, зря.
- А вы верите?
- Всенепременно!
- Но, мой друг, сему и доказательств то конкретных нет. А все ранее предъявленные – сфабрикованные, для создания рейтинга телепередачам и прочим СМИ.
- А хотите, я вам докажу?
- Не то что бы горю огнем, но разве у меня есть выбор?
- Вот именно!
- Режьте!
- Это произойдет с вами в конце недели.
- Да ладно! Неужели? Вы ничего не путаете? Именно оно? То самое – ЭТО?
- Сейчас законкчречу,- вас грузовик собьет.
- Насмерть?
- Нет. У вас многочисленные открытые и закрытые переломы, сильно поврежден мозг, спинные позвонки в хлам. Вас, конечно, починили, как могли. Вы даже еще потом целых тридцать лет прожили веселой, полной ярких впечатлений и незабываемых приключений, жизнью овоща!
- Можно я не буду аплодировать? Руки, конечно, чешутся, но по другому поводу.
- Только не бросайте меня в терновый куст!
- У вас черный юмор границ не знает.
- А так, Прохор Амбросович, и надо. Расставьте повсеместно цензурную таможню и от черного юмора жалкое подобие останется.
- Давайте лучше о чем-нибудь другом.
- Давайте. Вам вот, например, какие сны снятся?
- Это называется о другом?
- Чему угодно можно дать какое угодно название. Главное креативно подойти к этому делу. Ну?
- Гну!
- Антилопа? И часто она вам снится?
- Чаще чем вы себе можете представить!
- Я представил где-то до трехсот пятидесяти тысяч семьсот восьмидесяти двух!
- Рад за вас!
- Сам в восторге! Может, музыку включим?
- Давайте не сегодня.
- А как на счет разложить «Черный ворон» на два голоса?
- У меня, знаете ли, слуха нет.
- Как это – нет? Вы же меня отлично слышите, не так ли? Или я все это время орал вам?
- Да нет, что вы. Просто я не склонен к исполнению хоть каких-либо музыкальных композиций.
- А к чему вы склонны?
- К выключению компьютера.
- Время?
- О, да!
- До завтра.
- Приятного вечера вам.