Рисунок Екатерины Сорвачевой (Шахминой)(с)
Смеркалось. Анфиса лежала на травке и мечтательно смотрела вдаль. «Интересно, что сейчас делает Маша», - подумала она.
Анфиску одолевало желание сходить к ней в гости, но в такое время это было опасно. Дело в том, что во дворе девочки жили две огромные псины: овчарка и ротвейлер. Эти собаки были породистыми и считали себя хозяйками двора. Поэтому они накидывались на любую незнакомую дворняжку, которая могла случайно забрести на их территорию. Хозяева овчарки жили на том же этаже, что и Маша. Их двери находились напротив, поэтому, обычно, Анфиска очень осторожно кралась по подъезду, чтобы овчарка не могла её услышать или унюхать. Анфиска всегда старалась прошмыгнуть во двор в обеденное время или субботним ранним утром, когда все собаки ещё спали. А сегодня был вечер пятницы и, наверняка, псины вышли на прогулку.
Анфиска привстала и задумалась: «А может, повезёт? А может, нет там этого чудовища?». Она очень хотела повидаться с Машей. Наконец, собака решительно встала и направилась к дому девочки.
«Да что она мне сделает?» - подбадривала себя Анфиска, вспоминая большую пасть овчарки. «Да неужели, вот так вот, возьмёт и запросто съест?» - на этой мысли она остановилась, и ей стало не по себе. «Фу, какая ерунда...», - пыталась гнать от себя печальные мысли Анфиска. - Сначала ей нужно меня догнать, а, как известно, бегаю я быстрее всех». Тут Анфиска опять остановилась, и в её воображении нарисовалась картина: овчарка, злобно клацая зубами, буквально в два прыжка, без особых усилий, догоняет её...
«Как это ужасно! Нет, она не посмеет! – продолжала утешать себя собака. - Главное дойти до девочки, а там уж меня в обиду не дадут».
Анфиска опустила голову, прижала уши и, зажмурив глаза, вступила на «вражескую» территорию. Пройдя несколько шагов, она прислушалась. Тишину, которая царила вокруг, нарушали только непонятные Анфиске хлопки. Они были громкими и ни на что не похожими. Анфиска прошла еще несколько метров и увидела Машу, которая вместе с мамой выбивала ковёр. Счастье переполнило собачью душу. Она рванула к своей подруге со всех лап, понимая, что жутко соскучилась. Девочка обернулась и, улыбнувшись, присела: «Анфисушка, здравствуй! А мы тут ковёр выбиваем. Если подождёшь немножко - угостим тебя колбаской». Анфиска радостно вертелась вокруг. Ковер висел на проволоке над травой, сотрясаясь от ударов палки-выбивалки. Анфиска обежала его с другой стороны и стала наблюдать. При каждом ударе ковёр забавно выгибался. Анфиске он был хорошо знаком, так как довольно часто она лежала на нём возле печки после того, как девочка её угощала чем-то вкусным. Поэтому у собаки были связаны с ним только хорошие воспоминания. Анфиска, сама не заметила, как начала ласково тереться о любимый ковёр, приговаривая:
- Коврушечка ты мой мя-яконький!
И вдруг почувствовала, что с обратной стороны палка-выбивалка ударила по нему прямо рядом с её мордой. Она, не обращая на это внимания, сдвинулась немного в сторону и опять потёрлась щекой: «Коврушечка ты мой крас-и-ивый» - палка снова ударила, теперь уже рядом с правым боком Анфиски. Вдруг она услышала испуганный голос Маши:
- Анфиска, я и не вижу, что ты там вьёшься. Отойди скорее, мы ведь можем тебя случайно задеть!
Анфиска нехотя отошла. Настроение у неё было замечательное. Она подскочила к девочке, обхватила её передними лапами и стала танцевать собачий вальс. Маша рассмеялась.
- Пойдём, пойдём скорее к вам в гости, - прыгая вокруг Маши, приговаривала Анфиска. - Потерпи, сейчас мы уже закончим, - смеясь, ответила девочка.
Анфиска радостно подмигнула и вдруг увидела, что Машины глаза наполняются ужасом. Не понимая, что происходит, Анфиска стала вертеть головой по сторонам. Возле подъезда она увидела овчарку, которая, оцепенев от злости, пожирала взглядом Анфиску. Шерсть её стояла дыбом. Овчарка медленно приближалась. Девочка испугалась, что не сможет помочь Анфиске. Овчарка была действительно большой и разъяренной. Маша судорожно соображала, что можно сделать, прикрывая собой четвероногую подругу. Анфиса же стояла позади с испуганной мордой, тесно прижавшись к девочке. Анфиска понимала, что ей уже не убежать. И девочка не сможет отогнать собаку, она слабее псины. У Анфиски часто билось сердце. Казалось, оно вот-вот выскочит.
У Маши на глаза навернулись слёзы, она представляла, что сейчас может произойти.
- Я не прощу себе, если её сейчас разорвут прямо у меня на глазах, - шептала сама себе в ужасе девочка.
Овчарка, оскалившись, медленно приближалась. У неё были большие белые зубы. Она в злобе морщила свой нос и издавала страшный рык. Вдруг собака стремительно рванула к Анфиске. Девочка вскрикнула. Анфиска же упала на траву и крепко зажмурилась.
«Ну, прощайте! Прощайте, все! - судорожно думала она. -.Прощай, Маша, прощай, мой дорогой Дружбан, прощай, мой милый Барбос. Сейчас меня разорвут на мелкие кусочки. Но ведь лежачего не бьют, а значит, и не кусают!» - теплилась последняя надежда у Анфиски. На её морде впервые появилось выражение полной обреченности. Перед Машей лежала собака, распрощавшаяся со своей жизнью, и готовая смиренно принять последний удар судьбы.
Все длилось какие-то секунды. Овчарку отделяли от Анфиски всего десять сантиметров как вдруг её накрыло ковром.
Анфиска лежала с закрытыми глазами и не понимала, почему её до сих пор не съели.
Оказалось, Маша сорвала с проволоки ковёр и набросила его на овчарку. Она неосознанно стукнула по нему выбивалкой, понимая, что после такой выходки разъяренная собака съест их обеих.
«Анфиска, беги-и пока она под ковром! Беги же!» - кричала девочка.
Но Анфиска не могла сдвинуться с места. Глаза её были необыкновенно большими в этот момент. Она испытывала бурю чувств: это был и страх, от того, что они с девочкой могут пострадать. Это был и восторг, от того, что девочка бросилась её защищать. Это была и гордость за то, что у неё есть такая подружка... Она, словно в тумане, видела, как девочка набросила на овчарку ковер, как шлёпнула по нему несколько раз выбивалкой и громко прокричала: «Уходи отсюда! Ишь ты, что вздумала! На мою Анфиску набрасываться!» Как она кричала: «Беги!» Анфиса же стояла как вкопанная. Девочка увидела, что овчарка медленно вылезает из-под ковра, и снова закрыла собой Анфиску.
Но в глазах овчарки было не меньше ужаса, чем во взгляде Анфиски. Овчарка медленно вылезла из-под ковра, её уши были прижаты, а глаза виновато смотрели куда-то в пустоту. Девочка решительно держала в руках выбивалку. Овчарка легла на брюхо и сравнялась с травой. Она смотрела очумевшим взглядом то на девочку, то на Анфиску и осторожно отползала.
Вдруг откуда-то послышался голос:
«Лотта, ко мне! Ко мне, я сказал!». Это был хозяин овчарки.
Собака не торопилась выполнять команду. Она пребывала в неком оцепенении и только изумлённо таращила на девочку глаза. Маша поняла, что опасаться им уже нечего, и спокойно сказала: «Ну, иди, давай уже к хозяину!»
Овчарка развернулась и побрела к дому. Девочка моментально присела и обняла Анфиску.
- Маленькая моя, испугалась? Я тоже испугалась! она трепала Анфиску по голове. Анфиска прижалась к девочке и никак не могла поверить, что её спасли. Ведь она уже мысленно со всеми попрощалась.
Спустя несколько минут они отряхнули ковёр и пошли в гости к Маше. Анфиска радостно вбежала в кухню и ждала, когда Маша расстелет ковер, чтобы, как обычно, уютно устроиться на нём калачиком в ожидании колбаски. Спустя полчаса все уже со смехом вспоминали, как Маша расправилась с овчаркой. А ночью Анфиска, сладко посапывая, смотрела сны о том, как она с Барбосом и Дружбаном весело охотится на бабочек... «Эх, всё-таки дружба с вами - это навсегда», - сквозь сон глухо прогавкала Анфиска и, сладко потянувшись, заснула ещё крепче.