Глава 4. Реальность
Честно отработав четыре часа за прилавком и более-менее приведя свои мысли в порядок, я начала собираться домой. Работа в закусочной мистера Финкса не была очень прибыльным занятием, но какие ни какие деньги приносила и спасала от одиночества длинными туманными вечерами. За одну только смену можно было повидать такого, что, казалось, живот от смеха лопнет. То какая-нибудь сцена ревности, то мамаши с маленькими детьми, то не очень трезвые посетители, то заблукавшие туристы – весь этот контингент проходил через мой прилавок, но сегодня ничто смеха не вызывало. Да и поводов, в принципе, не было.
Я неспешно складывала форму в сумку, когда ко мне подошел мистер Финкс – непосредственный владелец всего этого заведения. Он подобрался из-за спины, поэтому его хрипловатый голос заставил меня вскрикнуть и выронить из рук задорную синюю кепочку.
- Оу, дорогая, прости, что напугал – не думал, что сумею подкрасться так тихо! – на этих словах он разразился громогласным смехом. Все 190 сантиметров тела Грегори Финкса сотряслись от звучного смеха. И только спустя несколько секунд он сумел успокоится, - Прости, деточка, я не специально.
Он внимательно всмотрелся в мои растерянные и затуманенные глаза:
- Что-то ты не очень выглядишь…
Я смутилась от такой прямоты и не сразу нашлась что ответить:
- У меня сейчас не лучший период в жизни… Понимаете, мистер Финкс?
- Да, деточка, понимаю… У каждого бывают такие периоды… Может, несколько дней выходных тебе не помешают?
Я растерянно посмотрела на него: неужели я так плохо выгляжу, что мой грозный босс решил отправить меня в краткосрочный отпуск, раньше за ним такого не наблюдалось:
- Мистер Финкс, но я не…
- Никаких но, деточка! Я вижу, что тебе нужен отдых, тем более последний месяц ты потрясающе трудилась, поэтому не вижу никаких причин не дать тебе отдохнуть! Еще в твоем положении… - на последней фразе он сузил глаза в деланной улыбке.
Я была не на шутку поражена: о каком положении он говорит?
- Мистер Финкс, я не совсем понимаю… о каком положении вы говорите…
Лицо Финкса вытянулось в удивленной гримасе:
- Деточка, тебе не обязательно скрывать ту боль, которая в тебе накопилась… Мы все понимаем и, если нужно, можем помочь…
- О чем вы… Я не понимаю… - в моей голове образовалась непонятная вязкая каша, не позволяющая мыслить трезво.
Мистер Финкс еще больше округлил свои и без того слишком круглые глаза:
- Деточка, ты можешь не скрывать от нас этого… все равно рано или поздно все станет ясно… и видно, - он кинул взгляд в сторону моего живота.
Я залилась краской. Похоже, теперь все становилось ясно. Откуда у него такая информация? Откуда этот бред?
- Что за… О чем вы говорите? Я не понимаю… Это чушь!
Начальник вопросительно посмотрел на меня:
- Конечно, если не хочешь, можешь ничего не говорить, но мне казалось, что тебе наоборот захочется выговориться. Все держать в себе… это тоже нехорошо, тем более для будущего…
Тут я не сумела сдержать внезапный порыв и почти с воплем перебила Финкса:
- Я не… беременна!!!!!!!!! – в этот момент громадный комок подкатил к горлу и я еле смогла выдавить последнее слово, но, на удивление, оно прозвучало очень убедительно. Самое обидное заключалось в том, что я просто физиологически не могла забеременеть, разве как Дева Мария… и признаваться в этом было очень стыдно, но я была девственницей. Да, непорочная дева 19-ти лет в Лондоне в 21 веке, не часто встретишь такую картину. – Вы ошибаетесь, мистер Финкс! Кто мог сказать вам такой бред?
Грегори сделал обиженное и слегка удивленное лицо, мол, как это его информаторы могут быть неточными! По-моему этот факт расстраивал его больше, нежели сама весть о моем залете:
- Я не имею права распространяться, но мне сказали, что это точная информация.
Я тяжело вздохнула:
- Вас обманули, мистер Финкс. Не знаю кому и зачем это было нужно, но вас обманули.
- Милая мисс Стюарт, я понимаю, что это ваше личное дело, но мне же нужно позаботиться о достойной замене для вас. – нарочито серьезно и официально обратился ко мне босс, будто бы даже не услышав моих слов.
Я уже потеряла надежду в то, что переубедить Финкса вообще возможно, поэтому весьма резко заявила:
- Никого не надо будет заменять! Я еще лет пять не собираюсь заводить детей! Если вы мне не доверяете, то завтра же я сделаю тест и покажу его вам!
Моя речь прозвучала настолько убедительно и неожиданно одновременно, что Грегори Финкс был просто обескуражен:
- Мм… я не то, чтобы… Простите, если обидел… - он явно растерялся и не знал, как правильно обратиться ко мне.
- Нет, мистер Финкс, я не в обиде на вас. Просто скажите, кто распускал такие нелепые слухи обо мне.
- Но это не в моей компетенции… - попытался возразить босс.
- Мистер Финкс, - быстро осекла его я.
- Это Татьяна – наша новая сотрудница. Она претендует на твое место, по-видимому, поэтому и сказала такое. Она заявила, что видела тебя сегодня перед работой всю заплаканную и слышала твой разговор с бойфрендом, как ты сказали ему о… ну вы сами знаете о чем… - бедному мистеру Финксу с таким трудом давались эти слова, что складывалось впечатление, будто он выдает государственную тайну.
- Вот врушка! – в негодованье выкрикнула я.
- Я тоже так считаю, - яро поддержал меня босс, - думаю, надо как следует проучить мерзавку!
Тут во мне проснулось чувство жалости и сострадания:
- Мистер Финкс, я думаю, что пока можно ограничиться замечанием, но если что-то подобное повторится, тогда вы сможете со спокойной душой уволить ее.
Грегори удивленно поднял брови:
- Деточка, и тебя не волнует, что она пыталась оклеветать тебя?
«Знали бы вы, мистер Финкс, что мои проблемы куда посерьезнее, чем ложь этой наглой девицы!» - подумала я, а вслух сказала следующее:
- Уважаемый мистер Финкс, неужели за все время моей работы в вашей закусочной вы не заметили, что у меня просто блестящая репутация и чтобы ее очернить, придется сильно постараться!
Финкс залился громким смехом и одобряюще посмотрел на меня:
- Мне нравится твой подход, деточка! Такими темпами ты скоро дослужишься до администратора зала! – при этих словах он поднял указательный палец вверх, словно говорил, как минимум, о посте президента.
На этот раз улыбнулась я :
- Спасибо, мистер Финкс! Даже не думайте, что я забуду ваши слова! – при этом я шутливо помахала перед его носом пальцем.
- Ну, что, милочка, тебе уже пора бежать. Но насчет выходных не волнуйся – все в силе. Я смотрю у тебя действительно проблемы. Хоть и не такие серьезные…
«Ну, как знать…» - подумала я.
- Спасибо большое, я вернусь на работу через три дня.
Грегори очень доверительно улыбнулся:
- Да хоть через неделю! Лучший сотрудник тоже должен отдыхать!
Его слова воодушевили меня, и я искренне улыбнулась. Попрощавшись с боссом, я, наконец, вышла на свежий воздух. Было начало одиннадцатого, дождь уже закончился, но влажность все равно зашкаливала. Набрав полные легкие кислорода я побрела по тротуару вдоль мигающих витрин магазинов, казино и ресторанов прямо к входу в метро. Было совсем не поздно, но меня очень упорно клонило ко сну. В вагоне я практически отрубилась, удобно устроившись в конце длинного сиденья. День казался невероятно длинным, что не мудрено. Столько событий произошло сегодня, сколько за целую неделю могло не накопиться. Сегодня я чуть не влюбилась, стала почти соучастником преступления и, оказывается, забеременела от вымышленного парня. От переваривания всей этой информации голова стала каменной и словно приросла к спинке сидения – я окунулась в прекрасную полудрему. Наверное, это было самое выгодное состояние для меня, так как сон был не настолько глубоким, чтобы снились кошмары, и не настолько поверхностным, чтобы слышать все происходящее вокруг. Единственное, что я сумела ощутить – как моя сумка непонятным образом выскользнула из рук и испарилась… Я попыталась сильнее сжать невидимые ручки, но ничего не вышло – я хватала пальцами воздух. Громкий звук, отдаленно похожий на человеческий крик, вернул меня к реальности. Резко подхватившись, я ощутила, как кружится моя голова. Перед глазами мелькнула неясная фигура. Я ничего не могла понять. И где моя сумка? Только сейчас я заметила, что в некогда полном вагоне осталось три человека. Все они как-то насторожено смотрели на меня.
- Что, черт возьми, происходит? – возмущенно спросила я, обращаясь сразу ко всем пассажирам.
Мужчина, больше смахивающий на бомжа, недовольно проскрипел хриплым и севшим голосом:
- У тя только что сумку сперли, а ты дрыхнешь.
- Что? – вырвалось у меня непроизвольно.
- Что слышала! Только те повезло, что герой какой-то кинулся ловить этого воришку. Они в другой вагон побежали, - проскрипел все тот же бомжеватый мужик, указывая на полуоткрытую дверь для перехода между вагонами.
- Вот черт! Что за день такой! Черт, черт, черт!
Мне так захотелось выругаться, что я еле сумела сдержаться. И, правда, что за день такой сегодня! На меня свалились все неприятности мира? Разбираться времени не было, сейчас главное – отыскать мою сумочку и наказать того негодяя, который на нее покусился. Поборов головокружение, я отправилась по указанному бомжем маршруту. Проход между вагонами оказался настолько неустойчивым, что я искренне пожалела, что вообще полезла туда. По бокам мелькали разноцветные лампочки и натянутые вдоль стен толстые провода, которые на большой скорости сливались в одно длинное пятно. Сфокусировав взгляд на второй двери, я попыталась сделать шаг, не глядя по сторонам и не отвлекаясь от цели. Поборов страх, я приблизилась к заветной цели и проникла внутрь следующего вагона. В нем оказалось так же немноголюдно, как и в предыдущем. Осмотревшись по сторонам, я поняла, что воришка помчался дальше. Пришлось преодолеть еще один проход между вагонами… И еще один. Только в следующем вагоне творилось что-то необычное для общественного транспорта: прямо посередине вагона развернулась какая-то непонятная возня, в которой периодически мелькала знакомая мне сумка.
- Моя сумка! – громко крикнула я, пробираясь по движущемуся вагону.
Три зеваки снимали происходящее на камеры мобильных и даже не пытались разнять дерущихся. Я в гневе растолкала их по бокам и пробилась вперед. Два молодых парня сражались в равной схватке. Моя сумка, валявшаяся за ними на сиденье, была уже не при делах. Наверное, разумнее всего было забрать украденную вещь и удалиться, но я не могла поступить так со своим заступником. Он должен был увидеть мои благодарные глаза. Поэтому я стала искать способ, чтобы разнять драку. Первой мыслью было позвонить в полицию, но пока они сюда доберутся, парни поубивают друг друга. И вдруг в самой гуще драки мелькнули знакомые мне глаза. Сердце бешено заколотилось. Мозг стал еще судорожнее искать выход из ситуации. И тут я заметила у одного из зевак хоккейное снаряжение... Руки сами потянулись к деревянному предмету. Хозяин клюшки заметил этот беспредел только когда я замахнулась над головами схватившихся парней, целясь в лицо негодяя:
- Какого черта! – выкрикнул пораженный хоккеист, когда я с громким воплем попала прямо в цель.
В следующую же секунду раздался крик полный боли:
- Ты сломала мне нос, идиотка! – вопил корчившийся на полу парень, из носа которого ручьями хлестала кровь.
Я немного поморщилась, но сразу же приняла ледяное выражение лица:
- А ты спер мою сумку, козел! Теперь мы квиты!
Я была так горда своим поступком, что даже не сразу поняла, что сделала и насколько мне противен запах крови. Зеваки схватились за телефоны, чтобы вызвать полицию и скорую, периодически окидывая меня смесью восторженных и пораженных взглядов. Мой спаситель держался несколько в стороне, вытирая рукавом кровь с разбитой губы. Его правая рука протягивала сумку.
Я неловко отвела глаза и сделала шаг вперед, чтобы, наконец, вернуть то, что, по праву, принадлежало мне. В моей левой руке до сих пор была зажата клюшка, а правая тянулась навстречу сумке. Вопль, доносящийся снизу, заставил опустить глаза, о чем я тут же пожалела:
- Ах, ты, коза! Нос сломала! – воришка все еще пытался остановить кровь и никак не унимался.
И тут произошло непоправимое: до моего обоняния наконец добрался железный запах крови, к горлу подступила тошнота, голова закружилась, а ноги перестали слушаться и стали медленно сгибаться в коленях. Я поняла, что сейчас осяду на пол рядом со своим обидчиком и ничего не смогу с этим поделать. Единственное, что я смогла бы – это вытошнить свои внутренности прямо на него, но я пыталась не думать об этом. Когда я непроизвольно опустилась почти на корточки, чья-то сильная рука схватила меня под локоть. Тяжелые веки не желали подниматься, но я сумела разглядеть - это был он…
Безупречное лицо смотрело на меня с тревогой, когда я, наконец, смогла разлепить свои свинцовые веки. Он был превосходен, невообразим, прекрасен… и он смотрел на меня. Пусть я еще не до конца осознавала реальность, но то, что он настоящий, поняла сразу же. От него исходило какое-то человеческое тепло, хотя было в его лице что-то неземное – божественное. Черные бездонные глаза, изящно изогнутые брови, идеально прямой нос, четко прорисованные скулы, легкая щетина и мягкие чувственные губы, к которым так и тянуло прильнуть… Он был слишком хорош для меня. Эта мысль ударила в голову, как запах нашатыря. Резко все стало на свои места. До меня дошло, что это не сладкий сон, а горькая реальность, где я, судя по всему, грохнулась в обморок. Со мной часто случалось подобное, например, когда у кого-то шла кровь из носа – я панически не переношу запах крови. Я лежала головой у него на коленях, вытянув ноги на сиденье. Его лицо было прямо над моим, меньше фута, и этого оказалось достаточно, чтобы потерять дар речи. Зато он прекрасно говорил:
- Эй! Ты очнулась! О, чудо! – воскликнул он, театрально разведя руки. – По-моему еще сегодня утром мы договорились, что ты не будешь ничего терять. Неужели ты уже забыла? – его голос был полон нежности, а глаза смотрели на меня, словно на провинившегося ребенка.
Я даже не успела заметить, когда именно он так ловко перешел на «ты». Возможно, из-за сильной растерянности я не могла выглядеть и говорить так же потрясающе, как и он, поэтому ляпнула следующее:
- И долго я была в отключке?
Он немного призадумался и посмотрел на часы:
- Ну, думаю, минуты полторы.
- То есть ничего интересного я не пропустила? – сказала еще большую тупость я.
Он снисходительно улыбнулся:
- Все самое интересное как раз ты и устроила.
Тут я сообразила, что до сих пор лежу у него на коленях, и хотя мне жутко этого не хотелось, я все же подскочила, как ошпаренная.
- С тобой все в порядке? Может надо в больницу? – отреагировал он на мое поведение.
- Нет-нет, со мной все отлично! Правда, все в порядке. – от чего-то очень рьяно стала оправдываться я.
Он недоверчиво покосился на меня и только сейчас, примя вертикальное положение, я заметила, что у него рассечена губа:
- Господи, да это тебе надо в больницу! Тут ведь без швов не обойдется!
Он равнодушно ухмыльнулся и потрогал больную губу:
- А, ерунда! Само заживет!
Его безответственность просто поразила меня:
- И как ты можешь так говорить!
Мои руки спешно зашарили по сумке в поисках салфеток:
- На, приложи! Немедленно! – повысила голос я, заметив недовольство на его лице.
Он нахмурился, но все же взял салфетку.
- Шрамы украшают мужчину… - задумчиво произнес он.
« Да, такое лицо ничто не сумеет испортить» - пронеслось у меня в голове, и я блаженно улыбнулась.
Потом наступила минута молчания, и я бездумно огляделась по сторонам: людей в вагоне было уже пятеро, не считая нас и окровавленного воришки. И только тут до меня дошло:
- Постой, какая сейчас остановка? – почти вскрикнула я.
Он задумчиво изогнул бровь:
- По-моему, ….(вставить)
- Господи! – заныла я, закрывая лицо руками,- я уже пять давно должна была выйти. Теперь придется возвращаться.
Но его эта новость очевидно не расстроила:
- Хорошо, я тебя провожу. Вот только запру этого урода за решетку. – его глаза заблестели злобными огоньками, когда он покосился на горе-воришку.
Уже во второй раз за день во мне проснулось чувство жалости и сострадания:
- Может, не надо? – попыталась возразить я, - Он уже достаточно поплатился за свои действия.
Прекрасное лицо моего спасителя исказила злобная гримаса, было видно, как сильно он сжал челюсти, но уже через секунду, звучно выдохнув, он обратился ко мне с весьма спокойным лицом:
- Хорошо. Тебе решать – это ведь твой вор.
И тут меня осенило: я до сих пор не поблагодарила его за помощь, и, более того, я даже не знала его имени!
Мои глаза забегали по его лицу, не зная как начать, поэтому я просто сказала:
- Спасибо…
Он удивленно посмотрел на меня – наверно, я недостаточно громко сказала, потому что он не расслышал или просто хотел насладиться своим триумфом, но я все же склонялась к первому.
- Спасибо, - на этот раз громче произнесла я, но голос при этом предательски дрогнул, - я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня сегодня, как в первый, так и во второй раз… - я выдержала паузу, а затем добавила – сейчас найдется совсем немного людей, которые вот так, бескорыстно, помогли бы тебе.
По его лицу было видно, что эти слова доставили ему удовольствие и одновременно тронули. Но лишь на секунду. Затем появилась лукавая ухмылка:
- А кто сказал, что я сделал это бескорыстно?
Сперва, он заставил меня растеряться, но, затем, я нашлась, что ответить:
- Ты не похож на человека, который делает что-то специально… ты делаешь это просто так, по доброй воле.
Впервые я увидела его смущенным: он был так прекрасен! От щек моментально отошел румянец, и кожа за секунду стала белой, как лист бумаги… Его бледное лицо показалось мне красивее, чем обычное с румянцем: теперь он еще больше стал похож на греческое божество, запечатленное в гипсе.
- А, может, я сделал это именно из-за тебя… - все еще смущаясь, обратился ко мне он не то с вопросом, не то с утверждением, не поднимая глаз.
Теперь смутилась я:
- Я не думаю, что, если бы на моем месте был кто-то другой, ты поступил бы иначе.
- А вдруг… - все еще смотря в пол, тихо произнес он.
- Конечно, это маловероятно,… но такой вариант мне особо приятен… - я не смогла скрыть довольную улыбку, игравшую на моих губах.
Его лицо постепенно начало принимать более привычный окрас, а губы растянулись в загадочной ухмылке:
- Я до сих пор не знаю имени той, которой помогал сегодня уже дважды.
- А я не знаю имени своего героя… - решила подыграть я.
- Патрик Эдвинсон, - произнес он, протягивая мне руку.
- Кристи Лил Стюарт, - ответила я ему, и наши руки соприкоснулись в рукопожатии. Его ладонь была теплой, но сухой, очень мягкой и легкой, настолько, что даже не хотелось ее отпускать.
- Лил? – уточнил Патрик, все еще не забирая руки.
- Лилиан. Лил – сокращенно.
- Позволь, я буду называть тебя Лилиан – это очень красивое имя, - его голос был нежнее бархата, и хотя мне не нравилось мое второе имя, в его устах оно звучало как-то особенно прекрасно.
- Позволяю, - на тот же манер ответила я.
- Спасибо, Лилиан, - мягко поблагодарил он, делая акцент на мое имя.
Сердце безжалостно екнуло и быстро-быстро затрепетало в груди. Еще ни один человек, произносящий мое имя, не заставлял меня так волноваться.
Он перебил мои размышления, резко подхватившись с сидения:
- Похоже, нам пора выходить.
Прямо у выхода, Патрик обернулся на воришку, все еще державшегося за свой нос:
- Лучше нам больше не сталкиваться, иначе мне придется завершить то, что сегодня не успел. И уже никто не помешает, - его слова звучали на удивление жестко и устрашающе, даже легкая улыбка не промелькнула на его губах.
В ту же секунду двери распахнулись, и мы оказались на безлюдной станции.
- Сегодня впервые в жизни я сломала кому-то нос! Уау! – мои слова нарушили тишину и прозвучали настолько восторженно, что я сама испугалась.
Патрик лишь криво усмехнулся:
-Надо же когда-нибудь начинать.
- Да уж. Господи, уже почти полдвенадцатого! – изумленно воскликнула я, глядя на огромный циферблат на станции.
- Ты куда-то торопишься или тебя кто-то ждет? – с интересом спросил он.
Я решила посмотреть на его реакцию:
- Да, ждет. Если я не приду вовремя, он будет очень сердиться.
Лицо Патрика напряглось, а голос выдал неприязнь:
- Твой парень слишком много себе позволяет.
- А ты бы так не делал? – уже с личным интересом спросила я.
- Я не твой бойфренд, не мне судить.
- А если бы был им… - эти слова я произнесла так тихо, что сама с трудом услышала их.
Патрик растерялся и явно не знал, что ответить.
- Ладно, Патрик, не напрягайся, я пошутила. Дома меня ждет только кот и телевизор.
Лицо рокового спасителя заметно просветлело, а кривая улыбка коснулась его розовых губ.
- Должно быть странно, но мне приятно это слышать… И еще, можно просто Пэт или Рик, как пожелаешь. Патрик – слишком официально.
Я растеклась мелкими струйками… Мое ликование не знало границ, он почти открытым текстом сказал, что я ему нравлюсь! Но…
- Хотя, у меня самого другая ситуация… - продолжил он после небольшой паузы, - меня, к сожалению, ждут…
Эти слова были для меня ударом молнии, который попал прямо в сердце. Насколько больно ошибаться, когда тебе дают повод надеяться на что-то ясное и позитивное! Ничего не приходило на ум, хотя я понимала, что он ждет моего комментария. Он сказал это специально, чтобы расставить все точки над «i» прежде, чем наше знакомство сможет зайти куда-то дальше дружбы. Это был своего рода предупреждающий барьер, через который нельзя было переступать. Он сбил меня с толку, и поэтому я смогла спросить только:
- Почему?
Он не понял и переспросил меня.
Я повторила, немного дополнив свой вопрос:
- Почему к сожалению?
- Сегодня первый раз я пожалел, что меня кто-то ждет…
Его намеки были настолько непрозрачны, что догадаться, о чем идет речь, было несложно. Однако я совсем не понимала, зачем он это делает, ведь все и так ясно – он несвободен и сам прекрасно дал мне это понять. К чему все затевать снова, я ведь не дурочка! Отчего-то стало так душно и противно, будто меня засунули в банку с маринованными огурцами, которые я ненавидела. Его присутствие стало давить на меня, появилась какая-то необоснованная агрессия и неприязнь – в одну секунду он прекратил казаться мне каким-то особенным, и я увидела перед собой всего лишь смазливую мордашку и ничего более. Мне так резко захотелось от него отделаться, что я не смогла сдержать этот порыв:
- Что ж…Мне тебя жаль, а еще больше жаль твою девушку, которую Ты, видимо, совсем не ценишь! – слова прозвучали несколько резковато и надменно, давая понять, что в них есть какой-то скрытый подтекст.
Лицо Патрика нахмурилось в изумлении – он никак не ожидал от меня такого ответа, но это было и к лучшему. Именно в этот момент, когда он так смотрел на меня, я решила, что лучше пресечь все на корню и не дать моей бурной фантазии свести меня с ума. Пока он еще не успел оправиться от моих слов, я продолжила:
- Сейчас приедет мой поезд… - я качнула головой в сторону приближающихся огней электрички, - спасибо, что помог мне сегодня дважды…Рик - держа в одной руке зонтик, а в другой – сумку, я шутливо помахала вещами.
Он еле заметно улыбнулся:
- Я тебя провожу…
- Не стоит, - резко оборвала его я, - не думаю, что это хорошая идея… тебе пора домой, да и мне от метро пять минут пешком, так что… думаю, стоит попрощаться сейчас… - последние слова дались мне с невероятным трудом. Я, наконец, поняла, что это наша последняя встреча и я, быть может, никогда его не увижу. Но самое грустное для меня крылось в том, что эти темно-карие шоколадные глаза будут всегда греть другую. Красивую, страшную, тощую, толстую, вредную, милую, грубую или нежную, но другую и неважно какой она будет. Каждое утро, просыпаясь, она будет видеть эту пару глаз еще сонной, каждый вечер после рабочего дня – усталой, каждую ночь – пылающей. Даже после ссоры на нее будут смотреть эти раздраженные глаза, ищущие примиренья. Как бы я ни хотела пожелать себе все это, но даже всего моего запаса эгоизма и наглости не хватило бы на то, чтобы разбить сердце его спутнице, как уже однажды поступили со мной. Это было выше моих сил. Я специально назвала ее спутницей, потому что о большем судить не решаюсь. Временная, постоянная, ветреная, серьезная, гордая, наглая, очередная, единственная, любящая или любимая спутница… Я ей завидовала, но украсть счастье не решалась.
Мои размышления прервал гудок приближающегося поезда и голос Патрика:
- Я еще когда-нибудь увижу тебя? – в его интонации было столько надежды, но я не решилась ее оправдать.
- Все возможно…
- Но ты не гарантируешь… - констатировал факт он.
- В нашем мире ничего нельзя гарантировать… - пыталась парировать я, ожидая, когда же злополучные двери электрички, наконец, откроются и спрячут меня от всех, терзающих душу, вопросов, - может, если со мной опять что-то случится, ты снова примчишься на помощь, - скрывая грусть, улыбнулась я.
Он тоже вяло улыбнулся:
- Я же не супермен, могу не успеть…
- Значит, не судьба, - закончила за него я, - ладно, приятно было познакомиться, Патрик Эдвинсон, - подытожила я, заходя в вагон поезда.
- И мне, Кристи Лил Стюарт… Лилиан… - одно звучание моего имени в его устах и мои ноги стали ватными. Как ему это удавалось? Он превращал такое ненавистное мною имя в симфонию звуков, которую я готова была слушать часами.
На прощание я лишь кивнула головой и, не дожидаясь его ответа, поспешно отвернулась. Я стояла лицом к салону вагона и чувствовала, как его взгляд прожигает мне затылок. Безумное желание обернуться было нереально трудно подавить. Я еле дождалась, пока поезд тронулся, и лишь потом, спустя несколько секунд уставилась в стеклянную дверь. Его силуэт я не спутала бы ни с каким другим, но чудных глаз я больше не видела…
Так я, быть может, навсегда попрощалась с мечтой, оставив ее стоять одну, в растерянности, на платформе…
***
За время моего отсутствия в доме ничего не изменилась, лишь Синди – моя милая беспородная кошечка постягивала пару вязаных вещей с дивана и принесла в прихожую. Это означало, что она очень соскучилась и с нетерпением дожидалась прихода хозяина. Я только открыла дверь, а моя девочка уже ждала меня на тумбочке, нетерпеливо вытягивая свою шею для того, чтобы я ее погладила. Проведя рукой по рыжевато-белой шерстке, я удовлетворила ее беспокойствие, и в следующую же секунду Синди, ловко спрыгнув на пол, с невероятной грацией мелкими шажками засеменила к своей миске, таким образом, говоря мне: «Время кормежки!»
- Нет, милая, у тебя еще полно корма! Не наглей! –неодобрительно покачала головой я, глядя как Синди нахально выпрашивает добавки. Но поняв, что удовлетворять ее желание я не собираюсь, повернулась ко мне своей пушистенькой попкой и, вальяжно размахивая хвостом, отправилась на диван.
В остальном все было так же паршиво… На душе остался горький осадок от прошедшего дня. Меня тревожили терзания совести: правильно ли я поступила, оставив Патрика? Может, это был слишком опрометчивый и глупый поступок? Так хотелось прокрутить время назад и, поступив иначе, увидеть результат.
Я не могла влюбиться в парня за один день. Таких импульсивных поступков я себе не позволяла. Но что-то в нем до такой степени притягивало меня, что не было сил оторваться. Даже на секунду, чтобы моргнуть, закрыть глаза – было нереально трудно, словно какая-то невидимая сила не давала векам сомкнуться. Его глаза такие нежные и близкие, такие теплые и глубокие… я будто знала их всю жизнь или даже дольше. Еще меня поражало то, что среди тысяч незнакомых лиц я уже дважды за сегодняшний день наткнулась на его божественное лицо. Может, это действительно судьба? Что-то постоянно пытается нас свести, причем не просто так, он всегда оказывался рядом в нужную минуту, как Тоби Макгуайер в синих трико человека-паука. Ну, вот я уже приписала ему статус супергероя.
Надо было срочно избавиться от этих мрачных мыслей и настроиться на позитивную волну. Включив телевизор, я начала беспорядочно переключать каналы, совершенно не обращая внимания на картинку, просто, чтобы отвлечься. Клипы, ситкомы, рекламы, скетчи, триллеры, новости… Как раз то, что я боялась увидеть… Повтор новостей за сегодняшний день и снова этот несчастный случай с мальчиком! Он что преследует меня!? Такими темпами я точно скоро свихнусь. Сердце бешено заколотилось, как тогда, в супермаркете, только бежать было некуда. Чтобы еще раз не терзать себя мучительными воспоминаниями, я вовсе выключила ящик и, решив завязать с сегодняшним дерьмовым днем, отправилась в спальню. Натянув свою уютную домашнюю пижаму, я окунулась в прохладу шелковых простыней. Лично я бы никогда не позволила себе такую роскошь, тем более, что делить ее не с кем, а вот для Кейт и Мартина это было еще одним пустячком, подаренным мне после очередного примирения. Но прохлада тонкой скользящей ткани не спасала меня от жара, в который я окуналась, едва заснув, каждую ночь. Я боялась засыпать, а сегодня вдвойне. Я безумно боялась того, что увижу этой ночью, а еще больше - что это может подтвердиться завтра. Всеми силами пытаясь побороть дремоту, я заснула только во втором часу. Но это не спасло меня от мучений. Снова и снова, каждую ночь я погружалась в ад, но раньше это было словно за мокрым стеклом – все казалось нечетким и расплывчатым. Сегодня же я будто смотрела очень красочный триллер в кинотеатре. Испуганные лица людей, крики ужаса, смерть, оборвавшая еще дну жизнь – все это было для меня атрибутикой, постоянно сопровождающей мои кошмары. Но в этот раз деталей было слишком много. Они всплывали в голове словно символы: электронные часы с застывшим временем на 17.45, железнодорожные рельсы, турникеты в метро, эскалатор, яркая красная(желтая) линии на полу, огни приближающегося поезда… Я шла вдоль рельсов по платформе, в слишком опасной близости к краю, будто специально балансируя на грани. Предупреждающая линия, за которую не стоит заходить, была смело пересечена мной, и теперь я шла по кантику платформы. Но это не была испуганная или растерянная походка расстроенного человека, как канатоходец под куполом цирка, я, гордо расправив плечи, чеканила каждый шаг. Иногда покачиваясь в сторону, но снова обретая равновесие, я шла прямо навстречу смерти и не боялась смотреть в ее пустые глазницы. В мое лицо ударил поток яркого желтого света, и на секунду я ослепла, а затем увидела, как на огромной скорости прямо на меня мчится поезд. Еще было время, и я спокойно могла отпрыгнуть в сторону, но не стала этого делать. Мои мысли были безмятежны и ясны, в воздухе витал неприятный привкус смирения, горького, безысходного смирения. Этого чувства прежде я никогда не испытывала, но оно приятно щекотало мне горло вперемешку со смехом, вырывающимся из груди. Ощущая невесомость и наслаждение от того, что делаю, я шагнула вперед, прямо навстречу составу. Это был роковой шаг. Свет приближающихся фар окутал меня словно кокон, а громкий свист оглушил, и мягкое тепло разлилось по моему невесомому телу. Казалось, я рвалась к невидимому свету, стремилась куда-то вверх… В момент вся красота происходящего бесследно испарилась и я услышала беспощадный скрежет, тело перестало казаться невесомым и с огромной скоростью рвануло вниз, во мрак и пустоту… а потом я ощутила невероятное давление, будто меня размозжила бетонная плита весом в три тонны… и чернота, густая, обволакивающая чернота…
Крик ужаса снова сдавил мое горло, и мне казалось, что я задыхаюсь. Но уж лучше задыхаться сидя на теплой постели у себя дома, чем быть раздавленной в лепешку поездом. Осознав, что реальность намного лучше сна, что у нормальных людей обычно бывает наоборот, я глубоко втянула воздух ноздрями и шумно выдохнула, стерев капельки пота со лба. Такого со мной еще не было! Впервые в своем кошмаре я похоронила сама себя! Но это противоречило любым законам физики, поскольку добровольно, а это был именно суицид, умирать я не собиралась. Я прибывала в замешательстве и растерянности, не понимая, какой механизм сбился, отчего все так круто изменилось в одну ночь. Было страшно, но еще больше меня мучило любопытство. Быть может, именно оно меня когда-нибудь и погубит, но не сегодня…