Мы опаздывали в театр.
Муж стоял в дверях и сердито потрясал билетами, а я, медленно пятясь к двери, не отрывала глаз от экрана телевизора – шли последние минуты фильма, и мне страшно хотелось узнать, чем он закончится.
Времени совсем не было, и тут меня осенило.
"Катюша, - воскликнула я радостно: - у меня к тебе просьба!"
Наша девятилетняя дочка оторвалась от своих занятий и повернулась ко мне.
"Пожалуйста, Катенька, внимательно досмотри кино, а когда мы с папой вернёмся, расскажешь, чем оно закончилось, хорошо?"
Дочка кивнула и послушно уселась перед телевизором, а я с лёгким сердцем побежала за мужем.
Спектакль был великолепный, мы возвращались в хорошем настроении, шутили, смеялись, обменивались впечатлениями, вспоминали удачные сценки, и я напрочь забыла о фильме.
Вспомнила только на следующий день за ужином.
"Катюша, а чем фильм-то закончился, расскажи …"
Дочка поморщила нос, напрягая память, и меланхолично ответила: "Чем, чем, дядя вошёл к тёте в комнату, трахнул её и ушёл."
Мы с мужем переглянулись.
"Вова, - сказала я: давай выйдем?"
На кухне я набросилась на него: "Ты слышал? Ты слышал каких слов твоя дочь нахваталась в школе! Немедленно объясни ей, что так говорить нельзя!"
"Но почему я? Ты же – мать, тебе сподручней!"
"А ты – отец! И отцы лучше матерей знают о траханье!"
Мы вошли в комнату.
"Катюша, - запинаясь, начал муж, - знаешь, э-э-ээ ... есть такие слова, которые люди знают, но не говорят, а если говорят, то говорят другими словами … вот, например, критик Белинский говорил, что не та девушка целомудренна, которая не знает, а та, которая знает, но так не поступает …"
Дочка вопросительно посмотрела на меня: "Мам, а о чём папа говорит?"
"Ты сказала, что в том фильме дядя трахнул тётю…, ты ничего не напутала? как это, трахнул?" - бухнула я напрямик.
"Ничего я не напутала … - обиделась дочка: "Как было, так и сказала - дядя вошёл в комнату, вытащил пистолет и – тра-аах! убил тётю!"
Мы с мужем посмотрели друг на друга, помолчали, потом одновременно развернулись и, толкая друг друга, вывались из двери. На кухне, зажимая рты руками, чтобы не услышала дочка, дали волю душившему нас смеху.