Давным-давно: когда над Землей в ночном небе светило две луны; когда на Земле царило вечное лето, и она была покрыта цветущими лугами и лесами, и люди ходили босиком по траве в белых льняных одеждах, а в их речи каждая буква имела свой смысл; когда не пуганные животные без страха приближались к ним - вот тогда и произошла эта история.
Я шел лесной тропинкой среди зеленых кустов, выбирал сухие ветки, ломал их ногой, связывал в пучок и закинув за спину, продолжал свой путь. Я давно здесь не ходил. Тропинка бежала среди кустарников, покрытых цветами и ягодами, над которым порхали бабочки и жужжали пчелы, воздух был наполнен пьянящими запахами — это был поистине райский сад. Казалось, прошли тысячи лет, когда я ушел этой тропинкой. Ушел искать истину. А теперь я возвращался, и истина золотым диском была привязана к моей груди. На нём, по кругу были высечены древние символы. Еще недавно он лежал в одной стопке с остальными восьмью дисками. Я помню тот день, когда нас созвали к верховному жрецу и Его речь, призывающую сберечь их. Так как на них были помещены все знания, которые помогут выжить и сохранить наш род после катастрофы, вызванной тщеславием атлантов.
Тропинка пошла в гору. Стало тяжелее идти. Мешок с инструментом и вязанка хвороста давили на плечи. Опираясь на старый посох, я прибавил шагу. Я знал, там за бугром будет селение. Моё родное селение. Меня не было много лет, и сейчас я нес им весть. Весть о том, что скоро придет зима и будет холодно и живое погибнет. Эти вечно зеленые деревья покроются ледяной коркой, а цветущие луга накроет белое, снежное одеяло. Я ещё и сам не знал, как жителям селения преподнести образ вещей, о которых они не имели представления. Вот с этими мыслями я и оказался на вершине бугра. Лес резко закончился, и тропинка вывела меня на луг. В низу, возле не большой, тихой речки, стояло селение. На мгновение я окинул местность взглядом и начал спускаться. Я держал свой путь на тот край села. Где в древней скале возле реки была пещера. Когда я был маленьким, старики рассказывали, что в далекие времена там жило огромное, хищное животное. Именно эта пещера будет служить мне теперь жильем. Когда до села оставались считанные метры, меня заметила детвора, которая играла в пыли у дороги. Самые смелые выбежали мне на встречу, но близко приблизиться побоялись. Мой вид вызывал у них опасение. Седая, длинная, до пояса борода. Блеск глаз из-под густых бровей. С мешком и ворохом сухих веток на спине, в старой, изношенной до дыр одежде. И только древний посох в правой руке выдавал во мне жреца тайного культа. Детвора мгновенно разнесла по селению весть о приходе неизвестного старика. А я тем временем подошел к почти полностью развалившейся избушке. Её останки черной грудой бревен торчали из бурьяна, который вырос огромными зарослями на месте когда то ухоженного огорода. Это был мой родимый дом. Я стоял со своей ношей на плечах, а воспоминания погружали меня в далекое прошлое, в памяти замелькали лица людей и события. Из этого состояния меня вырвал старик, который до моего прихода сидел вместе с другими стариками на маленькой площади в центре селения. "Морок, это ты? Ты жив? Ты вернулся? Я был совсем мальчишкой, когда ты уходил", - засыпал старик меня вопросами. Я зыркнул на него своими зелеными глазами и сказал :"Я занят. На заходе солнца, на Вече, я расскажу вам, зачем я вернулся. Но готовьтесь, вести у меня для вас не утешительные и истина моя слишком сурова" В глазах старика появился страх. После этих слов, я развернулся и тяжелой походкой двинулся в сторону пещеры. Я знал, что это вызовет страх и недовольство у людей. Считалось, что и сейчас в пещере живет злой дух кровожадного хищника.
Вход в пещеру густо зарос вечно зеленым кустарником. Прислонив посох к дереву, я кинул свою ношу на землю, развязал мешок, достал короткий меч и начал вырубать кустарник по направлению к пещере. Отрубленные ветки я сбрасывал в одну кучу. Нужно было собрать большой запас топлива. Через несколько часов непрерывной работы, путь в пещеру был открыт, и образовалась небольшая площадка. Всё время, которое я работал, жители наблюдали за моими действиями. Они с нетерпением ждали захода солнца, чтобы на Вече послушать мой рассказ. Я взглянул на небо, солнце уже спряталось за горизонтом. Закинув свои вещи вглубь пещеры и взяв посох в руку, я пошел в селение. На Вече я пришел, когда на небе зажглась первая звезда и Фата стала подниматься над горизонтом, она всегда вставала раньше месяца. Площадь была битком забита людьми. Сегодня здесь явно собрались не только местные обитатели, но и жители окрестных селений. Весть о возвращении Морока быстро разнеслась по округе, и всем хотелось послушать рассказ жреца, который когда то ушёл искать истину. Когда я подошел к площади, гул толпы стих. Поприветствовав собравшихся, я сел на бревно возле костра и начал свой рассказ. Мне хотелось быстрее рассказать им о надвигающейся опасности, о том, что этот цветущий край скоро погибнет и здесь будет ледяная пустыня, что изменения уже начались, дни Фаты сочтены, и никто не в силах это остановить. Я рассказывал и рассказывал им, а они переглядывались и ехидно улыбались, но им интересно было слушать эти истории, они вносили разнообразие в их монотонную жизнь. И когда первые лучи солнца коснулись наших лиц, один молодой парень опомнился и сказал: "Морок, ты заморочил нам головы. Ты просто лжец и обманщик. Объясни нам, что такое холод, зима, лед". Я попытался объяснить, но в языке этих людей не было таких понятий. Я показывал по сторонам и говорил, что всё будет белым, изображал, как люди трясутся от холода, а они смеялись и говорили: «Не зря ты поселился в пещере со злым духом. Ты одержим этими дух". Я указал рукой на молот, лежащий возле кузни, а потом словно взяв этот молот в руки, подошел к берегу реки и стал бить воображаемым молотом по воде, показывая тем самым, что вода замерзнет и будет твердой. Кто-то за спиной прокричал :"Морок - это тот кузнец, который собрался ковать воду". Все засмеялись и стали расходится по домам.
Я шел в сторону пещеры. Не понимание людей угнетало и золотой диск, словно раскаленный, жег грудь, мысли в голове путались. Я не смог справиться с возложенной на меня миссией. Просто эти люди мне не верят, да и как они могут поверить в то, что не укладывается в их понимание, в то, чего они не видели никогда. От этих мыслей я сделал вдох полной грудью и ощутил свежесть утреннего воздуха, он прохладой ворвался в мои легкие, наполняя их кислородом, заставляя кровь бурлить с огромной силой, "Уже скоро. Скоро всё изменится. Северные ветры принесут сюда вьюги и метели. Этот вечно зеленый край превратится в ледяную пустыню" пронеслись мысли в голове. Я знал, что кроме меня, этим людям помочь некому, что если я не буду готов к приходу ледника, они погибнут. Мой взгляд упал на бревно, которое валялось рядом с тропинкой. Его ветки и вся его форма напоминала позу человека, простирающего свои руки вверх. Сразу же захотелось притащить это бревно в пещеру, обработать топором, и придать форму своему воображению. Но первым делом нужно было осмотреть пещеру и навести там порядок. С быстро сделанным факелом, я вошел в темноту, весь пол пещеры был усеян костями. Тут действительно когда-то жил хищник. Собранный из сухого хвороста факел, очень быстро сгорал. Бросив его на землю, я начал сооружать из валяющихся кругом камней, очаг. И в скором времени посреди пещеры пылал костер, освещая причудливым, мерцающим светом неровные своды. Вот теперь можно было заняться уборкой. Собрав разбросанные по полу кости, я вынес их в овраг недалеко от входа и сверху забросал листьями и травой. Покончив с этим делом, я зашел внутрь и довольно ухмыльнулся. Эта пещера мне определенно нравилась. За время своих походов, мне приходилось ночевать и не в таких норах, а здесь действительно можно было поселить целое селение, а возможно и не одно. От этих мыслей меня отвлекло урчание в животе. Я вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера. Развязав мешок, брошенный мной на пол, найдя в нём сверток с едой и выйдя на поляну возле входа, я прилег на солнышке и собрался пообедать. Сухая лепешка и кусок засахарившегося меда, не шли в сравнение со вчерашним ужином, где жители селения старались всячески угодить гостю. И только я собрался приступить к еде, как меня отвлек шорох на другом краю поляны. Там на земле сидели старик, которой подходил ко мне в день моего возвращения, и мальчишка лет двенадцати, по всей видимости, его внук. Поприветствовав меня, они подошли поближе и уселись рядышком на траву. Старик слегка локтем толкнул в бок паренька и тот протянул мне узелок. Там была еда. Поев горячую кашу с медом и выпив прохладной воды из кувшина, я уставился на своих гостей. Под моим взглядом мальчишка заерзал, а старик, пряча глаза, сказал: "Я верю тебе, Морок. Много лет утекло с тех пор, как ты покинул селение. Ты уходил, опираясь на этот посох. Я мальчишкой бежал следом за тобой до самого леса, и мне так хотелось, чтобы ты взял меня с собой. Ты вернулся таким же, а я уже дряхлый старик. Не осталось никого из моих сверстников. А тебя словно годы обходили стороной. Расскажи мне ещё раз, какие беды ожидают нас.". Мне стало понятно, что старик прячет от меня не глаза, а слезы. Слезы несбывшихся надежд и желаний. Я встал, развязал веревку, которая служила мне поясом, и из под длинной рубахи достал золотой диск. Глаза моих гостей округлились, они ни когда не видели такой красоты. Я словно солнце держал в своих руках. Пальцы коснулись символов изображенных на нём. И образы начали всплывать в моей голове, обретая смысл, словно вселенная закрутилась вокруг нас. Я читал, а старик с мальчишкой погружались в тот мир, о котором шла речь. В этот момент они были песчинками во времени, прошлое, будущее и настоящее, всё смешалось для них. Иногда я останавливал чтение, что бы объяснить им вещи, которых они не понимали. Возможно, и мои объяснения не давали им полного представления. Мы сидели бы так и дальше, да день уже близился к концу. Я прервал рассказ, встал, спрятал диск на прежнее место. Мальчишка с дедом сидели разочарованные, им хотелось знать продолжение той сказки, которая выбита непонятными символами на этом удивительном диске. Их озадаченный вид развеселил меня, я улыбнулся и сказал: " Этим сказкам нет конца, а сейчас я хочу попросить вас о помощи. Помогите мне притащить сюда, вон то бревно." И махнул рукой в сторону причудливой коряги, которую заметил утром. В ответ они закивали мне головами, встали и пошли следом. Бревно было не маленькое. Одному мне его не дотащить никогда. Да и сделать это нужно аккуратно, чтобы не поломать ветви. Компания конечно у меня подобралась не очень сильная. Малолетний мальчишка и дряхлый старик. Поэтому основная нагрузка легла на мои плечи, но свой посильный вклад они, конечно, внесли и в скором времени мы подтаскивали бревно к пещере. Спутники всё меньше и меньше вкладывали усилия. Я чувствовал это своим телом, ощущая, что канат, привязанный к стволу, начинает резать руки и врезается в плечо. Я обернулся, желая подогнать помощников, но остановился, увидев их лица и ужас, застывший в их глазах. Я проследил их взгляд и понял, что они в испуге смотрят на вход в пещеру. В лучах заходящего солнца он казался огромной пастью какого-то чудовища. Я бросил на землю конец веревки и подумал, что ладно и сам управлюсь дальше, а они в скором времени с огромным удовольствием будут забегать в эту темноту. Я поблагодарил их за помощь, попрощался и пошел вглубь своего жилища. Костер в очаге почти погас, только угли светились в темноте. Подкинув мелкого хвороста, я раздул пламя, которое осветило своды. Потом я отыскал в своём мешке маленький топор и отправился на улицу рубить лишние ветки с бревна, что существенно должно было облегчить его вес. Когда я затащил бревно вглубь пещеры, на улице была уже кромешная тьма, и в селении давно погас костер, освещающий Вече. Все жители разошлись по хатам спать, а мне не хотелось. Я уже давно не спал. Да теперь ещё это бревно, брошенное посреди пещеры, не давало мне покоя. И я с топором в руках подошел к нему и нанес первый осмысленный удар, отсекая ещё одну не нужную ветвь, потом снова удар и азарт охватил меня. Я наносил удар за ударом. Вскоре остался только ствол и две ветки. Дальше нужно было нанести узор и вырезать черты лица. Стук топора не умолкал ни на мгновение. Я чувствовал, как на моих ладонях появились мозоли, потом лопнули, потом я перестал чувствовать боль и продолжал наносить удары пока капля крови, с раны на руке, не капнула на сотворенного мною идола. Она угодила прямо на грубые губы. Тогда я остановился, отложил топор в сторону и пальцем размазал кровавое пятно, что придало ему хищное выражение. Выйдя на улицу, я возле входа вырыл яму, в которую вкопал идола. Теперь он стоял и простирал свои руки- ветви в сторону восходящего солнца. Словно моля его о скорейшем восхождении на небо. И солнце, словно услышав это мольбу, показалось из-за горизонта. Оно озарило своим светом верхушки деревьев, реку, поляну и деревянного идола. Мы стояли с ним рядышком, а жители селения удивленно рассматривали новшество и тыкали в нас пальцами. Я видел, как орава мальчишек бегом направилась в мою сторону. Они окружили нас со всех сторон, размахивали руками, пытаясь тем самым выразить свой восторг. Среди толпы был и вчерашний мой помощник. Он понимал, что идол появился из того бревна, которое он помогал тащить. Глядя на мои руки, его глаза наполнились мольбой, и весь вид говорил о желании научиться так делать. Я смотрел на него и читал его мысли и, не обращая больше ни на кого внимания, сказал ему: "Прежде чем научится так делать, нужно научиться так видеть и тогда мир откроется тебе с другой стороны. У нас будет много времени. Я тебя научу." И, видя, что на меня смотрят и остальные, я добавил: "Я всех вас научу. Я научу вас всему, что знаю сам.". Мои слова усилили восторг и прыгая вокруг меня, детвора на перебой кричала "Научи! Научи нас Морок!". Я смотрел на них и улыбался, а в душе, словно что-то щемило, ныло, наполняя глаза печалью. Я, конечно, научу их. Научу жить в новом, не ведомом для них мире, где беспечная, словно в раю жизнь, превратится в постоянную борьбу за существование. Из этих добрых и веселых мальчишек скоро вырастут настоящие Венды: воины, охотники и продолжатели рода. Их желание учиться было как раз мне на руку, и я предложил им игру. Каждый из участников собирает ягоды, дикий мёд, грибы, все, что подвернется. И когда солнце будет в самом зените, все собираются на поляне возле идола, кто больше всех соберет тот и будет победителем. Победителей будет выбрано несколько. Они будут старшими в отрядах. В глазах мальчишек разгорался азарт. И они в одно мгновение разбежались по лесу.
А я вернулся в пещеру, развязал свой мешок и достал большой кусок соли. С этим куском я отправился в селение, желая выменять его на кузнечный инвентарь, мне нужен был молот и наковальня. Сделка состоялась мгновенно. В этих краях соль была редкость, а этот кусок я нашёл у подножия одной горы, верхушка которой упиралась в небо. Именно там я впервые увидел снег. Именно там я ощутил его жгучий холод. И эту историю я рассказывал кузнецу, который на радостях от удачной сделки, вызвался мне помочь и сейчас с блаженной улыбкой, катил по тропинке колоду с наковальней. "Морок, что ты собрался ковать?" спросил он. Этот вопрос поставил меня в тупи, я не знал, как объяснить человеку, всю жизнь создававшим орудия труда, что я собираюсь ковать мечи, топоры и наконечники для стрел. Мне помогли мальчишки, который гурьбой пробежали мимо со словами: смотри, Морок, сколько мы всего насобирали и один из них показал мне гору спелых ягод, которую он нес перед собой в большой корзине. А мы с кузнецом тем временем вышли на поляну, где возле деревянного идола топталась гурьба детей, и лежали кучки ягод, грибов, орехов соты с диким медом. Кузнец удивленно посмотрел на меня и спросил : Зачем тебе столько? Разве может один человек столько съесть? Я ничего ему не ответил, а молча, присел на камень. Детвора окружила меня со всех сторон. В их глазах был немой вопрос, они слышали мой рассказ на Вече и им хотелось узнать всю эту историю целиком. И я начал свой рассказ о древних богах и больших городах , о атлантах, пожелавших уподобиться богам. Солнце неумолимо приближалось к горизонту, а на востоке уже взошла Фата, её диск холодным светом отражал солнечные лучи. Все присутствующие смотрели на неё. Никто не верил в то, что Фата может упасть на землю. Она ведь была всегда. Я сам не подозревал о том, что в последний раз смотрю на неё и это последний теплый вечер . Тут раздался голос кузнеца "Да. Ты воистину мастер обмана. Это надо же придумать такие сказки. Я сам начал было верить тебе. Да вот только печальный конец твоей истории не внушает доверия. Может ты и бывал в разных загадочных местах, может и знаешь больше чем мы, но я никогда не поверю в то, что люди способны сдвинуть с места это ночное светило. Ты лжец, Морок. И перестань морочить детям головы." С этими словами он встал и пошел в селение. Детвора продолжала сидеть вокруг меня. Им было интересно, мои рассказы расширили их кругозор дальше этого селения, луга, леса, дальше этой долины, в которой они живут. Они сидели с открытыми ртами и ждали, когда я продолжу. Но я сказал: «На сегодня хватит, приходите завтра, а сейчас ступайте домой, вон уже месяц встает»- и махнул в сторону горизонта, где медленно поднимался месяц. И детвора побежала домой, а стал заносить в пещеру собранный ими урожай. Когда с этим было покончено, я почувствовал ужасную усталость, подкинув очаг дров, я прилег на вязанку с ветками и уснул. Этой ночью мне снились мои друзья, с которыми мы строили пирамиды, атланты, несущие камни, мне снился Верховный жрец, мне снилась Фата, падающая в Океан и волны океана, сметающие все живое на пути, И в это время меня словно что -то ударило, открыв глаза я понял, что лежу не на вязанке хвороста, а на полу. Выйдя из пещеры, я прислушался, вокруг было тихо. Я вернулся в пещеру, подкинул хвороста в костер и незаметно задремал.
Непонятный шум вывел меня из дремоты. Выйдя из пещеры, я увидел жителей, которые стояли улице и смотрели в небо. Всё небо, от края до края, было усеяно птицами. Они все летели в одном направление. На юг. Это их крик разбудил меня. Он словно разрывал тишину, наполняя душу непонятной тоской и сливался в моём мозгу одним словом "Зима". Значит, уже началось. Значит, времени осталось совсем мало. И скоро сюда придет смерть в своём белом одеянии. Страх и сомнения закрались в мою душу. Запаса продуктов было ничтожно мало. Нужны были радикальные меры. Я собрал всё своё мужество. Зашел в пещеру. Взял лук, стрелы и пошел к месту, где в эти утренние часы, олени собираются на водопой. Я шел мимо селения с людьми, которые продолжали стоять и смотреть на то, как птицы с жалобным плачем спасаются от какого-то далекого врага. Некоторые люди стали обращать на меня внимание, но больше всего их интересовал предмет, который я нес. Не замедляя шага, я прошел мимо. И совсем скоро увидел оленей, стоящих у воды. Их насторожил крик птиц, а сами они ещё не чувствовали грядущих перемен. Но для них они тоже уже наступили. Наступили ещё тогда, когда я впервые их здесь увидел. Они также как и сейчас стояли здесь и совсем не обращали на меня внимания. Они не боялись человека. Олени и другие животные жили по соседству с людьми много сотен лет и люди их не обижали. Именно поэтому я сейчас испытывал трепет в душе, словно сейчас этот рай разрушится. Я не смотрел на людей. Я не хотел, чтобы они видели мою растерянность. Нельзя им показывать слабость. Слабость убьет их и тогда всё потеряет смысл. Я натянул лук, целясь в ближайшего молодого самца. Он смотрел на меня и не чувствовал беды. Разжав пальцы, стрела помчалась навстречу жертве. Этот миг, полет стрелы, показался мне вечностью. Я ещё сомневался. Молил всех богов, чтобы этот олень наклонил голову, уклонился от летящей стрелы. Но этого не случилось. Стрела вонзилась оленю в глаз, и кровавая слеза потекла по жесткой шерсти и капля крови упала на землю. Люди ахнули. Это был вздох ужаса и негодования. Он заставил животных насторожиться, и тут тело убитого самца рухнуло на землю. А я уже без тени сомнения целился в другого оленя. И только когда третья жертва упала на землю, олени поняли, что это смерть косит их сородичей. Я не стал посылать стрелы им в след, а выхватил короткий харийский меч, в нём отразились темно- свинцовые тучи, висящие над головой. С поднятым над головой мечом, словно в атаку, я побежал к убитым мной оленям. Подбежав к первому, наклонился и не задумываясь перерезал животному горло. Кровь хлынула на землю и в это время, волна холодного ветра ударила мне в лицо. Я отвернулся, и мой взгляд упал на кучу людей. Всё селение наблюдало за трагедией, произошедшей на их глазах. Не успел я отвести взгляд, как холодный порыв ветра донесся к ним, и они в страхе отступили, почувствовав, будь-то сама богиня смерти дохнул на них. А я уже шел добивать следующего оленя, потом следующего, не обращая внимания на людей. Понимания и помощи от них можно сейчас не ждать, и взвалив первую тушу на плечи, понес в сторону пещеры. Проходя мимо селения, я глянул на людей. Они пытались разжечь костер на площади, где проходит Вече. У них ничего не получалось, ледяной ветер постоянно то разметал хворост, то тушил ещё не разгоревшийся огонь. Олень был не из легких и его туша давила к земле. От нагрузки я не чувствовал ни холода, ни ледяного ветра. Испарина выступила на лбу. И тут пошел дождь. Не тот привычный теплый, летний дождь, а ледяной. Мелкими, почти не видимыми, ледяными крупицами он сыпал на землю. Убивая последнюю надежду людей разжечь костер. Я чувствовал , как от нагрузки начало перехватывать дыхание, сердце с бешеной силой толкало кровь в голову. На подходе к пещере мое дыхание напоминало рычание зверя. Если бы в этот момент меня увидели люди, они бы подумали, что дух древнего хищника овладел моим телом:. Я был весь испачкан кровью своей жертвы и издавал животный рык. Вот наконец то показался вход. Бросив тушу вглубь пещеры, я не останавливаясь пошел за следующей тушей, на ходу пытаясь восстановить дыхание, делая глубокие вдохи и выдохи. На подходе к селению я уже дышал ровно и спокойно, только руки не переставали дрожать от перенесенной нагрузки.
В селении царил хаос, люди метались из стороны в сторону крики и плачь смешивались с не перестающим душераздирающим криком птиц. Но все мои мысли были сосредоточенны на оленьих тушах. Путь с тушей второго оленя на удивление дался легче. Наверное, открылось второе дыхание, я уже не чувствовал тяжести.
Взяв тушу третьего оленя, я двинулся в сторону пещеры. Ветер толкал меня в спину и капли дождя сменились крупицами снега, которые обгоняя меня, подали мне под ноги и хрустели от каждого моего шага. Быстрый шаг и тяжелая ноша на плечах не давали замерзнуть. Я почувствовал, как силы начали покидать меня. Последние дни я почти не ел и не спал. Вместе с очередным порывом северного ветра я вышел на поляну перед пещерой. Возле входа, на белом, снежном покрывале стояли люди. Они плотно жались друг к другу, тем самым пытаясь сохранить тепло. Их тонкая, льняная одежда совсем не грела в такой холод. Они о чем- то говорили, пока не заметили меня. Потом кто- то сказал "Смотрите, Морок". И все стихли. Я предстал перед ними в окровавленной одежде, с убитым оленем на плечах, а за моей спиной был мрак и из мрака дул ветер и кидал людям в лица ледяные хлопья снега. И по толпе прокатился шепот "Это бог северного ветра". Я направился в убежище, люди расступились, давая мне дорогу. А я поравнявшись с ними сказал: "Заходите",- и они, превозмогая суеверный страх, двинулись вслед за мной, вглубь пещеры. Там, в её черной пустоте тлел маленький костер. Он ещё не успел потухнуть и, бросив на землю тушу оленя, я взял сухого хвороста и подкинул в огонь. Костер разгорелся с новой силой, озаряя своды пещеры и наполняя её спасительным теплом. Теперь нельзя было допустить, чтобы огонь погас. Я с тоской глянул на скудный запас своих дров, а люди тем временем плотным кольцом собрались вокруг костра, согревая свои промерзшие тела. Сев в стороне на камушек и пытаясь хоть как то восстановить свои силы, я рассматривал людей. А люди тем временем начали посматривать на меня, ожидая дальнейших моих действий. И я сказал:
- Случилось то, что должно было случиться. Атланты уронили Фату на Землю. Многое погибло. Но мы должны выжить.
С этими словами встал, взял три увесистых деревянные чурки и положил на пылающий хворост. Тем временем, чуть отогревшись, люди начали располагать в пещере. А я продолжил свой рассказ.
- То, что случилось уже не изменить, нам придется научиться жить в новом мире.
Мы дождемся окончания вьюги- с этими словами я подошел к оленю и начал разделывать тушу, - Мы сделаем большой запас мяса и оденемся в теплую меховую одежду. Отряды вендов пойдут на юг искать следующую пещеру, в которую можно будет перевести все селение. И так мы будем кочевать до тех пор, пока не выйдем из ледяного пояса, пока найдем землю, на которой продолжают расти деревья и зеленеют луга.
К окончанию моего рассказа, туша оленя была почти разделана. Я соорудил из веток каркас и натянул на него шкуру, а освежеванную тушу вытащил из пещеры и бросил на снег. Меня ждали еще две туши. Когда последняя шкура была натянута на каркас, я вспорол оленю живот и отрезал кусок печени. Нанизав его на ветку, поднес к огню, свежая кровь, капая в огонь, испарялась, наполняя пещеру запахом жареного мяса, к счастью, почти все спали, не спали только старик и кузнец. Они с интересом наблюдали за моими действиями. Отрезав кусок дымящейся печени, засунул его в рот. Я с удовольствием начал жевать. Протягивая им свой импровизированный вертел, я предложил присоединиться к трапезе. Они в ужасе отшатнулись. Я же чувствовал, как с каждым съеденным куском ко мне возвращаются силы. Глядя на старика с кузнецом, я сказал: «Мясо наше спасение и нравится вам или нет, но что бы выжить, вам придется есть его». Потом я встал и предложил последовать за мной, направляясь вглубь пещеры. Там я осветил факелом небольшой запас продуктов: меда, муки, сухих лепешек, сушеных ягод и грибов. Взяв пару лепешек и маленький горшочек меда, мы отправились назад. А потом я ломал лепешку на кусочки, окунал в мед и раскладывал около спящих детей. Я знал, что сладости будут для них большой редкостью. Старик удивленно посмотрел на меня. А я стал ему объяснять, что когда мы уйдем на юг, искать следующее убежище, он останется здесь с женщинами и детьми, но до ухода мы сделаем запас дров и продуктов, а чтобы запас всегда пополнялся, с вами останутся несколько здоровых мужчин. Дорогу нам покажет Млечный Путь, по этому пути мы сможем найти дорогу назад. После этих слов я сказал, что мне нужно отдохнуть и прилег на вязанку с хворостом и, уже засыпая, твердил " Только не дайте погаснуть огню. От него сейчас зависит наша жизнь" Кузнец тут же нагнулся и положил в огонь пару бревнышек, а я уснул.
Этой ночью мне снился удивительный сон. Огромный дворец, стеллажи с книгами. Огромный очаг и атланты, один за другим, вносят на плечах в зал огромные бревна и кладут их в огонь. В огромное окно светит три луны, которые отражаются в бескрайней глади моря.
Меня разбудил крик детей. Проснувшись, они обнаружили сладости и быстро их съев, принялись осваивать пещеру. Открыв глаза, я увидел старика, сидящего возле расщелины, где я хранил продукты, и кузнеца, который в это время объяснял людям, что костер должен постоянно гореть и забота об огне теперь дело каждого. Некоторые люди ходили к выходу и со страхом в глазах возвращались назад. Я тоже решил пойти посмотреть. Стоило только удалиться от костра, как почувствовалось ледяное дыхание зимы. К выходу подойти было не возможно, порывы ветра засыпали вход снегом и брошенные вчера мной туши ледяными глыбами торчали из сугроба. Подойдя к одной из них, я отрубил кусок мяса и пошел обратно к костру. Бросив мясо на раскаленный огнем камень, чтобы этот ледяной кусок оттаял, а сам тем времен решил заняться изготовлением теплой одежды. Для этого у меня не было ничего кроме шкур и жира, но в данной ситуации и это было хорошо. Подтаявшее мясо я резал на кусочки, которые кидал в поставленный на огонь горшок с водой. А кусочками жира натирал шкуру и разминал их, пытаясь тем самым сделать мягче, еще не успевшую совсем задубеть, шкуру. За это время приготовилась еда, Я достал из мешка медное блюдо и стал выкладывать на него куски мяса, когда они немного остыли, я взял два куска- один себе, а другой протянул кузнецу. В глазах кузнеца отразилось отвращение к животной пище. В этот момент из толпы решительно вышел старик взял с блюда кусок и стал жевать, после этого кузнец уже не сомневался, и голодные люди потянулись к блюду, теперь я был уверен, что они выживут. А потом я занялся изготовлением тулупа. Когда тулуп был закончен я снова начал готовить еду, теперь у меня уже было много помощников, и стали варить на два котла.Так шли день за днем. Шкур хватило только на одежду мне и Кузнецу.
Наверное, прошла целая неделя, пока утихла метель. И одним утром меня разбудил мальчишка и стал объяснять, что снег больше не идет. Одевая теплую одежду, я вспомнил мой первый вечер в этом селении, тогда я пытался объяснить как холод сковывает воду и мне никто не поверил и я решил показать всем как вода в реке замерзла. Взяв кувалду, я направился к берегу реки. Каждый мой шаг отдавался оглушительным хрустом в леденящей душу тишине. Не было шелеста листьев, пения птиц и жужжания насекомых, лишь только со стороны реки доносилось потрескивание льда. Казалось, что весь мир вымер, и на земле остались только я и люди, стоящие толпой на выходе из пещеры. Шум за спиной отвлек от мыслей. Я обернулся. Мальчишка, как- то нелепо подпрыгивая и задирая босые ноги, бежал за мной. Он начал было мне кричать "Морок!Зной! Морок!Зной!", желая тем самым сказать, что холод и снег жгут тело, но в этот момент холод пробравший его до костей и захвативший дух ледяной воздух заставили в дрожи передернуться тело и вместо целого предложения из его уст вырвалось одно лишь слово "Мороз". И люди эхом подхватили новое слово. Слово, которое ворвалось в их жизнь изменениями, испытаниями и бедами. А я, подойдя к берегу замерзшей и блестящей металлическим блеском реки, взял кувалду поудобнее и со всего размаху ударил по льду. Холод был настолько сильным, что огромная кувалда отколола лишь мелкую крошку льда с поверхности реки. Звук удара о твердую поверхность долетел до людей и кто то крикнул "Морок- это бог, который сковал воду!". А я направился к ним. На моём лице играла улыбка. и глаза блестели радостью. Фата упала. Не минуемое произошло. Почтил весь мир погиб. Жадность и гордыня уничтожили почти всё. Всё изменилось. Но мы выжили. И я приложу все усилия для спасения этих людей. Пройдут годы, столетия и эпохи. Время сотрет воспоминания про Морока, но я останусь жить в речи этих людей словами. Морокой, вечным старанием сделать запас на будущее. Про сказочника скажут, что заморочил голову. Назовут мороком, который из ночной мглы, северным ветром кидает людям в лица хлопья колючего снега. Морозом, который идёт по замерзшей реке и от ударов его кувалды трещит лед. Тем Дедом морозом, который холодной зимней ночью приносит подарки.