Глава 16.
Топот копыт. Ее немного знобило. Хлопает над головой парусиновый полог. И тряска, уже так надоевшая дорожная тряска. Она лежала на чем-то мягком, но все равно всем телом ощущала каждую кочку дороги. Странно, что связаны руки и ноги.
"Я в плену, или я спасена?" - она изо всех сил напрягла свою память, но не смогла вспомнить ничего после тех выстрелов над головой.
- Слава Аллаху, очнулась! - над ней склонился Тэрцо.
У Ольги вырвался вздох облегчения. - "Свои... Однако, почему же я связана? Неужели и им нельзя доверять? Неужели и тут..."
- Ахмет! - она напрягла все свое тело, извернулась так, чтобы осмотреть всю телегу. Он сидел рядом и молча смотрел на нее. На лице его застыла тревога.
- Как тебя зовут? - это было первое, что он спросил.
- Ольга. Ты что, не узнаешь меня? - холодок пробежал у нее по коже. - Почему вы связали мне руки?
- Ответь мне, что мы с тобой делали в школе каменщиков, вдвоем, в твоей комнате, когда Ду и Терцо отсыпались после ночной пьянки? - голос его был холодно-отстраненным, как у следователя на допросе.
Видимо телега куда-то свернула. Солнечный зайчик проник сквозь щель в пологе и заплясал у Уно на плече.
"Уже день... Значит, я всю ночь была без сознания? Может быть не одну ночь, а больше?"
- Я что, в плену? Это допрос? Если так, то мне тоже очень многое хотелось бы узнать.
- Извини, но сперва ты ответишь на все, о чем мы спросим. Не увиливай от ответов. Я хочу выяснить, ты это или не ты.
- Что за бред?! Как возможно, чтобы я была не я?
- Цебеш очень сильный колдун. Мы сами имели возможность в этом убедиться. Твои действия той ночью... Он пришел к нам следом, почти вместе с тобой. Мы должны убедиться, что ты и есть Ольга. Если он раскрыл твой план побега, если он вселил в твое тело чью-то другую душу, или просто разбудил настоящую Марию и сумел с ней договориться... Вопрос повторить?
- Не надо. Тогда, в моей комнате мы курили кальян. Я курила. Ты только сделал пару затяжек. Я хотела увидеть Марию. Курила и впадала в транс. Два раза. В промежутке рассказывала тебе про будущее, про всякие там механизмы. Ты еще сказал - "какая жуткая смесь славянского и испорченной латыни... я ничего не понимаю, но ты все равно говори...", - и она про себя улыбнулась, вспоминая тот день.
- Еще один вопрос, Ольга, - глаза Уно потеплели. - Ты передала мне сообщение, с тем мальчишкой, из гостиницы в Линце...
- Да. Гостиница "Белый камень", хотя камень там никакой не белый. Мальчишку звать Питер. Цебеш надрал ему ухо за то, что мальчик шпионил для меня. Он должен был передать тебе: "В волшебной сказке появилось чудовище".
- Хорошо, - облегченно улыбнулся Уно. - Тэрцо, режь веревку... А сколько ты заплатила ему в компенсацию за надранное ухо?
- Два талера.
Уно взял ее затекшие руки в свои ладони и стал их растирать. Его буквально распирало от смеха.
- Я так и думал, что этот Питер мошенник. Он сказал, что у тебя уже не было денег ему заплатить.
Пара нечесаных крестьянских лошадок споро тащила телегу вперед. Осень. Золотые листья. Крестьянская страда на полях. Последние по-настоящему теплые деньки. Ольгу переполняло ощущение свободы. Она рассказывала о себе, о борьбе, сомнениях, страхах, которыми были наполнены предшествующие дни. А он внимательно слушал. Улыбался, кивал. Даже острил иногда. Вот только в его искрящихся счастьем глазах было что-то незнакомое: тревога? досада?
И она вспомнила:
- Яйцо! Оно было со мной?
- Да... Ты напрасно так волновалась из-за него. Этот Цебеш, он же до настоящей истерии довел тебя своими гнусными трюками! Ты столько рассказала про эту штуку, про ритуалы Цебеша, про водяного. А там, в лукошке, было обычное куриное яйцо. Правда крупное. И протухшее. Вонь от него невозможная была... Если бы я знал, что ты будешь рисковать из-за такой ерунды, запретил бы тебе брать его с собой.
- Куда? Куда ты его дел?! - Ольгу снова стало знобить. Ужас, тот самый, что пережила она тогда, с водяным, снова призраком вставал на горизонте... Если хотя бы что-то в болтовне Цебеша о Предназначении правда, то... Помня, как все было той ночью, она сейчас уже не могла поручиться, что едет именно с Ахметом и его друзьями. Может быть ей это все только кажется? Может, на самом деле, ее схватили инквизиторы, и теперь расспрашивают, а она все-все уже им разболтала...
- Ольга! Что?.. Что с тобой снова? - Уно тряс ее за плечи, а Тэрцо совал под нос флягу с водой.
- Ничего. Все в порядке... Так яйцо было у меня в корзине, когда я к вам пришла?
- Да.
- Оно теперь... едет с нами?
- Не бойся, я выбросил эту пакость в болото.
- Да ты... Так я и думала! Ты все испортил.
- Это было обычное протухшее куриное яйцо. Ни каббалистических знаков, никакой другой мистики, кроме вони... Когда ты шла к нам ночью, ты чувствовала, что Цебеш идет за тобой?
- Не знаю. Ничего я уже не знаю... - у Ольги все плыло перед глазами. "Что было обманом? То, что я видела, чувствовала тогда, или то, что они говорят мне сейчас?" - Да, он шел за мной. Но я этого не понимала... ничего не могла сделать. Оглядывалась, и не видела никого. А потом, когда открылась калитка... Это ведь он меня ослепил, и словно выпил все мои силы. Я кричала, кричала... Потом меня кто-то бросил на землю. И стрельба.
- Он шел в нескольких шагах следом за тобой, - сказал Тэрцо. - По крайней мере, когда я открыл ворота, мне что-то словно ударило по глазам, и я уже ничего не видел. Отскочил в сторону...
- Ольгу словно ветром мотало, - продолжал Ду. - Я схватил ее за плече и попытался втащить внутрь. Но ноги ее уже не держали. Упала прямо в проходе. Так вышло даже к лучшему. Не упади она, могли бы пулей зацепить.
- А дальше? Была стрельба?
- Да, - кивнул Уно. - Сам я стоял справа от калитки. Увидев в проходе силуэт Цебеша, я пальнул в него с левой руки из пистоля. Он в меня, но я отклонился.
- Поняв, что уже ничего не вижу и не смогу помочь, я откатился, вдоль забора, налево. Иначе бы Цебеш меня пристрелил, - вставил Тэрцо.
- Потом Цебеш снова рванулся в проход, - продолжал Уно. - У Ходжи был один пистоль, у меня два. Я пальнул Цебешу прямо в живот из второго.
- И, почти одновременно, я стрельнул в него в упор из мушкета, - подхватил Ду. - В мушкете было две пули и крупная дробь, как раз для такого тесного боя. Не думаю, что от Цебеша осталось хоть что-то кроме куска окровавленного мяса... Лошади были уже запряжены. Я схватил Ходжу...
- Я так ничего и не видел. И почему-то еле стоял на ногах. Слышу пальбу, все понимаю, но помочь ничем не могу, - Тэрцо скривил губы. - Обидно... Думал, что совсем ослепну. Но, слава Всевышнему, к утру начал видеть. Сейчас уже почти в порядке.
Ольга про себя такого до сих пор сказать не могла. Слабость ее еще не совсем прошла, да и зрение: она видела все словно сквозь какую-то полупрозрачную пленку, что еще больше сбивало ее, не давая в полной мере осознать реальность происходящего.
- Ты так и лежала там, в проходе. Я занес тебя в телегу. Лукошко с яйцом тоже прихватил. Ду уже открывал ворота. Мы не стали медлить ни минуты. Как знать, может у Цебеша еще какие сторонники были в деревне. Или какие-нибудь представители власти появились бы на выстрелы, - Уно нервно сглотнул. - Ты так и не приходила в себя. Я даже боялся, что... Ты не дышала. Или дышала так тихо, что не было слышно... Кто же знал, что этот Цебеш умеет такое. Зная я бы не стал рисковать. Сперва надо было подстрелить его из засады.
- Думаю, он и засады чуять способен, - вмешался Ду. - Мало того, я боюсь, что он до сих пор еще жив.
- Вряд ли он мог выжить после твоего заряда в упор. Да и Уно два раза стрелял в него из пистолей, - пожал плечами Тэрцо.
Ду задумчиво почесал небритый подбородок:
- Мы стреляли в него, но мы не видели его трупа.
- Не сыпь соль на рану, Саллах. Не могли же мы оставаться там до утра, или рыскать по всей улице с факелами... - Уно скривился. - Понимаю. Все это скорее похоже не на победу, а на бегство. Но в первый раз я точно всадил в него пулю. Не понимаю, как он решился снова лезть в калитку... Или это был не он, а его помошник? В любом случае, прямо у калитки мы не нашли никаких трупов, а дальше искать было опасно, да и некогда. Главное, что мы спасли Марию... - он смущенно осекся. - То есть Ольгу.
"Так кого он спасал? Меня или Марию, несущую на себе Предназначение?" - подумала Ольга.
- А ты мне так и не рассказал, как жил, что делал все это время... И куда вы меня везете?
Ду хотел, кажется, что-то ответить, но, взглянув на Уно, промолчал.
- У меня есть в Линце один знакомый. Он колдун. Живет на небольшой вилле за городом. Это ему мы продали в конце концов мощи святого, - улыбнулся Уно. - Он приютит тебя, попробует помочь. Против Цебеша и всей Инквизиции тебе не выстоять в одиночку, - он осекся.
- И ты предлагаешь мне помощь? - помогла ему Ольга.
- Да. И не только свою. У меня много друзей. Связи. У тебя нет, я надеюсь, политических предубеждений по отношению к Высокой Порте? Нужен кто-то, кто возьмет тебя под защиту, - Уно словно извинялся. - Для нас это, наверное, единственный выход.
- Какой им во мне прок? - удивилась Ольга.
- Твои способности. Ты, наверное, чувствуешь или можешь нечто такое, что другим недоступно. Иначе Цебеш не дорожил бы тобой так. Надо это использовать, чтобы помочь тебе вернуться домой.
Сутки в пути. К рассвету 18 октября они оказались под стенами Линца. Впрочем, они не поехали в город. Телега остановилась у живой изгороди из шиповника, окружавшей густым непролазным забором богатый особняк в одном из предместий города.
Перебросившись с Ду и Тэрцо парой слов насчет того, где им его дожидаться, Уно соскочил с телеги, помог сойти Ольге и повел ее под руку к воротам. Ворота отворил двухметрового роста мавр в белом бурнусе. Сверкнув ослепительной улыбкой, он сделал рукой приглашающий жест, и, закрыв ворота за их спиной, повел гостей в дом.
- Куда мы идем? - спросила Ольга.
- Это жилище того самого колдуна, о котором я тебе говорил, - в пол голоса ответил Уно. - Его зовут Селим... Видишь, какой он себе дом отстроил.
Они поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице и прошли длинной анфиладой комнат.
- Да это не дом, а настоящий дворец, - улыбнулась Ольга.
- Услуги Селима пользуются большой популярностью среди местной знати и богатых купцов. В основном их интересуют любовные зелья и приносящие успех в торговле или в войне амулеты. Пропавшие вещи он тоже помогает находить... Это не шарлатан, а настоящий колдун. Специалист, каких мало. Я уверен, он сумеет тебе помочь. Правда, он может... даже наверняка потребует от тебя что-то взамен. Но он не такой фанатик, как Цебеш. Разумный человек. С ним можно поторговаться, договориться. К тому же я буду рядом. А если у него не получится, то может быть мы сумеем перебраться во владения Оттоманской Империи, чтобы найти того пенджабского святого.
18-го октября, за два часа до полудня, Матиш снова въехал в ворота славного города Линца. Солдат полиции Христа еле держался в седле. "Бибер еще больший идиот, чем ты..." - Строки письма-приказа, присланного Хорватом, обидой жгли сердце. Эскорт - трое конных аркебузиров из полиции Христа герцога Максимилиана Баварского, так же устало шатался в седлах, как и сам Матиш. В Мюнхене и в Зальцбурге Старика и Марии не было. В Линце, наверное, тоже. Но если Хорват так считает, то он, Матиш, может и еще одну ночь не спать.
Матиш все еще чувствовал себя виноватым за ту неудачу в Граце. И еще - он до сих пор верил в чутье Хорвата. Невероятное, почти сверхъестественное чутье, которое его капитан получил, словно бы в возмещение...
"Не хотел бы я такой ценой, какую пришлось уплатить Хорвату, покупать это чутье и рвение на службе Христу. За один день потерять всех, кто был тебе дорог - слишком это страшная плата."
Они остановились и привязали коней у здания трибунала Инквизиции города Линца. Зеленые кокарды и уже знакомая печать комиссара инквизиции Стефана Карадича заставили слуг пошевелиться.
- Накормить лошадей. Ужин и свежую постель мне и всем моим людям. Немедленно... - "К черту Старика и Марию. Если я сегодня сдохну, то завтра не смогу их поймать. Лучше хоть немного поспать" - Как проснусь, лейтенанта Ульбрехта ко мне на доклад.
Селим с интересом разглядывал Ольгу. Представив ее, Уно почему-то ушел. И теперь Ольга осталась один на один с сухопарым, невысоким человеком неопределенного возраста и национальности. До блеска выбритый череп. Желтая, словно пергаментная кожа. Внимательный взгляд черных, задумчивых глаз. Селим доброжелательно улыбнулся и пригласил ее сесть в кресло.
- Фройлен предпочитает беседовать на немецком?.. или на славянском?
- Все равно, - ответила она по-славянски.
В комнате, плотно уставленной шкафами, столами и столиками было полно интересных вещей. Баночки, колбы и реторты, с жидкостями и порошками всевозможных цветов. Стеклянный перегонный куб. Шкафы с книгами. Иконки, идолы, амулеты. Над столом, на стене, поверх дорогого персидского ковра висел старинный кривой меч в украшенных золотом и каменьями ножнах.
- Стало быть ты и есть та самая Мария... Ну, рассказывай, зачем ты была нужна Старику? Если будешь со мной откровенна, я, может быть, сумею тебе помочь.
Профессор Бендетто Кастелли остановил своего мула. Пастух - старик в широкополой шляпе, с посохом в руках и подпасок - мальчишка гнали через дорогу овец. В просвете между деревьями уже было видно, как поблескивает река - Зальцах. Пропустив овечье стадо Бендетто ударил своего мула пятками в бока.
- Вперед. Нам осталось совсем немного.
За поворотом лес кончился и перед ним открылась долина, покрытая крестьянскими домиками, огородами и возделанными полями. За рекой, высоко на холме, господствуя над приютившимся у каменного моста городком, стоял замок архиепископа. Столь же неприступный, как и горные пики Альп, вздымающиеся к небу уже совсем близко.
"Наверное, я приехал раньше других... Что ж, осмотрюсь. Нанесу несколько официальных визитов. Я, кажется, единственный из приглашенных Карлом, кто прибывает в Зальцбург официально. Надо воспользоваться этим. Мало ли что на уме у архиепископа и местных инквизиторов. Лучше заранее знать об их планах".
Ей дали искупаться в горячей ванной, поесть, выспаться. У Селима были вышколенные слуги. Она проснулась уже после полудня и обнаружила на столике, у своей кровати, свежие, еще теплые лепешки и огромную вазу с фруктами. Когда, насытившись, она встала из-за стола, дверь комнаты неслышно распахнулась. Мавр-мальчишка, поклонившись, сказал ей на чистом немецком:
- Господин ждет вас к себе в лабораторию. Я провожу.
Снова лестница, анфилада комнат. Впустив ее внутрь мальчишка остался за дверью.
- А, это ты! - улыбнулся Селим. - Наконец отдохнула. Ну что ж, приступим! - он потер руки. - Я готов попробовать помочь тебе вернуться домой... Правда, подобных вещей я не разу не делал. Но это очень интересная и теоретически разрешимая задача... Естественно, это будет сделано не задаром. Мне нужно, чтобы ты приняла участие в нескольких опытах. Опытах, не скрою, опасных и для меня и для тебя. Но отнюдь не смертельных. Надеюсь, ты согласна?
- Что за опыты? - в голосе Ольги были заметны нотки недоверия, но Селим пропустил их мимо ушей.
- Для начала, мне бы хотелось узнать, есть ли вообще этот ваш василиск, и что теперь затевает Цебеш. Здесь, в моем доме, мы все защищены практически от любых колдовских атак. Но я всегда предпочитал упреждающие удары... Попробую сперва вступить с тобой в телепатическую связь, - его глаза закрылись. - Что скажешь?
"Ничего у него не получится".
"Получится. Вот увидишь".
Она даже вздрогнула от неожиданности.
"Не бойся. Позволь, я увижу то же, что и ты... Смотри на огонь в камине. Расслабься".
"Я совсем не чувствую о чем ты думаешь!" - мысленно крикнула Ольга.
"Не ори. Тебе и не нужно чувствовать ничего. Это я должен видеть и чувствовать то, что чувствуешь ты. Позволь мне видеть все-все. Мельчайшие детали. Сконцентрируйся на этом. Открой мне все свои ощущения, все, что только можешь... вспоминай о василиске, о Старике, о той деревне, в которой... Давай! У тебя получается. Не бойся. Иди этому навстречу, пусть тебя захватит поток..."
И Ольга окунулась во что-то странное, словно надвинувшееся на нее извне.
Он никак не мог выбраться из воды. Соскальзывал все время вниз. Его левый глаз был с огромным бельмом, и он им почти ничего не видел, поэтому, чтобы наблюдать, что перед ним, он постоянно поворачивал голову набок... Наконец удалось вылезти на берег. Ему помогли. Сотни квакающих жаб радостно орали вслед. И он двинулся вперед неуверенной походкой только что вылупившегося птенца. Он видел мир черно-белым. Причем, пока преобладала чернота. Дорога. Что-то темнеет впереди. Наверное деревушка. Та самая, в которой...
Цебеш! - Ольга с ужасом осознала, что это ее мысли. Это она смотрит на мир одним только правым глазом, и прихрамывая движется вперед по дороге. И слышит, как в приближающейся деревне воют в истерике цепные собаки. А хвост василиска, услышав вселяемый им ужас, радостно забился и заелозил по дорожной пыли, свиваясь в змеиные кольца. И птичье горло собралось издать радостный жизнеутверждающий крик. Но вместо петушиного "кукареку" из его глотки вырвалось утробное кваканье.
"Это и есть василиск. Он все-таки вылупился. И я вижу теперь его глазами! У Селима получилось!"
"А ты думала, я шарлатан? Держись, девочка. У нас еще и не то выйдет. Попробуй управлять движениями этой твари. Если Цебеш был так уверен, что у тебя получится управлять василиском, то что-то в этом есть... Давай, заставь его остановиться. Нечего ему пока делать в деревне... Старайся."
И Ольга стала стараться. Она стала чувствовать ноги. Петушиные ноги со шпорами. Крылья... Вот только вместо перьев на теле чешуйки, и перепонки на петушиных ногах. Деревня была уже совсем близко. Она видела черно белым взглядом василиска, как за ближайшим забором бесятся на цепи собаки и как напряженно замерли скованные ужасом люди.
"Вот нога. Правая нога. Она не движется. Не движется, замедляется, упираясь когтем в песок. И вторая тоже никуда, никуда... Хотя бы замедлить. И совсем, совсем остановиться."
Василиск, споткнувшись несколько раз, нерешительно замер.
"У меня получилось?"
"Молодец!" - с какой-то мальчишеской радостью взвизгнул Селим. - "Теперь покрути головой. Моргни глазом."
Голова пока слушаться не хотела. Ольга раз за разом напрягала мышцы шеи... И тут ее обогнал сутулый, грузный, подволакивающий правую ногу. Он оглянулся назад, мигнув бессмысленным жабьим взглядом, и двинулся дальше в деревню.
"Водяной! Тот самый, из дымохода..." - Волна леденящего страха, омерзения. И в то же время, она испытала какое-то странное чувство к нему. Почти нежность. "Конечно! Это же та жаба, что высиживала василиска. Цебеш, наверное, выбросил ее в болото, а там... Ростом этот водяной даже больше, чем обычный человек. Но он только чуть выше меня, то есть василиска. Как такое огромное могло вылупиться из маленького яйца?"
Белого цвета вдруг стало вокруг значительно больше. Это появилась на небосводе луна. И холодный осенний ветер ударил в спину, словно толкая вперед.
- Нет! Я не хочу вперед! Стоять!!! - но это был скорее крик тонущего, просящего о помощи, чем приказ. Неумолимый зов пронзил все тело василиска и повел его вперед, не разбирая дороги.
"Стой! Останови его. Ты же сейчас нарвешься прямо на колья!" - раздался из глубины сознания крик Селима. Но василиск уже напоролся покрытой тонкой чешуей петушиной грудью на колья изгороди. Сознание Ольги пронзила острая боль. И колья, вспыхнув ослепительно-синим пламенем, превратились в пепел, осыпавшийся на петушиные ноги. Василиск двинулся дальше, и теперь у него на пути была собачья конура и прикованная к ней цепью огромная собака.
"Выходит, и собака с конурой, если я об них ударюсь, тоже сгорят?"
Ольга снова напрягла все свои силы - не остановить неумолимое движение василиска, так хотя бы отклонить его в сторону. "Левее. Еще левее, с каждым шагом." Огромная немецкая овчарка с испуганным визгом пятилась от чудовища с головой петуха и драконьим хвостом. Конура проплыла в опасной близости справа. Но все-таки мимо. Но не успел у Ольги вырваться вздох облегчения, как что-то острое ударило ее по лицу и по горлу. Она даже не успела испугаться. Только пронзительная боль по всему телу, и преграждавшее дорогу дерево, вспыхнув ярким пламенем рухнуло под ударом уже раненной заборными кольями петушиной груди. Теперь на пути был дом, на крыльце которого, в немом крике распахнув рты застыли две женщины и маленький мальчик.
"Господи, лишь бы они действительно забыли все, посмотрев василиску в глаза... Нельзя! Не смей оставлять их без крова!" - и она заставила василиска снова двинуться левее, чем он шел раньше. Из дверей на крыльцо выскочил мужчина. Что-то страшное с тлеющим фитилем было в его руках. Он, опершись о перила крыльца, направил это прямо в единственный глаз василиска... Все, что она успела - дернуть шеей и закрыть голову крылом.
Что чувствует живое существо, в которое стрельнули крупной дробью?.. Ее всю передернуло от прожигающей насквозь Боли. Ноет в израненной шее, кровавые ошметки вместо крыла. Все это она отметила краем сознания. Но все затмил ужас дома, мимо которого она проходила. Дома, пылающего теперь нестерпимо ярким синим огнем, пылающего вместе с крыльцом и со стоящими на крыльце людьми. Так близко. Стрелявший из мушкета мужчина, две женщины и маленький мальчик. Четыре ярких, заходящихся от крика, живых факела, которые невозможно уже ничем потушить.
Это была уже ЕЕ боль. Такая, что под василиском вспыхнула трава и, кажется, сама земля.
"Налево! И теперь только как я скажу, - Мысленно сжав зубы, сжав в кулак все нахлынувшее отчаяние и ненависть. - Цебеш! Это ты меня звал. Вот, я уже иду. Попробуй, только осмелься. Стрельни ТЫ в меня из мушкета."
Она заставила василиска выйти на улицу и шагала теперь к до боли знакомому дому. Там, за калиткой, уже скрылся водяной. Она не знала, что сделает со Стариком, когда дойдет до него. Но она хотела бы видеть его вечно уверенные в собственной правоте глаза. Еще кто-то стрельнул в нее из мушкета. Правую ногу пронзила боль. Стало труднее идти, а где-то справа и сзади вспыхнул еще один яркий факел.
Дом Цебеша был уже совсем близко. Вот видна дверь. Та самая, которую она подпирала чурбачком, чтобы запереть водяного... Дверь открылась, и прямо на Ольгу торопливо двинулась грузная фигура с жабьим лицом. Вперемешку ужас и ярость. Водяной, направленный, она знала это теперь наверняка, как и той ночью, злой волей Цебеша, шел ей навстречу, протягивая вперед свои черные, прочные, как камень пальцы. Он весь был вода, камень и морок, или все же там было чему гореть? Этот вопрос пугал Ольгу, но уже не мог ее остановить. Вот он уже совсем близко. Водяной обеими руками схватил василиска за горло, чтобы свернуть некрепкую петушиную шею. Но боль пронзила ее, как только водяной к ней прикоснулся. Раньше, чем хрустнули шейные позвонки. Ведь шея была уже изранена дробью. И камень с водой вспыхнули. Тяжело и натужно, но потом все ярче и ярче.
Василиск, оставляя за собой след из слизи и крови, перешагнул через пепел и направился к дому. "Цебеш! Теперь твоя очередь сделать мне больно."
Теперь ни ее, ни василиска никто не звал. Дом был пуст. Цебеш просто сбежал. Испугался.
"Стой, Ольга! Остановись. Теперь уже ничего нельзя сделать. Возвращайся назад."
"Но они убьют это несчастное магическое существо... Каждый, кто причинит ему боль будет сгорать в огне, но они все равно его убьют."
"Уходим. Тут уже ничего нельзя сделать... Ну! Что же ты?"
"Я стараюсь. Что надо сделать, чтобы вернуться?"
"Просто захотеть вернуться. Это как проснуться от страшного сна. Просто захотеть!"
"Я хочу. Хочу проснуться с того момента, как вспыхнул тот дом... Почему же?.."
"Не сдавайся. Давай! Еще раз попробуем вместе. Если ты сейчас не вернешься в свое тело, то и оно погибнет. Старайся! Стара..."