Это было совсем недавно…Это было так давно...
Нет, я не путаюсь в датах. И говорю так не потому, что я плохо помню о случившемся. Помню. Память услужлива и бережлива, и похожа на кинематографический архив: сохраняет всё до незначительного кадра, потому что только время может помочь понять – что главное, а что второстепенное в череде самых разных событий: встреч, расставаний, потерь и приобретений. И всегда интересно понять - какими тропами, дорогами судьба сводит-разводит тех, кто предназначен - нам, а мы - им. Иногда событие, которое случается в жизни, почему-то оказывается больше, шире в общем-то узких временных рамок. И тогда остаются в памяти не даты, а чувства, ощущения, порой даже запахи и звуки.
Это была осень. В маленьком крымском городке. Который был уютным и малолюдным, провинциальным и стильным одновременно. Есть такая особенность у курортных городов. Лето – шумное, хмельное, подогрето солнцем и вином. Праздник жизни! Но праздник заканчивается и наступают будни. Пустеют улицы и пляжи, лишь изредка еще выплескивается на улицы и набережную разноцветная волна любителей «бархатного сезона». И тогда, пусть ненадолго, и не так сочно и ярко, как в сезон, но «праздник жизни» продолжается. И всё же неуклонно приближается время затишья и покоя. Осень. Ранняя осень – это почти лето. Поздняя – почти зима. Межсезонье. Это время, когда тело еще помнит знойное тепло воздуха, но, удивляясь самому себе, инстинктивно и трусливо кутается в теплые одежки, как в кокон. «Окукливаясь» на зиму, чтобы весной вдруг - ах! И сбросить всё, и предстать, и воспарить, и жадно ловить солнечные лучи, и ненасытно пьянеть от ароматов весны. Весна пахнет цветением и пробуждением природы, любовным безумием и ожиданием «чего-то абсолютно невероятного и только для меня». Запахи осени – они другие. Зрелые и тревожные. Эта осень пахла предчувствием. Я не знала, чего ждать, откуда, с какой стороны, и что мне потом с этим делать. Но точно знала: что-то случится. И шла к этому. Шла вдоль моря. Море шумело, сердилось, отплевывалось обрывками бурых водорослей и клочками пены. Ветер налетал порывами, срывая со старого, похожего на уставшего, древнего мамонта платана причудливо вырезанные листья, швырял их под ноги прохожим, и уносился в горы, сдувая с их вершин снежную колючую пыль. Хотелось тепла и покоя для души. Найти тепло оказалось проще: маленький магазин с чаями и восточными сладостями. Сонно зазвенел дверной колокольчик, дремавшая в сумеречном тепле продавщица тяжело привстала с уютного кресла. И вдруг я увидела Её. Нет, наверное, вначале я просто почувствовала её взгляд. Иначе откуда бы мне, вытирающей слезящиеся от морского ветра и холода глаза, рассмотреть Её среди многочисленных цветных коробочек и сувениров. Её – маленькое странное существо, уставшее, нахохлившееся и почти разуверившееся в том, что всё-таки случилось. Произошло. Ожидаемо и неожиданно.
Но тот, кто ждет – всегда дождется. Сколько бы ни пришлось ждать. Тот, кто верит – может устать от ожидания, но никогда не позволит отчаянию сломать, искалечить и предать эту веру, а значит, неизбежно случится-произойдет то, во что веришь.
- Где ты была? – во взгляде не было ни тени упрека. Просто – вопрос.
- Где я была? Не знаю. Нигде и везде, наверное. Но, видишь, я нашла тебя.
- Нет. Это я тебя дождалась. Хотя всё время боялась – а вдруг меня купят, и тогда мы не встретимся с тобой никогда. Но знаешь, не нужно бояться того, чего боишься. Потому что тогда, чего боишься – то и случится. Просто потому – что ты об этом думаешь. Вселенная слышит то, о чем мы говорим, о чем просим. Но слышит беспристрастно, не отслеживая интонаций и не замечая «отрицаний». Поэтому, когда думаешь о чем-то, просишь, нужно помнить об этих законах.
- Значит, если я буду говорить, что я не хочу быть несчастливой – я буду жить в несчастии?
- Да. Правильно говорить: «Я буду счастливой». И тогда – непременно будешь. Ну, если будешь об этом не только говорить. – Лукаво подмигнул мне круглый глаз.
-Разумно…
- Да нет, просто мудро. Знаешь, невольно станешь мудрой, когда в тебе изначально многовековая память гор, когда тебя правит резец мастера, отсекая всё лишнее. Когда тебя надолго забывают на пыльной холодной витрине, среди дурацких безделушек… Хотя, что это я? Они ведь просто другие. И, наверное, тоже кому-то нужны. Как я тебе, правда?
- Правда. Мне без тебя никак. Я только раньше об этом не знала…
- И вот, когда ты одна… Нет, вокруг тебя много всех, но ведь настоящее, самое страшное одиночество – это когда ты в толпе – и всё равно – одна. Так вот, тогда очень о многом думается. И многое понимается. Но об этом я расскажу тебе вечером. Когда погаснет свет, и вокруг станет тихо. Только тогда можно услышать меня. А значит, услышишь и себя.
… - Проходите! У нас большой выбор чаев. И пастила, рахат-лукум, щербеты, смотрите, выбирайте! – Продавщица с уставшим лицом и светлой улыбкой расхваливала свой товар. – Купите, не пожалеете, всё свежее, и выбор есть. Сейчас, правда, не такой, как летом, не сезон ведь, торговли почти нет. Сегодня только два человека зашли, и то, похоже, случайно.
Я улыбнулась:
- Я тоже сначала подумала, что случайно зашла сюда. Теперь знаю – нет. Скажите, сколько стоит эта фигурка в витрине?
- Синица?
- А разве это не сова? – я не смогла скрыть удивление. Женщина открыла витрину, обтерла рукой пыль с фигурки, и прочитала: «Фигурка из селенита. Синица»
- Я куплю её у вас.
Пока продавщица искала коробочку для упаковки моего приобретения, я гладила холодную птицу и думала о том, что, оказывается, совсем неважно, кем тебя считают окружающие. И что напишут о тебе, как назовут. Важно то – кто ты есть на самом деле. И с кем рядом тебе нужно прожить эту жизнь. Как и где. Я уже кое-что об этом знаю. Что-то поняла сама. А многое мне рассказала она – Сова по имени «Гдетыбыла». Да, я так её зову. Ведь первый взгляд, первое сказанное слово – неслучайно. В этом мире нет ничего случайного. Этому учит жизнь. А уж ей-то можно верить!