Уважаю страуса. Избрал самую правильную тактику. Убегать и прятаться. Не огрызаться на судьбу, не щериться в лицо врагам и доброжелателям, не сгибать перед ними голенастые птичьи ноги, не драться, рассыпая ворох перьев.
Закрыть глаза и представить, что вокруг ничего и никого нет. Весь окружающий мир лишь иллюзия открытого взгляда на среду обитания. Распахиваешь глаза - и мир рождается, Космос и Хаос тасуют карты и начинают сдачу, мухлюя в меру наглости.
Идёт игра на интерес, на самые банальные желания.
Можно наблюдать, можно подыгрывать, можно участвовать. А можно отвернуться и сделать вид, что тебя не интересуют игры, ты слишком серьёзен для забав. Можно прищуриться и отстраниться.
Можно попытаться сменить парадигму. Глянуть искоса, с сомнением наклонив голову и пренебрежительно засомневаться в достоверности.
Достоверность флегматично отвернётся и начнёт игнорировать тебя. Такой взаимный процесс равносилен самоубийству.
Тогда остаётся со смачным вздохом вновь закрыть глаза, устроив свой локальный Апокалипсис. Мир с едва уловимой задержкой меркнет и исчезает. Все внешние раздражители ликвидированы. До лучших времён.
Но это иллюзия. Времена всегда одинаковы. И люди тоже. Меняется только восприятие.
Я не понимаю, как можно жить, относясь к жизни серьёзно.
Ведь это так забавно - учиться на собственных ошибках, не обращая внимания на чужие. Ведь это так весело - планировать наперёд и постоянно оказываться в пролёте. Так истерично смешно - мечтать о несбыточном и рассчитывать на неосуществимое.
Основа бытия несомненно юмористическая. Все проблемы замкнуты на самих себя и решаемы лишь в сатирическом ключе - перевернёшь проблему, не обращая внимания на её протестующие визги, и прочтёшь правильный ответ с изнанки. Тайны никакой нет - вопрос как хамелеон, маскирует в себе ответ изначально.
Я рачительно собираю семена зла, надеясь вырастить из них добро. Всё дело в поливе и уходе за всходами. Они будут у меня слушать правильную музыку и делать неправильные выводы.
Они буду расти, уходя корнями в небо и пить росы пригоршнями. Они прозреют однажды утром и к вечеру покинут меня, уйдя вслед за солнцем.
Ирбиса нельзя приручить. Ему б только горы, да снег, да чтоб никто не трогал. Что ему тепло ладони да шёпот слов.
Я буду тоскливо потягивать масляный гималайский чай и думать, что не дотянуться мне до гор, не укрыться снегом, и не стать другом ирбису. Я ничто против гор.
Не хочу и не буду. Не буду я искать в тёмной комнате чёрную кошку. Нет её там. А если и есть, то всё равно прячется. Затаилась и ждёт, когда я выйду из комнаты и оставлю её в покое.
Может, назло остаться и включить свет? Зажмуриться от неожиданности и только едва уловить, как мимо ноги прошмыгнула кошачья тень, избегающая освещённости.
Нет. Вся прелесть тайны в её непостижимости. Кошка либо есть, либо нет, но одновременно с этим нет уверенности в том, есть ли я. Если я её поглажу - исчезнет вероятность, а останется лишь одна из реальностей.
А я не хочу останавливаться на одной. Я хочу иметь выбор. И чем больший, тем лучше. Лучше не для меня. Для всех.
Всех тех, кто исчезает в полночь с боем моих наручных часов с севшей батарейкой.
(2.11.2011, второй день аномально-ненормальности в плане погоды)