Утро. Малёхонькая псина бежит под колёса. Это глубокое утро. Только петухи и собаки не спят. И колдовки соседки. Мне по фуй на злых духов - мне работать надо. Я ж не особо про бога что знала. В общем, джинсы и воды приветов десять. Обдаю себя. И иду к заведенному движку. Это когда ты стоишь, но всё в тебе уже едет. И ты воздухом просто чистым дышишь, типа, некогда, типа занятой такой совсем. И весь этот мир на тебя зырит. И пахнет бензином и собачьим визгом. И ты едешь. И куришь в форточку окна)))))) И думаешь обо всех. И что многие из них еще спят, и что ты опередил время...
- Эхххххх...
Никогда не забуду, как почувствовала, что могла бы быть художником... Хотелось, дышать краской. Я шла из школы. Мимо ещё машины ехали:в них люди. Вот как я сейчас. Сейчас у меня права есть, а тогда, когда в груди зашевелился художник и моему носу начали грезиться краски до этих прав оставалось целых 5 лет. Потом художник во мне каждую осень... Струйкой воздуха, смешанного с протяжным паровозным гудком. Где-то листья жгут и по воздуху этот запах к тебе идёт вместе с паровозным гудком и что-то шевелится в душе. И сразу запах краски, карандашей вспоминаешь и бумаги. Такой слегка шершавой, чтоб когда линию ведёшь, то слышно, как она ложится. Сейчас вот еду на армянском фургончике к азербайджанцам. С ними - за арбузами. Они неплохо платят и рассказывают странные истории. Еду и чувствую, что когда они говорят, художник просыпается. А ещё они тоже любят Земфиру.
2010