Проблема высветилась сразу: заключенные хотя в большей части и оказались здесь по политическим причинам, однако были разные по убеждениям, ментальности и образу жизни, и порой имели смутное представление, что же необходимо делать им дальше, в том числе и для родины. Конечно, ведь под репрессивную машину попали просто случайные люди: кто-то получил срок на Нептун за рассказанные где-то в узком кругу анекдоты и последующий донос, кто-то – за частое посещение мечети или церкви, что вызывало наказание за то, что человек любит больше Всевышнего, чем главу государства; третьи были сосланы за отказ читать идиотские книги первого президента и сдавать по ним экзамены, четвертые – за несогласие выбирать тех в органы власти, которые им не нравились, но на которые указывали министры и хокимы. Были также за люди, которые просто не читали газет и не смотрели телевидение, не пели гимн и не вставали при поднятии стяга, или всего лишь пикетировали своих работодателей, если те невовремя выплачивали заработную плату. Все это вызывало озлобу и ненависть диктатора, поскольку считалось, мол, такими действиями они подрывают конституционный строй. Настоящих противников политического режима, участвующих в разных подпольных движениях, или общественных организациях, открыто выражавших простест, диссидентов оказалось немного – не более семи процентов от общего числа находившихся на борту летающей тюрьмы. Да, они больше всего и испытывали на себе гнет и репрессии тюремной администрации, и вызывали уважение у «зэков» своей стойкостью и мужеством – ибо они знали, на что идут. Но именно они составили «костяк», сплачивающий всех, и в тоже время даже среди них не было общего мнения. Оппозиция оказалась разобщенной, разноликой. Еще следовало учесть то, что на корабле было немало и настоящих уголовных элементов – убийц, насильников, воров, фальшивомонетчиков, кидал, мошенников, и они тоже формировали «погоду»; некоторые были отказниками, а попадались среди них и гады – сотрудничающие с администрацией, некоторые становились бригадирами. Конечно, от этой среды тоже было пара представителей, только они в большей степени поддерживали тех, кто больше рвал глотку и жестикулировал, при этом не вникая в смысл ими сказанного. Действовали просто стереотипы – много говорит, значит, есть серьезные идеи.
Поэтому начался дележ «шкуры неубитого медведя» - обсуждения вопроса о политическом устройстве страны, что для Ибрагимовой, Вороновича, Ахмедова и всех их единомышленников, было преждевременным, ибо пока страна не свободна и власть у действующего режима. Звучали предложения вернуться к «золотому веку» - эпохе господства исламских ценностей и создания теократического государства, типа халифата или эмирата; на что бурно возразили сторонники коммунистических воззрений и анархисты, социалисты. Были также речи о необходимости формирования технократического общества, где власть принадлежала бы ученым и менеджерам; или развития суперкапитализма, в котором господствовали в экономике и политике корпорации, синдикаты, холдинги, тресты, крупные фирмы во имя всех сограждан. И именно этого разногласия опасалась Марьям Вафаевна, понимая, что если сейчас дать пламени раздора и противоречий разгореться, то революция просто захлебнется, так толком и не состоявшись. Ведь даже в движении «Свободный Узбекистан» не было полного единства, это практически была коалиция подпольных и неформальных организаций, правда, со значительным числом участников – даже Министерство по демократизации не смогло выявить ячейки и группы, хотя засылало своих шпионов и осведомителей. На слабостях революционеров могут сыграть спецслужбы Узбекистана, превратив их во враждующих друг с другом группировки. Как говориться, потом «ловить рыбку в мутной воде».
Профессорше пришлось остановить ненужную дискуссию:
- Друзья, сейчас не время для таких проблем. Каким будет наша страна решать не только нам, находящимся на борту «Шавката Мирзияева», но и гражданам Узбекистана на Земле, Луне и Венере. Не станем навязывать свои мнения, все определит референдум и парламент. У нас сейчас задача иного характера! Нужно в сжатые сроки определиться с управлением на кораблях, а потом решать, что и как делать дальше! Не забывайте, к нам движутся корабли КВС, цель которых – уничтожить нас! Не отвлекайтесь на аспекты, не являющиеся темой первостепенной важности!
Все согласились. И все же годы, проведенные в глубоком космосе, сказались на психологии заключенных, им не просто было сосредоточиться и влиться в нужное русло. Первые часы трудным оказалось не только выбрать руководящий состав, но и выработать повестку дня. Конечно, все без проблем избрали во временные должности активных участников революционного движения – Вороновича, Хамидова, Ибрагимову, Ахмедова и других, оценивая их заслуги в освобождении всех, просто проявились сложности по другим кандидатурам, но это в конце концов удалось уладить. Особо следовало оценить действия имама Бахтияра Мамурова, который своим авторитетом влиял на наиболее горячих и эмоциональных делегатов, успокаивал и настраивал на рабочий лад. «Уртоклар, сиз бозорда эмас ! Проявите уважение к другим, ведите конструктивный диалог и предлагайте реальные дела», - говорил он, и к нему прислушивались. И все же только через три часа прений и серьезных разногласий консенсус был достигнут. В итоге то, что называется правительством, на «Шавкате Мирзияеве» было сформировано, портфели были розданы. Конечно, все в рамках двух космических кораблей. Председателем правительства и съезда была назначена Марьям Вафаевна, и она сообщила:
- Не думайте, что революционеры на Земле и Луне забыли о вас. Мы, в первую очередь, расчитывали на вас. Некоторые недемократические страны сумели протащить через ООН конвенции, в которых не только запрещалось признавать, но и помогать странам, где произошли революции, если они не имеют народной поддержки и сам режим не проявил открыто свою преступную сущность. Это считалось бы антиконституционными действиями. В течение почти столетия семья Мирзияевых умела обводить вокруг пальца международное сообщество. Все наши законы и порядки внешне имели демократическую окраску – тут ни к чему не придерешься, но даже самый последний идиот в Узбекистане понимал, что в реалии играют роль неформальные установки и связи. И вы все здесь потому, что настоящие законы не работали, и вас осудили по сфабрикованным и негласным нормам. Таким образом, у ООН не было возможности поддержать нас, если бы мы начали революцию прямо на Земле, наоборот, они должны были направить войска, чтобы вернуть статус-кво...
- То есть стать жандармом космического масштаба? – с ненавистью произнес кто-то.
- Увы, это так. Повторяю: внешне наша республика выглядит как демократической, а наши революционеры выставляются режимом как террористы и экстремисты. Поэтому надежда была на вас...
- На нас? Почему? – раздались недоуменные вопросы. Делегаты взволнованно загудели, обсуждая между собой это заявление профессорши. – Мы же тут как смертники, добывает минерал для Мархабо...
- Потому что вы были бы ярким свидетельством преступной сущности режима принцессы Мархабо и ее внука-президента! И тогда у ООН были бы все основания помогать революционерам, а не поддерживать нынешнее правительство Демократической Республики Узбекистан. То, что творилось здесь десятилетиями, стало бы основой для Гаагского трибунала. Поэтому Мархабо дала указание Абу-Али Ниязматову уничтожить тюрьму, а когда это не удалось, то приказала взорвать корабль бывшему эксперту Центра мониторинга Эльдару Зуфарову... Но он тоже убит.
Вздох облегчения прошелся по помещению, только Ибрагимова нахмурилась, подняла руку, требуя молчания.
- Но это не означает, что Мархабо успокоилась! Она пригрозила разделаться с нами! И я уверена, что выслала карательную экспедицию! Режим в агонии. То, что было опубликовано в Interplanet, является, несомненно, фактом преступной власти в Узбекистане, однако этого еще не достаточно, чтобы начать процедуры уголовного преследования семейки Мирзияевых. Наша тюрьма – это есть главное доказательство, а вы - свидетели! Поэтому не ждите пощады от Ташкента!
- Какая может быть пощада на «Шавкате Мирзияеве»? – послышался насмешливый голос кого-то. – Нас сослали сюда на смерть, и мы прекрасно осознаем, что иного выхода нет, как бороться за свою жизнь и свободу!
- Но что может сделать «Шавкат Мирзияев»? – спростил еще кто-то. – Это же обычная тюрьма, здесь и вооружения-то нет. Может, пара пушек, чтобы сбивать астероиды – и все! Но этим не остановишь серьезного противника!
Тут слово взял Хамидов:
- Фрегат «Бесстрашный Кабул Бердыев» может стать прикрытием для тюрьмы, защищать. Но все равно вы – крупная цель, и не попасть в «Шавката Мирзияева» просто невозможно. Шквальный огонь продырявит корабль как решето. Мы можем бороться с одним-двумя кораблями на большей дистанции от тюрьмы. Но если противника будет больше? Тогда защитить вас невозможно!
Послышались крики:
- Мы дадим им открытый бой!
- Соорудим из ракетных шаттлов, на которых доставляли с Нептуна руду, в истребители! И атакуем врагов!
- Надо соорудить лазерную пушку!
Делегаты опять стали бурно обсуждать эту проблему. Хамидов и Воронович слушали это и морщились. Они-то видели, что дискуссия бессмысленна, ибо ведется людьми, не имеющих ни военных знаний, ни соответствующим опытом космического боя. Ну, какой из грузового ракетолета истребитель – что за чушь! Чем его вооружить, если в тюрьме только ручное оружие, которое бесполезно против брони любого крупного военного корабля! Дать открытый бой – это самоубийство! Из чего делать лазерную пушку, если здесь нет ничего для этого – ни агрегатов, ни техники, ни материалов, тем более специалистов? Хотя, следует признать, были вполне разумные идеи, например, уйти в глубокий космос, вплоть до пояса Койпера и затеряться там. Даже черт сломит ногу искать их в этом громадном пространстве, напичканном небесными телами. Только долго они не протянут, ведь ресурсы тюрьмы на исходе. С другой стороны, может, есть блуждающая планета, на которой можно пристроиться... Да только сколько времени пройдет, прежде чем ее обнаружат!
Были предложения двинуться к Юпитеру и попросить политического убежища у какой-нибудь страны, имеющей территорию на Каллисто или Ио. Согласно международным договорам, тогда власти обязаны взять под защиту заявителей и провести расследование. Если Мархабо и ее внук не дураки, то не станут развязывать войну, понимая, что в этом случае превращаются в агрессора, и тогда наказание будет суровым со стороны мирового сообщества. Скорее всего, принцесса подключит сильных адвокатов и юристов и начнет продолжительную судебную тяжбу по защите своего строя. Им выгоднее тянуть волынку, чем быстро лезть под петлю.
- Я предлагаю обратиться к ООН и ближайшим кораблям, естественно, не узбекской принадлежности, взять нас под защиту! – сказала Ибрагимова. – Нам не могут отказать! Кроме того, лейтенант Хамидов – уже командор «Бесстрашного Кабула Бердыева» - послал сигнал другим революционерам, и я уверена, что на шести короаблях ВКС Узбекистана начался мятеж. Если все пройдет успешно, по плану, то у нас появятся реальные защитники! И тогда эти крейсера и фрегаты направятся сюда, чтобы взять нас под защиту!
Это предложение было поддержано. По поручению профессорши, несколько человек устремились к Центру мониторинга, чтобы оттуда подготовить все к трансляции во все планеты, станции и спутники Солнечной системы. Одновременно Хамидов дал поручение своим офицерам провесчти расчеты полета к Земле по наиболее короткому и оптимальному маршруту. Пока они это делали, в Зале форумов продолжалось собрание, делегаты обсуждали план мероприятий на «Шавкате Мирзияеве». Естественно, было много прений, несогласий и спора.
В этот момент один из офицеров – весь взволнованный и бледный - подошел к Ибрагимовой и тихо шепнул ей что-то. Та изменилась в лице, нахмурилась и сердито ему приказала:
- Направьте туда охрану! Но не допускайте стрельбы! – это уже в крайнем случае! А этих, мародеров, арестуйте!
Офицер отдал честь и вышел из помещения, что-то говоря в систему внутренней связи. Видя недоумленные взгляды делегатов, которые прекратили дискуссию, Ибрагимова пояснила:
- Друзья, неизвестно сколько продолжится наш полет, но в любом случае нам нужно экономить и рационально использовать пищевые продукты. Не для этого мы тут устроили революцию, чтобы некоторые заключенные сколотили банды и начали нападать на продуктовые отделы! Не забывайте, что эти ресурсы предназначены для всех, кто находится на борту «Шавката Мирзияева», а не для отдельных персон! Мы будем вести точный учет распределения, и никто в накладе не останется! Но если кто-то вздумает начать грабежи, то я поступлю с ним по закону революционного времени!
- Расстреляете? – подсказал один из делегатов.
- Нет, просто оставлю на Нептуне! Никакого криминала, мародерства, грабежей, убийств я не допущу! Военные будут нести охрану и отвечать за общественный порядок! Предупреждаю, что им будет отдан приказ в случае неповиновения применять оружие! – а там уж ответственность ляжет на мародеров! Центр мониторинга будет следить за особо важными объектами! Это не шпионаж, мы не собираемся использовать технические системы слежения и контроля против обитателей тюрьмы! Просто мы обязаны охранять такие объекты, потому что без них не выживем в условиях космоса! У нас много дел! Во-первых, необходим медицинский осмотр всех людей, оказание помощи особо нуждающимся! Нужна социальная реабилитация тех, кто уже здесь десятилетия! Во-вторых, нам нужно отремонтировать пробоины и поврежденные агрегаты! В-третьих, необходимо наладить какой-то график дежурств, работы, чтобы люди от безделья не начали бузить! Руду никто с Нептуна доставать не станет, поэтому следует найти другую работу. Если мы намерены вернуться к Земле, то учтите: полет займет не менее пяти месяцев. В-четвертых, нужно формировать обвинительный материал против режима Мирзияевых, а для этого необходимо поднять и изучить тысячи и тысячи заархивированных здесь томов, видео уголовных дел... Алексей, вы что-то хотите сказать? – тут Марьям Вафаевна обратила внимание на ерзающего в кресле журналиста.
- Мы – свободные люди, и первым делом должны извлечь из себя эти микрочипы, - и Алексей указал на ладонь, под кожей которого находился «сторож». – Мне не очень по нутру, что за мной продолжает шпионить эта аппаратура, - и палец его уперся в потолок, словно именно там находилась следящие устройства. Но все поняли, что имел в виду он.
- Да-да, конечно, - загудели все, смотря на свои ладони. – Нам нужно избавляться от электронных шпионов!
Прозвучало еще несколько предложений, которые были приняты в план действий. Тем временем Алексей хотел пояснить экономическую сторону борьбы с диктатурой и поэтому начал рассуждать:
- Итак, добыча «гулия» теперь невозможна, а значит, у диктатора нет...
- Чего невозможно добывать? – не поняли делегаты. Слово показалось им незнакомым.
- Как чего? – и тут Алексей осекся. Блин, он-то и не знал, как теперь назывался минерал, в новой реальности. – Ну... а чего мы тут извлекали из руды, доставали из Нептуна?
Заключенные расстерянно посмотрели на него. Им-то было невдомек, что нынешний Воронович – это все-таки другой человек, тогда как Эркин Баратович, Геннадий Резников, Сигизмунд Арсеньев и Шерали Абутов знали об этом; академик даже насмешливо смотрел на журналиста, мол, как же ты выкрутишься?
Только пришла со стороны подсказка:
- Добывали «мархабоний» - минерал, названный в честь Мархабо Мирзияевой...
- Вот-вот, и я об этом, - улыбнулся Алексей и продолжил: - Без «мархабония» власть принцессы пошатнется, и когда мы вернемся...
К его удивлению, один делегатов – безобразно мутированный человек, видимо, прожил у Нептуна не менее двадцати лет, - вскочил прервал речь Вороновича своим резким возгласом:
- Только как мы вернемся? Мы так страшно внешне изменились, стали уродами по человеческим меркам, что нас не узнают родные и близкие! Нас станут бояться. Люди будут шарахаться в сторону при нашем виде! Я даже не знаю, стоит ли мне возвращаться или лучше остаться здесь, на Нептуне!
Видимо, эта мысль гложила многих, и гул прошелся по помещению. Делегаты стали обсуждать эту проблему. Ибрагимова напряженно смотрела на всех, осознавая, что сейчас решается судьба тюрьмы.
- Я не знаю ответа, - признался Алексей. – И не уверен, что реакция людей будет спокойна! Однако общество тоже в ответе за то, что произошло с вами! И поэтому обязано создать все условия, чтобы вы не испытывали психологического и физического дискомфорта. Естественно, это произойдет не сразу, не быстро и не везде... Поймите, люди разные, реагируют на окружающий мир тоже все по-разному... Только в одном я уверен – никакой изоляции и самоизоляции, вы должны быть среди всего народа! Вы – граждане Узбекистана, пережившие кошмар у Нептуна!
Дискуссии и обсуждения продолжались с перерывами еще день. Тем временем поступали данные из Центра мониторинга, в частности, принцесса Мархабо выполнила свою угрозу – к Нептуну направились боевые корабли с целью уничтожения летающей тюрьмы. Однако Марьям Ибрагимова успела в видеоэфире обратиться к мировому сообществу с просьбой защитить их, она же сообщила обо всем, что произошло на борту «Шавката Мирзияева» и как добывался минерал, эксплуатировались заключенные, как издевался персонал над людьми и вообще в кого они здесь превратились. Ее выступление вызвал переполох на планетах, демократические структуры, неправительственные организации, гуманитарные миссии, сообщества, религиозные деятели, политики и спортсмены, бизнесмены и ученые требовали разобраться и использовать международные нормы и военную силу для поддержки революционеров из «Свободного Узбекистана». Все банковские счета частных лиц, имеющих отношение к семье Мирзияевых, а также высших чинов были заморожены, приостановлены международные финансовые операции и государственных органов Узбекистана, арестованы внешние активы до вяснения обстоятельств.
В тоже время митинги и стихийные выступления произошли и в самой республике, несмотря на информационную блокаду со стороны правительства, возглавляемого правнуком Мирзияева. Жители Ташкента, Бухары, Карши, Ферганы, Термеза выходили на улицу и требовали перемен. Если в первый день таких насчитывалось около ста тысяч, и их разгоняли с дубинками и слезоточивым газом карательные части Министерства демократизации, то во второй – почти миллион, и уже против них полиция была бессильна. Подобное было и на подконтрольной Демократической Республики Узбекистан территории Луны и Марса. С каждым часом число протестующих увеличивалось, и уже к концу недели не менее десяти миллионов ходило с транспартами у официальных учреждений и призывали власть прекратить репрессии, остановить произвол. Военные части и полиция уже не могла реагировать так, как это хотелось Мархабо и ее клике, они боялись, что ООН начнет применять силы против правительственных войск. Поэтому сами сдавались, или бросали оружие и убегали в другие страны. Всем стало ясно, что ситуация теперь не подконтрольна репрессивному режиму. Такое произошло впервые после событий на Согдиане...
Между тем, узбекская карательная эскадра летела в сторону Нептуна, надеясь успеть до прибытия международных сил. Навстречу им со стороны Сатурна были направлены два боевых корабля под флагами ООН – боливийский крейсер «Симон Боливар» и кенийский линкор «Найроби». У Юпитера, в миллионах километрах от спутника Европа, произошел небольшой их бой с пятью фрегатами ДРУ, который быстро закончился, ибо командоры, представлявшие власть Ташкента, осознали плачевность своего положения и трагичность ситуации для семьи Мирзияевых. Было понятно, что весь мир все уже знает, и теперь международная флотилия – а это около сорока судов разных типов - движется сюда, и мало никому не покажется, если командование ВКС Узбекистана примет план начать войну. Противопоставить себя всем – это самоубийство, и Гаагский трибунал светит многим тем, кто сейчас стоит у руля власти и грабит страну. В итоге командоры узбекских кораблей поднимали белые флаги, открывали люки для приема десанта миротворческих подразделений и не сопротивлялись больше никому.
И об этом сообщалось всем заключенным, которые всегда ждали чего-то хорошего из мониторов. Люди плакали и не верили, что их жизнь круто меняется и что счастье еще ожидает их. Ситуация на «Шавкате Мирзияеве» кардинально менялась в лучшую сторону. Даже уголовники старались жить по закону, а не по понятиям, были миролюбивыми. Ремонт повреждений почти завершался, и вот-вот должны были заработать маршевые двигатели, чтобы корабль-тюрьма начал новый путь. Никто по утрам не пел дурацкий гимн и не слушал пропагандистские материалы. Камеру пыток хотели разрушить, однако Ибрагимова настояла на том, чтобы сохранить вещественное доказательство преступлений вертухаев, а потом, может, сделать здесь музей, где бы каждый видел, как зверствовали нелюди, облаченные властью. Туда же и занесли кнохенскоп. Академика Рустамжона Ахмедова уложили в госпиталь, где он в дурацком колпаке коротал время за написанием статей о том, как боролся с режимом, и мечтал о своих конечностях. Врачи обещали все исправить, но в реалии никто ему не мог помочь – не существовало пока технологий и оборудования восстановления костей. Членов Международной делегации никто не беспокоил, они не выходили из своих отсеков, испытывая стыд за то, что продались принцессе Мархабо. Маша Лонская призналась, что после возвращения на Землю она оставит политику и уйдет в монастырь, чтобы служить Всевышнему. Мишулья Север никаких заявлений не делала, он хмуро сжимала губы и отказывалась помогать чем-либо революционерам.
Тем временем группа Ахмедова находилась... в своей привычной камере. Менять место жительства никто не собирался – все хотели быть наравне с другими, не выделяться и не пользоваться особым каким-то привиллегированнвым статусом, хотя все признавали то, что сделали эти люди. В один прекрасный вечер Эркин Баратович и Арсеньев подошли к Вороновичу, сидевшему за подготовкой статьи о последних событиях для Interplanet. Академик взял его за плечо.
- Алексей, мне интересно знать... Каким же была первоначальная версия нашей истории? Что было до того, как ты изменил все?
Почему-то журналист почувствовал смущение:
- В принципе, все было тоже самое... Нет свободы, диктатура. Конечно, другие лица у власти, другие события, но в целом все происходило в общей стезе – есть тиран, потом его дети руководят страной и грабят ее...
- Нет, просто мне хотелось бы сравнить параллели, понимаешь?
- Понимаю, - кивнул Воронович. – Я расскажу вам обо всем. Но вы правы, исторические этапы нельзя перепрыгивать, нам нужно пройти свой путь, чтобы не возвращаться в прошлое – в прямом и переносном смысле...
Тут Ахмедов почесал свою голову-луковицу:
- Ты прав... Тайна Нептуна пока пускай остается неведомой для человечества. Не готовы мы к ней. Ведь всегда найдется тот, кто захочет изменить историю более радикальным образом – отправить через портал атомную бомбу в прошлое... Так что никому об этом не рассказывай, друг мой.
- Не беспокойтесь, я буду молчать об этом... К тому же и Большого темного пятна уже нет...
И они подняли головы к иллюминатору. «Шавкат Мирзияев» осталось около получаса, когда он изменит орбиту, чтобы направиться к Земле, туда, где их ждали родные и близкие, друзья и соратники. А также те, с кем еще предстояло сражаться, чтобы больше никогда диктатура не властвовала над Узбекистаном.
- Но у меня тоже есть проблемы, - признался вдруг Алксей.
- Что именно беспокоит тебя?
- Так я прибыл в измененное время, и не знаю, что здесь было. Ведь эта реальность – не моя. Кем я был, что делал, с кем дружил. Как сейчас мои родные и близкие? Ведь события наверняка развивались иначе.
Тут квадратный человек расхохотался:
- Насчет этого не беспокойся, дорогой друг. В Центре мониторинга лежит твое уголовное дело, а там вся информация о тебе. Прочитаешь – узнаешь, кто ты есть... Знаешь, иногда такое полезное прочитать, сам себя заново открываешь, а в твоем случае – это правильное будет определение!
- Кстати, а почему тебя прозвали «Че Гевара»? – спросил Эркин Баратович. – Ты являешься разве родственником этому латиноамериканскому революционеру?
Воронович тяжко вздохнул:
- Это долгая история, и мне кажется, она будет отличатся от той, что вписано в мое уголовное дело. Но когда-нибудь я расскажу вам об этом... Знаете, Эркин Баратович, я в детстве смотрел фильм-трилогию «Назад в будущее». Это история тэнейджера и сумасбродного доктора-изобретателя, которые путешествовали во времени – в прошлом и будущем и меняли там события, и в итоге оказывались в измененном настоящем мире. Вот я чувствую себя в подобной ситуации. Я изменил прошлое и увидел для себя новое настоящее...
В этот момент академик нахмурился, о чем-то призадумавшись. Эту реакцию заметил Алексей:
- Я сказал что-то не то?
- Нет, ты навел меня на одну мысль... Ну-ка, оголи левую руку.
Удивленный просьбой, Воронович закатал рукав до плеча. Видимо то, что там должно было быть, отсутствовало, потому что Ахмедов сказал:
- Да-а, ты – это не тот ты, кого мы отправляли на Нептуне в прошлое. У того Алексея выше локтя был глубокий шрам... Интересно, а где тот наш Воронович? Может, человек перемещается по параллельным мирам, а не только во времени?..
Ответить на это Алексей не мог, он расстерянно закатал рукав обратно. Но косвенно на это могли ответить дежурившие в Центральном посте «Шавката Мирзияева» три офицера из корабля «Бесстрашный Кабул Бердыев». Они проводили расчеты по корректировке полета на Землю и готовили системы к старту. В этот момент один из них, который должен был просканировать радиоэфир для поиска волны с военных кораблей, отшатнулся от пульта и сбросил с головы наушники.
- Ты чего? – оторопел рядом стоявший товарищ.
- Мне показалось, что какие-то крики на Нептуне! Радар уловил сигнал с планеты... слабый, правда...
- Чего-чего?
- Ну... кто-то кричал, что его обманули, что попал в этот ад... А второй говорил о любви к нему... А потом матерщина пошла...
Товарищи покачали головами:
- М-да... Тебе показалось, дружище. На Нептуне никого нет. Остров Эдем Мархабо утонул. И людей не было на нем... Наверное, это сигнал с какой-то орбитальной станции на Юпитере.
- Наверное, - согласился офицер, опять надел наушники и стал перестраивать локатор для связи с Землей. Через минуту он забыл об этом происшествии.
А ведь все могло быть иначе. Там, на Нептуне, глубине в сотни километров из закрывающегося портала Большого темного пятна прямо в кипящую и бурлящую атмосферу вылетели две человеческие фигурки. На груди скафандра одного из них было написано «Судья Закир Исаев». Находившийся в нем толстяк с опухшим от алкоголя и дурмана лицом ошарашенно смотрел на окружающий мир и орал, выплевывая слюни:
- Мляяяя, нас обманули! Этот журналюга отправил нас не на остров Эдема Лолиты Тилляевой, где до хрена минерала «лолития», а черт знает куда! Яйца оторвать надо было этому Вороновичу, и дополнить шрамами еще правую руку! Это жуткий ад!
Его напарник в розовом скафандре больше напоминал женщину из-за обильной косметики на лице и манере держаться, закатил глазки и верещал тоненьким голосом:
- Ах, милый, ты такой доверчивый! – и из-за этого мы пострадали! Но куда же мы попали? Что нам делать? – в его голосе была истерика. – Я не хочу умирать! Я тебя люблю! Я хочу в свою Северную Монархию Азербайджана! Я мечтала тебе родить сына!
- А я хочу что ли подыхать тут? Моя супруга Ешуа, не унывай, мы вернемся обратно! – пытался найти выход из положения ташкентский судья, хотя ему было итак ясно, что никакого выхода не существует – они словнго камни падали вглубь планеты, к ядру, а там такое давление, что скафандры лопнут. Перфоратор для перемещения у него отсутствовал, поскольку Воронович его убедил, что в точке прибытия его ждут с нетерпением люди и нет нужды возвращаться на Землю.
Файзуллазаде – а это был именно он, «Бакинец», – заматерился, и вслед за ним стал изрыгать скверные словечки Исаев, проклинавший себя за «доверчивость» и жадность. Страх и ужас захлестывали их органы чувств, и поэтому они не видели бесформенные тела, которые летали вокруг них. Будучи телепатами, жители планеты поняли, кто это за люди, какое их нравственное нутро, какие ужасные вещи они творили на родине, и поэтому не собирались им помогать. Они всего лишь молча следовали за ними до того момента, когда атмосфера раздавила скафандры в смятку и выползшая из трещин человеская плоть мгновенно замерзла...
Только этого никто из обычных людей не видел. Да и дела бы никому до этих моральных уродов не было. С такими никто не желал строить счастливое общество. Может, их жизни имели значение в ином мире, но не в этом.
Сопла «Шавката Мирзияева» извергли столб пламени, и корабль начал медленный разбег, с каждой секундой удлиняя свою орбиту у Нептуна и проходя сквозь кольца и обходя спутники. Через три дня тюрьма должна была выйти в самостоятельный полет по новой траектории. Людям на ней предостояло долгое возвращение на родину. Алексей с товарищами стоял у иллюминатора и размышлял, чем он займется, когда революция завершится.
СОДЕРЖАНИЕ:
Глава 1. По этапу на Нептун
Глава 2. Разговор с директором
Глава 3. Знакомство с сокамерниками
Глава 4. Разнарядка на работу
Глава 5. Неожиданное предложение академика
Глава 6. Просвещение по-каримовски
Глава 7. Заметание следов бунта
Глава 8. Встреча с международной делегацией
Глава 9. Разоблачение
Глава 10. Побег с летающей тюрьмы
Глава 11. Погоня до Эдема Гульнары
Глава 12. Сквозь время и пространство
Глава 13. Встреча в прошлом
Глава 14. Миссия не выполнима
Глава 15. Революция начинается
Глава 16. Захват корабля
Глава 17. Путь домой
Аннотация
Футуристическая повесть, в которой современная жизнь Узбекистана перенесена в 2078 год. Над Нептуном вращается тюрьма-завод, где производится ценный минерал «гулий», и в котором властвуют садисты-надзиратели. Группа политических заключенных делает открытие, что через Большое темное пятно на планете можно путешествовать во времени и пространстве, и она направляет в прошлое человека, чтобы тот изменил будущее. Эксперимент заканчивается неудачей. Вместо одного диктатора к власти приходит другой. Заключенные понимают, что будущее делается настоящим, а не влиянием на события в прошлом. В итоге в космосе начинается революция заключенных за свои права и свободы.