Висевшая на двери вешалка со свежей, только что выглаженной блузкой, с грохотом обрушилась на пол. Кошка мгновенно вознеслась на шкаф и, поводя ушами, уставилась в самый темный угол комнаты. Он пришел.
Ева всегда была очень чувствительна. В детстве она оставляла игру и поднимала голову за мгновение до того, как ее окликнут родители. В школе она чувствовала, что ее завтра вызовут к доске, и учила урок, дабы не ударить в грязь лицом. В институте угадывала, какие вопросы попадутся ей в экзаменационном билете. Иногда дело доходило до абсурда, когда Ева отвечала на вопрос, который собеседник еще не успел ей задать. Она точно чувствовала, какие эмоции вызывает у окружающих, но не всегда понимала, почему. Она чувствовала, кто о ней думает, как думает и что при этом испытывает. Она называла это "принимать" по аналогии с рацией или радиоприемником. "Я принимаю Женьку!" - говорила Ева. Или Мишку, или Андрея, или другого, актуального в этот момент, приятеля. Жаль только, что повлиять на ход их мыслей она не могла.
Ева чувствовала границу смены времен года, она знала, о чем хотят сказать кошки и собаки, и объяснялала их желания бестолковым хозяевам. Ева слышала страх и смятение рыб, которых отцепляла с папиных донок и отпускала обратно в воду. Она слышала жалобы обледеневших берез за ее окном и своих домашних растений, которые забывала полить несколько дней. И прочее, тому подобное.
Однажды, смешно сказать, домашние растения закатили Еве целый скандал. Они кричали и возмущались, что это просто свинство с ее стороны держать их в таких стесненных условиях, когда в доме полно просторных горшков любых размеров и навалом хорошей питательной и вкусной земли! Они так и сказали: "питательной и вкусной!". Они вопили, что просидели всю осень, зиму и весну черт-те-как из-за этого "бестолкового Петра", который по недомыслию оставил их "формировать корневую систему", когда они ее уже давным-давно сформировали. Особенно возмущался отросток олеандра, уже с корешками, сидевший в воде, в баночке от "Имунеле". Он заявлял, что он "Дерево!", и если его не пересадят в горшок по рангу, он "завянет, к чертовой матери!". Ева подскочила, как ужаленная и принялась за пересадку растений, наплевав на все транзиты Луны по знакам Зодиака, которые соблюдала уже много лет. Она хмыкнула, пересаживая, и подумала, что растения, чего доброго, станут жаловаться в профсоюз. На что получила в ответ гневную тираду, мол, слова они такого не знают, но оно ругательное, и к ним его, просьба, не применять! Это были очень продвинутые растения. Они росли в комнате с телевизором.
С возрастом чувствительность Евы возрастала. Нельзя сказать, что очень сильно - телепатом или экстрасенсом она себя не считала, но однажды обнаружила в своей голове чужие мысли. Это было странное чувство. Как будто велся разговор с незримым собеседником. Это не было надуманным или искусственным, просто Ева вдруг поймала себя на том, что увлеченно дискутирует, но не сама с собой, а с кем-то. Причем этот кто-то разделывал ее "под орех". Ева не обиделась и не закрылась, зато она узнала из того разговора много нового. Однажды Ева рассказала об этом маме, и та с удивлением отметила, что Ева беседовала с прабабушкой. После чего умершие родственники стали представляться и нередко приходить не поодиночке. Надо сказать, что духовная жизнь Евы очень обогатилась, но характер ее становился все более замкнутым. В самом деле, не могла же она поделиться с друзьями своими переживаниями! Еще, чего доброго, в психушку заточат! Но советы покойных родственников нередко приносили ощутимую пользу. Однажды прадед отсоветовал Еве поступать так, как она задумала, и Ева, впоследствии, часто вспоминала его добрым словом.
Позже Ева научилась вылетать в тонком теле, чтобы в святочные дни, когда открыт астральный космический канал, повидаться со всеми сразу. Они и сами приходили на святках, а однажды всей толпой молча глядели, как Ева делает ремонт в комнате, где раньше жила покойная мама.
И, все же, Ева была очень одинока. Ведь никакие сущности, сколько бы их ни было, и как бы они ни любили Еву скопом, не могли заменить присутствия в ее жизни нормального живого человеческого, а именно, мужского общения. Крепких объятий, пряного запаха, прогулок под дождем и посиделок в пивном трактирчике на Селезневке, ссор и примирений, поздних ужинов и утренней любви. Ах, какое чудо этот близкий мужчина! Любимый и любящий, кошмарно невыносимый и безмерно дорогой. Но мужчина в жизни Евы не появлялся. То есть, мужчин вокруг нее было великое множество, но как-то все не совпадало: те, кто нравился Еве, проявляли себя по отношению к ней как-то не так, точнее сказать, никак не проявляли. Те, что проявляли себя, как надо, Еву не вдохновляли. А мужчина, который смог бы изменить сюжет Евиной судьбы, сценарий жизни, все запаздывал.
Со святочными свиданьями визиты родственников к Еве сократились, и жизнь ее постепенно вошла в нормальное русло. Она уж стала забывать о своей чувствительности, как вновь ощутила постороннее присутствие.
Присутствие было, действительно, посторонним. Настолько посторонним, что Ева даже не могла понять, а что такое, собственно, она чувствует? Это ощущение не укладывалось в привычные рамки и не поддавалось описанию словами. И тут Ева запаниковала.
- Доигралась! - подумала она, - дообщалась!
У нее даже мелькнуло смутное желание поискать хорошего врача, но как мелькнуло, так и рассосалось. Новое присутствие никак себя не проявляло. Оно просто было. Иногда каждые день-два, иногда раз в две-три недели. И от этого было... никак. Единственное, что отличало это присутствие от визитов умерших предков, было причинение незначительного беспорядка жилищу Евы - беспричинно падающие ложки-вилки-ножи, вспархивающие со стола квитанции, дребезжание стекол в книжном шкафу и прочая ерунда. А кошка, при виде всего этого безобразия, шипела и замирала, уставившись бирюзовым взглядом, в самый темный угол комнаты.
Постепенно Ева привыкла - человек ко всему привыкает. Иногда она думала с грустной улыбкой: "Аааа, привет-привет!". И ощущала слабый посыл - что-то вроде ответного "привет-привет!". Это, отчасти, было похоже на общение двоих, не говоривших на одном языке, но, тем не менее, стремящихся друг друга понять.
В этот раз решающую роль сыграла именно упавшая блузка. Она была свежевыглаженная, а сшита из такого материала, который сильно мялся. И Ева раздражилась.
- Какого черта! - недовольно подумала она, поднимая вешалку и осматривая урон, нанесенный блузке. - Кто?
Ответа не последовало.
- Признавайся, кто?! - настаивала Ева. Она сердилась. - Кто ты такой?
- Нуууу... Трудно сказать, Ева, я даже не знаю, как тебе объяснить...- Отозвалась чужая мысль в Евиной голове. - Одно могу сказать точно - я не твой умерший предок или друг. Кстати, они вполне материальны, только очень мало.
- Так, кто ж ты, наконец?! - Ева стала терять терпение, а раздражение подстегивал вид измятой блузки.
- Часть силы той, что без числа творит добро, всему желая зла, - заявил гость и нахально заржал. Это окончательно вывело Еву из себя.
- Ну, уж это слишком! - возмутилась Ева. - Какого черта! - она даже ножкой притопнула, - ты врываешься, мнешь мою блузку и говоришь моими мыслями?!
- Помилуй, Ева! - тоже возмутился гость, - а чьими же мне говорить? Дядимитиными?! У нас с тобой два полушария на двоих, и оба твои! Я так старался, учился, как с тобой общаться, а ты меня гонишь!
Дядя Митя был личностью одиозной. Некогда, он жил в соседней квартире, везде совал свой нос и всех поучал. Чужие Евины мысли явственно доносились справа.
- Да-да, извини, - спохватился гость, - я, наверное, занял не то полушарие. Твоя логика не дает тебе принять меня, тем более что с логикой у тебя хре... прости, неважно. Сейчас я перейду.
- Ну, хорошо, - смягчилась неожиданно для себя Ева, - а блузку-то ты зачем измял? - ей вдруг стало смешно, и она фыркнула. - А как тебя зовут?
- Меня никак не зовут...
- Ага, ты сам приходишь!.. - буркнула Ева, - а как, хоть, ты выглядишь?
- Я никак не выгляжу, и меня никак не зовут. Я не добрый и не злой. И у меня нет пола. В человеческом понятии очень мало категорий, которыми меня можно определить. Я - то, не знаю что. Ни рыба, ни мясо. Я нигде и везде. Обычно, люди меня боятся, называют Барабашкой и Полтергейстом. Священников приглашают... Смешно... - грустно сказал он. - Вот только не надо! Я к вашим сказочным фантазиям не имею ни малейшего отношения. Человек по своей природе ленив, он жаждет халявы.
- И ты?...
- Ага! В курсе всех видов твоей памяти, сознания и прочей чуши, которой вы, люди, обладаете и с чем носитесь, как с писаной торбой.
Ева задумалась.
- Природа моя - волновая. Ты это хотела узнать? Но это тоже не совсем правильно, - он на короткое мгновенье создал в голове у Евы вакуум - думал, - да, я, отчасти, информация, отчасти, энергия, но сказать так, все равно, что, например, определить помидор одним словом - красный.
Ева снова задумалась.
- Ага, и желтые бывают, и розовые... И без имени плохо... - Ева вздрогнула, а гость продолжал, - хорошо-хорошо, я не буду предвосхищать твои мысли. Но ваше человеческое думанье очень инертно... Ну, давай, давай сочиним мне имя, если тебе так будет легче... Ты позиционируешь меня, как гостя, я согласен, буду Гоша. По-моему, это мило. - И Ева почувствовала, что если бы у него было лицо, он бы скорчил уморительную рожицу.
- Итак, зачем ты измял мою блузку?!
- Я не нарочно! - прозвенел в левом ухе Евы Гошин фиглярский вопль, - я не мял, просто на месте перехода из одного измерения в другое материя образует некоторые завихрения, маленькое торнадо. Оно и уронило вешалку. Чесссс-слово, не нарочно!
Ева помолчала, собираясь с мыслями, Гоша тоже примолк, но ненадолго. Он поерзал у Евы в голове и предложил:
- Ева, а давай я буду отвечать на твои несформированные вопросы? Просто ты очень долго думаешь, а у меня терпения не хватает! Тебя же тоже раздражают "зависающие" сайты. Вот и чудненько!
Нуууу... Люди думают словами и образами, а это долго.
Потому-что у вас огромные и неповоротливые нейроны. Пока они провернутся, пока ты составишь образы, да облечешь их в слова - блин! Рыба запоет!
Ничего, привыкнешь, и не пугайся!
Сонм растрепанных мыслей закружился в Евиной голове. Мысли водили хоровод, пританцовывали и перетекали одна в другую. Гошины ответы рождали новые вопросы, новые вопросы подстегивали новые мысли, новые мысли вызывали новые ответы, и так по замкнутому кругу. Одни исчезали, другие возникали, третьи появлялись и тут же исчезали, а четвертые то всплывали, то погружались, не давая ухватить себя за хвост! Все это было похоже на салют, мерцающий множеством разноцветных вспыхивающих и гаснущих огоньков. Голова у Евы гудела, как церковный колокол, трещала, словно переспелый арбуз и шла кругом. А Гоша, тем временем, продолжал:
- Ева, я не знаю, зачем стал к тебе приходить. Просто, какое-то время, я пронизываю этот сектор пространства. Мог бы и к кому-то другому... Но по человеческим категориям, мне приятно и интересно именно с тобой. Ты меня чувствуешь, общаешься и не боишься.
У меня нет возраста, Ева, а та личность, в которую я на время облекся, потянет лет на двадцать пять человеческих. Молодой я... - Ева вдруг представила, как он почесывает макушку и прыснула.
Нет, микроволновка мне не родственница, - Гоша снова заржал, - так же как тебе куклы из твоего шкафа.
Я даже своими знаниями с тобой поделиться не могу. Некоторые из них не поддаются человеческому определению, некоторые просто бесполезны для людей, некоторые абсурдны, опять же с точки зрения человечества, а многие даже вредны. Потом, нагрузить людскую голову ненужными знаниями... да она же лопнет, как воздушный шар! Или будет короткое замыкание.
У меня нет цели, интереса или нужды. И другом я тебе стать не смогу. На мне, как рябь на воде, подернуто твое личностное "Я". Как же можно дружить с самим собой?! Вы, люди, смешные существа! Вы все мерите на себя, вы всех очеловечиваете, вы ото всех и каждого ждете человеческих реакций, мышления и восприятия. Вы очень обижаетесь и недоумеваете, когда кто-то не оправдывает ваших ожиданий. Зато, поняв это, я смог начать с тобой общаться!
Я просто существую в пространстве, в бесконечности, в вечности. И нельзя сказать я один или меня множество. - Он сделал паузу, помолчал и сокрушенно добавил, - да, Ева, отношения наши совершенно бесперспективны, и мне от этого очень грустно. А я бы в тебя влюбился...
...И мне жаль, но ничего не поделаешь.
Да, я могу ответить на любой твой вопрос, но, как ты сама понимаешь, не на любой стану отвечать. А сама ты так волнуешься, что и вопросов путных задать не можешь. Чтобы задать правильный вопрос и получить на него хороший ответ, надо знать, о чем спросить. А ты считаешь, что у тебя проблем нет, хотя, у тебя имеется пара-тройка заковырок, причина которых едина. Я знаю, что тебя волнует, Ева, и почему происходит именно так. Человеческий мир, вообще, самый занятный и забавный среди всех существующих миров. У него даже природа дуалистичная - волновая и корпускулярная. Отсюда все и происходит. Человек живет в плотном теле. Его нужно не только кормить, одевать, украшать и перевозить... Его надо касаться, обнимать, гладить и ласкать. Самое основное общение между людьми - тактильное. А, особенно, когда при этом удовлетворены все страсти, амбиции и ожидания. Но при дуалистичной природе это равновесие почти никогда не наступает.
Помилуй, Ева! Вы ведь даже от бумажных книг отказаться не хотите! Листиками вам пошуршать надо! Тут вы очень мало отличаетесь от своих детей - всё на ручки проситесь.
Вот и у тебя... У тебя происходит дисбаланс между намерением и реализацией.
...Как? Очень просто: ты считаешь, что недостойна того, чего хочешь, а это неправильно. Любой человек достоин в жизни всего, что хочет, и получает то, что может себе позволить. Там, в пространстве, все есть... Подожди, сейчас я подправлю... Поменяем сценарий жизни, - Гоша хихикнул. - Только я за это по жо... по шее огребу. Вмешиваться-то низяааа...
Ну, вот. Теперь гораздо лучше. Не плохо бы еще и физический толчок получить, катализатор... Но, где же его взять!... - он сокрушенно развел руками.
Ева приготовилась ощутить нечто эдакое, экстраординарное, но ничего не произошло.
Контакт прервался. На некоторое время в ее голове воцарился вакуум, потом короткий хаос, и все снова пришло в привычное движение.
И Ева вдруг горько разочаровалась. Ну, просто до слез!
- Гоша, - мысленно позвала она, - Гоша, ты где?
Ответа не последовало, лишь слегка колыхнулась блузка, висевшая на двери.
- Сейчас или ручки от пакета оторвут или на новый туфель наступят! - Ева втиснулась в переполненный автобус, чтобы проехать две остановки, потому-что тяжелый пакет немилосердно резал руки. Все обошлось благополучно. Так она и подумала, выходя из автобуса, недалеко от своего дома, но следом за ней из салона с возмущенным воплем выдрался крупный мужчина. Он скатился с подножки, ускоренный чьим-то тычком в спину, неловко спрыгнул, пробежал, влекомый инерцией, несколько грузных шагов, последним припечатал-таки Евин туфель к асфальту и, чтобы удержаться на ногах, больно ухватил ее за руку.
- Чччччерт!!! - смачно ругнулся он. - Простите, девушка! Простите, ради Бога! Я виноват! Я не нарочно! - оправдывался мужчина, забыв отпустить руку Евы. В смущении, он заливался краской от шеи снизу вверх до самых корней волос. Распространенное образное выражение тут приобрело совершенно реальное значение. Ева молча взглянула ему в лицо, потом перевела взгляд на пальцы, довольно ощутимо стиснувшие ее предплечье. Тут мужчина от волнения аж вспотел! Мелкие бисеринки покрыли гладко выбритую верхнюю губу, две крупные капли стекали по вискам. Он отпустил Еву и поплелся за ней, бормоча неуклюжие извинения, вытирая шею платком.
Вдруг Ева поймала себя на мысли, что совсем не раздражена, не раздосадована происшедшим, хотя, зная свой характер, должна была бы рассердиться, а то и расплакаться. Еще она подумала о том, что за последние несколько месяцев сделалась спокойнее, веселее и счастливее. Она стала иначе смотреть на происходящее и воспринимать его легче, под иным углом зрения. Изменения были плавными и снаружи незаметными. Еву это очень обрадовало. Она настолько погрузилась в свои новые ощущения, что не замечала мужчину, который все еще тащился следом за ней.
- Дееевушка, ну простите меня, медведя, - нудил он. И так у него забавно получилось: "медведЯ", что Ева остановилась, оглянулась и рассмеялась. - Давайте, я вашу сумку понесу, - оживился мужчина и протянул руку к Евиному пакету. Она инстинктивно сделала шаг назад, а мужчина предложил, в подтверждение благих намерений, - вот, держите мою барсетку, а я возьму ваш пакет. У меня там документы, я без нее не сбегу! Меня Игорь зовут... Гоша.
- Не повод для знакомства! - привычно ощетинилась Ева, потом вздрогнула и повторила: - Гоша... Гоша!
- Ну да! - подтвердил мужчина, - но самое интересное, что я вывалился не на своей остановке! Мне только через одну надо было выходить... Он что-то еще говорил, но Ева слушала его в пол-уха. Она думала о своем давешнем визитере: "А ведь он так с тех пор и не появлялся... Что он там подправил?... Как он говорил, дисбаланс между намерением и реализацией... и что-то про физический толчок, катализатор... Да, толчок получился что надо! На руке, наверняка синяк останется, пальчики... Простите, я задумалась, что вы сказали? - Обернулась она к Гоше.
- Я говорю, что я уже везде опоздал, и торопиться мне некуда. Так, если и вы вдруг не заняты, мы могли бы где-нибудь поужинать вместе...
Вдруг Еву осенило:
- Гоша, а чем вы занимаетесь, где работаете?
- Я сценарист, я же только что вам говорил. Пишу сценарии, меняю, снова пишу, снова меняю!... - он засмеялся.
- Сценарии жизней... - задумчиво произнесла она.
- Ну да, в основном, жизней... - Гоша остановился рядом с Евой возле ее дома, - так как, Ева? Вы принимаете мое предложение?
Она немного поколебалась, а потом решилась:
- Принимаю! - и даже руками всплеснула, - будем менять сценарий жизни!
Гоша просиял. Он церемонно поцеловал Еве руку и остался ждать на скамейке возле подъезда.
Дома Ева неспешно разложила в холодильник продукты из пакета, подправила прическу и сняла с двери вешалку со свежевыглаженной блузкой, оживила макияж и спустилась на улицу.
Гоша поджидал ее возле фырчащего такси с букетом белых лилий в руках. Он открыл ей дверцу, подал цветы и, усевшись рядом с другой стороны, назвал водителю адрес: "На Селезневку. В трактир!".
Ева всегда была очень чувствительна. Не ошиблась она и на этот раз. Сценарий ее жизни пока медленно, но уже верно начал меняться.