Учитель

Ксения Лайт
Ох и хороша-а  баба у деда Колупанова! Толстозада, круглолица, во всю щеку румянец полыхает. По улице идет – мужики шеи ломают, пироги печет – едоки языки глотают. Крепкая да гладкая, как ягода брусника. И что только нашла такая в пенсионере?

 - Северную пенсию, - болтают бабы у магазина, - сто двадцать рублёв.

- Бесстыжая, за старого пошла… мужику семьдесят почти. И как теперь людЯм в глаза смотрит только?!

- Чего ей стыдиться-то? Не девочка уже – самой за пятьдесят. Мужняя жена ноне… с печатью… Нажилась одна.

- А он-то, а он-то похабник! Седина в бороду – бес в ребро.

- И где спелись? Когда успели?

- Да на выборАх, в клубе…

- И старому и малому счастья хочется!

Молодожены - дед Колупанов с женой Реоритой Петровной, на пересуды внимания не обращают.
Живут себе в Реоритиной избушке и в ус не дуют. Дед дрова колет – Петровна на бревнышке сидит, семечки лущит. Дед поленницу складывает – Реорита поросеночку баланду мешает. Дружно живут, любо дорого посмотреть. Делить им нечего – добра совместного не нажили еще, окромя поросенка и машины сосновых бревен. Никто им не мешает счастье строить.

- Колупанов наследников не рОдил, всё по СеверАм бродил, - опять моют деду кости бабы.  - Причинное место морозом ему и прихватило.

Правда, было дело. И золотишко в артелях мыл, и лес на делянках валил.

 Дети Реориты Петровны из материнского гнезда выпорхнули, свои скворечники кто-где сколотили. Реорита давно привыкла одна жить, на счастье уже и не надеялась.

«Какая такая любовь на старости лет?», - отмахивалась от людей.

Дед Колупанов и росточком не велик, и лицом неказист, а с характером мужчина. Прикормил, приучил, приручил  красоту русскую, северную. Стали вдвоем жить поживать, добра наживать. Стариться вдвоем сподручнее. И ведь хорошо жили поначалу. Оттаяла возле него женщина, глаза светом давно забытым заискрились.

 По белой тропе дед Колупанов в лес за зайцем-беляком зачастил. Бывает, потеплеет к вечеру, пороша ляжет, укроет старые заячьи следы. Колупанов смажет стволы тонким слоем ружейного масла, а по - утру, встав на лыжи, выйдет за  огороды, зарядит ружьишко и двинет в сторону ельника, к не замерзшему еще болотцу. По лесной чаще, по взиркам, часами кружит охотника поднятый беляк. Ухайдокается дед, выругается смачно, для душевного успокоения пальнет пару раз по шишкам и устало повернет лыжи в сторону дома. Купит в магазине поллитру и нырнет в подворотню к соседу. Степаныч зачерпнет в сенцах пригоршню квашеной капусты, бухнет на стол тарелку с серебристыми тагунками и долго беседуют они с дедом Колупановым за жизнь.

 - Пойду я Степаныч, - после третьей бутылки тяжело поднимается из-за стола дед. – Ритка у меня там…  Баба, Степаныч, она как собака. Её дрессировать надо. Пойду, поучу  свою маненько.

От огненной воды в тщедушном тельце деда просыпается безжалостный агрессор.

- Ри-итка-а, - что есть мочи пинает он  ногой  обитую ватным одеялом входную дверь, - подь сюды! Муж с охоты вернулся! Сымай ему унтЫ.

 «Тик-так, тик-так», - громко тикают ходики Колкпанову в ответ. Реорита Петровна давно уже из дому убежала, в стайке у кабанчика Васьки хоронится - не в первый раз муж на зайца ходил охотиться. Ученая.

 - Аааа… шалава! – орет от ревности и бессилия дед, - к любовнику ушла. У-убью су-уку-у! Зарублю. Кишки выпущу, на лампочку повешу!

 Дед Колупанов еще долго бушует, громит мебель, бьет посуду, а когда усталость сморит его, бросает тулуп у порога, кладет колун под бок, чтобы зарубить гулящую жену сразу же, как только она откроет дверь в дом…

 С утра все меняется с точностью, да на оборот: Колупанов тихий, подавленный, боязливо посматривает на грозную супругу, которая громко передвигает по холодной печи пустые кастрюли, всем своим видом показывая, что «любовь прошла, завяли помидоры», ни завтрака, ни обеда не будет.Не заслужил.

- Милые бранятся – только тешатся, - язвят бабы в след Реорите Петровне.
«Любви захотела… дура старая! Так тебе и надо», - корит она сама себя, закусив от обиды губу.
- Бабу, чем сильнее бьешь, тем крепче любит, - убеждает Степаныча дед Колупанов.
- Брошу я тебя, изверга, - грозится Петровна мужу.
Дед Колупанов с расстройства в лес на охоту уходит, а когда вернется…

Однажды Реорита Петровна не выдержала. Приехала в ЗАГС, положила на стол свидетельство о браке и решительно потребовала: «Разведите за ради Бога! Покудова не убил..»

Дед Колупанов такой подлости от жены не ожидал. Запил от горя, а потом решил проучить – подал на раздел имущества. Делил совместно нажитое громко, показательно.
 
- Все забери – свинью не тронь! - тихо выла Реорита Петровна.

Дед был непреклонен.

- Колупанову чужого не надо!

 Перевез во двор к Степанычу половину поленницы. Принципиально заколол Ваську  и разрубил вдоль пополам: «Колупанову чужого не надо!»

С тех пор Реорита Петровна замуж больше не ходит, счастливой быть не хочет и спокойно нянчит внуков и правнуков.