Как только Вера узнала от своего духовника, что в Москву привезут Пояс Богородицы, она сразу же твердо и бесповоротно решила: она должна пойти, поклониться и задать Богородице вопрос, который мучил ее все годы жизни с мужем.
В очередь она встала в половине шестого утра. Никогда она не видела столько людей. Большинство – женщины. Разного возраста. Стояли плотно. Плечом к плечу. Вдоль очереди иногда проходили монахи и советовали людям все время читать молитвы. Вера читала Молитву Господню «Отче наш», потому что от волнения и напряжения молитвы к Богородице вылетели из головы, словно их и не знала. Прочтет молитву и всплывет картинка из памяти.
Как в армию Ивана провожали всей деревней. Знала, что нравится ему, и когда, после застолья, он пошел ее провожать, нисколечко не удивилась.
Как спросил, будет ли она его ждать, задыхаясь и жарко целуя ее, так жарко, что у нее кружилась голова, невесомым становилось тело, и она с трудом разжимала губы и шептала, как заведенная: буду, буду, буду….
Иван уехал и ей каждую неделю стали приходить письма, в которых он рассказывал о службе. Вначале она отвечала, а когда уехала в райцентр учиться на маляра-штукатура и встретила Колю, Ванины письма ей стали неинтересны. Не успела опомниться, когда поняла, что у нее будет ребенок. Коля, объяснил, что женитьба в его планы не входит.
Уже со счету сбилась, а все повторяла и повторяла: «Отче наш, Иже еси на Небесех! Да святится имя Твое…»
А картинки не давали покоя. Увидела строгую мать, которая в ответ на ее слезы, твердо сказала, что надо рожать, объявив, что душегубства в их роду не было и не будет, а Ваня будет только рад, что она его ребеночка сохранит.
Мать не догадывалась, что ребеночек не Ивана, об этом знала только Вера. Это была ее тайна. И боль. Она неподъемным камнем давила сердце.Родился мальчик, точная, неправдоподобная в своей точности копия. Копия случайного в Вериной жизни Коли.
Потом из памяти появился, отслуживший службу Иван. Он сразу же пришел к ней и через месяц они зарегистрировали свой брак в райцентре. Увез ее с сыном в Москву, в служебную комнату. Вера готова была ехать за ним, куда глаза глядят – лишь бы подальше от греха. Ваня работал сантехником на строительстве Олимпийской деревни, а ее устроил маляром-штукатуром.
Даже рождение дочери покоя ее душе не принесло. Она с тревогой ждала вопроса о сыне, а муж любил детей и ни о чем не спрашивал. Ни одного упрека. Никогда. А она все годы боялась ответить. За грех. За обман.
Вера всего два раза отлучалась из очереди, ходила в автобус наскоро попить чайку, чтобы хоть как-то унять дрожь. Было холодно, но ее колотило и изнутри.
Когда стемнело, она стала обращаться к Богородице и просить ее о прощении и научить, как ей поступить, она, молча, плакала и каялась. Признавалась, что больше так жить не может. Что ей перед Ваней стыдно. Стыдно и страшно. За сына, за дочь, за мужа и за себя.
Ночью полиции прибавилось. Они следили за порядком, но когда уходили ненадолго, какие-то люди протискивались без очереди и становились рядом. На этих людей никто не обращал внимания. Вера вдруг почувствовала, что в ней что-то переменилось. Она удивилась, когда поняла, что ей стало спокойно на душе. Она знала, что она скажет, когда подойдет к Святыне.
Наконец к пяти утра наступил и Верин черед. Она подошла, перекрестилась трижды, и тихо спросила: «Пресвятая Матерь Божья, ты хочешь, чтобы я сама ему задала вопрос?». И услышала, тихий, тихий ответ: «Да».
В семь утра она вернулась домой. Муж сидел на кухне за столом и завтракал.
Она села напротив и спокойно спросила,
- Ваня, а почему ты меня ни разу не спросил о сыне?
- А что я должен спросить?
- … чей он сын…
- Вера, а я давно ответил на этот вопрос. Сам спросил себя и ответил. Он – мой сын.
Их сыну три месяца назад исполнилось 23 года…