Посвящается М.Савичевой.
В лесу, между сёлами Соколово и Решетовка, было небольшое, но глубокое озеро Прорва, наполненное до краёв тёмной водой. Изобиловало озеро подземными ключами и пучинами. Ещё в стародавние годы приобрело оно худую славу. Никто в одиночку не решался ночью да и днём подходить к нему.
Близ озера проходила соединяющая два села дорога, по которой каждый вечер ездил на вороном жеребце в Решетовку к своей невесте Алёне сын середняка из Соколова Алексей Санин. Первое время было боязно возвращаться поздно, но потом он привык. И лишь конь, проезжая мимо озера, начинал храпеть и нервничать.
Вот и на этот раз возвращался Алексей от Алёнки, на которую «положил глаз» решетовский богатей Пантелеймон Гаврилович Холёнов. Звёзды лампадами мерцали на небе и купались в водах озера. Конь летел стрелой через лес. Настроение было радостным оттого, что завтра Алексей засылал сватов в дом Алёны…
На следующий день состоялось сватовство.
- Ну, что ж, сватья? - говорил отец жениха. - Думаю: после Троицкой недели и сыграем свадебку?
- А что? - соглашались родители Алёны. - Думаем, успеем подготовиться.
На том и порешили…
- Опять ейный хахаль приезжал? - спросил Холёнов у своего слуги Прошки.
- Так точно-с! Свадьба намечается у них-с! - подтвердил тот.
- Как?! - опешил Пантелеймон Гаврилович.
- Да-с! - развёл руками слуга.
Холёнов изменился в лице. Ревность и злоба душили его: «Ну, энто ужо через край! Энти пульсы не для вас, господин Санин! Каков удалец?! Подождём до завтрева».
Он позвал Прошку и наказал ему одно дельце.
На следующий вечер, возвращаясь в Соколово, конь Алексея налетел на перегородившее дорогу поваленное дерево. Алексей перелетел через круп коня и больно ударился о землю.
- Отрекитесь от Алёны Васильевны, господин Санин, - услышал он голос богача.
Сплюнув кровь, Алексей улыбнулся и тихо, но с угрозой в голосе сказал:
- Хороша Алёна, да не про тебя, Холёнов!
- Узнал-таки, змеёныш! - скривился Холёнов. - Дайте-ка ему ещё, хлопцы, как
следует!..
Через пару недель, немного оправившись от побоев, Алексей снова мчался к невесте. Холёнов скрипел зубами, но поделать ничего не мог. Приготовления к свадьбе шли полным ходом.
Однажды, приехав к Алёне, жених услышал от неё, что добивался её Пантелеймон Гаврилович. Она плакала и говорила, что богатей грозил пустить их по миру, если она не откажется от Алексея.
- Не будет счастья нам с тобой, Лёшенька! - причитала Алёна. - Не оставит он нас в покое!
- Оставит, Алёнушка! - успокаивал её Алексей. - Я с ним потолкую по-свойски. А не поймёт, петуха красного ему подпущу. Люди меня не осудят. Не бойся, родная! Всё образумится.
- Нет, не образумится, Лёшенька! - плакала та. - Ты хоть не забывай меня, родненький!
- Алёнушка, ну что ты? Все оченьки выплачешь. Смотри, какие у тебя они синие, красивые. Красивее неба, а ты плачешь…
Алёна смотрела на него, улыбалась, снова тыкалась в его грудь и плакала:
- Видно, быть мне супругой смерти на роду написано.
За неделю до свадьбы Алёна пропала. Оба села искали её, да так и не нашли. Кто был уверен, что утонула девка в Прорве. Кто поговаривал, что Холёнов прибрал её к рукам. Ходили к нему, но Алёну не нашли. Приезжал следователь, да так ничего и не выяснил.
Тем не менее за Прорвой закрепилось другое название – Проклятое, или Поганое.
Алексей совсем потерял вкус к жизни. Отец его не знал, кому завещать хозяйство. Сельчане жалели его, но поделать ничего не могли. Да и что поделать-то?
Однажды, проезжая мимо озера, Алексей остановился и сел на берегу. Долго сидел он, глядя на тёмную воду. Стояла тихая погода. Озёрная гладь будто тянула к себе. Санин встал и сделал несколько шагов к воде, но тут его окликнули. Осмотревшись и никого не заметив, он снова пошёл и снова услышал голос. Алексей опять осмотрелся и только тут заметил, что кто-то сидит на плакучей иве, опустившей свои ветви к самой воде.
Эта была девушка. Что-то до боли знакомое было в её чертах. Она была нагая. Бледное лицо, большие зелёные глаза и зелёные распущенные волосы. Санин стоял завороженный. Никогда не видел он такой ослепительной красоты.
- Кто ты? – наконец спросил он.
Незнакомка расхохоталась во весь голос. Её груди колыхались. По всему лесу раскатилось эхо. Голос был так же знаком. Посидев на ветвях ещё немного, она скрылась в зелени. Наступали сумерки, и как ни искал Алексей её, всё было тщетно.
Приехав домой, Алексей попросил своего деда рассказать ему о русалках. Дед был охоч до всяких баек и преданий, потому долго упрашивать себя не заставил.
- Зеленоволосые бледные растрёпы эти бесстыдницы, - начал он. – Все русалки после Троицина дня выходят из воды и живут до осени на развесистых берёзах или плакучих ивах. Ночью при луне они водят хороводы, поют и играют. Там, где резвилась эта нечисть, хлеб и трава растут лучше. Но людей они не любят. У мельников портят плотины и жернова, у рыбаков рвут и путают снасти, а крестьянам на поля насылают бури и град. Скотину могут спортить, детей своровать да и взрослых людей завлекут, защекотят и утопят в омуте. Так что с ними нужно ухо держать востро!
- А есть у них хвост? – поинтересовался внук.
- Не-е! – улыбнулся старик. – Хвоста у их нету.
- Откуда же они берутся? – снова спросил Алексей.
- Русалками становются умершие некрещёными людские дети или девушки, умершие до брака либо на Троицыной неделе.
- А ведь Алёна-то пропала на Троицу, - заметил парень.
- Верно, - поддакнул дед. – Дак ты далее слухай. Ещё разрешил Господь выходить им из воды на светлое воскресенье. Поэтому надо запирать храм, чтобы они не вбежали в него, - закончил он.
- А можно ли на них жениться? – потупился Алексей.
- Ты, паря, совсем чокнулся! – вздохнул старик. – Кто же на них женится? Ты сам покумекай. Ну?
- Это я так… - улыбнулся внук.
Он долго думал над рассказом деда и сравнивал с тем, что видел в лесу. После этого Алексей зачастил на озеро. Долго не мог он снова встретить её, но в один из вечеров она окликнула его.
- Алёнушка, солнце моё ясное! – задыхаясь, прошептал он.
- Узнал-таки! – грустно улыбнулась она.
- Узнал, ненаглядная!
Она рассказала ему о том, как похитил и обесчестил её Холёнов, как она бежала от него. Как утопилась со стыда в Прорве. И как стала русалкой. Он слушал её, и его переполнял гнев. Когда Алёна закончила рассказ, Алексей весь кипел от ненависти к Холёнову.
- Вот и всплыли правда и кривда, господин Халёнов! - выдавил он.
Помолчав, Алексей тихо сказал:
- Выходи за меня замуж, Алёнушка.
Она грустно улыбнулась:
- Нельзя мне, сокол мой ясный.
- Почему?
- Почему коза не ест мёд?
Он опустил голову. Она погладила его по волосам.
- Я теперь мёртвая! – громко усмехнулась Алёна. – Нечисть я! И тебя мне требуется утопить!
Они снова погрузились в свои думы.
- Пора мне! – наконец сказала Алёна.
- Подожди ещё немного! – вскочил Алексей.
- Нет! Иди, Лёшенька, и не приходи больше сюда. Потопят тебя наши русалки, не оставят в живых. И меня погубят за то, что не завлекла тебя в воду. Прощай! И помни обо мне, милый!
Она исчезла в тёмной воде.
Долго стоял он на берегу…
На следующую ночь полыхала усадьба Пантейлемона Гавриловича. Затушить её не смогли. Поговаривали, что это божья кара за грехи его. В доме сгорел и сам Холёнов.
А Алексей пропал так же, как и Алёна. Долго искали его – не нашли. Берега вокруг Поганого озера покраснели, и старики говорили, что это кровь молодых жениха и невесты выступила. Кровавый чернозём…
Ещё говорили, что на уцелевших от пожара воротах холёновского пепелища стали по ночам проявляться силуэты жениха и невесты.
Седмицу люди приходили смотреть на них, но потом, по настоянию местного священника, ворота тоже сожгли…