Я всегда улыбалась

Мария Сакеор Карфаген
Я всегда улыбалась. Сколько себя помню, я всегда улыбалась. Я вырывала у своей нелепой жизни самые маленькие клочки свободного времени, что бы просто улыбнуться. Просто для того, чтобы не сойти с ума. Моя душа разлеталась на части под чьими-то жестокими руками, но я держалась. Ломалась изнутри, но каждый раз терпеливо собирала обрывки заново. Ждала любое мгновение, что бы подарить кому-то хотя бы частичку отобранного у меня счастья.

Они не знали ничего. Ни моей боли, ни моей агонии, ни моей распятой на жертвенном кресте души. Я убивала свои эмоции, запирала их на тысячи замков и улыбалась, даже если меня разрывали на части. Я боялась.

Мне было страшно не за себя – всё, что у меня было, у меня уже отняли, — я боялась за других. Моя ярость сочилась наружу, уже не способная остаться где-то на дне. Она вырывалась вперёд, разъедая и меня и их. И это было страшно. И тогда я научилась любить.

Я заставляла себя любить их всех. Всех тех, кто приносил в своих протянутых руках всю эту ненависть, всё это безумное отчаяние. Я любила их руки, терзающие моё погибающее сознание, их губы, произносящие какие-то, совсем неласковые, слова, их глаза, с надменным презрением взирающие сверху вниз. Я разучилась Любить.

Я разрушила в глубине своего сердца только одну клетку. Ту самую, о прутья которой билась настоящая Любовь. Я выпустила её на волю только один раз. Выпустила, и не дала шанса вернуться обратно. Бросила где-то там, позади, в одиночестве, в глухой и нелюдимой пустоте. Я не хотела гореть ради кого-то. Я разучилась желать.

Вместе с Любовью растворились и желания. Нет, не те повседневные прихоти, а Желания. Те самые, заветные, за которыми человек устремляется в безумной попытке чего-то добиться, те, которые заставляют его прыгнуть выше головы. Но я перестала желать. У меня не было ничего, чего бы я хотела, или могла захотеть. Весь мир уже был моим.

Я стала считать его своим с тех самых пор, как научилась любить. Все его прихоти, достоинства и недостатки были в моих руках. Я могла сделать с ним всё что угодно, потому что я верила в него всем сердцем. Если бы я только захотела, я могла бы уничтожить его, развеять как миф. Но я не хотела этого, я ведь перестала хотеть. И тогда я научилась Видеть.

Я Видела если не всё, то очень многое. Я стала замечать, как же много мёртвых вокруг. Нет, они ходили, говорили, даже чувствовали! Но всё равно оставались мертвецами. Они суетились вокруг, впустую проживая свои ничтожные и никому ненужные жизни. Изредка я замечала впивающийся в душу взгляд и оборачивалась. Таких было мало, но они тоже Жили. Они тоже Видели, как и я. И тоже жалели.

Я научилась жалеть. Я слушала брошенные в мою сторону пустые и злые слова, и во мне просыпалась жалость. Мне казалось, что эти существа так неполноценны, так ненужны. Они все казались калеками, слабыми больными детьми, которых надо любить и баловать. Дарить им подарки и радовать. И я дарила им тепло и радовала их мелочами. Я заставляла их смеяться, забирая себе их боль и отчаяние. И я улыбалась. Я всегда улыбалась в ответ.