романа «Опавшие листья».
Россия, Таврическая губерния, Молочанский край. 1859 год…
Завтракал Франц во вторую смену, вместе с младшими детьми, когда отец и старшие братья - Петер и Йоган - уже ушли на работу. Но сам Франц считал себя тоже взрослым: на днях ему исполнилось пять лет.
Аделина, его девятилетняя сестра, закончила мыть полы после завтрака. Она принесла выбитый на улице коврик, связанный из разноцветных тряпочных лоскутков, постелила его на полу в дальнем углу комнаты.
Мать посадила на него двух годовалых упитанных малышей – своих младших детей Вилли и Якоба.
- Франи, поиграй с малышами пока Аделина будет мыть окна,- сказала она.
Франц послушно сел между малышами на коврик. Мать поставила перед ними плетеную корзинку с игрушками.
Малыши игрушками не играли, они их слюнявили. Вилли вывернул корзинку. Франц заметил среди игрушек связку старых бубликов. Он развязал веревочку, дал малышам по бублику, один взял себе. Вили и Якоб тут же принялись их мусолить. Франц стал грызть бублик своими острыми зубками.
- Малыши чешут свои десны, а ты, Франи, наверное, точишь свои зубки! – засмеялась мать, раскладывая в жестяные формочки тесто из квашни.
Франц не понял смысла ее слов, но на всякий случай бублик быстро доел. Русский бублик, привезенный отцом из города, был старый и сухой, но все равно вкусный.
Малышам, похоже, попробовать бублики не удалось: как говорят, «по усам текло, да в рот не попало». Вили начал громко реветь, Якоб стал уползать с коврика. Франц ухватил Якоба за ногу – теперь заревел и Якоб. Мать поставила хлебы в печь.
- Иди, Франи, на улице погуляй. Малышам спать пора.
Два раза приглашать Франца на улицу не надо. Он пулей вылетел на крыльцо.
Стоял чудесный осенний денек. Франц немного поразмыслил, куда ему податься, и отправился к деревенской колонке. Здесь молодые парни и девчата качали питьевую воду и большими ведрами разносили ее по домам. Работа шла весело, споро. То тут, то там раздавались взрывы молодого смеха.
Белозубая молодая девушка в белом ситцевом платочке окликнула Франца.
- Эй, Франи! Что стоишь, разинув рот? Воду во рту носить будешь?
Вокруг засмеялись. Франц во весь дух припустил домой.
- Мама, мама! Дай мне большое ведро! Я воду в дом принесу.
Маргарита улыбнулась, принесла из чулана старую дорожную флягу, дала ее сыну. Тот стремглав убежал.
Несет Франц флягу, полную воды. Кряхтит от натуги. Не то, чтобы фляга была большая, но нести ее ему неудобно. Прижимает он флягу к животу, а она все на колени сползает. Идет он по широкой ровной улице, по обеим сторонам от проезжей части пролегают пешеходные дорожки, окаймленные молодыми акациями. Весной селение утопает в цвету и благоухает ароматом меда. Но сейчас стоит осень, листья с деревьев облетают, а аккуратные хозяйки убирают их с земли до последнего листочка.
Вдоль дороги как по линейке тянутся чистые усадьбы, одинаковые по величине: 40 метров в ширину и 120 метров в длину. Так что, если бы Франц мог увидеть свое селение сверху, оно напомнило бы ему шахматную доску. Как раз такую, на которой отец играл в шахматы со старшими сыновьями. Франц в шахматы не играл, но слона от королевы и пешки отличить мог.
Дворы отделяются от улицы и соседних домов стройной каменной оградой, ворота и калитки украшены колоннами и арками. В одни ворота въезжает груженая телега, и Франц видит во дворе людей, строящих к дому пристройку. Среди них он видит своих сестер Марию и Анну и ласковую Еву Шмидт. Она тоже замечает мальчика.
- Что несешь, Франи? – кричит ему Ева.
- Воду из колодца.
- Не дашь ли, Франи, попить водицы? – кокетничает с ним Ева.
- Дам, пожалуй, - серьезно отвечает Франц и заходит во двор.
Пока девушки пьют воду, он с деловым видом осматривает дом.
- Кто здесь жить будет? – серьезно спрашивает он.
- Альфред, - отвечает Мария.
- Ева, - отвечает Анна.
Девушки смеются. Франц чувствует подвох.
- Зачем Еве здесь жить? У нее свой дом есть.
- Ева замуж за Альфреда выходит, - поясняет Мария.
- Зачем?
Сестры смеются, а Ева краснеет.
- Альфред – жених Евы, понимаешь?
У Франца дрожат губы и глаза наполняются слезами. Обхватив флягу, он убегает со двора.
Девушки снова смеются.
- Франи, - кричит ему вдогонку Ева, - на свадьбу к нам придешь?
Но Франц не отвечает.
В расстроенных чувствах Франц идет через свой двор. На летней кухне старая бабушка ощипывает курицу.
- Что такой грустный, Франи? – спрашивает она внука.
Он устало присаживается на ступеньку крыльца.
- Мария сказала, что Альфред – жених Евы.
- Так оно и есть, - говорит бабушка.
Франц огорченно смотрит на нее.
- Разве ты забыла, что я – жених Евы?
- О-хо-хо! – смеется бабушка. – Ты жених шуточный, а Альфред – настоящий.
- Почему, бабушка?
- Потому что ты мал еще. И невеста твоя пока не выросла.
- А ты ее знаешь? – удивляется мальчик.
- Пока нет. Ты мне скажешь ее имя, когда вырастишь.
- А сейчас она какая?
- Маленькая. Наверное, такая, как Вилли...
- Франи, ты воду принес? – кричит вышедшая из дома на крыльцо Маргарита.
Мальчик с флягой подбегает к матери.
- Принес. И Марии дал напиться, и Анне, и … - Франц тяжело вздыхает, - и Еве. И ее жениху Альфреду тоже дал.
- Какой ты у меня молодец, Франи!
Маргарита ласково треплет сына по светловолосой голове.
- Устал, наверное…
- Нет, мама, не устал.
- Отнесешь отцу и детям хлеба в питомник?
- Конечно, отнесу, - Франц тянет носом пахучий воздух. – Испекся уже?
С холщовой котомкой наперевес, в которой лежит теплая буханка хлеба, Франц идет по дороге за селом. Дорога обсажена стройными тополями с белеными стволами. Франц оглянулся. В безлесной степи деревня с садами во дворах кажется благодатным оазисом. Но Франц не знает слова «оазис». Деревня ему ничем не кажется. Он просто любуется ею. Он здесь родился и вырос. Это его родина, а лучше мамы и родины на свете ничего нет.
Впереди из молотилки, где сейчас трудились его братья Петер и Йоган, выезжали на перекресток три повозки, груженные мешками с пшеницей. Мужчина в картузе, ведущий лошадь первой повозки, поравнялся с Францем.
- Большой человек, куда путь держишь? – обратился мужчина к мальчику.
- К отцу, в питомник, - серьезно ответил Франц.
- Садись, подвезу.
Мужчина подхватил Франца и посадил его на повозку.
- Кто твой отец и как твое имя?
- Я – Франц, сын Якоба Зудермана.
- А я Миллер-младший. Знаю я садовника Якова. Хорошим кузнецом прежде был, а сейчас
хороший садовник. На все руки мастер! Много ли у твоего отца детей?
- Десять, - уверенно ответил Франц.
Миллер засмеялся.
- Да ты считать умеешь?
- Умею, - согласился Франц.
- А ну, сосчитай повозки.
Франц окинул их взглядом.
- Айнц, цвай, драй, - посчитал он.
- А вон еще повозка дядюшки Эдмунта выезжает. Теперь сосчитай.
- Айнц, цвай, драй … и повозка дядюшки Эдмунта!
- Э-э, - покачал головой Миллер, - плохим счетоводом ты будешь, Франи!
Франц не знал, что такое «счетовод», но уверенно возразил: «Я буду хорошим».
- Тогда, Франи, учись прилежно.
Миллер снял мальчика с повозки.
- Беги, Франи. Отцу привет передай.
- Спасибо, дядя Миллер!
И мальчик побежал в сторону большого питомника, где выращивали саженцы деревьев.
При закладке сел колонистам вменялось в обязанность высаживать деревья. И вскоре безлесную степь украсили райские сады и зеленеющие виноградники, а бывшая целина покрылась пашнями и хлебными нивами.
Фрица летел, как зеленый листок, оторвавшийся с молодого тополя.
- А-а, мой Франи пришел! – обрадовался Якоб. – Дети, мойте руки: Франи хлеба принес!
Якоб и подростки, работавшие с ним в саду – Генрик, Саша и Фриц – с наслаждением ели хлеб с овечьим сыром, запивая еду свежим осенним воздухом. Обед длился недолго.
- Вот тебе мешок, Франи, помогай ребятам убирать опавшие листья.
- Отец, зачем надо убирать листья? Разве не могут они на земле до весны полежать? – спросил мальчик.
Отец погладил сына по голове.
- Могут, но не должны. В опавших листьях есть и хорошее и плохое. Здесь зимуют разные вредители деревьев. Это для сада плохо. А перегнившие в компостной куче листья станут удобрением и передадут корням свою силу. А вот это – очень хорошо. Ты меня понял, сынок?
- Понял, отец, - сказал Франц и потянул мешок к ребятам, сгребающим граблями опавшие листья.
После ужина Петер и Йоган вышли погулять, Анна мыла посуду, Мария пошла укладывать малышей. Бабушка легла спать. Франц спать не пошел: он ведь уже взрослый. Дети запросили: «Мама, папа! Сегодня суббота – давайте играть в «Человек, не сердись»!
Мать сняла со стола скатерть. Аделина принесла фанерный лист, размером примерно метр на метр. На нем в центре масляной краской был нарисован круг, от которого отходили четыре расчерченных в клеточку прямоугольника, похожие на крылья мельницы. Некоторые клеточки были цветные. Мать поставила в круг яблоко. Дети расставляли вокруг стола табуретки.
- Я тоже буду играть в «Человек, не сердись», - сказал Франц.
Не услышав возражений, Франц взял со стола яблоко и откусил от него кусок.
- Ах! – воскликнула Аделина. – Ты без спросу взял яблоко! Это была наша награда победителю!
Франц тут же оказался в центре всеобщего внимания.
- Иди теперь постой в темном чулане в наказание. Яблоко положи на место, - строго сказал Саша.
Глаза Франца наполнились слезами.
- Дети, - вмешалась Маргарита, - может быть Франи сегодня заслужил эту награду?
- Как же? – возразил Генрик. – Он ведь в иргу не играл?
- Он не играл, но работал, - пояснила Маргарита. – Франи сегодня сделал много добрых дел.
- Меня водой напоил, - сказала Мария, которая, уложив близнецов, вошла в комнату и слышала разговор младших.
- Нам хлеба принес, - сказал отец.
- Мне малышей помогал нянчить, - сказала Аделина.
- Так, может, дадим Франи яблоко в награду за добрые дела? – предложила Анна.
- А я для приза дам другое, - сказала Маргарита.
Она достала из кармана своего фартука краснобокое яблочко и положила его на центр мельницы.
- Ладно, ешь свое яблоко, - примирился Саша. – Садись с нами играть. Правила знаешь?
Глаза Франца уже высохли. Детские огорчения исчезают быстро, как легкие облачка на весеннем небе.
- Если попадешь на зеленую клетку, делаешь два хода вперед, если на желтую – пропускаешь следующий ход. А если на красную – возвращаешься к началу игры.
- Зачем? – спросил Франц, жуя яблоко.
- Чтобы тебе не казалось, что хлеб всегда медом намазан!
Дети засмеялись.
Отец взял Франца на колени. Мать положила перед ним блестящую пуговицу.
- Вот, Франи, твоя фишка. Будешь сегодня с папой вместе играть. Ты согласен?
- Согласен, - ответил счастливый Франц.