Езжу каждый день в больницу, чтобы быть рядом со своей Фарфоровой розочкой. И заметила, как быстро летит время. А ведь, казалось бы, что там в больнице делать — сидеть и ждать. Ан нет, весь день расписан по минутам и все минуты заполненным одним и тем же — жизнью, стремлением к жизни, ощущением жизни. В это время приходят доктора, приходят посетители, приходят сестры. Все выполняют какие-то манипуляции, ставят капельницы, делают уколы, промывают катетеры. И для меня находится занятие, и я включаюсь в это процесс жизненности, жизнеобеспечения. Жизнь, хоть какая, но пусть она будет, пусть она есть. С таким трудом, с такими сложностями, с тяжелым наливающимся отеками телом.
Ловишь взгляд одного глаза и понимаешь, что человек, что его душа еще здесь, и он рад, что ты рядом, и он еще не уходит, хотя и знает, что уход неизбежен.
После больницы села в машину и поняла, что устала. И тут же усталость навалилась как тяжелое и невыносимое бремя. Позвонил знакомый, что-то стал рассказывать о себе. У него все хорошо, четвертый день празднует свой день рождения.
Сегодня слушать не могу все это, как говорится не по теме. Говорю ему, пытаясь его остановить:
— Извини, я немного устала. Я сейчас из больницы. Там все очень тяжело. Все, — больше ничего говорить не хочется.
Знакомый принял участливый вид:
— Да, я понял. Возраст-возраст.
И тут меня вдруг взорвало:
— Причем тут возраст? Страшно, когда умирают, видеть, как умирает человек, который столько прожил и так прожил. Хочется обо всем этом оставить память, запомнить его жизнь. Страшно, что он может исчезнуть и сгинуть вот так, в беспамятстве. А возраст тут совершенно не причем. Страшно, когда это беспамятство коснется того кто ушел, а ему могло быть и три года и пятьдесят, да хоть в сто. 12:53:26
Tatianna
Успокоилась, но продолжила ворчать:
— Возраст, возраст. — И тут мне вспомнилась жуткая история, которую я видела на днях по телеку.
Муж убил свою жену — из ревности — и мальчика Сережу — боялся, что он выступит свидетелем. Смотрела не сначала, поэтому не знаю, это его сын или не его. Мужчина очень ревновал свою жену, хотя повода ему для этого не давалось, и как-то раз, идя домой рисовал себе картинки жениной измены. А пришел домой — жена тихо дремала перед телеком, ребенок спал у себя в кроватке. Но в мужике столько накопилось страха от своих видений, что он схватил нож и порезал жену. Потом он услышал, что ребенок заплакал, и... ребенка не стало.
Потом воспитательница рассказывала о нем:
— Мы идем гулять, все детки выйдут, а Сережа выходил последним, брал меня за руку и говорил мне: «Ну что, Марья Тимофевна, пойдем, прогуляемся по планете», — она говорит, а у самой на лице плохо сдерживаемые слезы и боль в голосе.
— Все детки в садике знали и любили Сережу и все еще спрашивают: « А где Сережа? Когда он придет в садик?». А деткам отвечают, что родители вместе с Сережей уехали в другой город. Мальчишечка был такой умненький, обо всем мог рассказать и на все вопросы отвечал. А еще он был очень добрый. И вот тут такое горе...
Кадр сместился, и пошли кадры утренника. Сережа веселый, подвижный и очень внимательный. Старается привлечь других детишек в круг, протягивает малышу руку и как-то особенно тепло заглядывает ему в глаза. Малыш немного упирается, а потом, доверившись, берет Сережу за руку и встает в круг. Сережа улыбается и подходит к другому малышу, который стоит в сторонке. И также берет его за руку, смотрит ему в глаза, улыбается, что-то ему говорит и выводит малыша в круг. Лицо у Сережи доброе и спокойное, сам ладненький и симпатичный, одет даже как-то по взрослому — в белую рубашечку, жилеточку отутюженные брючки, на шее бабочка. И я вдруг вспомнила, что таким мне представлялся Маленький Принц, когда я читала Экзюпери. А ведь Сереже было всего лишь три года... три года, а какая загадка бытия.
И мне вдруг подумалось, что все, кто уходит, они уносят с собой свою большую тайну, тайну своего бытия. И совсем не важно, сколько ему было в это время лет. И нам, живущим, не дано разгадать эту загадку, мы можем только прикоснуться к ней, побыть рядом, почувствовать ее, что она есть, а это уже, наверное, счастье. Счастье побыть рядом с тем, кто добр и открыт для всех. И тогда мы пойдем, прогуляемся по планете все вместе! Душа к душе. Душа возраста не имеет.