Про Хвост, однако...

               

Как-то раз прилетела в Тундру Сорока. Смотрит – эх, красота! Народ доверчивый, что угодно стырить можно! Так и осталась Сорока в Тундре.  Летала по Тундре, летала, видит – Геологи что-то ищут. А палатка недалеко стоит. И никогошеньки в той палатке нет. Любопытная птица Сорока, нырь в палатку – дай, думает, посмотрю: нет ли чего там полезного. А там – журнал лежит, а на обложке – птица с хвостом красоты неописуемой. Павлин называется. Хотела было Сорока журнал утащить – да сил не хватило.
И с той поры мечта у Сороки появилась: хочу, говорит, хвост такой красивый. А то чего это я такая черно-белая? Сказано – сделано. Стала себе Сорока Хвост творить, чтоб краше чем у Павлина был.  У каждой птицы в Тундре по перышку стащила – на хвост себе нацепила, какое перо кто потеряет – непременно оно у Сороки в хвосте окажется. Дальше – больше, маловато ей перьев-то показалось. Стала у людей в стойбище тряпочки да лоскутки воровать, девочка ленточку из косы потеряла –  Сорока и ленточку себе в хвост приладила. Даже клочки шерсти оленьей – и то пристроила. А Оленям что? А им не жалко. Линяют однако. 
Длинный у Сороки Хвост стал. Богатый. Только вот летать она разучилась. Когда опомнилась – уж поздно было. Приросли к её родному хвосту все перышки, ленточки да шерсти клочки. За какой не потяни – всё больно. Так и пошла она по Тундре – чучело-чучелом, хвост за все кочки-кустики цепляется, двигаться мешает, даже ящерицу не поймать. Оголодала совсем Сорока – и падаль бы слопала, да былой прыткости нет. Пока дойдет до падали, пока хвост через кочки перетащит, глядь – а уж нет падали, другие птицы съели. Или звери. Заплакала Сорока, думает, что делать? Тут мимо Полярная Куропатка пробегала, да и говорит:
- Эх и глупая ты птица, Сорока! Твое счастье, что Песцы сейчас на Побережье ушли охотиться. А зачем такой хвост за собой таскаешь? Оторви – и дело с концом!
- Сама знаю, что глупая, - плачет Сорока, - да только не оторвать теперь Хвост – больно! Чем над чужой бедой смеяться, подсказала бы, что делать-то?
- А ты к Росомахе пойди,- хихикает Куропатка, -  она у нас в Тундре шаман, может Бубен Росомахин тебе поможет. Да поспеши – а то не ровен час Песцы с Побережья вернутся, так сожрут тебя вместе с твоим Хвостом, даже не поморщатся. Уж они такие, это запросто!
Страшно Сороке к Росомахе идти – вдруг съест? Хищный зверь Росомаха. Однако делать нечего, Росомаха может съест – а может и нет. Может, наоборот от Хвоста избавит. А Песцы – те точно слопают, даже не спросят, что за Птица Невиданная в Тундре объявилась.
Долго шла по Тундре Сорока, Хвост свой богатый волокла. Устала шибко. Дошла до скал, где яранга Росомахина стоит.
Вышла из яранги Росомаха –  вся шерсть на ней дыбом встала. Не признала сначала Сороку, думала – враг какой невиданный заявился. А Сорока и впрямь после долгой дороги на себя не похожа – перышки потускнели, хвост пообтрепался, колючки всякие на него нацеплялись, репей, даже кое-где рыбьи кости невесть откуда взялись.
Посмотрела на такое чудо Росомаха, во всю пасть зубастую заулыбалась да и говорит:
- Ну, подруга-Сорока, с чем пожаловала? Молва про тебя по Тундре идет, что горазда ты чужое имущество тырить. Теперь сама вижу – чистая правда! Чего хочешь-то?
- Ой, Росомаха, беда у меня большая! Хотела я красивой быть, как Птица Павлин заморская, а вон оно что вышло-то! Никак не оторвать чужие перышки – больно, как свои отрываешь. Может, в Бубен свой Волшебный постучишь – они и отвалятся?
- Ишь ты, - ворчит Росомаха, - как шкодничать – все вы горазды, а как за свои поступки отвечать – так сразу в кусты! Тут одним Бубном не обойдешься, ты с таким Хвостом и плясать-то не сможешь. Однако помогу я тебе. Ты на каждое перышко посмотри да вспомни, у кого украла. Или нашла где. Оно и отвалится. А там – видно будет.
Стали Сорока с Росомахой перья да мусор в Хвосте разбирать.
Это перо у Полярной Совы утащила Сорока, это – у Куропатки, это – у Гуся Залетного, этот лоскуток – у бабушки в стойбище слямзила, больно понравился, у Геологов – ремень брезентовый, у оленеводов – старую оленью упряжь целиком умыкнула. А все ради красоты. Чтоб как Павлин по Тундре важно выхаживать!
Разбирали они этак, разбирали – так весь хвост потихоньку и разобрали. Большая Куча получилась! Посмотрела Сорока на Кучу – и давай смеяться над своей глупостью. А Росомаха и говорит:
- Перья выпавшие птицам не нужны, лоскутки-тряпочки-ремешки – тоже уж в негодность пришли, пока ты по Тундре пешком бродила. Олени – они сами свою шерсть сбросили, новая у них выросла. Стало быть, вернуть все это добро никак не получится.  А мне возле яранги тоже мусор ни к чему. Давай-ка Большой Костер разведем, да вокруг него Волшебный Танец спляшем.
Развели Сорока с Росомахой Большой Костер, кинули туда то, что раньше Сорокиным Хвостом было. Росомаха в свой Волшебный Бубен ударила, песню завела:
- Наша тактика проста – избавляйся от Хвоста!
А Сорока вокруг костра все выплясывала, радовалась что от такой обузы избавилась – от мусора на хвосте, да от глупости в голове. Черно-белое оперение свое полюбила. Снова летать стала однако. А свой собственный, Сорочий хвост – при ней остался, конечно. Это ж только хвост, чтоб в воздухе рулить ловчее. А не Хвостище прицепной.
Тут различать надо.