В добрых глазах приручённого зверя каждый ребёнок
прочтёт без труда: «Я полюбил тебя! Я тебе верю! Ты
ведь не бросишь меня никогда?!»
Цветок кактуса
Я листаю её дневник, мысленно возмущаясь несправедливостям судьбы, безжалостно вычёркивающей из списка живых тех, кто только почувствовал вкус к жизни. На этот раз, ровно два дня назад она приговорила к безвременной и нелепой смерти Лену, мою соседку по площадке, с которой меня связывала жизнь на чужбине и многолетняя дружба. И это сейчас, когда Лене, после некоторых лет самого настоящего затворничества и уныния, вызванных целой чередой невзгод, ей вновь захотелось жить!
Муж Лены, занятый организацией похорон, попросил меня присмотреть за их собакой. Вместе с собачьим имуществом он передал мне потрёпанный блокнот. Сдавленным голосом Николай пояснил, что Лена давно хотела показать мне свои записи, но стеснялась отвлекать меня от дел «всякой ерундой».
Целый день я боялась притрагиваться к дневнику. Но к вечеру любопытство взяло верх над страхом встречи со смертью, и я взяла его в руки, решив начать с последних записей, - мне казалось, что они помогут мне понять причину недавнего преображения Лены. В тот самый момент, когда я открыла нужную станицу, собака, которая весь день просидела в углу под столом, вышла из своего убежища, подошла ко мне, понюхала исписанные крупным размашистым почерком страницы и жалобно заскулила. Мне вдруг стало не по себе. Чтобы успокоиться, я начала гладить Джо по голове. Пёс водрузил свой бородатый подбородок прямо на блокнот, лежавший на моих коленях, и уставился на меня чёрными цыганскими глазами. «Ты тоже хочешь знать, что здесь написано? Ну давай, давай прочитаем. Э, да тут, кажется про тебя,» - сказала я, сделав над собой усилие, чтобы придать голосу добродушно-игривый тон. Собака приподняла уши и наклонила набок голову, а я, видимо находясь под действием магии его чёрных умнющих глаз, вслух начала читать то, что впоследствии я назвала «исповедью начинающего собаковода».
«Всё началось с тревожного объявления в газете. В нём сообщалось, что поскольку приют для собак переполнен, каждую неделю приходится усыплять по шесть-восемь питомцев. Держатели приюта призывали население не остаться равнодушными к судьбе несчастных-брать их в дом, давая тем самым шанс прожить столько, сколько им отпущено Богом.
Я задумалась... пять лет назад по моей вине умер наш любимец, наш незабвенный кот Тихон, после чего у меня была долгая мучительная депрессия. И я сказала себе то, что часто говорят люди в подобной ситуации: «больше никаких животных в доме!» Я уже перелистнула страницу со страшным объявлением, как вдруг поняла, что моё обещание, данное самой себе, - одно из проявлений чистой воды эгоизма. Это что же получается? Из-за того, что я угробила, пусть и ненарочно, горячо любимого всей семьёй красавца-кота, на смерть должно пойти ещё одно, ни в чём неповинное существо? И почему из-за моих, продиктованных эгоизмом клятв и обещаний люди, которые создали этот приют для того, чтоб хоть как-то помочь несчастным животным, вынуждены совершать то, что противоречит их убеждениям и морали?
Я показала газету мужу и обратилась к нему с пламенной речью. Но он, не дав мне договорить, заявил: «Даже не думай об этом, Елена. А вдруг что случится? Не-е-ет, хватит с меня твоих слёз и стрессов после Тихона» и махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Я прекрасно понимала, что дело тут не только в моих страданиях, вернее не только в моих. Муж тоже тяжело переживал потерю кота и не желал столкнуться с подобным ещё раз. Тогда из моих уст вдруг вырвалось то, что стало полной неожиданностью для меня самой: «Да мы все страдали. Но эти страдания-только капля в море радости, которую подарил нам Тиша за те восемь лет, что жил с нами! Разве не украсил он собой нашу жизнь? Разве детство нашей дочери не стало ярче и светлей от его присутствия в нашем доме? Да, за всё приятное в жизни приходится платить...» К концу тирады я расплакалась. После этого муж сдался.
Авторы объявления опубликовали список собак, подлежащих усыплению, и из всех предлагаемых кандидатур мы решили взять восьмилетнего лабрадора. «Вот увидишь,»-сказала я мужу в ответ на его «Одной усыновлённой собакой проблему не решишь»-Стоит только начать- и нашему примеру последуют многие».
Вы когда-нибудь были в детском доме? Я-нет. Но мне рассказывали, что когда там появляется какой-нибудь взрослый, дети сразу видят в нём маму или папу, которые непременно заберут его домой, в семью, и будут любить. То же самое можно сказать и про собачий приют (да простят меня те, для кого сравнение человека с собакой звучит как кощунство). При нашем появлении собаки бросались к зарешеченным стенам вольеров, вертели хвостами, заглядывали в глаза, радостно лаяли... мы рассказали хозяйке приюта о своих намерениях. Она провела нас вдоль вольеров, по пути показывая нам своих подопечных и вкратце рассказывая нам истории их попадания в приют. Ну, скажу я вам... если бы все эти ужасы напечатать, получилась бы целая энциклопедия примеров человеческой несправедливости разных мастей.
У меня больше сил не осталось на то, чтобы всё это слушать, и я уже хотела спросить хозяйку насчёт лабрадора, когда услышала радостный возглас мужа: «Вот, вот моя собака!» Он стоял у одного из вольеров, указывая рукой на какого — то лохмача. (Продолжение следует)