- Я хотел бы спросить у Бога: "Почему ты допускаешь нищету, войны и страдания в мире?"
- Почему не спросишь?
- Боюсь, что он спросит у меня тоже самое.
(Ш. Клейборн)
На кофейном столике - чашка горького чёрного кофе и апельсин. Свет утреннего солнца, проникающий в комнату сквозь невесомое прозрачно-белое кружево, яркий, но не приветливый, холодного красновато-рыжего оттенка. Небо - серое.
Лотта сидит на широком кожаном диване, поджав под себя ноги, и рассеянно слушает звуки музыки, доносящиеся из наушников её плеера.
I just stood there, silent, rooted to the spot.
Marveling at how brave I'm not.
Don't you see it's already too late for them…
- Это солнце умирающего мира, - заходя в комнату, нараспев произносит Джен, словно цитируя кого-то.
...Don't you see it's already too late for them..
- Что? - Лотта нажимает на кнопку паузы и снимает наушники.
- Умирающий мир, говорю, - тон у Джен совершенно будничный, лёгкий. - Ты же слушала, что говорил пастырь Дэн? То, что все пророчества сбываются, и так уже ясно, но после того, что произошло в Японии...
Лотта неопределённо кивает. То, что говорил сегодня утром пастырь Дэн, её не взволновало и не встревожило. Скорее, немного оттолкнуло. "Землетрясение, цунами и взрыв на АЭС, произошедшие недавно в Японии – это, вне всякого сомнения, одна из самых страшных трагедий последнего времени. Возможно, у многих из вас возникает вопрос: как мог Бог допустить такое? Но он это допустил, возможно для того, чтобы мы с вами задумались о краткости и хрупкости собственной жизни. И если есть в нашем собрании люди, которые ещё не приняли Бога, знайте: эта трагедия произошла и для того, чтобы вы задумались наконец…"
Это было сказано зря, думала Лотта. Такие слова могут лишь отвернуть от церкви и от Бога. Такие слова (лично её, Лотту) могут заставить усомниться в Дэне, чей интеллект и чьё сердце она никогда не ставила под сомнение раньше.
Несомненно одно. Как и сказала Джен, это солнце умирающего мира.
- Мне не нравится, как ты на меня смотришь, - замечает Джен. - Ты расстроена?
- Задумалась. В мире твориться такое, а тут... кругом сплошное враньё. В церкви - сплошное лицемерие, а попытки привести побольше прихожан давно уже напоминают сетевой маркетинг.
- Ты только сейчас это заметила?
- Нет. Я стала замечать это с тех пор, как и там стали использовать чужое горе как повод...
- Но, с другой стороны, он прав, - перебила Джен. - Люди не начнут задумываться о своей жизни, пока где-то рядом с ними не грохнет так, что поседеешь от ужаса.
- Мы говорим о людях, Джен. Они и тогда - не задумаются...
Лотта и Джен - двойняшки, но они мало похожи между собой. Только невнятно угадываются общие черты лица, разрез глаз... Глаза у обеих зелёные, но более тёмные и прохладные у огненно-рыжей Джен, и чуть светлей и теплее и у Лотты с волосами светло-каштанового цвета. Почти весь оптимизм достался Джен, почти вся меланхолия - Лотте. Но в последнее время и то и другое стало распределяться между ними чуть ли не поровну.
- Может, люди и не изменятся никогда, - задумчиво говорит Джен, забираясь с ногами на диван и устраиваясь поближе к сестре. - Но ведь мы изменились. Ты помнишь, как было раньше? Другие мысли, другие чувства, другая музыка...
Другая музыка. Светлая и свежая, серебристая и прохладная, как быстрая речка весенним утром. В ней не было боли и отчаянья, безысходности и горечи, тёмной и вязкой, тягучей тоски. Изменился ли мир, или всё дело в том, что это они были слишком юными и наивными раньше?
- ... и другие цвета, другие цветы, - продолжает Лотта. - Ты помнишь, какие раньше розы росли под нашими окнами?
Джен помнит. Нежные и пышные чайные розы в обрамлении золотистой и свежей зелени, лёгкий солнечный ветер, приносящий в дом запах цветов. Солнечные блики на фарфоровых вазах и кружевных салфетках... Другое солнце. Солнце, стремящееся приласкать и согреть, солнце не несушее раздрушение и не жаждущее смерти.
Но в какой-то момент розы просто перестали цвести, словно не довольные климатом или новым, меняющимся миром. Джен мрачно пошутила тогда, что это массовое самоубийства цветов, которым кто-то внушил, что скоро конец света.
- Как думаешь, всё ещё может измениться теперь? - задумчиво спрашивает Джен.
- Этого никто не знает, - отвечает Лотта. - И это зависит не от нас.
- А мы можем?
- А вот это уже от нас зависит.
- ...разве? - в голосе Джен - сомнение и грусть. - Разве?
Музыка: The Hoosiers , «Little Brutes»