19
Я решил сдавать экзамен на механика второго разряда, самонадеянно посчитав, что вырос из рабочего диплома механика-дизелиста третьего разряда, словно из коротких штанишек.
Первым делом послал запрос в Мурманск. И был приятно удивлён, когда через месяц из конторы капитана рыбного порта пришёл пухлый конверт со справками о плавательском цензе. В сиих манускриптах сообщалось, что счастливый их обладатель действительно провёл в морях и океанах двенадцать месяцев чистого времени, в качестве четвёртого механика БМРТ «Революция» и ПРТ «Алтай». Вот этого-то, так называемого плавательского ценза мне как раз впритирку и хватало для обмена моего скромного рабочего диплома на более престижный.
Но это, (как говорилось в партийных докладах) была хоть и основополагающая, но всё-таки часть дела. Оставались ещё теоретическая и организационная.
Месяц ушел на зубрёжку подзабытых после мореходки дисциплин: «ДВС», «СВМ», «ТУК», «СПСУ» и «Электротехники и электрооборудования судов».
Наконец теория осталась позади, пора было идти сдаваться. Вооружившись казёнными бумагами и освеженными знаниями, (хотя, наверное, честнее будет сказать освежеванными), явился я к групповому механику херсонского портофлота.
О идиотски-девственная простота и наивность!!! Ну кто тебя тут такого красивого ждал?! Да ещё из чужой « епархии».
Всё это мне издевательски вежливо разъяснил моложавый и лощённый портофлотский группенфюрер… пардон, групповой механик. Нет, и вправду обидно, когда тебя вот так, по интеллигентному, фэйсом об тэйбл. Всё-таки прав был классик, написавший в одном из своих художественных произведений примерно так: «… если товарищ виноват – он будет расстрелян. Но без генеральского издевательства…». Ладно, как говаривал юный дедушка Ленин: « Мы пойдём другим путём».
В чём прелесть опалы любого чиновника? Когда тот обладает большой властью – бывает автократичен и крут. А когда большой руль отберут и дадут поменьше – с подчинёнными становится демократичен и мягок.
Александр Иванович хоть и находился сейчас в опале, – в смысле старпомом на «Бизоне», однако своих влиятельных друзей не растерял. В частности капитан порта был его старинным приятелем.
В следующую совместную со старпомом суточную вахту, я не стал разводить китайских церемоний и за вечерним чаем в салоне произнёс следующий монолог:
— Александр Иванович, тут вот такая беда; групповой механик портофлота не хочет принимать у меня экзамен на повышение разряда. Без Вашей помощи ни как не обойтись. Выручите, Александр Иванович, посодействуйте, – с меня магарыч.
Старпом изобразил на лице раздумье, затем изрёк:
— Ладно, Витя, я поговорю кое с кем; попробуем помочь твоему горю. Ну а сам ты как, готов? Не опозоришь мои седины?
Я, конечно, заверил патрона, что не подкачаю; хоть и терзали меня смутные сомненья.
Всё-таки классный он мужик! На следующее утро принявший вахту Рудольф Васильевич вывез нас в порт, и высадил на пассажирский причал.
Сначала мы вместе с Александр Иванычем зашли в здание морвокзала – мрачноватое сооружение в стиле сталинского ампира. А затем наши пути разошлись. Он направился в кабинет своего высокопоставленного друга; а я, получив от него инструктаж и дипломат, – галопом понёсся по винтовой лестнице наверх – в бар ресторана «Днепр».
Там я долго не пробыл. Заказал у бармена бутылку коньяка, плитку шоколада и лимон; расплатился, упаковал сей малый джентльменский набор в атташе-кейс, и пулей вернулся к дверям кабинета. Поскрёбся, вручил высунувшемуся шефу дипломат, получил новое указание и отправился в знакомый мне одноэтажный домик у проходной на территорию грузового района. Там меня уже поджидал злой как чёрт групповой.
Ну что сказать?! Стыдно конечно, но рассказывать – так уж всю правду.
Я пытался изо всех сил не опозорить седую голову Александра Ивановича. Но групповой тоже старался изо всех сил… повозить меня носом по столу. Конечно, спрашивать всегда легче, чем отвечать. Как говорят одесситы: «Так лучше быть богатым и здоровым, чем даже бедным и больным».
Наконец, после часового «избиения младенца», дверь, без предварительного стука, распахнулась, и на пороге явились спасатели: Александр Иванович и его сиятельный друг.
— Ну, как он там, знает?— начальственно прорычал капитан порта.
— Знает,… но так, на тройку;… в Одессе могут и не пропустить,— пнул меня, на последок, экзекутор … пардон, экзаменатор.
— Ну, так поставь четвёрку! — рявкнул мой благодетель и, в сопровождении нашего chief- mate, величественно удалился.
Последняя порция мытарств: свирепых взглядов и дискомфортных ощущений, и вот она у меня в руках – вожделенная бумага, с печатью и подписью. Всё! Кончил, кончил курс науки! Полтора часа позора, – и верный кусок хлеба в кармане. Сказано же: «… хлеб свой,… в поте лица своего». Верно подмечено. А у меня не только лицо, но и загривок стал весь мокрым.
Не смотря на все гестаповские издевательства группового, я всё-таки сказал ему «спасибо» и «до свидания». Как говорится: « Не плюй в колодец…».
Не хорошо конечно было с моей стороны – злоупотреблять связями Александра Ивановича. Однако без них со мною случилось бы то же что и с Муму, в одноимённом произведении Ивана Сергеевича Тургеньева.
Итак, ещё одна ступенька преодолена. А впереди были планы Наполеона!
Тут надо, наверное, слегка приподнять дымовую завесу. За те два с лишним года, проведенных в родном Херсоне, можно было окончательно убедиться: личное и персональное жильё, моей молодой семье, здесь и близко не светит.
Отцы города, соорудив, с грехом пополам, три девятиэтажки на «Военке», плюнули, наконец, на это дохлое дело, и занялись застройкой бывшего аэродрома. Так что под снос наш домик явно не попадал. Становиться на заводскую очередь, на квартиру, означало получить её (и то теоретически) где-то ближе к пенсии. Оставалась, практически, одна ещё возможность – стать на кооператив, то есть купить себе квартиру в рассрочку.
Но для этого нужно было иметь немного «золотого запасу», – на первый взнос. А где можно добыть себе немного «золотого запаса»? Правильно, – в морях.
Подготовительные работы проводились уже около года. Сначала пришлось убедить Галинку что с милым рай и в шалаше, конечно,… но всё-таки будет лучше, если шалаш станет просторным и комфортабельным.
Уговаривать матушку – тряхнуть связями её влиятельных филателистов, тоже долго не пришлось. Итак, оставалась совсем ерунда – «открыть» или «получить» визу, – это кому как больше нравится. Немного, правда, смущала предпоследняя запись в трудовой книжке, где чёрным по белому было начертано: « Уволен за прогулы», – мой «волчий билет», выписанный мне в городе Мурманске пару лет назад. Но в молодости мы все оптимисты. И потому, закрадывавшееся, временами, сомнение в успешности безуспешного дела, самонадеянно гасилось упованием на наш советский социалистический бардак, и на всемогущее русское «авось».
Однако впереди предстояла ещё целая канитель. Чтобы «открыть» эту злосчастную «визу» необходимо, сперва, получить письменную рекомендацию парткома завода. А уже после этого парторг цеха, с оформленной чин-чинарём бумагой, вёл счастливца в райком партии, для окончательного благословения на «загранзаплыв».
«Дед» написал мне характеристику для парткома, в которой, в частности, говорилось: «… морские качества хорошие…».
Когда я поинтересовался у Шурика Полещука какие это у меня такие качества, тот, с чувством превосходства, снисходительно пояснил:
— Ну, темнота! Морские качества хорошие – это значит, что ты не блюёшь во время качки.
С первого раза, у меня правда с парткомом произошла закидка. Так в конном кроссе именуется конфуз, когда лошадь с ходу не преодолевает препятствие. Пока они там часа три заседали, решая свои партийные дела, я «загорал» себе, тихонечко, в коридоре – меня оставили на закуску. А когда позвали и объявили для чего, – тут очень не кстати заагрессивничал комсомольский вожак завода и начал орать:
— Они там у себя, в «водоплавающем» цеху, совсем разболтались, – комсомольские взносы нерегулярно плотят! Вот опять у них задолженность!
Наверное ему, бедному, всё собрание слова сказать не давали; вот он и отыгрался на мне – по полной программе.
Видать народ сильно-таки утомился, от партийных забот; потому как все сразу обрадовались и поддержали комсорга, тоже начав орать:
— Всё! Закрываем собрание; вот когда расплатятся – пусть тогда и приходит; в другой раз.
Зато во второй раз всё сошло гладко, (видать комсомольцы взносы всё-таки уплатили), и парторг цеха повёл меня в Суворовский райком партии.
Шурик, на дорожку, меня проинструктировал:
— Смотри там не ляпни, как один мой знакомый. Его спрашивают: «Что Вы будете делать, когда сойдёте на берег в иностранном порту?» А он возьми да и брякни: «Как что? Пойду отовариваться».
Всё, однако, прошло без сучка и задоринки. Аудиенция оказалась короткой; меня ни о чём не спросили, и отпустили с миром, ожидать открытия визы.
-------------------------------
"ДВС" - Двигатели внутреннего сгорания.
"СВМ" - Судовые вспомогательные механизмы.
"ТУК" - Теория устройства корабля.
"СПСУ" - Судовые паросиловые установки.
chief-mate - англ. - старший помощник.
Продолжение следует.