Прости меня, папочка

Лауреаты Фонда Всм
ВЕРА МОСОВА - http://proza.ru/avtor/51525 - ПЯТОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ «ЦВЕТА ГРУСТИ» МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ


     Сегодня твой день рожденья. Давай побудем вдвоем. Только ты и я. Как давно я хотела вот так просто посидеть рядом и выговориться.  Пусть мысленно, но проникновенно. Почему-то у меня ни разу не было такой возможности. Мы обычно приезжаем сюда с сестрами,  да еще с мужьями. Наскоро прибираем могилку, ставим корзины с цветами,  говорим какие-то сдержанные, ничего не значащие фразы. И всякий раз у меня остается ощущение неполноты, непрочувствованности, непроговоренности чего-то важного.  А мне всегда хотелось вот так – одной. Чтобы ты и я. Чтоб соприкоснуться. Чтоб раствориться в этой кладбищенской грусти, чтоб она до самого донышка достала, чтоб душу заполнила и очистила. Чтоб сидеть и плакать, и говорить, и снова плакать. Один на один. Ты и я. Мне так много надо тебе сказать. Хотя, о чем я? Ты ведь и так все видишь, все знаешь…

     Какая чудная нынче осень. Россыпи золота среди зелени елей вдалеке и серость могильного мрамора  перед  глазами… Серый цвет моей грусти на фоне буйного осеннего увяданья. С годами боль и тоска притупились, обернувшись глубокой печалью, тихой грустью. Но одна сцена порой всплывает и по-прежнему волнует меня.  Вспоминается, как ты уходил.  Лютая  зима. Крещенские морозы. Последние полгода стараюсь почаще навещать тебя, каждый раз преодолевая пару сотен километров и уже точно зная, что дни твои сочтены. Хочется помочь, хоть как-то облегчить твои муки. Но все мы тут бессильны.  Наша последняя встреча навеки осталась в моей памяти неуемной болью. В тот день я привезла своих взрослых сыновей. Они онемело замерли, увидев, что от тебя осталось. Уже мужчины, они никогда еще не сталкивались с витающей в воздухе смертью. Они еще не знают горя утраты, но оно уже подступило. Оно рядом.
   
     Собираемся в обратный путь. Уже одетая, подхожу попрощаться с тобой перед  дорогой. Ты смотришь мне в глаза, протягиваешь свою изможденную руку. Я чувствую, что хочешь что-то сказать, но даже говорить у тебя не хватает сил. Ты смотришь на меня в последний раз. Но как смотришь! Никогда в жизни ты так на меня не смотрел. Скупой на ласку, ты всегда словно стеснялся проявления своих чувств. Душа моя рвется на части, с трудом сдерживаю слезы. Они жгут глаза, они спешат излиться соленой болью. Ещё чуть-чуть, еще мгновение надо потерпеть. А уж когда выйду из комнаты, дам им волю. Так хочется прижаться губами к твоей щеке, поцеловать на прощанье. И я вспоминаю, что только что подкрасила губы, и понимаю, каким ужасным ярким пятном останется мой поцелуй на твоем мертвенно-бледном  лице. И сдерживаю этот порыв.

     …А через три дня я уже еду на похороны. И чувство вины не дает покоя, и в голове неотвязно вертится один вопрос: ну почему же я тогда поспешила накрасить губы? И все эти годы стоит перед моими глазами сцена нашего прощанья, и давит душу горькое сожаление, что сдержалась, не обняла тебя, не поцеловала в последний раз. А ведь так хотелось…
Прости меня, папочка…