...Я знал, куда попаду после смерти – в ад. Ведь я всегда «вытаптывал траву», где находился: из ревности, зависти, злобы. К тем, кто моложе, и будет жить, когда меня не будет на вашем свете. Даже и к своим детям, внукам и правнукам. Другие приходили и понимали то, что я не понимал – и я начинал их ненавидеть. Это было даже в детстве, в школе.
После школы в училище связи у меня получалось работать «на ключе», однако норматив я сдал средне. В скорости я уступал курсанту Павлу из нашей группы, он ещё в школе мечтал стать радистом и ходил в кружок при ОСОАВИАХИМе, отбивал морзянку на ключе, как братья-чечёточники, выступавшие у нас в клубе на гастролях. И по количеству ошибок в радиопередаче мне не удалось стать лучшим. В автомобилях, о которых с детства мечтал, я разбирался неплохо. Не плохо, а хорошо, но и на фронте, и после войны кто-то всегда был лучше. Лучше, лучше, лучше меня. И потому, чёрт меня побери, что я ленился учиться. Как говаривала моя вторая тёща, лень-матушка вперёд меня родилась.
Я не старался «перешагнуть через барьер», не отваживался. Потому, что я... трус!!? Потому, что за порогом было неведомое и опасное. Бандиты за углом. Коварные городские женщины с их опасными, затягивающими в пропасть женитьбы разговорами. С их разогретыми, пахнущими тревожащим женским запахом телами, манящими в неведомые и опасные приключения эроса. Опасные уже потому, что могли получиться дети. А я не мог, не хотел детей, так как у меня уже был я сам.
Я чувствовал, что меня ждёт только моё МЕСТО, где я буду значительным, важным начальником, и все будут меня бояться, называть уважительно «Дмитрий Иванович». Имя Дмитрий, как у князя Донского, уже содержит что-то неуловимо благородное. А отчество «Иванович» несёт в себе крестьянское начало. Такие, как я, были новыми благородными, да ещё прибавилось, что я – фронтовик, офицер, есть орден «Красной Звезды» и медали, к тому же я – коммунист, перед боем в партию вступил.
-Здравствуйте, Дмитрий Иваныч!-
так меня будут приветствовать посетители. И языки от подобострастия вываливать, передо мной расстилать, а я буду по этим языкам, как по мягким ковровым дорожкам, топтаться, ноги о них вытирать. Такие, как я, должны стать новой элитой.
Мне только нужно было избавиться от призраков прошлого. От воспоминаний о моей первой любви, о моей девушке Марусе, Мусе. Я её предал, нет, не тогда, на железнодорожном переезде, а раньше, в школе, когда нас заметил Витька из параллельного класса. Этот Витька был сынком большого начальника из НКВД, и вёл себя поэтому нагло, ходил с бандой таких же сынков партийных и хозяйственных руководителей. Витька меня невзлюбил, обзывал маменькиным сынком за то, что моя мать преподавала в младших классах нашей школы, и опекала нас с Наткой, моей сестрой.
Как раз перед выпускным вечером я стоял в школьном коридоре рядом с Мусей, мы договаривались после вечера погулять вместе. Витька подошёл ко мне со своим дружком Сергеем, оглядел Мусю своими бесстыжими глазами, и сказал мне, что у него ко мне дело, и он хочет поговорить со мной наедине. Я спешно попрощался со своей девушкой, не хотел, чтобы эти двое, Витька с Сергеем, на Марусю пялились. И она ушла, оглядываясь недоумённо, не понимая, что у меня с этими двумя общего. Я тоже не понимал, в чём дело, так как только пару раз играл с ними в школьном дворе в футбол, и жили мы с ними в разных частях посёлка Решетиловки. Перемена уже заканчивалась, и я сказал Витьке:
-Говори быстрей, что нужно, я спешу на урок.-
-Я забыл, что мы же отличники, нам же мамаша помогает уроки делать и оценки завышать,-
с издёвкой заговорил Витька тоном мальчика-паиньки. Заметив, что я сжал руки в кулаки, и слегка наклонил голову, приготовившись к драке, он слегка кивнул Сергею, и тот развернул свои плечи, распрямившись во весь свой большой рост, и показал, словно случайно, свои большие кулаки. Этот Сергей был первый драчун в школе, раньше я с ним не сталкивался, но дорогу мне приходилось ему всегда уступать, а он улыбался слегка презрительно, глядя на меня.
Мне нужна эта девочка, как там её зовут,-
ответил Витька, положив мне руку на плечо с видом хозяина. Я сбросил его руку, но теперь только мягко,- а не сбросишь, положил мне свою ручищу-кувалду Сергей. Даже не положил, а бросил, так что моё плечо сразу заныло, по спине волной пробежала дрожь, на лбу чуть-чуть выступил пот, а ноги как бы сами согнулись.
-Делай то, что я тебе говорю. Приведи свою девчонку часов в десять к переезду возле станции,-
с угрозой проговрил Витька. Я с возмущением стряхнул руку Сергея, но тот вроде бы медленно ухватил своими пальцами-клешнями моё плечо, удерживая меня на месте. Одновременно он, вроде невзначай, почти незаметно для окружающих ударил меня тяжелым, как булыжник коленом в пах, и я задохнулся от боли и присел на корточки.
-Поучить тебя ещё, а то ты не всю школьную науку прошёл, мамашигн сыночек,-
издевательски произнёс Витька. Видимо, он был главнее Сергея, который для Витьки был слугой, сильным и послушным. Витька наклонился ко мне, отпустил мне крепкий щелабан по лбу, аж в ушах зазвенело, и прошептал мне в ухо:
-Смотри, не приведёшь Маруху, мы позабавимся с твоей Таськой.
В конце коридора показалась моя мать. Она шла в свой класс на урок, и зашла к нам на второй этаж, чтобы взглянуть на нас с Наткой.
-Атас, Полина идёт,-
испуганно выкрикнул Сергей, заметивший тоже мою мать. В школе к ней обращались уважительно «Полина Степановна», а за глаза звали Полиной для краткости. Витька сделал вид, что помогает мне подняться, схватил меня за невидимое для учительницы ухо и больно дёрнул:
-Запомни, и будь здоров, не падай больше,-
это уже для подходившей всё ближе раскачивающейся утиной походкой матери.
-Вот, Полина Степановна, помог Вашему сыну встать на ноги, а то он запнулся, и чуть было не упал,-
уже убегая, вполоборота к ней произнёс Витька.
-Здравствуйте, Полина Степановна,-
прохладно поздоровался Сергей с моей матерью. И, как верный оруженосец, неся два портфеля, свой и Витьки, спокойно пошёл за дружком следом.
Мать провожала меня к моему классу; заглянула к Натке в класс, и я следом. Натка сидела нарядная, как почти все девочки её девятого класса. Она недовольно нахмурилась, заметив нас в дверях, и махнула рукой, мол, уходите, не мешайте. Мы с матерью высунули головы из класса, мать осторожно прикрыла двери и обернулась ко мне:
-Что они от тебя хотели, Митя?-
Это она про Витьку и Сергея, догадался я, и соврал матери:
-Да я бежал по коридору, и чуть не упал, а Витька с Сергеем меня поддержали. Ну, я побежал в класс, скоро последний звонок.-
Дальше был последний урок, последний звонок, потом мы с Мусей, почти не расставаясь, провели время до выпускного вечера. Я всё время думал о витькиной угрозе, и ничего не мог решить. А после выпускного вечера случилась та проклятая прогулка за железнодорожный переезд.
1 декабря 2011 г.