Батум. Удивительные старики

Владимир Мурашов
А смеяться есть чему причина.
Ведь не так уж  много в мире див.
Ходит полоумный старичина
Петуха на темень посадив.
( С Есенин Батум 1924 г )

        Приморский бульвар невелик. Длиной с километр и расположен вдоль берега. По одну сторону - городские здания, по другую - корабли и море, главное украшение бульвара.
        Пешеходные дорожки ведут в разные стороны. Деревья прозрачные и ветра нет. От этого просторно и уютно.
        Когда-то батумский бульвар называли лучшим бульваром России.

        Шумело море, светило нежаркое солнце.
        Вован открыл книгу и углубился в чтение.
        Но рядом устроился худенький седой человек.
        - Что это у вас за толстая книга? Что вы читаете? Это библия?
        Вован показал обложку.
        - Нет. Не библия.
        Он регулярно приходит на бульвар и чувствует себя хозяином.
        Саша родом из Сухуми, но в 93-м Грузия проиграли войну абхазам и он срочно оттуда уехал.
        Как и на что живет, он не сказал и ни разу не назвал себя беженцем.
        Хорошие ораторы никогда не говорят о своих проблемах. А он несомненно таковым был.
        Его речь была быстрой и убедительной.
        Местные власти, руководство страны Грузия и оппозиция его совершенно не интересовали. Он иногда упоминал о них с презрением.
        Его интересовал самый высокий уровень политики.
        Как - бы между прочим, Александр спросил у Вована номер его телефона и адрес. И сразу куда-то записал. Но так делают все при разговорах с лицами славянской внешности. Так здесь принято.
        В отличие от других грузинских собеседников, которые срывались на брань при упоминании имени иранского лидера Ахмадинежада, Саша ценил его высоко:
        - Он себе на уме и своего добъется.
        Куда приведет его политический курс и ядерные разработки, Саша не сообщил. Не стал углубляться.
        И перешел к проблемам Европы.
        - Европейцы слишком хорошо стали жить и никого к себе не пускают! Позор! Разве так можно? Даже Эрдоган устал просить!
        Не дают визу на простое посещение.
        Саша вспомнил Николля Саркози, которого интересуют длинноногие девки, а совсем не проблемы Европы и заговорил об Ангеле Меркель.
        - О чем она думает?
        У Саши накипело. Сколько можно? По поводу всех безобразий он будет жаловаться лично Владимиру Путину. Поедет в Москву и будет жаловаться.
        Путин обязательно поможет. Он уважает Владимира Путина и знает его лично.
        О том, что Саша знает Путина лично, в этом не надо было сомневаться.
        Вован слушал, кивал головой и листал страницы. Он и не пытался возразить или поправить. А Саша и внимания не обращал, слушают его или нет. А потом стал терять интерес и высматривал нового слушателя.
        И нашел!
        На соседней скамейке сидел ещё один человек славянской внешности. Молодой с сумками и в малиновой рубашке.
        Такие коротают время на бульваре в ожидании теплохода на Сочи. Теплоход отправится вечером.
        О! Этот парень очень многое узнает о политических взглядах деда Саши.
        Дед ушел, и Вован снова попытался углубиться в чтение. Но рядом кто – то громко заговорил.
        Кто сказал, что в Батуми не пьют? Пьют да ещё как. Или не умеют пить совсем.
        Позади, на травке сидели два бомжа. Нечесаные и немытые. Мешали чачу с вином и пили. Как и положено у бомжей с коричневыми лицами, и с засохшими ссадинами на лицах у одного.
        Выпивохи громко беседовали на своем языке, а потом бормотали и дегли. Один поднялся и будил друга пинками. Ничего не добился и ушел к берегу.
        Откуда взялась удочка – непонятно. Рыболовы потеснились и уступили место. Он опасно размахивал удочкой. Не поймал ничего, вернулся и улегся рядом.
        Тучный полицейский только посмотрел в их сторону.
        Мол, пускай себе спят и никому не мешают.

        Между тем Саша вошел в контакт с парнем в малиновой рубашке. Что-то ему объяснял.
        А парень тупо смотрел перед собой. Он не успевал за мыслью рассказчика.
        Сцена что-то отдаленно напоминала.
        Вовану показалось, что он услышит знакомые слова:
        - Шура! Я вам расскажу как родному!
        и сообщит ценные сведения о том, где спрятаны сокровища подпольного миллионера.
        Но загремела цепь. И долго не умолкала, потому что на сухогрузе выбирали якорь.
        Надо было спросить о глубине и Вован подошел к матросу. Тот отвечал, что глубина у стенки метров 25, а там, где стоит сухогруз, все сорок. Но есть глубины и побольше.
Вован присвиснул и отошел.
        Когда он вернулся, на его лавочке сидел другой старичок. Такой же седенький и худощавый. Назвался Володей. У него была греческая фамилия. И он тоже критиковал начальство.
        Но у Володи не тот размах. Также на чистейшем русском языке он ругал начальство местное.
        Не задавая прямых вопросов, Володя быстро выяснил, кто такой Вован, зачем приехал и откуда, попросил адрес и телефоны. И очень быстро их записал.
        А потом как - то по-свойски сказал :
        - Пойдемте!
        И подхватил его сумку.
        Куда пойдемте? Вован никуда идти не собирался. Но Володя уже нес его сумку как трофей. Он сделал это запросто, так, что и в голову не могла прийти мысль о какой-то афере.
        И Вован пошел следом. Он стал похож на того парня в малиновой рубашке.
        Пришли на морской вокзал.
        Вокзал был пуст, но в комнате дежурного за столом сидел жгучий красавец в морской форме и рассматривал бумаги. Володя что-то ему сказал и, не дожидаясь ответа, лихо поставил сумку рядом со столом.
        Моряк на неё взглянул и что-то ответил.
        В действиях Володи была своя логика. Поскольку камера хранения не работает, дежурный по вокзалу обеспечит сохранность сумки.
        И, как бы между прочим, сказал:
        - А вы подумали, что на Кавказе все аферисты? - делая ударение на первой букве «а».
        Володя жил не совсем близко, и они шли через город.
        У Вована времени было достаточно и это прекрасно понимал Володя. И поэтому тащил его к себе.
        Кажется, Володя стремился показать свою квартиру, чтобы поселить. Если не теперь, так в будущем. Приедет же Вован когда-нибудь в Батуми.

        Справа был квартал монументальных домов.
        - Разве вы не знаете, какие дела делаются на таможне! На таможне делаются большие дела! Лично меня это не касается. Но многие особняки и целый квартал в Батуми построены или куплены чинами таможни. Это тот самый квартал.
        Володя не стал рассказывать про чудные дома и многие удобства. Потому что всем это хорошо известно. Про гаражи и плазменные телевизоры. Про ковры и холодильники. Он только напомнил.
        Говорил с некоторым удовольствием.
        «Бендер! - вы знаете, как я вас уважаю, но вы ничего не понимаете! Вы не знаете, что такое гусь! Ах как я люблю эту птицу! Это дивная жирная птица, честное благородное слово».
        «Эта дивная птица гуляет, а я стою и делаю вид, что меня это не касается.»
        Но как часто с богатыми людьми происходят несчастные случаи, или они вдруг, ни с того ни с сего начинают болеть сложными болезнями.
        Охранники и доктора помочь не могут и богачи в панике отсюда бегут и скрываются за границей.
        «… Эти птицы думают, что они сильнее меня и в этом их слабая сторона. Бендер! В этом их слабая сторона».

        По пути был рассказ про маленькую пенсию, которой хватает на полторы недели. Про невозможность устроиться на работу.
        - Даже сторожем не берут.
        Пенсию он истратил и не может купить даже пачку сигарет.
        Когда прощались, Вован купил ему пачку сигарет и бутылку пива.
        Старик был благодарен и собирался пустить слезу.