… Калитка у колодца скрипнула, и два мужчины солидного возраста уселись на лавочке.
«Что ни говори, а хорошо здесь! Давненько не бывал в российской глубинке. Отвык... Порядком надоел маршрут Иерусалим – Тель-Авив – Домодедово и обратно...» – Бородач в очках задумчиво оглядывал окрестности, любуясь чёрным небом и крупными звёздами ковша Большой Медведицы. – «Кстати, в Домодедово подскочил какой-то писатель, как же его? Вспомню... Автограф попросил и на мобильник сфотографироваться. Приятно, что ещё помнят. Уж, не чаял. Ан нет! Помнят, и по уверениям, даже любят... Чёрт, вышибло. Не Мамин-Сибиряк и не Новиков-Прибой, а тоже что-то такое, дворянское – двойное... Вспомню – скажу! На Колыму настойчиво приглашал... Отказался. Что я там не видел? И воспоминания о Колыме не самые радостные, скажи, мент!» – заговорщически толкнул в бок собеседника.
«Последователь» великого Карузо принял дружескую подколку и негромко затянул «милицейскую Мурку» с блатной интонацией:
Красная рубашка, золотой орнамент,
Познакомьтесь с «муркой», господа.
Опер носит «мурку» в потайном кармане,
И не расстаётся никогда.
– Потом оборвал песню и вздохнул: «Какие мы менты? Скорее – хорошие опера, сыскари. Сыщики! Хотя раньше начальство этим постоянно тыкало и позорило. Помнишь?» – «Как не помнить?! Сильно путали сыщиков с церберами из царской охранки. Сыщик – почти клеймо, ругательство...» – Подмигнул хитро и хрипловато исполнил куплет другого варианта:
Господа, минуту, не гоните дурку,
Я скажу сейчас без лишних слов,
Что мотив той песни, про блатную Мурку,
Урки умыкнули у Ментов.
– «... Вспомнил: Фёдоров-Северянин! Главное, дотошно вызнал, куда и зачем еду, так и Володю чуть ли не в плагиате обвинил. «Полёты во сне и наяву», оказывается, и у него есть, только рыбацко-браконьерские. Признался, что про авиацию читать не стал. Пробежался по первым главкам и понял: хорошая, выигрышная тема, но стиль желает лучшего. Извинился за прямоту – чтиво не затягивает. Правда, поинтересовался, что ещё посоветует прочитать. Что лучшее-то? А Володя ответил, что лучшее – всё! И что у колымчанина не выспрашивал, что лучшее, а взялся и осилил его «Полёты...» полностью.»
… Райка, на цыпочках и затаив дыхание, топтала мягкий песочек хуторской дороги с пыльной колеёй. Фонарь удачно не горел, но взбалмошная непредсказуемость Ефимыча характеризовалась дурной славой и являлась общеизвестной. На всякий случай требовалось соблюдать осторожность. Ведь у колодца переговаривались две фигуры. Не исключено, что одним мог быть «куркуль», вышедший «случайно ознакомиться с документами» припозднившегося любителя холодненькой водички. Подобралась тихонечко поближе, опасаясь быть «запеленгованной». Прислушалась... С облегчением поняла, что угрозы, к счастью, нет, но беседа незнакомцев сразу насторожила. Много слышалось непонятного, подозрительного и даже таинственного...
«... Понимаешь, разубеждать я не стал. Колымский писатель волен выбирать чтиво по вкусу, но лично я никогда столько не читал об авиации! Так это далеко от того, чем занимался в жизни... Между прочим, был знаком с лётчиком-писателем, с которым входил в одну писательскую организацию – с Марком Галлаем. Выступая на собраниях, где регламент выступления пять минут, он любил обозначать время начала своего выступления по часам и, заканчивая, делал то же самое. Никогда регламент не нарушался. Точность лётчика!.. А тут – чувства от прочтения укладываются в полную гамму от «до» до «си»... Нет, мне определённо здесь нравится! Уютное местечко... Что примолк-призадумался, соловей ты наш харьковский?»
«Соловей» действительно унёсся мыслями далековато: «Знаешь ведь, что я – мужик въедливый, вредный но и рациональный. Систему люблю. В рассказах тоже... В своё время, при расследовании одного большого дела о хищении кож с кожевенных заводов, мне пришлось так детально вникнуть в процесс выделки кож, а тогда их выделывали абсолютно допотопным способом, что меня возненавидел привлечённый к расследованию эксперт. Между прочим, классный специалист в этой области. И чуть не погубил не только мою карьеру, но и всю судьбу...
А когда вёл дело по хлебопекарной промышленности, до такой степени «влез» в процесс производства, что клиенты, фигуранты по делу, были убеждены, что у меня высшее образование и большая практика работы в хлебопекарной отрасли...» – Похлопал по плечу бородача – «Володины «бредни» начал читать случайно и удивился обилию всякой всячины, причём детальной, но сумбурно изложенной. Бросился в глаза главный недостаток: всё свалено в кучу, нет продуманности в порядке изложения и последовательности событий. Совершенно не упорядочен богатый материал. В разных местах описывается одно и то же только с разными людьми, самолётами, лосями, рыбами и прочими тварями. Получается сплошное мелькание, и создаётся впечатление, что уже читал об этом. Именно у Володи, но раньше...»
… Ефимыч закрыл книгу, хищно откусил неслабый шмат бараньего бока и зачерпнул деревянной ложкой гречневую кашу... Лёва кошачьими матюгами проклинал незнакомцев, в неурочное время заставивших сменить выгодный пост наблюдения. Теперь же – либо на луг бежать, но там ночью рыжие лисы хозяйничают, выслеживая глупых полёвок, либо выждать... Райка замерла, чуть дыша: не звякнуло бы ведро... Подумала и отставила коромысло. Оставаться без воды никак нельзя, но интерес-то особый! И как не «забить баки» смотрящему хутора, упустившему возможность пополнить статистику в блокноте!? Если задержаться, новостей будет целый вагон. За неделю не обсудишь с товарками. Ну, и щегольнуть осведомлённостью при случае – не последнее дело. Осталась...
… Бородач перехватил инициативу: «Когда читать начал, не понял сразу – какая, к чёрту, авиация?! И названия стрёмные. Лохматые лошадки в башмаках, конспирация, меломания, штаны расколотые – полный салат-винегрет, густо сдобренный декомпрессией и разгерметизацией!... Страсти различные... Гнусная тема и блудливая...» – При этих словах Райка чуть не вскрикнула, но сдержалась. Замерла, зажав рот, и молилась, чтобы ведёрко не подвело... Полка скрипнула, покачалась... Шуруп вывернулся окончательно. Полка с грохотом рухнула на голову хозяина. Коэффициент зашкалил...
– «Но потом втянулся и вчитался. «Еврейский вопрос» понравился. Оценил! Перечитывал несколько раз. И каждый раз воспринимал как совершенно новое произведение... На памяти у меня один подполковник, который рассказывал: «У нас в полку был еврей-майор, хороший человек...» – Я понимал, что он не может отвлечься от того, что я еврей. Такое же случилось и со мной: я сидел за столом с известным русским писателем с корейской фамилией и ловил себя на том, что веду разговоры о корейцах. Потом стало стыдно. И симпатичен мне другой писатель, которому на свадьбе ребята сказали: «Коля, чего ты выбрал еврейку?! Русских девчонок не было?!» – А он даже удивился – понятия об этом не имел, ему это было совсем не важно...»
Львович задумался на минутку, но «еврейский» вопрос никогда не считался простым. Сколько копий сломано, а ответа нет... – «Если бы все понимали этот вопрос, как Володя, он бы давно был решённым... Наши-то будут? И с митингом нужно что-то определять...»
– «Наши – это кто? Менты, что ли...? Или...?» – бородача в очках осенила внезапная догадка. – «Из наших ещё один обещал приехать. Сеня... Только он подзадержался немного. Нам-то – не проблема. Я – напрямую через Москву, а ты через родные Санжары. Везёт тебе: даже в Харькове побывал... У нас гражданство двойное, а у Сени, видимо, даже тройное. Решил по пути Болгарию навестить. Долго там прожил... Ничего. Успеет.»
«Прокурор» рассмеялся: «Вот и митинг классный организуем. Вполне в духе... Захватим председательство. Прямо триллерный сюжетик вырисовывается: сбежавшие из Израиля в Россию евреи сбиваются в тройку ревтрибунала, проводят репрессивные мероприятия и выносят суровые, но справедливые приговоры... Тачаночку подтянем с пулемётиком для убедительности... Так не пойдёт. Точно говорю, Семёныч... А «тело» кто и когда привезёт? Не знаешь?»
Райка остолбенела, страстно желая умереть на месте или превратиться в мышку... Но притаившийся в засаде Лёва этого бы не простил. Хутор явно становился прибежищем тёмных личностей. Видать, не придётся избежать весьма туманной, шпионской и даже диверсионно-подрывной деятельности очень подозрительных субъектов... Унести бы ноги! Но ноги слушаться отказывались...
… Ефимыч стряхнул остатки книжной пыли с головы, тревожа скачущий галопом коэффициент, встрепенулся и дерябнул «для прочищения»... Взглянул на лицо человека с фотографии... Подумал и решил выйти покурить. На крылечке остановился и прислушался... Райкино напряжение достигло предела: нога дрогнула, ведёрко предательски звякнуло...
Семёныч усмехнулся: «Тело» Олег Новгородов обещал доставить.» – окинул взглядом непроглядную тьму – «Лужок здесь подходящий. Василию надо подсказать, чтобы брёвнышек побольше связал на всякий случай. Всё равно тешится в удовольствие. Уже высоковольтку на просеке можно смело тянуть... А тут – дело! И посадочными знаками обозначим, как партизаны...»
«Какой Новгородов? Из новых, что ли?... Не слышал. Кстати, мы же покурить пришли. Угощай!» – Бородатый Семёныч похлопал по карманам и вынул смятую пачку сигарет... Ефимыч услышал последние слова, «унюхал» непорядок и посторонних на колодце – решил восстановить статус-кво. Поэтому решительно вышел к колодцу... Шмякнутый коэффициент, придавленный колбаской, скакал туда-сюда, но по принципу действия затухающих колебаний. Однако размах амплитуды был явно высоковат...
… И без того крошечный хутор в масштабах большой страны сверху практически неразличим. Для подавляющего большинства хуторок – элемент никчёмной, бесполезной и ненужной мирской суеты... А если бы удалось взглянуть из созвездия Альфа Центавра, то и вовсе – меньше галактической пылинки, практически неподвластной увеличению сверхмощного телескопа. Но там теплится жизнь! Со своими проблемами, неурядицами, большими и маленькими радостями, страстями и даже мыльно-сериальными ужасами. В телескоп вполне можно узреть невероятный излом великой русской реки, известный лишь немногим, под названием «Большое с....кое колено». Даже с самолёта трудно что-либо достоверно рассмотреть. Именно через мельницу хутора проложена международная воздушная трасса R-808, по которой из подмосковья можно попасть в Сочи или Анапу, Украину и даже Турцию. Только и с высоты одиннадцати километров не рассмотреть ни мельницы, ни хутора...
Изредка над хутором пролетает трудяга Ан-2, неспешно отыскивающий ориентиры и следующий по срочному санзаданию. Появились и небольшие частные вертолёты. Они принадлежат «новым русским», откупившим часть берега и организовавшим базы отдыха и платной рыбалки. Но хуторян больше всего донимают военные самолёты. Они отрабатывают фигуры высшего пилотажа и навыки ведения воздушного боя на сверхмалой высоте. Военным лётчикам пялиться на старую мельницу некогда – слишком ответственны задания и велика скорость. Им бы успешно «открутить» и вернуться на аэродромные базы, расположенные в Боброве или Бутурлиновке... Когда включается форсаж, и самолёт свечой устремляется ввысь, переходя на сверхзвук, рыбаки на озере привычно матерятся и винят в плохом клёве именно военных... И нестабильная яйценоскость кур, по мнению жителей хутора – немалая «заслуга» ВВС...
Дело, конечно, не в самолётах. Про кур не скажу – с птицеводством и яйценоскостью знаком лишь на потребительском уровне. Надо бы у Ефимыча проконсультироваться. Он не только с котами экспериментирует, а имеет домашний мини-инкубатор... Карась слишком мудр и капризен. Никогда не знаешь, что именно его устраивает и привлекает. Можно в прекрасную погоду тупо просидеть целый день и не вытащить ни одного захудаленького карасика. Местные огорчённо сплёвывают и подозревают, что карась «спужалси грохоту – потонул», то есть зарылся в прохладный ил и отлёживается до лучших времён. А какие лучшие – вопрос! Рыбаки несут огромный урон в куреве, а некоторые удивляются: «Такое ощущение, что пришёл на озеро... покурить.» – Но карась иногда выкидывает неожиданный фортель: в самый разгар грозы и ливня, когда сверкает молния, и вода стоит сплошной стеной, вдруг начинает бешено брать на любую наживку. За пятнадцать минут можно выловить обычную недельную норму. И даже невероятно осторожный, скользкий и мускулистый линь в такое время стремится жадно заглотить крючок...
… Ефимыч решил навести порядок и поступить по понятиям, а не по закону. Но слова про «тело», которое должен привезти некто Новгородов, моментально вышибли из колеи. Коэффициент обалдения покинул логово «механизма», свечой устремился ввысь подобно самолёту, переходящему на сверхзвук. Сменился преобладающий ветер, и наступила фаза кошмара... Голова окончательно свернулась «набекрень». Ефимыч сбился с парадного шага и ковылял, будто спускался в преисподнюю. Мозги, перегруженные колбасной тяжестью и круговертью событий, лихорадочно пульсировали взад-вперёд и в такт взбесившемуся коэффициенту. Не хватало самой малости – «мины», чтобы рванула, разнося мозги всмятку и разметая по сторонам хутор вместе с обитателями и незваными гостями. – «Не Райка! Наверное, пацаны с Опольцево... И как это я не сообразил сразу? Годовщина...! Соседа, владельца времянки, почему-то до сих пор нет... «Тело»?!... Гранитная плита с эпитафией – «Словолёту!»...»
Состояние вконец одуревшего «смотрящего» слегка напоминало письмо, отправленное «до востребования»: кто придёт, тот и получит, но по документам. А если нет, так и останется лежать за стеклом и пылью. Мысли скакали невостребованными... Однако Ефимыч вовсе не хотел быть девочкой для битья – марку надо держать! Решительности слегка поубавилось, но список вопросов вскоре значительно расширился.
... Бородатый Семёныч похлопал по карманам и вынул смятую пачку сигарет. – «Львович, а зажигалочки-то нет! Забыл. Хоть бы серников кто предложил. Или назад вернёмся?... Кстати, мужичок идёт к нам. Интересно, курящий?... А Новгородов — совладелец крупной риелторской компании. Обещал заодно поднапрячь старые налаженные связи с фирмой «Папа Джонс». Она ему по жизни должна. Олег пиццу доставит прямо с пылу, с жару... И тематика у него вполне соответствующая тёмной ночке на заброшенном хуторе: анальгетики, траурная квартира, крылатая тварь, вихрем летающая над колодцем...»
О мыслях Ефимыча, который и это услышал, подробно говорить не стану, но уточню: состояние, соответствующее выражению «это было под утро, в тумане»...
… Львович в мгновение ока оценил обстановку и сходу «взял быка за рога», выказывая профессионализм и крепкую оперскую хватку – начал «потрошить клиента», подлавливая на непонятках и нестыковках, не давая опомниться и уйти в глубокую несознанку. Крикнул прямо в темноту: «Папаша! Закурить не найдётся?»
У Ефимыча щёлкнуло контактное реле, и он почувствовал себя Семён Семёнычем Горбунковым, автоматически продолжая про себя: «Ты что, глухонемой?... Подпись-прОтокол, сдал-принЯл, отпечатки пальцев!» – но пока владел собой – «Вот оно! Начинается: … а то так пить хочется, что переночевать негде...» – В отказку пойти было невозможно. Слишком поздно: куркуль успел закурить на крылечке, поэтому тлеющий огонёк сигареты не смогли бы заметить лишь Паниковский и Кот Базилио, когда пребывали в образе слепого нищего.
Бывший опер не упускал инициативы, поэтому из темноты контрольным выстрелом бабахнуло в Ефимыча: «Гугель!»... – «Смотрящий» почти физически ощутил пороховой дымок и лязг защёлкивающихся наручников. Другой голос произнёс: «Словин.»
«Автоматика» сработала исправно, и Ефимыч, внутренне изумившись, неожиданно и бессознательно дополнил, пробормотав: «Закончил юридический факультет МГУ. Работал адвокатом, затем долгое время в уголовном розыске, а также в охранно-сыскной ассоциации.... Известен читателю как автор нескольких десятков остросюжетных детективных романов и повестей, написанных на основе богатого личного опыта.»
… Райка стояла рядом с колодцем, одной ногой в ведре, другой наступив на коромысло. И радовалась, что это не грабли. Котяра давился яростными матюгами поодаль и проклинал всё на свете. Во времянке давно закончился поздний ужин, и расстилались постели... Алька сочинял начало отчёта о проделанном отдыхе. Уставший хутор спал... Мельница возвышалась высоткой на пустыре... Оставалось ждать прилёта терминатора или жестокой и беспощадной крылатой твари, кровожадно высматривающей добычу... А непосредственно у колодца остались только те, кто отвечает на вопросы... Вопросы свои и чужие...
(продолжение?)