1
Иван Дмитриевич Мальцев - учитель с большим стажем работы. 40 лет назад пришел в школу преподавателем физики. Привил любовь к этому непростому предмету не одному поколению своих воспитанников. И своих двух сыновей обучил так, что они теперь физики-ядерщики на каком-то режимном объекте. Отцу об этом не рассказывают: военная тайна.
Учитель, как всегда по утрам, ехал в свою любимую школу. В ней он ориентировался лучше, чем у себя в квартире. Раньше всех приходил и позже всех уходил, куда по-стариковски торопиться, к урокам надо готовиться основательно, чтобы детям было интересно, чтобы твой предмет любили все, как один. Тогда ты настоящий учитель, тогда тебя будут помнить всю жизнь.
В троллейбусе было душно и тесно. Обычная картина для часа "пик". Иван Дмитриевич уже готовился к выходу, как вдруг троллейбус замер на месте. Прямо на мосту. Пассажиры сразу загалдели, толпой бросились к водителю, ведь все торопятся в основном на работу. Водитель, молодой парень, не теряя самообладания и спокойствия, хитро сощурил глаза, и произнес только одно слово: "Перестройка!"
Все начали вспоминать минусы этого загадочного явления. Многих "отцов перестройки" называли нелицеприятными словами, вспоминали прошлое, когда "даже в войну ходили автобусы". Пассажиры дружно высыпали на проезжую часть. Кто-то бросил клич: "Давайте потолкаем троллейбус до конца маршрута!" С веселым гиканьем "давай еще раз…" троллейбус сдвинули с места. Тут в это дело вмешался Иван Дмитриевич: "
- Граждане, так вы быстрее сами дойдете до места, чем толкать эту махину. Призыв нашел понимание, и все двинулись по месту назначения каждого.
Иван Дмитриевич взглянул на часы, он впервые опаздывал на урок. Учитель ускорил шаг, но давно пошалившее сердце дало о себе знать. Достал нитроглицерин, положил под язык таблетку, постоял доли секунды и направился к школе. Он не винил перестройку, ругал только себя. Надо было сразу, как остановился троллейбус, идти пешком. До школы шагать еще минут двадцать, так что в 7"Б" уроку физики сегодня не суждено было состояться. Он постоянно оглядывался в надежде, что транспорт пойдет, и он со следующей остановки уже поедет. Но везде троллейбусы замерли, как экспонаты в музее. Переполненные автобусы на остановках даже не останавливались, люди метались в поисках любого транспорта, только бы доехать до работы.
Ему было стыдно перед директором, Саидом Шарифовичем. Они однокурсники и друзья детства. Выросли в соседних домах. Саид обучил своего друга таджикскому языку. Наедине они общались только на нем. Иван Дмитриевич уважал своего товарища, и в радости и в горе они были всегда вместе, помогали друг другу, поддерживали в трудную минуту. Иван Дмитриевич не привык к поблажкам, напротив - он всегда был образцом и опорой для директора. Учитель давно собирается на заслуженный отдых, но директор был непреклонен: лучше никто не знает физику, чтобы так доступно донести ее до учеников. И результаты налицо, школа на олимпиадах города и республики стабильно занимала призовые места. "Да и без тебя я не мыслю своей работы, школа осиротеет", - любил повторять директор.
2
Саид Шарифович стоял у окна своего кабинета и любовался розарием. Рабочий день его начинался с осмотра кустов роз, их было высажено кустов двести, разного цвета, никто равнодушным к этой красоте не был. Но срезать цветы директор строго запрещал, кто нарушал это правило, имел с ним неприятную беседу. Он всем объяснял: "Цветы живы пока они в кусте, срезал, значит убил. Любуйтесь ими в их привычной жизни". Все так и делали: выпадет свободная минутка, шли любоваться царицей цветов.
Мимо его окон парами, взявшись за руки, прошагал 7"Б". Увидев директора, все дружно здоровались. Саид Шарифович напряг память, чтобы вспомнить, какой у этого класса сейчас урок и куда они так организованно отправились. Подошел к расписанию, висевшему в кабинете, если верить написанному - то физика. "Что-то оригинальное опять придумал Иван", - подумал директор и вновь подошел к окну. Дети уже покидали территорию школы, но учителя с ними не было.
Пробежала куда-то его жена - Нигина, тоже учитель родного языка в этой школе. Весело помахала рукой и что-то крикнула. Он залюбовался ее девичьей фигурой. Хотя и живут они вместе около 40 лет, а любовь к этой милой женщине не иссякла, потому что любил ее с детства, потому что по жизни шагали плечо к плечу, потому что воспитали пятерых детей.
Вспомнилось, как после института призвали его в армию, к тому времени у них уже была малышка. Нигина стойко держалась на вокзале, как полагается жене солдата. Только слезы, как две росинки, стояли в глазах. Саид взял ее руки в свои и нежно поцеловал. Они были такие маленькие и холодные. "Как не хочется выпускать эти любимые руки", - думал Саид, и сердце щемило. Потом эти проводы снились ему два долгих года, жена являлась во сне кроткой застенчивой девочкой на руках с их первенцем.
Все-таки удивительная вещь память. При желании можно вернуться на несколько десятков лет назад, вспомнив то или иное событие нашей жизни…Воспоминания прервал телефонный звонок. Директор спокойно взял трубку, поздоровался со звонившим человеком и внимательно слушал собеседника. Сначала думал, что ошиблись номером. Мужчина, представившийся работником военного комиссариата, сообщил, что его сын - Фарух, погиб, выполняя интернациональный долг в Афганистане.
Но, судя по письмам, Фарух после окончания танкового училища служил в Волгоградской области. Письма приходили часто, в основном он рассказывал не о себе, а о своих товарищах, простых солдатах, их судьбах, иногда просил у отца совета, как поступить в той или иной житейской ситуации. Об Афганистане в письмах ни строчки. Да и любимой девушке писал только признания в вечной любви, о предстоящем отпуске и их свадьбе. Она ничего не утаивала от будущей свекрови, все рассказывала как на духу.
Саид Шарифович медленно опускался в кресло, а мужчина на том конце провода все еще говорил о грузе "200" и предстоящих похоронах с воинскими почестями. В голове директора стучала только одна мысль: "Нет больше моего единственного сына, моего наследника, моего друга и компаньона по шахматам".
Иван Дмитриевич вбежал в класс, где должен был состояться первый урок физики этого странного дня. В помещении пусто: ни детей, ни ранцев. Выглянул в окно на спортплощадку в надежде, что дети играют в баскетбол. Но там было тихо, все учащиеся школы сидели за партами. Сердце Ивана Дмитриевича зашлось в сумасшедшем беге, готово было вырваться из груди, он задыхался. Пришлось присесть в коридоре у окна, еще раз принять лекарство. Вроде, легче стало. Он медленно отправился к директору с объяснениями своего опоздания.
Саид Шарифович сидел в кресле в какой-то неестественной позе, со смертельно бледным лицом. Телефонная трубка свисала со стола, и оттуда слышались короткие гудки. Иван Дмитриевич подбежал к другу, поняв, что дела плохи, бросился к графину и стал брызгать в него водой. Секунду учитель думал, что ему сейчас в первую очередь предпринять, однозначно сначала вызвать "скорую помощь".
Кардиологическая бригада прибыла быстро, но было уже поздно: директор школы был мертв. Саид Шарифович умер раньше, чем дослушал работника военкомата. Прибежала жена, учителя, все в состоянии шока гадали о причине смерти. Ведь минутами раньше многие видели его у окна. Ничего не предвещало такого конца, на больного директор не был похож, да и жена не могла припомнить, чтобы он жаловался на сердце. Врачи констатировали обширный инфаркт.
Жена, не переставая, причитала: "Что случилось, что случилось, он ведь был здоров, никогда ни на что не жаловался". Учительница биологии, раздобыв телефоны дочерей, стала обзванивать, сообщать им эту страшную новость. В семье Саида Шарифовича четыре девочки, благо все живут в одном городе, только сын нес службу вдали от родных мест.
Дочери прибыли так быстро, будто на вертолете. В это время в кабинете директора раздался телефонный звонок. Все смотрели на аппарат, словно впервые его видели. Желающих снять трубку не было. Но звонивший настойчиво хотел, чтобы его услышали. Младшая дочь через мгновение решительно взяла трубку, и молча слушала голос мужчины. Теперь, не отрываясь, все смотрели на девушку. Глаза ее все округлялись и округлялись. Чувствовалось, что от звуков этого голоса, душу дочери пронзает леденящий ужас. Она еще больше побледнела, крупные капли пота скатывались со лба. Девушка медленно положила на рычаг трубку и тихо, будто в задумчивости, произнесла: "Наш Фарух погиб в Афганистане".
Стали вспоминать, как совсем недавно пришло благодарственное письмо о
т командира батальона, где служил Фарух. Оно до сих пор лежало на столе у отца. Нигина взяла его в руки и стала читать вслух: "У Вашего сына профессия важнейшая, благородная - защищать Родину. Офицеры и солдаты уважают Фаруха за выдающиеся человеческие качества и талант…" Она не стала дочитывать, бросила конверт на стол. Нет в мире сейчас таких слов, чтобы могли успокоить мать погибшего сына, единственного, любимого всеми.
3
Школа в одно мгновение накрылась траурным покрывалом. Ученики по домам не расходились, но их не было слышно. Они сидели по своим классам притихшие, онемевшие от такой неожиданности: почти все утром видели директора, кто во дворе, кто в коридоре, кто у окна своего кабинета, здоровались с ним, и он почтенно всем отвечал. Только 7"Б" упорно прогуливал урок физики и об этой новости еще не знал.
Абдураим и Леша, пользуясь непредвиденным "окном" в школьных занятиях, решили прогуляться по набережной Душанбинки. За разговорами не заметили, как оказались у речки. Дети познакомились недавно, семья Леши получила в этом районе новую квартиру, и он перешел из другой школы. Абдураим сидел один за партой, Леша к нему и подсел. Так стали верными друзьями.
Мальчишки бросали в воду камни, считали, кто дальше забросит и обсуждали насущный вопрос: обстановку в Афганистане. Таджикистан сросся с событиями соседней страны. Раненых в боях доставляли в госпитали Душанбе. Летчики республики практически все по очереди трудились в небе Афгана. Работники спецслужб и гражданские специалисты тоже помогали молодой демократической республике. Это накладывало свой отпечаток на жизнь столицы и каждого его жителя.
Друзья давно решили, что должны выполнить свой интернациональный долг. Старший брат Абдураима проходил службу по призыву в этой израненной республике. Письма домой писал часто. Абдураим всегда их носил с собой в ранце. Бывало, мальчики читали их прямо на уроке, делая вид, что усердно изучают учебник. Вот и сейчас, усевшись на большой камень, Абдураим достал до дыр зачитанные письма и уже в который раз читал Леше новости с фронта. Брат писал о своих сослуживцах, о погоде, об армейской дружбе и взаимопомощи и не слова о войне.
"Сегодня "вертушка" доставила нам письма из дома. Как только увидим в небе вертолет, бежим его встречать. Все ждут письма от родных, любимых, знакомых. Я никогда не думал, что в армии письма будут играть для меня такую большую роль. Хорошо, что вы все по очереди пишите мне. Я, наверное, больше всех получаю писем. Правда, писать длинные письма пока не научился. Да и что писать? Все у меня хорошо. Служба как служба. Вам волноваться нет причин".
Каждое письмо друзья подробно обсуждали. Нет, они не хотят такой службы, они должны участвовать в боях, в атаках, совершить что-то такое героическое, чтобы о них говорили, как о подвиге Саши Мироненко из 37 школы, которому присвоено звание Героя Советского Союза.
"Абдураим! Ты спрашиваешь, видел ли я "духов" Они же "духи", как их увидишь. Их место в горах, они нас не беспокоят. Твоя помощь, поверь мне, совсем здесь не нужна. Береги себя и слушай родителей, вот это твой долг".
- Знаешь, Леха, мне кажется, что брат пишет неправду. С чего бы каждый день украдкой мама плакала. Спрашиваю о причине слез, ответ один: "Голова болит". А мне кажется, что переживает за брата. На днях относила в госпиталь раненым солдатам фрукты, овощи, печенье и конфеты. Я слышал, как она об этом рассказывала соседке.
Леша слушал Абдураима, анализировал информацию друга. Пожалуй, он прав. Родители тоже после работы обсуждают афганские новости. Мама постоянно причитает: "Сколько гибнет, сколько раненых, калек. Бедные матери, бедные дети…"
- Надо прорываться в Афган. Самим убедиться, идут ли там военные действия. Будем от моджахедов нашим военноначальникам носить сведения о расположении вражеских позиций. Нас-то ни в чем не заподозрят. Только ты, Леха, больно светлый, надо тебя басмой покрасить. У нас под окнами она растет.
Так и решили, что этим делом займутся вечером, а потом сразу в Афган, их помощь там ждут, без них нашим войскам не осилить душманов. О маршруте поговорят дома, а пока надо возвращаться в школу.
Абдураим стал складывать в ранец письма. В это время кто-то сзади постучал его по плечу. От неожиданности, мальчик вздрогнул, письма рассыпались и поплыли по реке, будто обратно в Афганистан. Дети встали с камня, перед ними стоял двухметровый детина, с виду диковатый. В своей синей от татуировок руке он держал часы.
- Малявки, купите пахану. Новенькие. Деньги позарез нужны.
Мальчики поспешили в школу, но мужчина продолжал идти за ними и предлагать свой товар. Друзья пришли к обоюдному выводу: часы ворованные, об их преследователе и его предложении нужно сообщить в милицию. Центральный отдел милиции города располагался в 15 минутах ходьбы.
Тихо между собой посовещавшись, друзья решили, что Абдураим с портфелями и мужчиной останется на берегу, чтобы не упустить его из виду, а Леша побежит в милицию.
4
В отдел внутренних дел Леша несся на всех парусах. "Медлить нельзя и минуты, сбежит ворюга. Он, наверное, кого-то обчистил, может, квартиру, может, снял часы с пьяного, а может, и со школьника. Кто с таким вступит в схватку. Только бы успеть…", - на бегу думал мальчик.
На ступеньках здания отдела стоял сержант. Леша, ничего не видя впереди, чуть его не сшиб. Милиционер почти поймал его налету, иначе Леша от удара об высокого, хорошо физически развитого сержанта, просто бы покатился вниз.
- Куда торопимся, молодой человек. Что-то случилось? - внимательно вглядываясь в лицо мальчика, спросил работник милиции. Не нужно быть профессиональным психологом, чтобы понять, у ребенка какие-то серьезные проблемы, которые нужно решать безотлагательно.
Леша сбивчиво объяснил сержанту причину своего появления в милиции. Сержант секунду соображал, что ему делать: то ли ему доложить о случившемся в дежурную часть, то ли срочно бежать с мальчиком для задержания, по описанию очевидца, возможно, опасного преступника. Милиционер принял для себя второй вариант.
По дороге не говорили. Леша только торопил сержанта, хотя постоянно от него отставал. Минут через 20 они были у реки. Еще с набережной Леша стал вглядываться в то место, где оставил друга. Берег был пуст. Только одинокой черной точкой на камне стоял ранец. Мальчик неожиданно остановился и навзрыд заплакал. Сержант ничего не мог понять. Погладил Лешу по голове, стал успокаивать, сам не зная, от чего. Леша по-прежнему рыдал и вопросы милиционера не слушал и не слышал. Немного успокоившись, ребенок сквозь слезы пожаловался:
- Абдураим меня предал. Он один уехал в Афган выполнять интернациональный долг. Без меня. Предатель! Предатель!
Мальчик сел на камень рядом со своим ранцем и начал рыдать во весь голос. Сержант никак не мог успокоить расстроившегося ребенка. Потом Леша неожиданно резко встал, взял ранец, и они вместе отправились в обратный путь.
Милиционер взглянул на часы, уроки в школе подходили к завершению, не было резона отправлять мальчика на занятия. Он проводил Лешу до остановки, посадил в троллейбус его маршрута, а сам отправился на службу, по дороге вспоминая недавнее свое возвращение из Афганистана со срочной службы.
Пожалуй, он бы забыл о мальчике, если бы не такие горькие слезы Леши оттого, что не уехал с другом в Афганистан. По возвращении о случившемся происшествии доложил дежурной смене. Оперативный дежурный, который всегда все фиксировал в своей тетради, на всякий пожарный случай записал фамилию и имя беглеца, намеревавшегося отправиться в далекий путь. Авось, к вечеру пригодится.
Леша вышел на своей остановке. Из головы не выходило предательство друга. Вокруг люди куда-то спешили. "Им не до Афганистана, бегут, ничего не замечая", - обижено думал Леша. Мальчик зашел в сквер, сел на лавочку и тут заметил, что осень пришла в город.
Бабушки с внуками гуляли по аллеям, всех осыпало золотым дождем. Листья все падали и падали. Этот осенний танец - апофеоз их короткой жизни. "А какая там осень? Теплая, как у нас? Но там война, никто, наверное, не замечает этой красотищи", - думал Леша. Он на мгновение забыл об обиде на Абдураима, стал в охапку собирать листья и бросать вверх, подставляя им свое лицо.
"Как жаль, что этот сумасшедший мир считает это совершенно обыденным и не обращает внимания, как кружатся над землей листья, выписывая замысловатые фигуры", - проносилось у Леши в голове.
Проходившая через сквер соседка по квартире окликнула мальчика:
- Что-то ты, друг, заигрался. Домой не пора?
Леша не хотел расставаться с осенним танцем природы, но к словам женщины прислушался и вместе с ней зашагал домой, специально ногами шурша листвою.
5
Посадка на поезд Душанбе-Термез заканчивалась. Экспресс уже собирался тронуться в путь. Люди прощались. Прозвучал гудок, и поезд медленно покатился вдаль. Какая-то влюбленная пара никак не могла расстаться. Они с нежностью смотрели друг другу в глаза, а парень все ускорял шаг рядом с идущим вагоном. Поезд набирал скорость, и молодой человек отстал. Он стоял и смотрел, как на полном ходу удаляется поезд, а вместе с ним его любимая.
Вдруг заскрежетали тормоза, и поезд неожиданно остановился. Провожающие, наблюдавшие картину расставания молодых, в одночасье подумали, что девушка, раздумавшая покидать любимого, нажала на стоп-кран.
Провожающие в недоумении смотрели на состав. Дверь одного вагона открылась, и работник милиции вместе с подростком лет двенадцати спрыгнул на перрон. Все с облегчением вздохнули, ведь многие подумали и недоброе. Оказалось, высадили "зайца" или "путешественника". Мальчик нес с собой маленький рюкзак и из него выглядывал плюшевый мишка.
- Без билета и взрослых куда собрался? К бабушке? Дома знают? - засыпал вопросами работник отдела милиции на транспорте. Подросток рядом с лейтенантом вышагивал как солдат, но на вопросы не отвечал. Милиционер еще что-то спрашивал, однако ни слова в ответ не услышал. "Может, немой, - косясь на мальчика, подумал лейтенант. - Они любят путешествовать, торговать в вагонах…Сейчас в отделении разберемся".
Но и в отделении ребенок не проронил ни слова. "В приемнике-распределителе заговорит", - решили милиционеры и стали готовить материалы для отправки в это закрытое детское учреждение.
Мальчика привезли к вечеру. Валентина Николаевна Шахова, начальник приемника-распределителя для несовершеннолетних уже собиралась домой. Я хорошо ее знала. Мы не были подругами, но всегда поддерживали теплые отношения. Познакомились случайно, на заседании коллегии. Женщин там, как правило, единицы, и они всегда садятся вместе. Так было и в тот раз. Я не могла оторвать от нее взгляда, она чем-то напоминала мою сестру Любу. Настоящая русская красавица: высокая, статная, с бездонно голубыми глазами и нежным румянцем на пергаментно белой коже.
Заговорили о работе, а потом уже и обо всем на свете. Перевелась она по неизвестным мне семейным обстоятельствам из Мурома Владимирской области. Потом я часто посещала ее владения. Валентина Николаевна была настоящим руководителем. К обездоленным и брошенным детям относилась, как к своим. Любого, кто попадал в это заведение, могла расположить к себе и стать ему другом.
…Родители Абдураима только к вечеру спохватились, что сына нет дома. Семья большая, 12 детей, трудно каждого постоянно держать в поле зрения. Мать решила, что он, как обычно, задержался у Леши. Значит, придет с выученными уроками и сытый. Семья Леши негласно взяла шефство над мальчиком. Не решались родители Леши завести себе еще одного ребенка. Сыну одному было скучно, другом у него был кот - Родик, большой рыже-белый красавец, с ним он проводил все свое свободное время, дрессировал, заставлял запрыгивать на антресоли. Мама, конечно, ругала за царапины на шкафах, но Лешу это не останавливало: Родик должен стать таким, как коты у Куклачева. Познакомившись и подружившись с Абдураимом, коту стало легче от изматывающих тренировок. Теперь мальчики часами играли с солдатиками, которых у Леши было штук сто.
Старшая сестра Абдураима Дильбар позвонила Леше:
- Что-то вы заигрались, Абдураиму пора домой, уже темнеет.
Леша чистосердечно все рассказал сестре: как они пошли на берег, как читали письма, строили планы на побег в Афганистан, как встретили мужчину, как он побежал в милицию, как Абдураим предал его, и сам отправился за границу.
Дильбар опешила. "Он что с ума сошел? Какой Афганистан? Кто его туда пропустит? - в ужасе задавала она риторические вопросы. Рассказав обо всем родителям, Дильбар отправилась в милицию. С первых слов девушки оперативный дежурный понял, о чем и ком идет речь. Полистал свои записки. Точно, обеденное происшествие. "Брата зовут Абдураим?" - спросил милиционер. "Да, да, а вы его уже задержали?" Дежурный тут же позвонил в приемник- распределитель, нет ли там новых юных беглецов.
- Есть? Только что доставили с вокзала? Собирался в Афганистан? Это явно он. А как зовут? Вроде бы немой? Сейчас уточню…
Дильбар слушала дежурного и была уверена, что задержали Абдураима. Каково было разочарование, когда увидела другого мальчика, но возраста и роста он был одинакового с братом. На вопросы Дильбар подросток не отвечал. Девушка в душе пожалела мальчика, страдающего таким недугом, и отправилась вновь в милицию.
В документах он так и значился "немой". Валентина Николаевна пригласила ребенка к себе в кабинет, задала несколько дежурных вопросов, но он молчал и смотрел в окно. Начальник не стала настаивать на общении, вышла на несколько минут, возвращаясь, в дверях сказала:
- Там детям раздают "Сникерсы" и "Марсы", ты хочешь?
Мальчик, не раздумывая, ответил "да". Немота сразу прошла. Бегом помчался получать сладости. Дети всегда остаются детьми, непосредственными и сладкоежками. В кабинет вернулся удовлетворенный. Ел конфеты, а Шахова тем временем расспрашивала о жизни и семье. Оказалось, Шариф из города, что в 30 километрах от Душанбе. Семья благополучная, состоятельная. Родители - врачи, оба работали в советском госпитале в Кабуле. Недавно возвратились домой.
- А ты куда собрался с мишкой? - спокойно спросила Валентина Николаевна.
- В Афганистан, там напряженка, нужно нашим помочь.
Эта "напряженка", о которой наверняка случайно мальчик услышал от родителей, гнала его в дальнюю дорогу, в горы чужой страны, в неустроенный быт.
Родители Шарифа уже забили тревогу об исчезновении сына. Узнав, что его задержали в поезде, и он находится в Душанбе, тут же приехали за своим "бойцом-путешественником".
Прощаясь с Шаховой, он интересовался: "А можно я к вам в гости буду приезжать?" Этот вопрос не был странным. Валентина Николаевна требовала от своих подчиненных работников максимум тепла и доброты к детям, которые по самым разным причинам доставлялись в приемник-распределитель. Она часто рассказывала мне, как дети с семей с неблагополучным бытом, от своих горе-родителей, в основном алкоголиков и тиранов, добровольно приходили к ней за помощью и защитой, а порой просто в гости.
6
Из Термеза в МВД Таджикистана пришла ориентировка: в военной машине, направлявшейся с колонной в Афганистан, обнаружен мальчик лет 12-13, назвал себя Тахиром Мирзоевым, жителем города Турсунзаде. Родители Абдураима не стали ждать, когда правоохранительные органы мальчика переправят в приемник-распределитель Душанбе. Они срочно отправились в Термез, где ждало их разочарование - это был не их сын.
.
Время шло. Абдураим не появлялся, вестей от него не было, он нигде не значился задержанным работниками милиции. Управление уголовного розыска МВД под руководством "опера" от Бога, полковником млиции Александром Пантелеевичем Рубаном,занялось этим розыскным делом.
Сначала выдвинули традиционную версию: убил Леша из-за конфликта с Абдураимом. Безусловно, эта версия после тщательной отработки, не подтвердилась. Тогда принялись за очередную: утонул в Душанбинке. Но утонуть было невозможно, в любом месте спокойно можно перейти на противоположный берег. Однако обследовали реку на несколько десятков километров вниз по течению и пришли к выводу, что река тут тоже не при чем.
Сыщики во главе с Александром Пантелеевичем до полуночи "прокачивали" все возможные версии. Вскоре оперативники все-таки вышли на ключевую позицию в расследовании этого преступления. На оперативном совещании выяснились любопытные подробности, которые вспомнил дежурный.
Сержант, рассказывая об этой истории, пояснил, когда Леша ушел в милицию, Абдураим остался на берегу с неизвестным мужчиной. Под влиянием постоянных утверждений Леши, что друг уехал в Афганистан, это на мгновение выпустили из виду.
Повторно опросили Лешу, причастность мужчины к исчезновению Абдураима стала очевидной. И началась рутинная работа. Такую личность в большом городе установить трудно. Но никто рук не опустил. По указанию полковника каждый оперативник действовал по намеченному плану.
С набережной мужчина с Абдураимом мог пойти в город. Составили схему их приблизительного маршрута. Начали обход магазинов, кафе, и других общественных мест, показывая фото мальчика и описывая на словах мужчину. Прошло несколько дней. Результаты нулевые. И как всегда спасительная удача оттуда, откуда вовсе ее не ждешь.
На остановке стояла толпа пассажиров. Уставшие оперативники Алик Нигматов и Шариф Джаборов от дневной беготни по адресам присели отдохнуть. Разговоры между собой все о том же, о розыске Абдураима. Молодая женщина, ожидавшая маршрутный транспорт, волей или неволей к разговору работников прислушалась, а затем, смущаясь и краснея, вступила в разговор:
- Может, я вам помогу. Извините, что вмешиваюсь. Я видела этого мужчину с мальчиком, они вошли вон в тот подъезд, - и она показала на рядом стоящий дом.
-Я ждала на остановке дочь и почему-то обратила внимание на эту странную пару: аккуратный мальчик с ранцем в руках и человек, похожий на бомжа или судимого. Они вошли в квартиру, расположенную на пятом этаже. Но в какую, не знаю. Мой взгляд проследил только их движение…
Вот это удача! Быстро записали ее координаты и отправились по указанному адресу. На площадке было четыре квартиры. Шариф с Аликом без труда вычислили, в какую из них нужно звонить. Дверь была похожа на ее владельца: грязная, разбитая, видно, не один раз открывали ее без ключа, путем физической силы. Звонили долго, но никто из квартиры не вышел.
Оперативники спустились во двор. Стали поджидать хозяина. От словоохотливых соседей о мужчине узнали если не все, то почти все: зовут Витя, живет один, замкнут, ни с кем не общается. На свободе бывает редко.
Алик с Шарифом слушали и удивлялись - осведомленность у бабушек была полная, не было необходимости звонить в оперативно-справочную картотеку УУР. Между тем жизнь интересующего Вити пополнялась все новыми и новыми фактами, которым оперативники не знали верить, или не верить. Оказалось, что первый раз судим за убийство своей жены, с которой к тому времени в этой квартире прожил пять лет. Это было не просто убийство, а изуверское издевательство над любимой женщиной.
Какой-то добродетель по телефону поведал Вите, что у жены появился другой. Признание он выбивал целую ночь, предварительно зашив рот. Но она только отрицательно махала головой. К утру затащил женщину на чердак над своей квартирой и каждую ночь пытал ее, надеясь уличить в измене. От побоев и голода через несколько дней жена скончалась. Витя пытался замести следы. Ночью хотел вынести труп и где-нибудь надежно спрятать. Но на беду у соседа по площадке случился сердечный приступ, и дочь вызвала "скорую помощь". Он-то и стали свидетелями этой жуткой картины.
Витя отсидел 15 лет. Вернулся домой с женщиной, говорил, что знакомая по переписке. Жили, как кошка с собакой, пили, дрались почти ежедневно. Одна из таких попоек закончилась убийством новоиспеченной жены. Недавно за это преступление Витя освободился.
Алик Нигматов для уточнения обстоятельств позвонил офицеру оперативно-справочной картотеки уголовного розыска Александре Сергеевне Кунчий. Все рассказанное соседями оказалось чистой правдой.
Оперативники уже не сомневались: Витя причастен к исчезновенигю мальчика. Связались с полковником Рубаном. Получили необходимые указания. Вскоре подъехала оперативная группа. Каждый от Александра Пантелеевича получил исчерпывающую инструкцию. Оперативники понимали, такого взять непросто, будет отчаянно сопротивляться, ему терять нечего.
Вскоре Витя с продуктами в пакете появился у остановки. Шел, как ни в чем не бывало, насвистывая "Расцвела сирень в моем садочке". Заранее решили, надо брать подальше от людей - в подъезде. Каждый из группы занял свою позицию.
Задержание для него было неожиданным, Витя был в состоянии шока. Но во время схватки боролся отчаянно. Показания стал давать практически сразу. Правда, пытался поначалу хитрить, но после очной ставки с Лешей убедился, что отпираться бессмысленно.
7
Витя слышал, что мальчики решили сдать его милиции. Понятно, что это в планы не входило, уж слишком мало времени он находился на свободе. Надо было принимать экстренные меры, и он нашел выход. Часы решил подарить Абдураиму, но тот подарок не принял:
- Они ворованные. У вас их сейчас заберут.
Витя пошел другим путем. Подслушав разговор ме
жду друзьями, стал рассказывать Абдураиму, что служил в Афганистане, только что вернулся. Очень изнурительными были атаки. В бою был ранен. Для достоверности показал шрам на спине, который появился у него во время пьяной драки. Часы подарило командование. Действительно, на обратной стороне часов была благодарственная надпись солдату за мужество.
Мальчику стало жаль мужчину. Он стал себя и Лешу укорять за то, что приняли героя за бандита. Витя увидел в глазах подростка доверие к нему и свою фантазию он продолжил с большим энтузиазмом. Рассказал Абдураиму, что награжден медалями и орденами, дома даже есть именное оружие, вручал перед строем сам генерал Громов.
- Настоящие ордена? А какое оружие? - не унимался от удивления Абдураим.
- Хочешь посмотреть, идем ко мне, я тут недалеко живу. Все тебе покажу, а одну медаль даже подарю. Будешь показывать друзьям. Хорошему человеку ничего не жаль…
Абдураим оживился. Конечно, пойдет смотреть, а потом брату напишет, что видел награды, которые вручают отличившимся воинам. Желание поехать в Афганистан вспыхнуло с удвоенной силой. Сегодня же с Лешей все конкретно обговорят и в путь-дорогу. Больше всего на свете мальчик боялся, что война там окончится без него.
Дорогой Витя рассказывал, как ходил в атаку в Кандагаре, о своих погибших товарищах, фото которых покажет сейчас Абдураиму. О том, как его не дождалась жена и вышла замуж за его друга, сейчас живет в другом городе. Абдураим все оглядывался назад, не бежит ли там Леша с милицией. Как это было сейчас некстати! Все торопил Витю, чтобы быстрее затеряться в городской толпе.
Квартира на Абдураима произвела удручающее впечатление. Но он тут же нашел хозяину оправдание: только что вернулся из Афгана, живет без жены, здоровье в боях подорвано…
Витя вытащил из шкафа потертый альбом с фотографиями, которые собирала его первая жена.
- Ты пока смотри. Там найдешь моих корешей. А я достану награды и пистолет, не помню, куда я их спрятал.
Сам вышел на кухню, сел к давно неубранному столу, закурил и стал соображать, что ему делать. Вернее, как сделать, потому что еще в дороге решил мальчика убить.
Абдураим с удивлением рассматривал фотографии. Они в основном были семейные, по случаю каких-то праздников, торжеств. Витю на них не узнавал, за время долгого пребывания в местах лишения свободы он превратился почти в старика. Мальчик не понимал, какое отношение имеют эти фотографии к Афганистану, но решил досмотреть альбом до конца. Осталось фотографий семь, тут появился Витя. Он подошел к мальчику со спины, набросил удавку и стал душить. Абдураим пытался вскочить, сбросить веревку, но сильный удар сбил его с ног, и он потерял сознание.
Витя не торопился выносить труп. Он ждал удобного момента, когда можно убрать труп из дома и избавиться от него навсегда. Вытащил из холодильника все решетки и посадил в него мальчика.
Оперативники начали в квартире обыск. Особо там нечего было смотреть. Витя упорно молчал и не говорил, где труп. Только повторял: "Это для вас сюрприз".
Шариф открыл холодильник, там сидел, будто живой, Абдураим. Оперативник чуть не лишился чувств от такого сюрприза. Но работа в уголовном розыске приучила нас жить насыщенной, опасной жизнью, остро воспринимать грань между добром и злом, ощущать чужую боль, каждый день жить в ожидании непредвиденных обстоятельств и любых сюрпризов.