Бессонная ночь

               
- Ну,  мать, стели постель, что ли? – Степан Иванович, грузный, несколько обрюзгший, но крепкий в плечах мужчина лет шестидесяти с шершавым обветренным лицом, бывший морской офицер, сладко потянулся, широко раскрывая рот, выключил пультом телевизор и, не вставая с кресла, стал медленно расстегивать пуговицы на рубашке.  Он еще находился в дремотном состоянии, глаза были закрыты и это занятие давалось ему с трудом.

Его супруга, Наталья Даниловна, полноватая и уютно - миловидная женщина небольшого роста, со вздохом поднялась с дивана. Добрыми домашними, немного заспанными глазами взглянула на мужа, продолжавшего борьбу с не послушными пуговицами на рубашке и, хромая сразу на обе ноги, затёкшие от долгого неудобного сидения, направилась в спальню.

Степан Иванович, наконец справившись с пуговицами, встал с кресла, какое-то время постоял, чтобы окончательно проснуться и, словно лунатик пошёл на кухню.

Разморенный длинным суматошным днём, каким сегодня выдался для него день 8 марта: с утра поехал на рынок, мотался по магазинам - решил в этот день помочь жене в её повседневных хозяйственных заботах,  тяжело опустился за стол. Не в силах больше удерживать голову в вертикальном положении только с помощью мышц шеи, он подпирает её большими ладонями рук.

На столе стояла начатая бутылка дорогой водки и вазочка с красивыми жёлтыми тюльпанами. Степан Иванович налил в рюмку водки, поднёс ко рту и на  лице его появилась гримаса отвращения, губы судорожно скривились: - Бу-у, какая гадость! – он отставил рюмку с водкой в сторону и каким-то беспомощным, болезненным голосом произнёс:
- Мать, а, мать, как бы это, насчёт чайку сообразить?

-Нечего тебе на ночь-то жидкости нагоняться, - раздался ворчливый голос жены из спальни, - иди спать.

- Ну, вот, значит праздник закончился, - обреченным тоном, не открывая глаз тихо, словно самому себе проговорил Степан Иванович.

В это время откуда-то сверху послышались громкие звуки музыки, весёлые голоса,  женский заливистый смех и потолок, словно загудел от частого топота ног. 


Из спальни вышла Наталья Даниловна: - Вот, черти, потолок же провалят… а,  Степан?  Это наши соседи сверху, там молодожены живут, – веселая ночка нам предстоит…
 
- Они могут, им молодым чего?.. – Степан Иванович посмотрел на потолок. – Может, подняться к ним?

- А ты что же, Степан, в старики себя записал? – Наталья Даниловна подошла к мужу и тихонько похлопала его ладошкой по широкой спине. – Ещё парень, хоть куда.

- Ну, не тревожь… - Степан Иванович скривил лежащее на ладонях лицо в кислое, недовольное выражение, - значит, не будет чайку?

- Ну, развезло. Иди уж спать, - Наталья Даниловна взяла мужа под локоть, помогая ему встать и Степан Иванович, поддерживаемый женой, Направился в спальню, на ходу снимая рубашку и расстегивая брюки.

Наталья Даниловна погасила свет, легла в постель.   Похрапывание мужа, тиканье будильника и праздничные звуки, проникающие через стены панельного дома из соседних квартир, казались в темной комнате неестественно громкими: она, навязчиво прислушиваясь  к ним, долго лежала с открытыми глазами без сна. И ей стало холодно и не уютно в своей постели, и в этой темной комнате.

Наталья Даниловна встала, подошла к окну, прикрыла форточку;  дом, стоящий напротив, смотрел на неё жёлтыми глазами окон. В некоторых окнах можно было разглядеть фигуры людей.  «Наверное, там веселая компания,  - подумала она, - собрались добрые друзья: женщины в красивых платьях, мужчины ухаживают за дамами, делают комплименты, приглашают танцевать». 

Снова раздались удары в потолок. Степан Иванович застонал во сне и повернулся на другой бок. Наталья Даниловна подошла к кровати, посмотрела на мужа – тот лежал широко раскинувши руки, голова сползла с подушки. И она вдруг подумала, что очень рано они остепенились с супругом: стали домоседами, как давно были в театре, в гостях. А с тех пор, как разъехались выросшие дети и стали жить своими семьями в других городах, Наталья Даниловна почти физически ощутила образовавшуюся в их доме пустоту.
«Они могут. Им, молодым – чего», - вспомнила она слова мужа.  – Может быть, это старость вместе с темнотой незаметно прокралась в их дом. 53 года … Как быстро и незаметно пролетела молодость, пролетает жизнь»…

Наталья Даниловна легла в постель, но спать полностью расхотелось  и  бессонница медленно стала переворачивать страницы прошлого, которые словно кадры документального фильма её жизни, проецировались на экране памяти…и  она смотрела это кино. На какое-то время теплые волны дремотного забытья приносили короткий сон и потом снова её сознание возвращалась в темную комнату,  в ночной тишине  которой отчетливо тикал будильник и похрапывал супруг. Наталья Даниловна не знала, сколько прошло времени, она включила ночник: на будильнике было 3 часа, ей показалось в комнате душно, захотелось пить.

Наталья Даниловна встала и вышла на кухню. Она не стала включать свет, сдвинула жалюзи на окне и  приоткрыла форточку; дом напротив представлялся в предрассветном тумане фантастической безжизненной глыбой и только тихий глухой звук секундной стрелки настенных часов разрушал это ощущение застывшей за окном жизни.

Острое чувство пустоты, одиночества и бессмысленности, как ноющая боль на короткое время возникла в груди, тоской подкатила к горлу.

Наталья Даниловна подошла к кухонному столу, налила из графина воды, взгляд её упал на белеющий в предутренних сумерках небольшой листок бумаги – это была телеграмма от дочери.

И она вспомнила, как вчера, когда почтальон принес телеграмму, она почувствовала какое-то волнение, но увидев глянцевую с цветами обложку, подумала:  «Дети, наверное, поздравляют с праздником», - прочла и узнала, что она стала бабушкой.

И ещё Наталья Даниловна вспомнила, как Степан Иванович без конца перечитывал текст телеграммы и лицо её мужа, в прошлом боевого офицера, светилось детской радостью, и он все время отворачивался в сторону, чтобы жена не увидела его глаз,  наполнявшихся слезами.

                ***
Наталья Даниловна включила свет на кухне,  взяла телеграмму, поднесла к лицу, но без очков не могла прочесть текст, она провела пальцами по расплывающимся буквам, так, как читают слепые, прикрыла веки и тихо,  прошептала : - У меня родился внук, -  и  в душе возникло какое-то светлое, ощутимо нежное чувство любви к этому еще не виденному ей, но уже близкому, и родному существу.

Она вернулась в спальню,  в  комнате заметно посветлело, присела на кровать, посмотрела на спящего мужа:
– Степа, - очень тихо сказала она, -  у нас родился внук.
Степан Иванович что-то забормотав во сне и проснулся.
- Мать, это ты? – спросил он сонным хриплым голосом. – Как бы это – насчет чайку сообразить…