Наша ранимость

Екатерина Кантая
Где-то в районе грудной клетки находится небольшой шар с прозрачными стенками.
Вроде мыльного пузыря или стеклянного аквариума.
Там на табуретке с черными ножками сидит маленький человечек.
Совсем голый, с беззащитной лысой головой, с почти прозрачными ручками и ножками.
Он непонятного возраста - своей худобою и хрупкостью напоминает ребенка,
а выражением огромных глаз, их чуткостью - старика.
Он сидит там и прислушивается, и ловит все, что происходит вокруг, своими чутким телом. 
И эти вибрации - и есть его жизнь.
Он знает и понимает гораздо больше чем я.
При всей своей малости и прозрачности он непостижим до конца.
Ему не одиноко  и не скучно сидеть там, внутри.
Он живет, напряженно ощущая жизнь всем своим существом. 
Иногда глаза его светятся радостью, и тогда грудь наполняется теплом и светом
и мир отзывается радостью без видимых на то причин.
А иногда он подтягивает к подбородку острые коленки и уткнувшись в них горько беззвучно плачет.
И я чувствую как горько вздрагивают его торчащие ключицы.
А я иду по пыльной улице и думаю, какой он все таки странный, этот человечек в стеклянном шаре.
Ведь  все  вроде бы в порядке.
Чудак, улыбаюсь я.
А он подрагивая, все плачет и плачет...
31.05.2009