Наверное, уже пора пояснить, почему мы говорим о Червякове так, будто его как бы нет, но одновременно как бы и есть.
Это произошло невзрачным днем двадцать первого или двадцать четвертого августа прошлого года (мнения расходятся, и с каждой минутой все дальше). Наверное, светило солнце... нет, конечно, солнце – это светило, но есть и другие. Тот же Червяков, например, хотя мало кто об этом знает, еще вернее – никто, и это лучше, чем мало ли кто.
На детской площадке городского сквера резвились мелкие дети, одинокие мамаши сбивались в мелкие стайки и наперебой чирикали, каждая о своем. Изредка ветер приносил очередных старушек и тяжелой поступью проходили другие люди.
А Червякова там не было. Говорят, его видели входящим в сквер, он был – как всегда – глубоко погружен в себя, на поверхности оставалось лишь неловкое тело, слегка прикрытое бежевыми шортами и сиреневой майкой с надписью «Ай'м Нот Хере». Сложно сказать, можно ли верить этим рассказам. А также тому, что вечером того же дня там нашли похожую майку, но написано на ней было «Эм Ай Тхере?» Как бы то ни было, с тех пор самого Червякова никто не видел.
Розыски его не объявляли, ведь кому он нужен? Среди немногочисленных соседей сложилось мнение, что Червякова похитили очень специальные службы или инопланетяне, или его разобрали на органы, но вернее всего он скрывается от алиментов. Мы же думаем, что он находится в мире, где дожди пахнут яблоками, окна завешивают рифмами, а водку закусывают любовью. И бродит он там драной кошкой Шредингера, сам по себе.
Хладнокровные
Листья
Без слов,
Остроглазые
Косточки
Слив.
Мне о вас
Написал
Соколов.
Вы меня
Ненароком
Спасли.
В ваших жилах
Течет
Молоко,
Оттененное
Словом
«полынь».
Жил да был
Черный кот.
Черный.
Кот.
Жил да был,
Жил да был.
Был да сплыл.