XV
Едва Фабия, прикрывшаяся легчайшим покрывалом, велела накрывать обед в перистиле, прямо у фонтана, как номенклатор доложил:
– Госпожа, к вам ваша сестра, Фабия Марциана.
– Фабия Марция! – входит нарядно одетая девочка. – Узнаю, что ты хоть раз ещё так меня назовёшь, скажу Присцилле, чтоб тебя выпороли не по-детски! Клянусь Бастет! – слуга кланяется и удаляется, девочка подходит к сестре. – Ну не звучит такое имя: Фабия Марциана. Лет через двадцать, когда стану этакой матроной, тогда ещё пойдёт, пожалуй. Привет, сестра! – присев на ложе, обнимает и целует Муцию.
– Привет, сестричка! Что так рано?
– Сегодня же Робигалии, никаких занятий. С праздником, Муция!
– С праздником, Марция! – и сёстры снова обнялись и поцеловались. – Что ж, сестричка, согласна присутствовать на моём праздничном обеде?
– О Бастет! Ты ещё спрашиваешь! Конечно! А когда начало?
– Вот-вот, как только придут Парис и Елена.
– Здорово! Они милые, твои подруги! Такие!..
– Замечательные.
– Да, точно!
Снова заглядывает номенклатор:
– Моя госпожа! К вам прибыли домины Каниния Ребилия Терция и Геллия Клементина, ожидают в атриуме.
– Зачем ты докладываешь? Их и Секстию всегда пропускать ко мне – после поездки ничего не изменилось.
– А меня?
– Да, с этого дня и Фабию Марцию также. А теперь быстро Ксану ко мне! Гостий к столу, всё к их услугам. Пошёл, бегом.
Примчавшаяся служанка проворно помогла хозяйке одеть косскую тунику, а её сестрёнке снять столу и остаться в почти таком же одеянии, только чуть выше на бёдрах, чем у старшей.
Присцилла, за которой следует и Марция, выходит во внутренний дворик. И, не успев опомниться, ослеплённая бликами фонтана, попадает в объятия Парис и Елены. Их громкие радостные приветствия и поздравления с праздником прерываются лишь для традиционных лобзаний. Хозяйка обращает внимание гостий на свою сводную сестрёнку, заметив, что она практически взрослая и стесняться не нужно. Ребилия с возлюбленной тепло поприветствовали и Марциану, удивившую их своими смелыми поцелуями. Все весёлые и довольные, они располагаются на ложах, подставляя молодые прелестные тела – то спинки, то животики – ласковому теплу Феба. Амазонка со своей любящей неразлучной подругой, конечно, чувствуют себя как дома и не задумываются снять свои пеплумы. Оставшись в колобиумах, которые почти не препятствуют горячей нежности солнечных лучей.
Флея и ещё две музыкантки тихо играют спокойные мелодии. Слуги продолжают накрывать столы. Присцилла приказала, среди прочего, всегда наливать Марции не более половины бокала. Ана ставит кубок сначала Клементине, прислуживать которой указывает другой рабыне. Затем, склонившись больше чем нужно, подносит чашу Фелиции. Несомненно, заметившей рядом налитые груди служанки, наливающей вино.
– Благодарю, сестрёнка! – говорит она Присцилле, погладив виночерпия по волосам. – Отлично, что ты привезла это дитя обратно в Город. Но…
– Но здесь мы будем лишь созерцать эту дивную красу, – подхватывает Клементина.- Правда, любимая?
– Безусловно, Прекрасная моя, - спешит заверить Ребилия, поглаживая руку милой, – безусловно. Здесь я не буду даже прикасаться к этой девке. Не бойся. Вместе с тобой мы сорвали этот прелестный цветок… и не стоит дальше уделять внимание этой служанке. Я уже забыла её. Что, моя бесценная, я правильно поняла твоё нервное пожатие? Ты беспокоилась, что я могу увлечься? – и Фелиция столь нежно взглянула на взволновавшуюся было Клементину, так ласково поцеловала ей волосы и шею, что та тотчас успокоилась.
– Надеюсь, подруги, что в моё отсутствие вы если и ссорились немного, то так же быстро, как сей момент, возвращали мир в свой союз. Сестрёнка Елена, посмотри на меня. Парис, что сказали о вышедшей на стену лаконянке троянские старейшины?
Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным Богиням она красотою подобна!
Присцилла хором с Ребилией и неожиданно присоединившейся младшей сестричкой вспомнили великого, обожаемого Муцией, Гомера.
– Благодарю, сестрёнки! О Киферея Златокудрая! Как приятно это слышать! – выражает признательность довольная Елена. – Особенно от тебя, девочка!
– А я как раз, – отзывается Марциана, – перед Палилиями проходила это место в «Илиаде», а сейчас вспомнила. Хотя обычно не очень-то запоминаю.
– Видишь, Прекрасная, – добавляет Муция, – твоя красота даже улучшает память! А ты молодец, Марция!.. Значит, ради женской красоты герои проливали кровь. Я же предлагаю пролить вино: поднимем кубки! За вас, милые гостьи!
– За нашу встречу, Фабия!
Совершив возлияние, девушки пьют гроздный дар Вакха. Быстро поставив кубок, лукавая амазонка, пока Геллия, допивая, смотрит в свой бокал, успевает подмигнуть Ане и погладить её ножку. Ободрив совсем уже было шокированную и чуть не расплакавшуюся хозяйкину фаворитку. И тут же корчит ей рожицу, давая понять, чтобы она и дальше выглядела расстроенной. Служанка соображает и, когда Клементина заканчивает пить и глядит на неё, утирает со всхлипом воображаемую слезинку. А Ребилия облизывает вино с губ и подбородка быстро утешившейся Геллии.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2011/11/28/1050
----------------------
1) пеплум – широкое платье из тонкой ткани; колобиум – туника с короткими рукавами.
2) Нет, осуждать невозможно… красотою подобна! – «Илиада», песнь третья, ст. 156-158; о лаконянке – т.е. о Елене Прекрасной. (Надо заметить, что осада Трои длилась почти десять лет.)