Высоко над миром, на недоступной путнику вершине лежит камень. Много рваных кусков, бумажных клочков на гладкой его поверхности, сбилось в кучу. Короли, королевы, валеты… Колода разорванных карт, поверх которых, лицом вниз, лишь одна – ровная, невредимая, нетронутая безумием. Взгляд парит над ней, бессильный преодолеть границу, неспособный даже дунуть, чтобы перевернуть. Сознание видит лишь то, что стирает различия, скрывая её лицо. Неизмеримый миг, и нечто, словно удавшийся наконец-то вдох, втягивает куда-то само видение, пронося сознание сквозь его картину.
– Может быть, Ник что-то скажет? – голос Марии вернул сознанию скудный интерьер небольшой комнаты, где последние четыре месяца проходили встречи аналитической группы.
...
С самого начала сеанса Марк, посещавший группу уже третью неделю, много рассказывал о своих гомосексуальных пристрастиях. Говорил он возбуждённо, складывая рот пылесосом, словно желая присосаться к жертве поцелуем. Этакая холеная пиявка, длинной шевелюрой выдающая свою принадлежность некоему человеческому роду, он то и дело зачесывал волосы за уши, гребя обеими руками.
– Не будь норм приличия в группе, я бы выбил твой фейс вместе с задницей с табуретки! – не выдержал Ник. – И это не потому, что ты такой, гомосексуальный, а потому, что хочешь, чтобы я был таким же!
– Больно нужно! Ты даже физически меня не привлекаешь! – Марк ковырнул самолюбие ещё глубже.
– Опс! Я же в кандидаты не записываюсь! – Ник усмехнулся в довольное лицо Марка. – Просто в таком однокомнатном словопрении мне приходится напоминать о моей границе, и её придется уважать!
– Всё в жизни надо попробовать! – усмехнулся Марк. – Стоит ли оставаться таким ограниченным?
– Так отрежь себе что-нибудь, поди не пробовал? – Ник оскалился в ответ, словно желая разорвать Марка широко раскрытыми глазами.
– Почему ты сказал, Ник, – вмешалась Мария, терапевт группы, – что Марк хочет, чтобы ты был таким же, как он? Как это относится к тебе? Что ты чувствуешь? Твои слова производят впечатление, будто тема как-то липнет к тебе...
– Нет, я как раз показываю, как это НЕ липнет ко мне! Разве никому не видно, что Марк заселяет собой время группы, довольный собой, и эта форма его обращения мне противна?
– А что чувствует группа? – Мария обвела взглядом присутствующих.
– А я поддерживаю Ника, – сказала спокойно Инна. – Если кто-то начинает размахивать свистком, то пора его отрезать.
– Да вы просто гомофобы! – возмутился Марк, поглядывая то на Инну с Ником, то на терапевта. – Придется привыкать, не все обязаны быть такими как вы!
– Спокойно, резать никого не будем! Пусть уж каждый сам доходит, что этим местом делать следует. У меня даже кот, благо не кастрированный, знает, как пользоваться им по назначению! – усмехнулся Ник.
– Анжелика, что ты скажешь? – обратилась к молоденькой и скромной девушке Мария. – Как тебе кажется, что сейчас происходит?
– Я… я не знаю… – тонкая кожа её лица смущенно зардела. – Мне почему-то кажется, что сейчас опять кто-то будет бить, и я ничего не смогу сделать! Глаза страдальчески прикрылись, удерживая ресницами готовую сорваться слезу.
– Не бойся, я не позволю… – Мария тепло улыбнулась в ответ.
...
14 сеанс группы
Часы показывали, что он опаздывает, но приоткрытая дверь успокоила: все только рассаживались. Ник поздоровался, торопливо скинул куртку на спинку свободного стула напротив терапевта и уставился на незнакомца. Мария предупреждала за пару встреч, что придет новый участник, – вспомнил Ник. Но минуты знакомства как-то не входили в его планы, так как на сей раз хотелось поделиться «своим материалом», проанализировать свежий сон. Пришлось «придержать коней», страдая нетерпением от официальной части...
– Сегодня у нас новый человек в группе, – начала встречу Мария. – Думаю, вам будет интересно познакомиться. Может быть, кто-то хочет представиться первым, чтобы помочь гостю?
Первым представился Марк, многозначительно замолчав после выразительного резюме его деятельности. Инна просто назвала своё имя и сказала, где и кем она работает. Казалось, Карина сразу прониклась антипатией к новичку. По крайней мере, лицо её выглядело недовольным, когда подошла её очередь, и Карина назвала лишь своё имя, посмотрев сразу на Ника. Анжелика сегодня ещё отсутствовала, поэтому этот перевод стрелки необходимо было заполнить собой.
– Меня зовут Ник. На данный момент веду уроки спорта в школе, подрабатываю сетевым маркетингом. Везде нужны ноги... – уже с долей иронии добавил Ник.
Новичок представился Герасимом, иммигрантом из Прибалтики и рабочим завода по переработке... Ник не запомнил чего именно. В уме всё вертелась своя тема... но то, что Герасим уже проходил индивидуальный анализ и, казалось, не претендовал сегодня на время группы, давало шанс высказаться.
– Я хочу рассказать один сон, приснившийся вчера, – не вытерпел Ник. – Мне кажется, что он относится к прошлой встрече.
– Что тебе приснилось? – заинтересовалась Карина, пропустившая прошлое занятие по какой-то своей причине.
– Светофор! – объявил Ник, улыбнувшись вслед взрыву смеха в группе, словно взгляд соскочил на миг с серьёзного контекста на юмористический. – Светофор, который горел жёлтым так, словно обращался ко мне, или будто я был как-то с ним связан.
– Что-нибудь ещё можешь сообщить о сне? Может быть, какие ассоциации? – спросила Мария.
– «Ягода созрела», как в одной хип-хоповской композиции: «Берите, жрите! Подавись и сдохни!». Но, с другой стороны, – зрелая ягода, поспевший плод, готовый, полноценный. А зелёный свет – как незрелый.
– Красный в светофоре запрещает движение, – отметила Мария, – но ты где-то посередине. Это интересно… Языком светофора, мы все во внимании! – улыбка Маши словно намекала на возможность разных контекстов.
– Мне кажется, что красный свет также относится ко мне, когда поднимаются гомосексуальные темы: я зрелая личность, давно сформированная в отношении пола.
– Да, да, ты такая! – Марк усмехнулся слову женского рода.
– А какой свет загорелся следующим? – поинтересовалась Карина.
– Честно, я не помню. Но кажется, что это неважно. Просто в одну сторону – красный, в другую – зелёный. Перекрёсток разных людей.
– То есть, на миг вы все остановились, желтый свет – как знак препинания или даже заминка, – вернулась к горящему цвету Мария. Мне кажется, – продолжила она, – что здесь ясно выступает роль общества, роль установленных норм регулирования.
– Красный свет – это как Родитель в схеме Эрика Берна, тоже вверху, – сослался Ник на теорию, пытаясь, видно, показать этим свою осведомлённость в делах душевных.
– Да, конечно, – подтвердила Маша. – Твоя позиция считается с принятыми в обществе нормами, но, как ты заметил, гомосексуальная тема тоже регулируется в этом же перекрёстке. Твоё «подавись и сдохни», связанное с остановкой на красный свет, – это не столько агрессия к Марку, сколько определение политики собственного движения, движения на твоей полосе. Тем не менее, я хотела бы ещё раз спросить тебя: что ты чувствуешь в связи с жёлтым светом люксофора? Ты сам сказал нам, что во сне был с этим светом как-то связан. Что это за ощущения?
– Я чувствовал себя неуютно. Было какое-то ощущение неуверенности, что ли... или, может быть, нетерпение?
– Сон, как я его понимаю, отражает заминку в группе в виде вашего конфликта на прошлой встрече. И мне, пожалуй, придется сейчас выступить в роли светофора или регулировщика. Вы свободны двигаться по выбранным дорогам, считаясь с правилами. Я, конечно, намекаю на нормы нашей группы… – Мария посмотрела на Марка и на Ника. – Теперь можно сказать, что твой сон относится к этой, тогда еще наступающей встрече. Ты словно не договорил прошлый раз, и сейчас хотел поставить выразительную точку. Или, говоря твоими словами, хотел обвести ярче свои границы. У нашей группы тоже есть границы. Я намекаю на правила группы, ограничения агрессивного поведения: нужно стараться высказываться, не переходя на агрессивные действия.
Задумчивую паузу прервал опять же голос Марии, сверлившей взглядом некую нейтральную точку в пространстве:
– Ты говоришь, что чувствовал себя неуютно, неуверенно, – снова обратилась она к Нику. – Скажи, как ты себя чувствуешь в присутствии... других мужчин? Насколько их компания тебе удобна?
– Друзей у меня мало, а с другими мне часто просто не о чем долго говорить, – Ник продолжал сидеть в напряжённой позе, скрестив руки и ноги. – Обычные темы быстро себя исчерпывают, а философствовать как-то кажется не к месту...
– Ты так изящно уходишь в нейтральные, чисто интеллектуальные формулировки, что нам трудно увидеть твои переживания, – Мария была непреклонна. – Скажи, может ли твоя неуверенность быть связана не только с темой Марка, но и с приходом в группу Геры? Ведь жёлтый свет люксофора твоего сна, как ни крути, – это тема... ожидания?
...
15 сеанс группы
...
– Говорите всё, что угодно, только повинуйтесь! – прокомментировал Марк и замолчал...
– Закон есть закон! – поддержала терапевта Карина.
– Закон, конечно, необходим, – по-отечески поучительно начал Гера, – но он может просто не успеть. Я помню...
– Это как? – перебила его Карина. – По-твоему, можно считать себя законопослушным человеком, когда готов просто взять и нарушить?
– Я не договорил, но... я даже сказал бы, что нужно быть готовым убить, чтобы убийство было необязательно.
– Убить? – воскликнула Карина. – Страшно, знаешь, становится даже сидеть с тобой рядом!
– Странно, что мне нужно тебе приводить такой пример, – удивился Гера, – но что делать, если, скажем, кто-то будет угрожать твоему ребёнку, и действовать необходимо сразу?
– Он говорит об убедительности, – как бы на фоне прокомментировала Мария...
– Я реально сталкивался с бандитами, – эмоционально продолжил Гера, – и знаешь, если бы в их обдолбанных головах замкнуло, я бы не остался в должниках!
– Тем не менее, насилие – очень скользкая граница... – попыталась направить его Мария, но Герасим перебил:
– Сам закон на насилии и держится! Не будь насилия, он бы просто не действовал. Пустые слова!
– Вера без дел слаба, – усмехнулся себе под нос Марк, но его никто не заметил.
– То, что я не нарушаю закон, плачу налоги, следую правилам, что ещё… – по-твоему, это требует насилия? – Карина решила, очевидно, идти до конца, чтобы восстановить своё задетое самолюбие.
– Это ты как в инкубаторе, и не знаешь, прикидываешься, что не знаешь, что там снаружи! – устала слушать Инна. – А тем временем в тюрьмах, сколько народу сидит? По собственному желанию, поди…
– Нормальным людям не нужен страх, чтобы содержать свою жизнь в порядке. Им не нужно никакое внешнее принуждение, чтобы любить свою родину... – пропыхтела Карина.
– Я, может быть, и не патриот, – на странный хвост её реплики лицо Герасима приобрело мрачно-серьёзное выражение, – трудно им быть, когда государственные деятели так явно пользуются положением, чтобы набить свой карман. Но что касается угрозы своим – здесь для меня всё просто!
– Му-Му не утопи! – пошутил Марк, чтобы его всё-таки заметили.
– Сам не утони! – хохотнула Инна. – Му-мужик.
...
– Интересно, как сегодня развилась тема закона… – прервала неприлично затянувшуюся было паузу Мария. – Как раз все мужчины в сборе… – её взгляд остановился на Нике.
– Я немного задумался о своём… – оправдался Ник.
– О женском... – остроумно догнал Марк.
– У тебя есть от нас секреты? – пошутила Инна.
– Нет, – Ник улыбнулся. – Это была отвлечённая интеллектуализация на религиозную тему. Как книгу… когда читаешь – бывает, что отвлекаешься на свои мысли.
– Тема религии довольно тесно переплетается с законом, – сказала утвердительно Мария. – Законом, призванным опосредовать, регулировать агрессивные импульсы. Ник, ты всё это время находился в напряжённой, закрытой позе. Мне кажется, что это как-то связано с приходом в группу нового участника, – Мария посмотрела на Герасима, – и темой конкуренции.
– Вообще-то, у меня была своя тема, но тут так активно развилась дискуссия, – Ник быстро скользнул взглядом мимо Карины с Герой, – что я уступил. Сейчас уже не останется времени…
– Герасим Нику как Хиросима японцам, – усмехнулся Марк, так и не удостоившись большего внимания группы.
– Так, – Герасим затопил своим басом комнату. – Я, конечно, участник новый, но попрошу не склонять моё имя. Так что разные там Хиросимы, героины и тому подобное – отменяются. Ну, в крайнем случае, героем можете называть! – голос Геры смягчился от собственной шутки.
– Положительным хоть? – лукаво поинтересовался Марк под общий добродушный смех.
...
– Время нашей сегодняшней встречи уже действительно подходит к концу, – спустя несколько минут сказала Мария, – но у меня остался один вопрос. Гера, – обратилась она к новичку. – На слова о нормах группы ты ответил воспоминанием о давней ситуации с бандитами, и разговор незаметно сместился на общую тему закона. Скажи, нет ли у тебя беспокойства, что и в нашей группе закон может не успеть, поэтому нужно не ждать, а действовать самому?
– Я не совсем понял...
– Я имела в виду, что я могу не выполнить ожиданий, что всем участникам, и, в данном случае, тебе может не хватить внимания? Опасение, что внимание в группе будет несправедливо разделено и глухо к твоим проблемам?
– Если так, то конечно... я привык платить деньги за то, что получаю сам. А после индивидуальной терапии мне немного непонятно, не потеряю ли я здесь своё время?
– Да, формат группы имеет свои нюансы. Некоторые моменты, как конкуренция, могут выступать на передний план. Я думаю, тебе не стоит беспокоиться, время зря не потеряешь...
16 сеанс группы (сессия без терапевта)
– А где наша бледная трепонема? – начал сессию Марк. Сегодня была встреча без терапевта, и каждый мог проявить себя или понаблюдать за группой в изменившейся ситуации.
– Ты об Анжелике? ...
– О ком же ещё! – возмущённо сбила Карину Инна. – Этот любитель мужчин только и может высказывать задевающие пакости за спиной о женщинах.
– Ну почему же... – усмехнулся Марк и продолжил: – вот Карина, например, очень даже ничего!
– Не могу понять, комплимент ли это с твоей стороны? – изобразила сомнение Карина, хотя некоторое удовольствие от его слов всё же угадывалось.
– Нет-нет! Ты точно не похожа на мужчину! – со смехом подтвердил Марк и с иронией переключился на Инну: – А ты что же, не любительница мужчин?
– В подружки записаться хочешь? – скривила губы Инна. – Не получится!
– Да ладно тебе, Инна! – вторгся в разговор Гера. – Только в парне мужик проступать стал... не надо его обратно в его захолустье загонять! Ну давай, – подмигнул он Марку, – Карина правда ничего!
– Спасибо... – засмущалась довольная Карина.
– Анжелика тоже девушка очень даже ничего! – упрекнула Инна. – Не надо обзывать, если самому не нравится!
– С этим, думаю, все согласны! – прогремел Гера и обвёл группу взглядом.
Ник словно проснулся и тоном приглашённого эксперта добавил:
– Сплетничать об отсутствующих – это нарушение норм группы...
– А если я монетку опущу, ты кофе мне в стаканчик напустишь? – как-то непонятно съязвил Марк в сторону Ника.
– Э! Давай уже закругляйся со своими извращениями! – не стерпела Инна. – слушать противно!
– А вам бы лишь бы заткнуть, чтоб тихо сидел и молчал для удобства!
– Не, не годится! – перебил Марка Гера, отряхивая рукав пиджака. – Так тебя и зацементируем на месте! Ты же парень, куда опять повёлся?
– В смысле?
– В смысле того, что как тебя направляют, так и плывёшь, – по-свойски продолжил Гера. – И ещё думаешь, что это – твоё РЕШЕНИЕ, САМОВЫРАЖЕНИЕ! Неказисто так плывёшь!
– Сдаюсь, я просто хотела защитить Анжелику! Но ты, Гера, удивил!
– Мне кажется, что в такой тёплой атмосфере хорошо бы и закончить встречу! – недовольно заметил Марк.
...
17 сеанс группы
– Мне приснился непонятный сон... – заговорил первым Ник. Оглядев присутствующих, он продолжил:
– Если ни у кого нет острой темы...
– Да, конечно, расскажи нам! – Карина улыбнулась, подбадривая. – Может это как-то относится ко всем нам?
– Я в общежитии из своего давнего прошлого, – Ник сделал небольшую паузу, – ищу своего хорошего старого друга, но никак не могу его найти. На третьем этаже наконец-то узнаю, что парень с таким же именем живёт в комнате у самой лестницы.
– Что за имя? – захотела уточнить Инна.
– Вроде бы во сне его зовут Женя. Но это не самое интересное. Он оказывается другим человеком, хотя внешне чем-то напоминает его. Тем не менее, он по сложению более худой, с узким лицом, и, самое главное, совсем меня не знает. Кажется, он даже насмехается, что я мог так обознаться.
– Ты говоришь, что ищешь хорошего друга, но находишь незнакомца, который совсем не хороший, смеётся над тобой? – Мария укоротила рассказ Ника.
– Да, именно так. Но здесь начинается вторая часть сна, где я просто переключаюсь на поиски своей комнаты, а тема друга стирается. Я словно бы ещё только заселяюсь в общежитие, но никак не могу вспомнить номер комнаты. Помню, что на втором этаже хожу туда-сюда, а открытые двери, где могла бы быть моя комната, показывают других людей.
– Интересно... сначала свой давний друг, потом – своя комната... – прокомментировала Мария.
– Там ещё третья часть... – продолжил Ник. – В одной из тех комнат, которые могли быть моей, я замечаю свою давнюю симпатию. Только девушку почему-то зовут Эва Ясберг.
– Такое необычное, нерусское имя, Эва Ясберг... – повторила Карина. – Может, Ева?
– Эво как! – голосом Охлобыстина протянул Марк. – Адам и Ева! Опять Анжелики не хватает...
– Я даже шутки ради ввёл в гугле и нашёл только пару совпадений...
– Здесь время спросить об ассоциациях, – вмешалась Мария. – Может быть, девушка кого-то тебе напоминает?
– Внешне – одну симпатичную знакомую... даже не ту девушку, за которой в годы учёбы я ухаживал, но я не понимаю, какое это имеет значение сейчас, когда моя любимая Мила ждёт ребёнка?
– Может быть, всё не так просто... – повела Мария.
Небольшая пауза в речи Марии заполнилась молчанием, и далее она спросила:
– Само необычное имя или фамилия... сами слова тебе что-либо напоминают? Что первое приходит тебе на ум?
– Ну... Эва с библейским персонажем совсем не связана...
– Просто скажи, что первым приходит на ум? – прервала Мария.
– Демонология Ясперса... Я... – образовалась заминка, словно сам Ник обнаружил необычный смысл. – Я с berg, со скалы... игра слов!
– Что это за скала? – словно следователь зацепилась Мария.
– Это одно давнее... один давний сон... Этакое видение кучки карт на большом камне, одна из которых целая, остальные – разорванные.
– По мне так чем дальше, тем ещё туманней, – возмутилась Инна.
– Мне кажется, – возразила Мария, – что здесь как раз ключ к разгадке.
– Да, огромный камень видения, – это как тяжесть, которую хочется сдвинуть, но это очень трудно...
– Мне опять же кажется, что сон связан с происходящим в нашей группе. Скажи, этот поиск друга, переиначенный поиском своей комнаты и замещённый далее Эвой Ясберг...
– Я могу поделиться ещё одной ассоциацией, – перебил Ник. – Камень видения, – это не только давящая тяжесть настоящего, которое хочется изменить, но и идея смысла. Вторая ассоциация с камнем – это алтарь. Идея жертвы, предполагающая смысл для будущего. Вы сказали о связи с настоящим в группе... и действительно, проекции на участников – это как обрывки меня самого, осколки моего мира. Поиск себя... – да! И уцелевшая карта... она не только отголосок чего-то, но и мой идеал! Пусть низведенная до других карт своей рубашкой, пусть ещё только лицом вниз, но это – джокер! Карта, свободная внутри сковывающей социальной системы колоды, разрывающая саму структуру...
– Нео, я верю в тебя! – с картинно серьёзным лицом подшутил Марк.
– Такой преувеличенный образ героя... возможно, отражает необходимость быть сильным, – медленно проговорила Мария. – То, может быть, что хочет видеть в тебе Мила...
– Я не думаю, что это означает, будто я впадаю в крайность, – дополнил Ник. – У меня хватит ума держаться "золотой середины"...
– Мне как раз вспоминается твой сон о светофоре... – продолжила с улыбкой Мария. – Тот жёлтый круг, свет... похоже, отражает твоё время испытаний, чувство неудобства и нетерпение в ожидании рождения ребёнка. Наша встреча сегодня подходит к концу, и я хочу, чтобы ты подумал, как ты принимаешь своё будущее, свой выбор, который уже сделан. Может быть, нехватку хорошего друга, готового тебя выслушать и понять, как-то заменит наша группа? Расскажи нам на следующей встрече!
...
18 сеанс группы
Когда женщины, кроме без вести пропавшей Анжелики, расселись и уставились на Ника, он испытал недолгое замешательство. Марк с Герасимом на этот раз тоже отсутствовали, и в такой облегчённой обстановке Ник заговорил:
– Прошла неделя, но мне запомнился один сон... даже два в ту ночь. Сны, как кажется, относящиеся к завершающему вопросу, – Ник посмотрел на Марию. – Приснилась подводная башня-клетка: с трёх сторон глухие стены, четвёртая – толстые прутья клетки. Сначала по башне ко входу взбирается парень, старый знакомый, ещё со времен средней школы. Хищное выражение лица, как у вампира, предвкушающего лёгкую жертву. Я словно рядом, вижу через открытую дверцу женщину внутри башни. Она поворачивается к этому парню, но без испуга, даже с угрожающе сосредоточенным лицом, начинает монотонно проговаривать какие-то слова, словно мантру. В следующий миг она уже – огромная касатка, которая, защищая своего малыша, разделывается с этим хищником, представленным в образе акулы. Потом внутри башни испытания – я. Всплывают картины прошлого, какие-то ранние фотографии...
– Это второй сон? – спросила Карина.
– Нет. Второй показывает того же знакомого, но я с ним беседую у берега огромного озера. Говорит, что закон уже не имеет смысла... потом – странная фраза, вроде "Зачем они вообще только ставили те памятники?" Это как будто в адрес Америки. Пока он так рассуждает, за его спиной, я замечаю удивительное явление: чёрная лошадка скачет по небу. Я встаю и, показывая туда пальцем, восклицаю: "Смотри, смотри!" Но он занят своими мыслями, и, развернувшись лишь немного в ту сторону, ничего не успевает заметить. Лошадка скрывается за ветвями дерева, а дальше уже и я не вижу её, как если бы скрылась за тучами. Я смотрю вправо, ожидая её появления, потом – влево, и через мгновенье замечаю, как по той же траектории, вслед лошадке, выплывает солнышко. Яркий, золотистый, радостный шар, медленно проступающий сквозь всё более блеклые облака...
– Похоже, что это твоя радость чуду рождения, которое скоро произойдёт? – улыбнулась Мария. – Даже язык и образы такие... по-детски милые.
– Мне тоже так кажется, – прокомментировала Инна. – Только не даёт покоя эта "тёмная лошадка"...
– Нет, здесь нет никакого дурного смысла! – возразил Ник. – Это как чёрная лошадка с обложки тетради, что Мила подарила для записи моих мыслей. Чем-то очень похожая на неё, милая коняшка... И дух свободы, вырвавшегося на простор коня! Это я о картинке с обложки моего дневника.
– Ты ведёшь дневник? – удивилась Карина. – И что ты туда записываешь, если не секрет?
– Секрет и записываю, – улыбнулся Ник. – Мысли о смысле жизни, сны, актуальные темы и проблемы.
– А вы заметили, – вмешалась Инна, – что в прошлый раз Ник рассказывал, как он во сне искал друга, а встретил насмехающегося, как Марк? Сегодня друг из его сна говорит, что закон не имеет смысла, а Гера на прошлом занятии говорил, что закон может не успеть. Очень похоже!
– Да, действительно, очень верно подмечено! – Мария приятно удивилась и дальше уже продолжила в сторону Ника: – Если вернуться к сновидению... нет ли в агрессивном образе, а затем в рассуждениях о законе, отголоска прошлой темы Геры об угрозе своим?
– Я тоже об этом думал, – согласился Ник. – Всякие мысли лезут, когда впереди такое важное событие. Беспокойство, что что-то может пойти не так...
– Мы очень хорошо тебя понимаем...
...
Мария с Инной ещё обсуждали какие-то моменты, а Ник задумался, закрыв глаза. Нечто само стало проступать перед глазами, необычно чёткой прорисовкой деталей всё больше пленяя воображение...
Он идёт по небольшому лугу. Каждый шаг даётся с трудом, и Ник опускается, усталый, на землю. Тёплый ветерок дует в лицо, трава просится прикоснуться к ладоням. Вдруг... под частое хлопанье крыльев ночного хищника где-то, небо проясняется, открывая взору большой белый камень. Ветерок колышит обрывки игральных карт, знакомых, но уже совсем хрупких, как пепел, оставленный чьим-то языческим ритуалом. Одна лишь карта в самом центре ещё невредима. От ветра она подёргивается и через пару секунд переворачивается, открывая Нику смутно знакомую картинку – изображение какой-то марки. Он хочет подойти и поднять, но чья-то сильная рука опускается на правое плечо, что можно лишь повернуть голову и увидеть краем глаза... огромную Тень. Мягкий голос вторит ветру крыльев бодрствующих сов:
– Ещё очень рано. Мои птицы унесут только марку.
**************************************************
Фото из интернета