Мысли и воспоминания Андрея Коровёнкова. Художественное оформление Дельф.(начало восьмидесятых)
Глава-1.
Я бессмысленно валялся на диване, курил сигарету за сигаретой и тупо пялился в телевизор.
Там шёл какой-то дурацкий фильм, даже и не пытаюсь вникнуть в его сюжет. Хандра.
Вообще-то я не нытик, но теперь остался почти на месяц один. Жена с дочкой уехали к бабушке с дедушкой в Подмосковье. Вот и пришла хандра гостьею непрошеной.
С Верой, женой, мы, конечно, пара далеко не идеальная. Да и вообще, есть ли идеальные пары в природе? Сомневаюсь. Пара мы не идеальная. Но как-то пусто в доме стало. И, конечно, по Маришке, дочуре, скучаю. Даже не думал, что буду так тосковать без этого маленького, вездесущего чертёнка.
А вот теперь скучаю без её звонкого голосочка, без её блестящих глазёнок и без запаха моей роднюлечки, которую я вечером обязательно целую в макушку, желая ей спокойной ночи...
Нет! Если останусь дома, просто сойду с ума! Пойду куда-нибудь поужинаю. Выбор в нашем городе небольшой. Можно сходить в "Луну". Грустноватое название, как раз под моё настроение. Не то, чтобы я хотел есть, тем более, что готовят там так себе. Просто мне сейчас надо побыть среди людей. Причём незнакомых. Которым нет дела до меня.
Шум голосов, звон посуды, громкая музыка. В другое время меня бы это раздражало, но сейчас не могу больше быть один на один с этой чёртовой хандрой.
Приказываю себе подняться, одеться, и - шагом марш. Человек я военный, приказы не обсуждаю.
В ресторане даю трояк официанту и прошу его "сделать" мне столик, где-нибудь в сторонке.
Зал только наполовину полон (или правильно сказать – пуст наполовину?), но хорошее место за "просто так" не получить.
Заказываю солянку. Нет, есть я не собираюсь, но не сидеть же за пустым столом. Ковыряю для приличия. Вроде съедобно.
В углу, на небольшой сцене, лабают местные музыканты. Ну что сказать – какой ресторан, такие и музыканты!
Мужичок, явно командировочный, пьяненькой походкой подходит к сцене и веером бросает в оркестр рублёвки. Штук десять, не меньше!
- Листья жёлтые! – он наверно в восторге от своей оригинальности.
Ребята-музыканты, угодливо улыбаясь, впиливают:
"Листья жёлтые над городом кружатся!
С тихим шорохом нам под ноги ложатся..."
Командировочный уже выплясывает с очень откровенной девицей. Перед ней и выпендривался.
Боже! Как мне они все противны! И этот придурочный командировочный, вихляющийся с этой шалавой, и эти дешёвые лабухи. Похоже, хандра таки увязалась за мной.
"И от осени не спрятаться, не скрыться..."
Золотые слова. И от осени, и от хандры не спрятаться, не скрыться.
Музыка наконец заканчивается, и музыканты делают вид, что собираются на перерыв. Ждут заказов...
Я, неожиданно для самого себя, направляюсь к сцене.
- Ребята, а можно я свою песню спою? Кстати, тоже про осень.
- Да без проблем! – кивает мне ударник (наверно он у них за старшего) . – Башляй, и ты уже поёшь!
Протягиваю ему пятёрку. После щедрот командировочного, конечно, скромновато. Но обычный тариф- то трояк!
- Ладно! – соглашается старший. – Ты же свой, видно. Пой, братан! Только давай насчёт мелодии уясним.
Запрыгиваю на сцену и, к моему удивлению, буквально в пару минут ребята соображают с мелодией. Всё не так запущено, как могло показаться!
Дую пару раз микрофон, для проверки, и начинаю:
Взял я гитару – струны запели,
Всё оказалось предельно простым!
Нет, мы расстаться с тобой не хотели,
Но все надежды тают, как дым.
Тают, как дым...
В зале – ноль внимания. Все жуют, разговаривают. Мелодия – медляк, не интересно. Начинаю понимать музыкантов. Закрываю глаза и продолжаю:
Бросить!
разве можно всё бросить?
Поздняя осень – тревожные сны.
Проседь,
белый иней, как проседь,
На лугах, что мечтают дождаться весны.
- Красивая песня!..
(Какой чудесный голос! Открываю глаза...)
Нет! Тут несоответствие. Если я уже открыл глаза и вижу то, что вижу, значит, я умер, прожив безгрешную жизнь! Кажется, только в этом случае являются прекрасные ангелы! Да нет, вроде как не умер, а уж насчёт безгрешной жизни - даже вариантов нет! Значит, это чудо во плоти! Причем во какой "во плоти"! Глаз не оторвать! Зеленоглазая шатенка, с фигурой умереть не встать!
(Ой! Всё-таки умереть!)
- Это моя песня, – набираюсь решимости ответить чудесному видению.
Зеленоглазка сердито хмурится. Явно не верит.
- Это правда, моя песня! – прижимаю руки к груди. Почему-то мне очень надо, чтобы эти зелёные глаза мне поверили.
Она смотрит на музыкантов, те подтверждающе кивают.
- Извините, просто я думала, что песни сочиняют... ну, кто-то вроде небожителей!
- Какое совпадение! А я ведь вас тоже принял за ангела, слетевшего на нашу грешную Землю. (у меня получилось сказать это вслух!)
Зелёные океаны искрятся смехом.
- Андрей, - представляюсь я, слегка кивнув и лихо щёлкнув каблуками.
- Анджела, - у неё маленькая ладошка и тонкие, длинные пальцы.
- Ну вот! Так и есть! – торжествую. – Анджела – значит ангел!
Музыканты, уже смотрят на нас с недовольством: мы явно мешаем другим посетителям с заказами песен. Зал, тем временем, потихоньку заполняется.
Насчёт "сходить куда-нибудь вечером", в нашем городе выбор небольшой.
- Позвольте проводить вас к вашему столику? – я опять щёлкаю каблуками.
- Военного видно даже в штатском! – усмехается Анджела. – Но я только что пришла. И вообще, приехала в ваш город несколько часов назад, зашла вот поужинать, а тут вы со своим вокалом!
- Тогда разрешите пригласить вас за свой столик! – (намёк на своё пение решаю пропустить, знаю, что не Кобзон)
Зеленоглазка несколько секунд смотрит изучающе, потом улыбается:
- С удовольствием!
Она, деловито нахмурившись, изучает меню, потом вопросительно смотрит на меня:
- Может, вы что-нибудь посоветуете?
Я усмехаюсь:
- Самый лучший совет - не брать ничего. У нас в солдатской столовой вкусней готовят… Ну, если уж совсем нет выбора, берите солянку. Я вот не отравился.
- Да уж! У нас в Питере выбор побогаче!
- Так вы из Ленинграда? Красивый город.
- Красивый - это слабо сказано! – патриотично заявляет Анджела. – Самый красивый на Земле.
Даже если бы это было не так, я бы не спорил.
Глава-2.
До гостиницы, где она остановилась, идти минут двадцать. Если совсем не торопиться, можно растянуть на полчаса.
- Какое небо звёздное! - восхищается Анджела. – Вот чего у нас в Питере не увидишь.
Не удержавшись, хвастаюсь:
- А я имею некоторое отношение к звёздам!
- Даже знаю какое! – не удивляется Анджела.
Тут уже удивляюсь я:
- И какое?
Анджела останавливается, делает деловую гримаску и говорит дурашливым голосом:
- Дорогая! Видишь вооон ту звезду? Да нет, не ту, рядом - видишь? Я тебе её дарю!
Я смеюсь:
- Классно у вас получается, но не угадали! Я имею дело с ракетами, которые к звёздам летают!
Анджела округляет в восторге глаза и хватает меня за руки:
- Вы просто обязаны мне хоть что-нибудь рассказать! Ну, пожалуйста!
- Вообще-то, это секретная информация, - вздыхаю я с сожалением.
- Жалко, но если всё так секретно, тогда не надо! – неожиданно легко соглашается она. – Не хочу, чтобы у вас были из-за меня неприятности. – (несколько секунд она внимательно на меня смотрит). - Знаете, а давайте зайдём ко мне. Я привезла бутылочку хорошего вина. После скверной солянки хорошее вино не повредит! Выпьем на брудершафт, хотите?
Нда! Странные вопросы умеют задавать женщины.
- А что? – не удержавшись, интересуюсь. – Вы полагаете, может найтись мужчина, который бы отказался?
Анджела склоняет голову к плечу, зелёные глаза смотрят вопросительно:
- Это сейчас был комплимент?
- Причём очень комплементарный! – на полном серьёзе подтверждаю я.
Пройти в гостиницу не постояльцу - это целая военная операция. С разведкой, нанесением ударов (пятёрка администраторше, трояк дежурной по этажу), и, наконец, с прорывом в номер.
Анджела вытаскивает из дорожной сумки пузатую бутылку.
- Вот! Токайское! – хвастается она.
Приходится разливать по стаканам, бокалов нет. У вина приятный медовый привкус.
- Ой! – спохватывается Анджела. – А у меня только конфеты. Вот "Мишка на Севере". Андрей, ты любишь "Мишку на Севере?"
- Если честно сказать, нет! – вздыхаю сокрушённо. Анджела удивлённо поднимает бровь, и я объясняю. – У нас командир в случае чего грозит: "Вот отправлю на северный полюс к белым медведям!"
- У вашего командира хорошее чувство юмора! – заявляет Анджела.
- Если бы! – усмехаюсь я.
- Ну, хорошо, а так? – она откусывает кусочек, и протягивает конфету мне. – А так?
Кровь бьёт в виски.
- Я же смогу теперь узнать твои мысли, - говорю хрипло.
Анджела прижимается ко мне. Зелёные океаны притягивают нырнуть в них безрассудно. Не пытаюсь сопротивляться.
Я не мог сопротивляться запаху её волос, вкусу сосков, атласу бёдер, отчаянной нежности губ...
Неделю. Целую неделю я жил, как в тумане. Или в угаре. Работал, отдавал какие-то распоряжения, что-то проверял… как я ничего не натворил за эту безумную неделю? А ведь мог запросто.
Я жмурился, вспоминая её, такую горячую, страстную, нежную, то покорную, то властную. Я прикусывал губу, чтобы не застонать от этих воспоминаний, и выживал только потому, что знал - вечером ЭТО повторится.
п.с.