И был он рожден светом, и сделал свет его посланником своим,
И дарил он свет людям, но не мог сам прикоснуться к нему.
Когда же познал он свет – познал и тьму.
И не знал он с тех пор ни любви, ни боли, ни страха,
Ибо сердце его стало куском льда.
Но пришел тот, кто воспротивился его натиску.
(Книга Пророчеств)
- Не открывай, – еле ворочая от страха языком, шептал Аллей.
Мальчика била нервная дрожь, он изо всех сил вцепился в подол моей юбки и не хотел уступать. Мне же, напротив, было любопытно, кто мог забрести в лес в такой час.
У двери снова раздалась возня и тихие, еле различимые, поскребывания, словно за ней было какое-то животное, определенно намеревающиеся проникнуть в дом.
Я осторожно подошла к окну. За ним давно царила глубокая ночь.
Наша избушка находилась на холме прямо за городской стеной, поэтому весь населенный пункт был виден как на ладони. Массивные деревянные ворота с железными заклепками и тяжелым засовом были распахнуты настежь. По городу, громыхая тяжелыми доспехами на манер пустых ведер, носились стражники с пылающими факелами и мечами наперевес. До сих пор не понимаю, какой толк от этих поблескивающих на солнце металлических конструкций. Защитить от прямого удара они не смогут, а в бою излишне снижают маневренность. Куда как лучше было воспользоваться легкими кольчугами, так популярными среди других рас, но они были дороги, а городская управа экономила деньги.
Люди с вилами и топорами наперевес громко и разъяренно выкрикивали ругательства, пытаясь сбиться в организованные группы. В городе явно творилось что-то неладное. На моей памяти подобное светопредставление было устроено лишь однажды и ничего хорошего кроме пылающих до самого неба костров не предвещало.
– Риана, не открывай. Мне страшно, - малыш старался поспеть за мной, но споткнулся и упал. Однако, не заплакав, почти тут же поднялся с колен и принялся суетливо отряхиваться.
- Не бойся, – спокойно сказала я, ласково потрепав брата по голове. В его огромных черных глазах читался ужас, перекрывающий все остальные чувства. Он все сильнее прижимался к теплой печи, словно ища у широкой каменной кладки защиты, поджимая худенькие коленки к самому подбородку. Таким испуганным я его еще никогда не видела. И, похоже, самый большой страх вызывало мое беспечное поведение.
Возня за дверью не прекращалась. Послышался глухой удар о крепкие дубовые доски. Что-то тяжелое привалилось с другой стороны. Людские крики становились все отчетливее. Взяв стоявший у стены чугунный ухват, я приблизилась к двери. Аккуратно приоткрыв ее и высунув наружу рыжеволосую макушку и любопытный нос, я заметила лежащего у моих ног волка. Он был тяжело ранен. Между ребер торчала толстая грубо вытесанная стрела с распушенным перьевым кончиком. Да такой не на волков, а на медведя охотиться. Наверняка, еще и с зазубренным металлическим наконечником. Раны получаются более болезненными и дольше заживают, если вообще есть чему заживать. Явно людская работа. Эльфы, а уж тем более гномы такого брака не делают. Стыдятся.
Тусклый лунный свет, просачивающийся в распахнутое окно. Запах свежескошенной травы. Тихий шепот в ночи…
- Я буду помнить о тебе всегда. Даже если ты покинешь меня, я все равно буду надеяться и ждать, что когда-нибудь ты вернешься. А ты будешь помнить меня? Ты никогда меня не забудешь? – ее еле слышный нежный голос щекочет ухо. Какая же она еще наивная, доверчивая, глупенькая. Старается измерить все временем и воспоминаниями. Как все женщины, не понимая, что ценность прошлого равна ценности настоящего и будущего.
- Я буду вечно хранить тебя в своем сердце.
Он сдержит свое обещание. Чего бы ему это не стоило.
Я навалилась и толкнула дверь изо всех сил, пыхтя как закипевший котел. Дубовая мерзавка, подпираемая с другой стороны чужим весом, не поддавалась. Толи волк был слишком тяжелым, толи я слишком слабая. Ничего, где наша не пропадала. Сделав глубокий вдох, попробовала вновь. Дверь тяжело скрипнула, но поддалась, вызывая в груди радостное ликование.
- Ну-ка, помоги мне. – Аккуратно приподнимая волка за передние лапы, велела я брату. Тот с ужасом округлив глаза, уставился на меня, явно сомневаясь в здравости ума родной сестрицы. – Перестань гримасничать. Его надо занести в дом.
- Ты что? Это же враг. Горожане и так еле терпят наше соседство, а если мы подберем ЕГО, то тебя бросят в темницу, как ту нерадивую ведьму.
Мои брови удивленно взлетели вверх. Что-то подозрительно умные пошли дети. А братишка вообще был ребенком рассудительным, и это ему только пять. Что же будет в двадцать пять и представить страшно. Хотя все его слова не лишены смысла. В столице царит полное понимание с магами. Мир и дружба. Но стоит заехать немного в глубинку, как начинаешь в полной мере ощущать на себе пристальный взгляд теряющей власть королевской магической службы. Разумеется, в любом даже самом захудалом городке магам рады. Их ждут с распростертыми объятиями в надежде спихнуть на плечи выпускников академии большинство тягот и невзгод, но только если на груди вышеупомянутого красуется серебряный значок, разрешающий практику. Прочих недоучек гонят в три шеи. Оно и понятно. Слишком велик риск попасть в руки неумелого волшебника и вместо чудесного излечения или качественной волшбы получить кота в мешке.
- Та дура вовсе не была ведьмой, – недовольно проворчала я. - Не спорь со мной. Лучше помоги. Тащи и все. Обещаю, что никто ничего никогда не узнает, а вот если его на утро найдут перед нашим домом - это вызовет куда больше подозрений.
Пыхтя, я принялась затаскивать зверя в избу.
Аллей утер навернувшиеся на глаза от страха слезы, но ослушаться не посмел. Выражая свое недовольство сердитым бормотанием, ребенок без промедления мужественно выполнил все, что от него требовала злобная взъерошенная девушка.
Волк оказался очень тяжелый, несмотря на впалый живот и жилистые бока, указывающие на, мягко говоря, легкую худобу и как минимум неделю лечебного голодания. Главной проблемой было перетащить тушу такого размера через высокий порог.
Вдвоем мы кое-как втащили его в избу. Задвинув на двери засов, я приказала брату нагреть воду и принести побольше чистых полотенец.
Стрела вошла глубоко, и чтоб ее вытащить пришлось сильно растревожить рану и выстричь внушительную плешь на серой шкуре. Волк не издал при этом ни единого звука, сопровождая каждое мое действие движением внимательных серых глаз. Он мужественно терпел все, что я проделывала с его раненым боком, но не доверял. Причем не доверял настолько явно, что это настороженное чувство буквально прожигало своими горячими и одновременно острыми краями.
После того как я закончила перевязку он, тяжело дыша, попытался привстать. Окровавленная морда едва оторвалась от пола, а лапы принялись скользить по гладким деревянным доскам. Из раскрытой пасти вырвался недовольный рык.
- Лежи. Тут тебя никто не тронет. Все равно так ты далеко не уйдешь.
Он знал это и без меня.
Его массивные серые бока высоко вздымались при каждом вздохе, из пасти вырывалось глухое клокотание - стрела прострелила легкое, а глаза горели тихой злостью. Злостью на себя самого, на свою беспомощность и на то, что приходится принимать помощь неизвестно от кого. А животинка-то попалась гордая. С характером. Хорошо, что у него хватило ума смерить свою гордость и подпустить к себе человека, намеривающегося всего-навсего помочь.
Аллей продолжал крутиться возле меня, мешаясь под ногами и изображая активную деятельность.
- Иди спать, – велела я назойливому мальчугану.
- Ну, Риана, – принялся канючить он. – А вдруг тебе понадобится помощь?
- Если мне что-то понадобится, я управлюсь сама.
- А если ОН придет в себя? – кивая в сторону лежащего зверя, спросил брат.
Волк, смиренно закрыв глаза, лежал на разорванных тряпках в углу возле двери. По повязке расплывалось красное пятно. В таком состоянии он не мог причинить нам никакого вреда, но можно было смело утверждать, что встреть мы его в лесочке в добром здравии, спастись от него не представлялось бы возможным.
- Ничего страшного не случится, – заверила я его. - Выживет, так выживет. Мы сделали все, что могли. А теперь марш спать, – ребенок недовольно вздохнул, но, склонив голову, полез на печку. Вскоре я последовала его примеру.
Утро выдалось на удивление хорошим. Солнце светило в раззановешенное окошко. Со двора доносились разноголосые песни лесных птиц и кудахтанье разбуженных кур. Все живое радостно встречало новый ясный весенний денек.
Суетясь у печи, я услышала за спиной тихие шорохи. Аллей все еще мирно посапывал, значит, это проснулся наш вчерашний гость.
Я резко обернулась.
- И зачем же ты притащила меня сюда? – скидывая со лба непослушную белокурую челку, нахально спросил сидящий на лавке в старых потрепанных портках молодой человек. Значит, в сундуке он уже порылся. В его серебристых глазах плясал лукавый огонек.
Можно долго описывать его довольно красивое лицо с правильными чертами, но имеет ли смысл? Не в нем было его преимущество перед другими. Больше всего меня поразили глаза. Да, да. Те самые глаза цвета расплавленного серебра. Они были настолько необычны. Завораживали и притягивали. На самом их дне плескалась тихая грусть. Казалось, что в них застыла полночь.
- Было бы лучше оставить тебя на улице на растерзание людям? Поверь, они не заставили бы себя долго ждать, – ставя перед ним чашку с куриным супом, вторя его тону, ответила я. По избе разлетелся ароматный запах. – А так в какой-то мере я даже оказала тебе услугу.
- И ты, разумеется, ждешь от меня благодарности? - все с той же ехидной усмешкой продолжал он, с каким-то нехорошим подозрением, словно пытался уловить взглядом что-нибудь непривычное и обличающие меня, осматриваясь по сторонам. А в целом его поведение было спокойным, словно это не его пытались вчера убить горящие праведным гневом местные жители. Да уж. Я все больше и больше убеждалась в том, что Аллей был прав. Столь нахального волка я еще никогда не встречала.
- Я ничего ни от кого никогда не жду. Ешь, - он недоверчиво покосился на миску с бульоном и принюхался, - не отравлено.
- И на том спасибо, – с этими словами оборотень принялся жадно пить.
Как видно моя стряпня пришлась ему по вкусу. Слукавлю, если скажу, что меня это не порадовало. Мне редко приходилось угощать кого-то. Близких подруг у меня не было, а без нужды за ворота города никто не выходил.
Одним махом покончив с похлебкой, он, наконец, задал волнующий его вопрос:
- А взрослые в доме есть?
Я только хмыкнула в ответ. Вот уже почти три года мы с Аллеем живем вдвоем. Потеряв родителей, я собрала весь наш нехитрый скарб и с двухлетним братом на руках отправилась в соседнее селение, где жила моя троюродная тетка со стороны отца. Не сказать, чтоб в ее доме нам были не рады, просто помимо нас было еще семеро голодных детей, и семья еле сводила концы с концами. Проведя у них всю зиму, мы отправились искать лучшей доли и вскоре набрели на этот городок. Поначалу селяне недоверчиво относились к молоденькой девушке с ребенком на руках, но позже к нам привыкли, и староста даже выделил отдельный дом. Правда, он находился на отшибе, но все же люди были довольно близко. Что придавало некоторую уверенность и безопасность. Вскоре для меня нашлось занятие по душе, и я стала присматривать за соседскими ребятишками и иногда по малому «ворожить». Да и ворожбой это назвать было нельзя. Способностей то никаких, простое знахарство. То корова у кого захворает или барабашка неуемный попадется. Я с удовольствием бралась за любую работу. Это не было особо прибыльным занятием, но нам с братом на жизнь хватало.
- Значит, нет, – он снова смахнул непослушную челку и провел рукой по затылку, словно снимая с него тоненькую паутину. – Я ведь даже не знаю, как тебя зовут, девочка.
- Риана, дяденька, – усмехнувшись, ответила я.
Тоже нашел девочку, мальчик. Этой весной мне исполнилось семнадцать, чем я весьма гордилась. Самому же оборотню можно было дать не больше двадцати пяти.
- Какое-то не эльфийское имя, - прищурившись, с сомнением произнес он. Надо же как быстро определили. Буквально на глазок. Похвально. – Да и внешне не похожа. Полукровка?
- Уж, какая есть, – опустив старый закоптившийся котел на лавку, огрызнулась я.
Слово «полукровка» давно перестало быть обидным, но не скажу, что приводило меня в неописуемый восторг. Слишком много неприятных воспоминаний вызывало сочетание этих букв.
Котел обиженно звякнул, встретившись с дубовой лавкой. Как-то уж больно громко и сердито получилось.
Тут проснулся Аллей и высунул свою взлохмаченную голову из-за занавески. Протер кулачками заспанные глаза и удивленно уставился сначала на иронично ухмыляющегося молодого человека, а затем на меня.
- О! – воскликнул оборотень. – Да тут впору детский сад открывать. Решила в няньки записаться?
- Ничего я не решила, – буркнула я в ответ. Сидит тут и изображает из себя всезнающего, – я и так нянька.
Полукровка! Детсад! Да как он может так говорить, даже не зная, каково нам приходилось все эти три года. Пожалела на свою голову. Хотя чего еще следует ожидать от подобных типов? Хорошо если спасибо скажет.
– Если хочешь, можешь катиться… на все четыре стороны, - так и подмывало сказать что-нибудь более существенное, - Тебя никто не держит. Считай, что ты мне ничего не должен.
- Как щедро с твоей стороны. И у тебя хватило смелости притащить в дом живого оборотня просто для того, чтобы потом отпустить его? – глянув на меня своими лукавыми серебристыми глазами, спросил он.
Вопрос был не лишен логики. В наше неспокойное время большинство людей боялись даже собственной тени и жили по принципу «ничего не знаю, моя хата с краю». Бывали случаи, когда именно из-за этого принципа упыри или оборони могли вырезать всю семью, а малохольные соседи боялись даже высунуть нос. С одной стороны понятно – никому не хочется так печально закончить свои дни, но с другой стороны – что это за пещерные законы? Каждый трясся только за свою шкуру, а реально по одиночке ничего не мог. Поэтому люди всегда были и будут слабыми.
- А чего нам бояться? Ты все равно был ранен, – вступился за меня Аллей. Светловолосый не обратил на его слова никакого внимания, лишь пристально продолжая смотреть на меня.
- Да мне просто стало жалко тебя, – забрав у него миску, я направилась к кадушке, стоявшей около умывальника.
В большом железном ведре кипящая вода уже весело пускала бурлящие пузырьки.
- И всего-то? Я же мог загрызть вас обоих, – теперь его привычно спокойное и с выражением вечной насмешки лицо казалось слегка удивленным. Еще бы. Взаимопомощь выглядит дикостью. Тем более от моей расы. Что еще поразительней не кому-нибудь, а именно оборотню.
- С прострелянным боком? – легкая усмешка появилась на моем лице - Не думаю. Тем более лунный цикл уже подходил к концу, а значит, большой опасности для нас ты не представлял. Как бы то ни было мне нужно осмотреть рану.
- Не представлял? – выделяя последнее слово, спросил он. – Но что сейчас мне мешает обернуться и напасть?
- Во-первых, сейчас день. Не думаю, что тебе улыбается быть пойманным селянами. Во-вторых, не стоит недооценивать меня… пусть даже и полукровка, но все-таки инстинкты, способности и ощущения ничуть не хуже Перворожденных.
Крыть было нечем, поэтому он постарался принять как можно более небрежный вид. Оборотень сидел с таким лицом, словно это я была у него в гостях. Причем не просто так, а нагло напросилась. На психику давит, гад.
Размотав повязку и не обнаружив под ней ничего кроме едва заметного шрама, затянутого розоватой кожицей, я успокоилась. Другого и не ожидала. Такая уж порода. Все заживает, как на собаках.
- Всего лишь легкое ранение обыкновенной железкой. Можно сказать повезло. Серебро бы убило. Хотя от потери крови тоже мог скопытиться, - сделав такое заключение, я протянула оборотню, найденную в недрах все того же сундука, рубашку. - Теперь тебя здесь ничего не держит. Можешь уходить, – с некой толикой обиды в голосе заявила я.
Оборотень удивленно приподнял бровь. А чего он хотел? Чтоб я его месяц тут выхаживала?
Отряхнув свой фартук, я направилась к печи. Вода в ведре уже окончательно вскипела и явно намеривалась забрызгать весь пол. Большим ростом я не отличалась, и мне пришлось подставить табуретку, чтоб беспрепятственно снять ведро, однако меня опередили. Светловолосый с удивительной быстротой оказался рядом, и вот горячая вода уже плескалась в кадушке с посудой. Неужели я так проникновенно его прогоняла?
- И где такая хрупкая девушка научилась разбираться в ранениях? – серые глаза прищурились.
- Да уж было, где поучиться. Спасибо, - Поблагодарила я за помощь. Оборотень лишь отмахнулся от меня, мол, не за что. – Слушай, раз ты пока не собираешься уходить, может, скажешь свое имя?
- Данрэй. – Словно рыкнув, коротко отрезал он.
- Красивое имя. Такое необычное. Ты приезжий? – улыбаясь, спросила розовощекая полноватая девушка с черными, как смоль, витыми локонами.
- Можно и так сказать.
- И надолго у нас? – кокетливо поправляя чепчик, проворковала она.
В серых глазах моментально пробежала искорка и тут же погасла.
- До новой луны.
- Почему ночью поднялся такой переполох? Селяне ведь тебя искали, да? – крутясь под ногами, принялся выспрашивать Аллей. Оборотень относился к нему как к маленькому надоеде, а точнее старался вообще никак не относиться.
- Нет, селяне искали зверя.
Данрэй взял стоящий в углу топор. Мальчик слегка шарахнулся в сторону. Тот лишь усмехнулся в ответ.
– Не бойся. У вас почти не осталось дров, а твоей сестре надо чем-то топить печь. Ночи в здешних местах не особенно теплые.
- Я так и понял, – отходя на всякий случай подальше, принялся оправдываться ребенок.
Данрэй вышел, захлопнув за собой дверь.
Зачем же он остался? Чувство долга? Просто захотел помочь или все же дожидается нового полнолуния? Можно ли ему вообще доверять?
Почему я не задалась такими важными, на первый взгляд, вопросами раньше? Да потому, что была все той же пресловутой полукровкой, а значит, в этом не было необходимости. Нам не надо долго знать человека, чтоб определить его намерения и сущность. Поэтому нас так ненавидят и одновременно неимоверно ценят.
Домыв посуду, я прислушалась к раздающимся со двора ритмичным ударам топора. Такими темпами он управится быстро, а значит, захочет есть. Чтоб приготовить обед мне требовались кое-какие продукты. Пришлось собираться в город.
Аллей куда-то запропастился. Вечно он убегает, когда нужен, словно чувствует, что его могут пристроить к делу. Ладно, пусть гуляет.
Предупредив Данрэя, я поспешила за покупками.
На рыночной площади как всегда было людно и шумно. Горластые торговки вовсю предлагали свой товар, навязчиво завлекая любого встречного. Народ торговал всем, чем придется. Начиная от предметов домашнего обихода и заканчивая заспиртованными лягушками и всевозможными якобы имеющими целебный эффект зельями, рассчитанными на глупых простаков или слишком жадных богатеев. На мой взгляд, лучше купить зелье подороже у настоящего мастера, чем потом ломать голову, почему оно не помогло. И это в лучшем случае. В худшем – придется избавляться от третьего глаза или хвоста.
Между торговыми лавками быстро лавировали мелкие воришки. Зазевавшиеся покупатели только возмущенно охали вслед своим навсегда исчезнувшим кошелькам. Редко какому удачливому прохожему удавалось поймать уплывающие из рук кровные медяки и серебряники. Воры в наших краях на удивление проворные.
Мимо шурша бесчисленными юбками, проходили уличные гадалки. Надо отдать должное ко мне не пристала ни одна. Находясь в черте города, я старательно закрывала волосами слегка заостренные уши, но мое истинное происхождение не могло укрыться от их пристального взгляда. Они боялись разоблачения, а мне не нужны были лишние проблемы.
Проходя мимо очередной посудной лавки, разглядывая новомодные гончарные произведения искусства, я стала невольным свидетелем весьма интересного разговора.
- А слышала, чего деется то? – охая и ахая, причитала одна из местных «старушек-доброжелателиниц». – Зверюга-то та лохматая да зубастая давеча двух овец загрызла да Митрофановной телочку. Прямо из стада увела. Пастух и охнуть не успел. Да и куда ж там охнуть, када така нечисть рядом. Как бы с самого шкуру не спустила. Зубищи о, глазищи во, - все это сопровождалось определенными жестами.
- Что там овцы, – отмахиваясь, ответила грузная пожилая женщина, с красным платком на голове, лузгая семечки. – Поговаривают, что именно эта тварь унесла в лес дочку кузнеца. Так и не нашли бедную девочку. Молоденькая была. Такая хорошенькая.
- Какая жизнь страшная стала. Куда только маги эти проклятущие смотрят? Небось, из-за них энта тварь и понаразводилась. Помнится, в наше время все было по-другому, – крестясь, затараторила собеседница.
Значит дочка кузнеца? Так вот почему горожане охотились за нашим серым. Неужели чутье подвело? Нет, так не бывает. Несмотря на это меня начали одолевать сомнения. А что если и вправду ошиблась?
Корзина сама собой выпала из моих рук, и все покупки рассыпались по мостовой. На то чтоб собрать их могло уйти слишком много времени, которого у меня и без того почти не было.
Подхватив юбку, я кинулась со всех ног к дому.
- Где он?! – вихрем влетая во двор и гневно глядя на ничего не понимающего оборотня, прокричала я.
Он удивленно уставился на мои торчащие в разные стороны волосы. Из окошка высунулась темноволосая макушка Аллея.
От сердца сразу отлегло.
- Что случилось? – держа кружку в руках, поинтересовался мальчик.
Данрэй стоял напротив меня, с легкостью удерживая в руках тяжеленный топор, рядышком возвышалась внушительная гора расколотых на мелкие чурбачки дров. Думаю, такого запаса нам хватило бы до самой зимы.
- Почему селяне гнались за тобой? – немного отдышавшись, выдохнула я.
- Очень своевременный вопрос, – усмехнувшись, ответил он.
Топор медленно перекочевал из одной руки в другую. Я нервно сглотнула. Заметив это, оборотень нарочно принялся поигрывать им испытывая и без того мои слабые нервы. Ведь прибьет. Либо сейчас, либо позже.
– Надо было задавать его, прежде чем впускать меня в дом, - он выдержал театральную паузу, в которую я успела передумать все самые ужасные мысли, забредавшие в мою голову относительно дальнейших действий нашего гостя, - Просто я оказался не в то время не в том месте.
Я облегченно выдохнула, но расслабляться не спешила.
- Значит, дочку кузница ты не … В общем она не… Ты ее не … – сбиваясь начала, я.
- Значит, да. Я ее НЕ ел. Если ты об этом.
Да! Спасибо! Спасибо! Спасибо! Я еле удержалась, чтоб радостно не запрыгать, хлопая в ладоши.
- Там поработали до меня, причем поработали основательно и профессионально. Можно даже сказать с огоньком. Ее едва ли можно опознать по тому, что осталось, – словно сообщая совершенно обыденную вещь, проговорил он.
С таким хладнокровием и цинизмом надо работать ищейкой. Они привыкли к подобным зрелищам. Но почему все это кажется больше напускным?
Многие сочтут меня сумасшедшей, но я ему доверяла. Даже, нет, не так. Не доверяла, а скорее чувствовала, что опасности нет. По крайней мере, сейчас. Было в его ироничных серых глазах что-то такое, что говорило само за себя. Ну, не верилось мне, что он мог вот так запросто загрызть человека. Я привыкла полагаться на свою интуицию, которая еще ни разу меня не подводила. Будем надеяться, что и в этот раз она не ошиблась.
- Но кому надо работать под оборотня?
Что же это такое происходит в нашем захудалом городишке? Добрые и отзывчивые оборотни, жаждущие проводить вас до дома, злющие феи, горящие праведным гневом. Для полной гармонии не хватает только раскаявшегося упыря переводящего слепых старушек через дорогу. Куда катится этот свихнувшийся мир?
- Не знаю. Именно чтоб разобраться в этом я, и нахожусь здесь.
Заметив, что мой взгляд неотрывно следит за каждым движением его руки, в которой находился топор, он улыбнулся и одним легким рывком метнул его в забор позади меня. Ну и силища. Блин, а восхищение в глазах сильно заметно?
– Пошли. Я жутко проголодался.
Кто бы сомневался. Что для молодого сильного мужчины значит чашка бульона, да еще после весьма не легкого труда? Пришлось свернуть шею одной из кур и быстренько запечь ее в углях. Из двух зол всегда выбирают меньшее. Уж лучше курица, чем я.
В тот же вечер к нам в избу пожаловали гости.
- Эй, хозяйка! Открывай ворота, - раздалось с околицы. Хм, странно. Не помню, чтоб я их запирала.
Не скажу, что подобный визит был неожиданным. Наоборот, если бы к нам не пришли, можно было бы, с чистой совестью, начинать беспокоится и собирать вещи.
Накинув на плечи легкую куртку, я поспешила выйти во двор. У самого порога меня перехватил оборотень.
- Стой. Я сам схожу, открою.
- Сума сошел? Они тебя, между прочим, и ищут, - возмутилась я, - Совесть замучила? Решил добровольно сдаться на растерзание возмущенным гражданам?
Данрэй страдальчески закатил глаза.
- Нет, пытки и возмездие меня не прельщают, но настрой у них далеко не дружественный. Тебе опасно выходить. Вот именно поэтому я сам пойду и открою ворота.
- Чтоб они сразу схватили тебя и повязали? – прищурив правый глаз, поинтересовалась я.
- И в кого ты только такая упрямая? Ты же меня совсем не слушаешь. Нет, я не хочу, чтоб меня схватили. Я просто хочу… А, не важно. Если ты такая умная, пошли вместе, - с этими словами он вытолкал меня в сени. Голоса за воротами становились все более недовольными.
- Ну, уж нет, - если я что-то решила, то непременно сделаю именно так и никак иначе, - Я пойду одна, а ты сиди здесь. Если что-то случится, ты услышишь, - тоже мне защитник выискался.
- Вот этого-то я и боюсь, - донеслось до меня недовольное бурчание прежде, чем я скрылась за дверью.
- Что случилось? – на улице было прохладно, и я зябко куталась в теплую кожу куртки.
- Здравствуй, деточка, - ласково улыбнулся один из мужиков, - Мы оборотня ищем. Вчерась ночью загрыз ирод окаянный, змеюка поганая дочку кузнецову. Не видела ли ты чего подозрительного? Можт зверь какой пробегал?
Я отрицательно покачала головой.
- Да врет она, - раздалось откуда-то с задворок, - Сама та еще ведьма. Бестия рыжая. Девка гулящая. Небось она и натравила эту мерзопакость на нас. Разве не видите? Вон как глаза-то наглющие блестят! Так и бегают!
Из-за широких спин мужиков показалось знакомое лицо. Паглашка! Моя давняя «подруга». Помнится, она громче всех кричала, что гнать нас с Аллеем надо. А все из-за того, что беловолосая красавица обладала отвратительным скандальным характером и патологической ревностью. Любая особь женского пола в ее глазах представлялась потенциальным объектом для ревностных терзаний. И непременно жаждала посягнуть на не ее отличающегося умом жениха.
- Сжечь ее и все дела, - не унималась она, пробираясь через толпу.
Да, как не печально, но в умах многих до сих пор осталась вера в то, что зеленоглазых и рыжеволосых надо непременно сжигать. Просто так, на всякий случай. И неплохо бы на сырых дровишках. И горят дольше, и народу потеха.
В это самое время из избы вышел Данрэй. Его лицо было недовольным и рассерженным.
- Вот. Видите, уже и мужиков к себе водит. А ведь незамужняя она. Совсем стыд потеряла. Небось, и ребенок ей не брат. Нагуляла где-нибудь. А с виду-то дите дитем. Вот вы ее все и жалеете. В тихом омуте, как говориться…
Еще немного и толпе изложили бы все предполагаемые подробности моей личной жизни. Такого наглого поклепа на мою девичью честь я уже точно вынести не могла. Вот баба – дура!
- Ты лучше за своим женишком следи, а то как бы чужих деток воспитывать не пришлось, - уперев руки в бока, тихо, но веско проговорила я, - Брат он мне или не брат это уж никак не твое дело.
Паглашка обиженно захлопала глазами.
- Тогда кто ж это такой? – справедливо поинтересовался староста, указывая на стоящего позади меня оборотня.
- Старший брат, - коротко отрезал разглядываемый. Затем сердито глянул в мою сторону, - Марш в избу!
От удивления мой рот распахнулся сам собой, подражая недавнему шоку сплетницы. Это он мне?
- Я кому сказал, - сдвинув брови домиком, он резко мотнул головой, словно пытаясь приструнить шкодливую мышь.
Продолжая беззвучно открывать рот, я поплелась в дом. Оборотень вернулся через пять минут и уселся на лавку. Вид у него был весьма довольный, но взглянув на меня, он посуровел.
- Я все уладил, - устало вздохнув, он добавил, - Теперь все думают, что я ваш старший брат, вернувшийся из дальнего похода. В следующий раз, слушайся лучше меня. Я ведь чувствовал, что они не просто так сюда идут.
С тех пор, как в нашей жизни появился оборотень, прошло пару месяцев. Аллей очень полюбил нашего нового знакомого и буквально хвостом за ним ходил. Не удивительно. Если я и могла заменить мальцу мать, то сыграть вдобавок еще роль отца как-то не получалось. Данрэй не выражал по этому поводу недовольства, но и особой радости тоже не выказывал. Я с пониманием относилась к тому, что не редко он позволял себе как бы случайно забыть предупредить Аллея, что собирается в лес или на рыбалку. Мой дорогой младший брат в силу своего любопытства доставал даже меня – отличавшуюся ангельским терпением, а что говорить о совершенно чужом человеке?
За все это время мне так и не удалось снова увидеть оборотня в зверином обличии. Жаль. Данрей осторожничал и не хотел привлекать излишнего внимания ни к себе, ни к нам. И без того люди недоверчиво косились в сторону неожиданно приехавшего из другого селения «старшего брата». А что? Не мужем же его было представлять? И так слухов не оберешься.
С холмов неслышно спускалась ночь. Темнота ступала мягкими лапами в каждый дом, не пропуская ни одной щели, ни одного клочка пространства, стараясь заполнить собой все. Из низин и болот поднимался густой туман, низко стелившийся по земле. Где-то вдалеке протяжно, надрывно выли волки. Странно, что перепуганные горожане еще не успели перестрелять их всех. Раньше в почете была охота на ведьм, теперь же они нашли новое развлечение и охотятся на все, что, по их мнению, считается нечистью. При этом, не взирая ни на что. В доброжелательном порыве спасти мир люди могут совершить самое большое зло, даже не понимая и не замечая этого.
В избе было жарко.
Занавесив окошки, я зажгла тонкую лучину и пару свечей. Ровный свет, рассеивая сумерки, осветил маленькую комнатушку. Сразу стало значительно уютней. На столе еще стояли остатки нашего незатейливого ужина. Аллей уже во всю сопел, а Данрэй лежал, развалившись на лавке, и смотрел в потолок. Он внимательно вслушивался в вой за окном, и иногда мне казалось, что он понимает, о чем так печально поют в лесу волки. Что, в принципе, было не удивительно.
- Эльфы бываю лесные, горные, темные, но среди этих многочисленных видов бывают либо светловолосые, либо темноволосые. У них никогда не бывает зеленых глаз. Только голубые или серые. В самом крайнем случае - карие. Они никогда не селятся рядом с людьми и вообще стараются не покидать пределов своих владений, – разорвав молчание, проговорил он в пустоту.
Это были просто рассуждения вслух, собственное замечание не требующие ни ответа, ни дополнения.
– Как так получилось, что на свет появилась эльфийка с рыжими волосами и светло-зелеными глазами? Полукровка? Очень редко, но вполне возможно. В теории. Эльфы держатся подальше и от людей, и от магов, и от всех остальных. Они считают их всех недостойными общения. Что для Перворожденных и Великих какие-то люди?
- Да, я полукровка. Нас они тоже не жалуют, – Я поджала колени к самому подбородку.
- Пусть так. Но будь ты даже почти человеком, если в твоих жилах течет кровь эльфов, у тебя никогда не будет таких внешних признаков. Никогда. А глядя на твои милые острые ушки, можно смело сказать, что ты не так далека от чистой крови.
- Что правда, то правда. Наверное, поэтому… - последнюю фразу я сказала тише, надеясь, что он не услышит.
- Поэтому что?
Эх, со слухом все в порядке.
- К нам с Аллеем всегда относились с пренебрежением. Оно и понятно. Полукровки, приблудыши. Но…
- Тебя они ненавидели больше, - закончил Данрэй.
До пятнадцати лет мне приходилось расти в окружении настоящих, полноценных эльфов. Не скажу, что эти годы были самыми ужасными в моей жизни, но и счастливыми назвать их трудно. Так как по праву своего рождения мой народ считает себя высшими, а меня лишь неправильным гибридом, относились ко мне холодно, а порой даже не сдерживая резких колкостей. Компенсируя свою непохожесть, я старалась всегда и во всем быть первой. Стрелять более метко, чем остальные, быстрее бегать, быть ловчее. Но как бы я не пыталась, как бы хорошо у меня не выходило, то, или иное дело, меня никогда не выделяли среди остальных. Никаких похвал. Я всегда была лишь слабой полукровкой. Недоделком. Паршивой овцой в стаде. Впоследствии именно это и сослужило мне немалую услугу.
– Отец был заезжим магом, а мать стражницей. – ответила я на немой вопрос Данрэя.
- Почему же теперь ты одна? Остроухие так и не смирили свою гордость? – продолжая созерцать закопченный потолок, спросил оборотень. Правая его рука лежала закинутая под голову, а левая безвольно свисала со скамьи.
- Я не одна, у меня есть Аллей. Он вся моя семья. После смерти родителей нам не было смысла оставаться в поселении, и мы ушли, – тихо проговорила я.
Свеча легонько подрагивала от сквозняка, просачивающегося через щель под дверью. В комнате было тихо, по стенам плясали причудливые тени.
– А почему ты один? Или у тебя есть кто-то, кого ты можешь назвать семьей? – набравшись смелости, поинтересовалась я.
При этих словах оборотень слегка вздрогнул и, не отрывая взгляда, произнес:
- У меня была семья или вернее человек, которого я считал своей семьей, – в его голосе на мгновенье послышалась грусть. Из рассказов отца я слышала, что волки любят лишь один раз и лишь одну волчицу. Можно ли отнести оборотней к волкам?
- И? Почему ты говоришь об этом в прошедшем времени? – возможно, с моей стороны это было не слишком вежливо, но за все время, что он прожил у нас, я ни разу не слышала ни слова о его прошлом.
- Потому что это было давно и сейчас не имеет никакого значения, – он врал. Это было заметно по тому, как напряглось его тело. - Прошлое надо оставить в покое. Я живу лишь настоящим.
- Что же привело тебя сюда?
- Я искал ответы на интересующие меня вопросы. К сожалению, на некоторые из них я до сих пор не в силах их дать. – Он едва заметно усмехнулся, - А ты любопытная особа.
Спустя какое-то время Данрэй резко встал с лавки и глянул в окно.
– Риана, подойди-ка сюда.
Я приблизилась, но ничего кроме ночного леса освещенного убывающим месяцем мне увидеть не удалось.
- Я ничего не вижу.
- Потому что неправильно смотришь. Закрой глаза, - его ладонь осторожно прикрыла мои веки. – Теперь прислушайся к себе. Попытайся увидеть без глаз.
- Ты смеешься? Как?
- Просто поверь. Загляни в себя. Ты сможешь это, ты же эльф. Не мне тебя учить, как, – он был настолько уверен в том, о чем говорил, что я тоже начинала в это верить.
Простояв с закрытыми глазами в ожидании чего-то экстраординарного около минуты и разуверившись в своих способностях окончательно, я осторожно открыла сначала один, потом другой глаз и недоверчиво глянула в сторону леса. За забором в ельнике кто-то был. Пусть я видела лишь смутные очертания, но я их видела. Данрэй, оказался прав.
- Там кто-то есть. Теперь я вижу.
- Да, и этот кто-то не собирается уходить. По крайней мере, пока он не понял, что его заметили.
Я повернула голову и глянула на оборотня. Его лицо было серьезным. Тут-то я и заметила тоненькие шрамы цепочкой идущие вокруг его шеи. Это выглядело более чем странно. У оборотней не может быть шрамов по определению, так как они обладают способностью к быстрому восстановлению, конечно, если раны небыли нанесены предметом из серебра. Тут уж никакая регенерация не поможет.
- Что это? – дотронувшись до одного из множества мелких шрамов, поинтересовалась я.
Данрэй вздрогнул и резко перехватил мою руку у самого запястья. Могу поклясться, там что-то хрустнуло. Неужели сломал?
- Не трожь, – прорычал он мне в самое ухо.
По его скулам ходили желваки, а глаза метали молнии. Мое поведение привело его в бешенство. Он приподнял ворот рубашки так, чтоб она полностью закрывала шею. Заметив мой шок, оборотень отпустил покрасневшую руку и виновато потупился.
– Прости, я не хотел. Это вышло случайно.
Ничего себе случайно.
Потирая пульсирующее запястье и шипя от боли, я не нашлась что ответить. С одной стороны мне было неприятно за незаслуженную обиду, а с другой мне было жутко интересно узнать происхождение этих таинственных шрамов.
- Очень больно?
- Нет, щекотно, - ехидно заметила я.
- Дай посмотрю, - он протянул ко мне свою руку и аккуратно потрогал запястье, которое тут же пронзила острая боль, - Вывих. Прости, я действительно не хотел. Просто… не знаю, как получилось. Никогда больше не делай так.
Он посильнее сжал пальцы и слегка потянул запястье в сторону.
- Ай, - я резко отдернула руку. Снова что-то хрустнуло. Сразу стало легче. Боль постепенно отступала.
Примерно с полчаса мы сидели молча, вслушиваясь в пустоту ночи. Я дулась. Оборотень виновато поглядывал в мою сторону.
Запястье отекло и опухло. Обыкновенная реакция на вывих. Его пришлось намазать лечебным бальзамом и крепко перевязать бинтом. Хватка у оборотня была неслабая.
Я сидела на самом краешке еще теплой печи и старалась поудобнее уложить руку.
- Риана, - тихо позвал он.
Я продолжала обиженно сопеть и решила не отвечать, но минут через десять все-таки не выдержала.
- Данрэй. – оборотень не повел даже ухом.
Он сидел, погруженный в раздумья на табуретке возле печи и грелся, прислонившись к ней спиной. Мне пришлось повторить несколько раз, прежде чем меня услышали.
- Что? – его голос был совершенно спокойный и бесстрастный. Равномерно покачиваясь на задних ножках стула, он поднял на меня свои серебряные глаза.
- Откуда они? – я вовсе не ждала ответа, и была вполне готова к тому, что мой вопрос разозлит его.
Но он спокойно произнес:
- Это напоминание о тех вопросах, на которые я так и не нашел ответа.
Темно. Холодный промозглый подвал. Земляной пол. Серые обшарпанные стены. Две крепкие мужские фигуры склонились над прикованным стальной цепью огромным серым волком. Зверь рычал и скалил белоснежные клыки.
- Держите его крепче. Вот так. Не давай ему вырваться. Если он сейчас уйдет нам никогда больше не заманить его сюда. Хитрая зверюга. Хозяин будет недоволен, – волк рванулся вперед. - Я сказал, крепче держи. Крепче!
Сильные челюсти захлопнулись в сантиметре от руки. Человек испуганно дернулся.
- Стараюсь. Ну, и сильный же стервец.
Хлыст с серебряным наконечником тяжело опустился на спину животного. Показалась глубокая отметина. Волк вздрогнул и снова попытался вырваться, прилагая еще больше усилий.
- Ничего и не таких ломали. Это всего лишь большой волк. Так, вот тут надо затянуть потуже. Сейчас ты у нас за все ответишь. Готово.
В дверном проеме показался темный силуэт.
- Давай, хозяин, принимай работу. – Радостно сообщил один из мужиков, - Как тебе новый ошейничек?
- Прекрасно, - проговорил вошедший, явно улыбаясь.
Сон упорно не желал приходить, запутавшись где-то в лабиринтах сознания. За окном, нашептывая что-то убаюкивающее, шумел дождь, шуршащий по листьям высоких берез и вековых дубов. Раздавался скрип уличного фонаря, осиротевшего без свечки и ставшего совершенно бесполезным. В печи еще тлели угольки, заставляющие бегать по стенам красные блики, а в трубе завывал на разные лады ветер. Все это создавало некое ощущение нереальности. Все было таким спокойным. Того и жди подвоха. Казалось, словно ты попал в волшебную сказку, и вот-вот начнутся удивительные приключения… Не обязательно хорошие.
У окна на лавке, прикрывшись шубой, спал Данрэй. Сон у него был как всегда беспокойный, оборотень сильно ворочался и то и дело бился коленями о стену.
Ступеньки на крылечке скрипнули и послышалась чья-то мягкая поступь. Накинув пуховой платок поверх ночной сорочки, я вышла в сени. Кого могло занести к нам в такой час?
Через довольно внушительную щель в двери, которую невозможно было заметить снаружи, я разглядела высокую фигуру, стоящую на самой крайней ступени. Незнакомец переминался с ноги на ногу, словно не решаясь постучать, затем развернулся и неспешным шагом побрел прочь. В эту самую минуту меня отшвырнуло к стене, а дверь разлетелась на тысячи мелких щепок. Огромный серый волк вылетел во двор. Странник обернулся и в ужасе застыл на месте. Оборотень скалил свои острые зубы и тихо порыкивал.
С тех пор как я видела его в таком обличии, прошло почти два месяца. Он уже не был худым и осунувшимся. Передо мной стоял мощный и сильный зверь, готовый бросится в любую секунду. Незнакомец не говоря ни слова, тихонько пятился назад. Оборотень стоял как вкопанный, да ему и незачем было преследовать путника, хватило бы всего одного прыжка. Мужчина попытался, как можно незаметнее вытащить руку из кармана, но, ни одно, пусть даже самое малейшее, движение не могло укрыться от внимательных серых глаз.
Данрэй прыгнул.
Незнакомец издал тихий вскрик и закрыл лицо руками.
Спустя какое-то мгновение они оба лежали на мокрой земле. Оборотень положил свои мощные лапы человеку на грудь и хищно уставился на него. Однако путник вовсе не выглядел испуганным.
- Может, ты попросишь свою собачку слезть с меня и перестать пачкать мой плащ своей слюной, девочка. Он, между прочим, новый и дорого стоит, – просипел старик, под тяжестью мощного тела.
Я приготовилась закрыть глаза, чтоб не видеть, как оборотень разорвет этого нахального типа, но Данрэй хохотнул и отстранился, давая тем самым незнакомцу подняться.
- Как ты нашел меня, старый прохиндей? – несмотря на обличие, голос у него остался такой же, разве что стал немного ниже.
- Есть еще в моем древнем сундуке пару магических секретов. Берегу специально для таких случаев.
Старик поднялся и принялся суетливо отряхиваться.
- Что-то ты потерял хватку, - прищурившись, прорычал волк.
- Старею-старею. А ты, как я посмотрю, наоборот окреп, – говоря это, он не переставал крутиться из стороны в сторону, придирчиво осматривая плащ.
- Ну так и есть, - раздосадовано взмахнул он руками, - Испачкал, да еще и разорвал кое-где. Ай-я-яй. Молодежь. Добра на вас не напасешься.
Затем маг глянул на меня и вежливо осведомился:
- Не найдется ли иголки с ниткой?
Сказать, что я была удивлена, это, значит, не сказать и половины того, что выражало мое лицо.
- Познакомься, Ланерн, это моя спасительница, - оборотень кивнул в мою сторону.
- Риана, – только и смогла выдавить из себя я.
Маг от души засмеялся.
- Что ж, милая, раз спасли одного путника, придется оказать помощь еще и странствующему волшебнику.
- Проходите, - сделав приглашающий жест, я прошла в дом.
Старец и оборотень остались на крыльце.
- Нашел себе очередную маленькую девочку, серый любитель красных шапочек?
- Нет, - глаза волка погрустнели и он, развернувшись, поплелся в избу, - Пошли.
Только сидя в тепле и уюте маленькой избушки и попивая ароматный чай с лесными травами, старый маг соизволил заговорить.
- И, девочка, как же ты оказалась тут в лесу за чертой города да еще и совсем одна?
Я пожала плечами:
- Люди странные существа. Несмотря на все уговоры и увещания короля они не проявляют лояльности к другим расам. Особенно к тем, кто отличается от них. Предрассудки страшная вещь.
- Ну-ну, я же тоже человек, – колдун по-доброму улыбнулся и потянулся за сушкой. – Не стоит равнять всех одной меркой. Среди людей тоже нередко попадаются неплохие экземпляры. Знавал я одного знатного ученого… Впрочем, повременим. Сейчас это не главное, но как-нибудь я обязательно расскажу тебе эту занимательную историю, - он приподнял надкусанную сушку вверх, будто она была залогом этого обещания, - А что ты думаешь насчет не слишком доброжелательно настроенных рас, Данрэй?
Оборотень слушал наш разговор в пол уха, как всегда погруженный в собственные мрачные размышления.
- А что тут думать? Люди – это люди. Ты знаешь, как я отношусь к ним, – прислоняясь спиной к теплым мшистым бревнам, проговорил он, - Что касается остальных, разве что дриады. Да, они, пожалуй, наиболее терпимы. Одно только позволение людям шарить в их лесах чего стоит.
Было видно, что после смены ипостаси он чувствует себя гораздо лучше. Даже добрее как-то стал что ли.
По сути, в добром расположении духа его можно было застать только в двух случаях. В одном оборотень был сыт и ленив, в другом сладко спал.
- Или лучше сказать самые безразличные к непонятным разборкам, - вставил свое слово маг
- Ты не любишь людей? – прищурившись, спросила я.
- Что значит «не любишь»? Можно любить близких, а людей либо принимать, либо нет. Я их не принимаю. Скажем, у нас это взаимно.
Тут как всегда вмешался Аллей. Он принялся крутиться на стуле, а затем, пыхтя, переполз на колени к Данрэю. Оборотень явно не был обрадован этим фактом, но и сгонять назойливого ребенка не стал. Тот меж тем угнездился и сидел, покачивая ногами взад и вперед.
- Позволю себе заметить, что из этого сорванца выйдет не плохой маг. И я даже мог бы взять его в ученики, – волшебник ласково потрепал мальчугана по темной голове.
Глаза Аллея загорелись. Стать учеником мага было для него пределом всех мечтаний. В деревне ему не разрешалось заниматься волшбой не смотря на то, что он проявлял некоторые способности. Я же совершенно не видела в этом никакой пользы. Магия магией, а без подготовки все равно ничего путного не выйдет, да и своими силами всегда лучше. Не доверяю я заклинаниям.
- Ну и какими же судьбами тебя занесло сюда? Помнится, в последнее время ты сильно жаловался на подагру и усталость, клялся, что давно забросил ведовство. Случилось что-то серьезное? - Данрэй легким движением руки выудил из миски недавно наколдованное магом яблоко, принюхался, и недовольно сощурившись, надкусил его зеленый бок. По сторонам брызнул сок. – Недурно. Даже есть можно.
- Клялся, что забросил свой единственный заработок? Ну, уж нет, – колдун весело хохотнул. – Просто я решил временно отойти от дел. Уйти, так сказать, в заслуженный отпуск. Ну, а подагра это дело наживное. Стараюсь всегда быть в тепле.
- А как же твой хваленый ученик в столице?
Аллей, словно маленькая обезьянка, обвил оборотня руками и перебрался ему на спину.
- Захвалили, - волшебник удрученно вздохнул, - Таланта никакого. Ума и в помине нет. Даже мало-мальски грамотный и почти не знающий заклинаний школяр принес бы куда больше пользы государству. Ты же знаешь, я не люблю бездумное заучивание заклинаний. Однако, надо признать, что платили мне с излишком.
Маг подмигнул и снова расхохотался.
- Какие же обстоятельства вынудили покинуть столь непыльную работенку? – одной рукой придерживая крутящегося на коленях мальчишку, а другой, держа полу съеденное яблоко, спросил оборотень.
- Есть тут одно довольно прибыльное дельце. - Постукивая костяшками пальцев по столу, начал маг, - Однако не думаю, что это тебе интересно. Одна скука. Ничего занимательного. Сплошная рутина с документами и древними мунускриптами. Никакого полета фантазии.
- Брось, если за это неплохо платят, – небрежно бросил Данрэй, словно отмахиваясь от заметного лишь ему одному насекомого. – Неужели я когда-нибудь отказывался от лишних денег? Да и вообще разве парочка золотых монеток может быть лишней в совершенно пустом кармане? Особенно сейчас, - он кивнул на Аллея, - когда на руках у меня двое детей.
Я смерила его злобным взглядом и недовольно фыркнула.
- Не знала, что ты способен заниматься расшифровкой чего-либо.
- Девочка моя, этот лентяй еще не то может, если захочет.
- Особенно, если это хорошо оплачивается, - оборотень подмигнул.
Да уж, с деньгами в государстве всегда была напряжонка. Все добываемое на рудниках золото драгоценный король Вюдилон VII тратил исключительно на свои новые игрушки и бесчисленные полки возлюбленных. Надо ли говорить, что запросы у монарха росли не по дням, а по часам.
- И в кого только ты такой хозяйственный? - чародей улыбнулся и отхлебнул горячий чай, - Хотя есть еще одно интересное предложение. Я от него отказался. Годы, годы, - печально вздохнул он, - Но ты, думаю, заинтересуешься. Работенка как раз по твоей части.
- Так ты занимаешься, какой-то нудятиной вместо того, чтоб нормально практиковать? – оборотень прицельно метнул огрызок несчастного яблока в корзину с мусором.
- Как я уже говорил, эта нудятина приносит мне неплохой и довольно стабильный доход, которого хватит на безбедное существование в те, я надеюсь, далекие времена, когда я буду страдать старческим маразмом. У меня уже не тот возраст чтоб по кочкам да буеракам за нежитью скакать. А уж за таким проворным и ушлым оборотнем как этот, тем более.
- Так речь идет об оборотне? – казалось, Данрэй был слегка удивлен.
- Да, и поверь, я бы не стал искать тебя, если бы это не принимало слишком серьезный оборот. Наверняка ведь ты уже слышал о здешней дочке кузнеца. И не она одна. Кровавый след тянется буквально по всей стране, – лицо мага приняло озадаченное выражение, - кто-то целенаправленно подставляет оборотней. И ни кого-нибудь, а именно тебя, мой несознательный друг.
- Мне это известно, – спокойно ответил Данрэй.
Очевидно, чародей ожидал другой реакции.
- Этот случай, как ты и говорил, не первый. Стоит мне появиться в каком-нибудь селении, как тут же происходит убийство. Что самое удивительное, горожанам без труда удается вычислить оборотня. Разумеется, в моем лице. Не удивлюсь, если кто-то дает им небольшую подсказку.
- Что ты имеешь в виду? – я с любопытством уставилась сначала на мага, затем на Данрэя.
- То, что для необразованных и суеверных селян это практически невозможно. Все равно, что добиться разрешения на сожжение придворного мага. В их представлении оборотень это человек со сросшимися бровями и длинными когтями в полнолуние превращающийся в «кровожадную тварь с краснющими, аки угли, глазами». Она ходит у ворот города и хватает зазевавшихся девушек или невинных младенцев.
Сероглазый оскалился и, нависнув надо мной, вовсю принялся изображать эту самую «кровожадную тварь». Хотела бы я посмотреть на невинных девушек, разгуливающих по ночам за чертой города. Насколько я знаю, там обычно ошиваются исключительно гулящие девицы.
- А разве это не так? – наклонив голову на бок, ехидно поинтересовалась я.
- Так-то оно так, но только не для истинных. Это обычные люди не могут справиться с силой, которая неожиданно сваливается на их головы. Истинные же рождены такими. Они с детства живут с осознанием того, кто они. И стать кровожадной тварью или нет, является их сознательным выбором. Если человек жесток, то он будет жестоким всегда. Но при этом ровно настолько же осмотрительным. Дураки среди нас долго не живут, - он задумался на долю секунды, а затем продолжил, - Как бы то ни было, селянам определенно кто-то помогает, причем помогает достаточно сильный маг или даже один из наших. В это верится с трудом, но все возможно.
- А может, это и вправду оборотень, решивший спасти свою шкуру подставив другого? Ведь дочку кузница загрызли.
- Так считают горожане. – Добавил колдун.
- Что это значит?
- Никто из них не видел человека, загрызенного оборотнем. А я видел и не раз. Это не наш случай, – кладя сопящего Аллея на печь, проговорил Данрэй.
Мальчик сладко потянулся. Заподозрив, что тот замыслил коварную хитрость проснуться, Данрэй накрыл его одеялом, и что-то шепнул на ухо. Ребенок улыбнулся во сне, перевернулся на другой бок, и вновь засопел.
- Когда ты успел нажить себе столько врагов?
Столь нежная забота никак не вязалась у меня в голове с возможностью причинения вреда кому-либо, а посему такое количество недругов действительно казалось странным.
- Милая, он не просто мирный путник вышедший на прогулку. Он оборотень. Не все маги так лояльно относятся к ним. Многие не прочь были бы получить послушную домашнюю собачку с острыми зубками или пополнить свой кошелек звонкой монетой. У таких как он всегда полно врагов, особенно если они не следуют общепринятым правилам и не живут по шаблону, – поглаживая коротенькую бородку, устало произнес маг.
- Ну, хватит, Ланерн. – Данрэй раздосадовано покосился на волшебника и подошел к столу, - Одного ребенка ты уже уморил, пришло время и второму ложиться спать.
- Что? – недовольно завопила я.
С тех пор как оборотень стал жить у нас, право старшего в семье постепенно и необратимо стало переходить в его загребущие лапы.
- Тише, брата разбудишь, – светловолосый приложил палец к губам. – Пора спать. Завтра придется рано вставать.
- Зачем?
- Завтра. Все завтра.
- Но, - я, было, попыталась возразить.
- Давай-давай, - Данрэй привычно замахал рукой в сторону занавески, делящей избу на две половины, вторая из которых была полностью моя, - Иди спать.
Надувшись, я кое-как улеглась и решила придумать грандиозный план мести, но стоило закрыть глаза… Проще говоря, я не помню на каком именно пункте плана коварного мщения уснула.
В избе были слышны возня и шепот. В темноте еле угадывались очертания предметов. Дыша как можно спокойней, я прислушалась.
- Ты уверен? – это был голос чародея. Немного с хрипотцой, но все же слишком мягкий для оборотня.
- Да, - а вот и ушастый подал голос. – Останься и позаботься о них.
- Все же я не думаю, что это хорошая идея, – что-то звякнуло. Сердце замерло. Неужели горшок разбили?
- Я не могу больше здесь оставаться. Если ты помнишь, мое присутствие еще никому не приносило счастья, – опять звякающий звук. Они что решили всю посуду переколотить? – Они еще дети. Не стоит втравливать их в эту историю.
- Об этом думать поздно, но ты прав, – колдун устало вздохнул и по еле слышному скрипу, я поняла, что он опустился на табурет. – Но как же девочка? Он видел ее. Вряд ли я смогу ее защитить. Тем более сейчас. Я уже не такой сильный маг, каким был раньше. Годы берут свое.
Голоса резко смолкли. Видимо Данрэй прервал чародея.
- Риана, я же знаю, что ты не спишь, – я слегка вздрогнула.
Оборотень отодвинул завесу, присел на краешек постели и внимательно уставился на меня. Притворяться и дальше не было смысла. Сощурившись, я широко распахнула глаза.
- Ты уходишь? – это был первый вопрос, в который смогли сформироваться пляшущие мысли.
Он кивнул.
– И больше не вернешься? Зачем? Далеко? Ты нас бросаешь?
Присев на кровати, я стала напирать на него с каждым вопросом. В какой-то момент даже появилось желание схватить его за плечи и буквально заставить сказать, что он не уйдет.
- Слишком много вопросов, барышня. – Маг улыбнулся, и в уголках глаз появились морщинки-лучики.
- Мне пора. Спасибо тебе за все, – оборотень ласково потрепал меня по рыжей макушке и, поцеловав в щеку, поднялся с кровати.
Несмотря на все безразличие, которое он стремился придать своему лицу, было видно, что он сожалеет. Вот только о чем?
В воздухе повисла напряженная тишина. Не говоря больше ни слова, Данрэй перекинул мешок через плечо и вышел на двор.
Резко откинув одеяло, я встала, подошла к зеркалу, заплела волосы в толстую косу и молча принялась одеваться. Маг одобрительно глядел на меня, покачивая седой головой.
- Ты сделала правильный выбор, девочка. Тебе нельзя тут оставаться. Иди за ним, это твой единственный шанс выжить. Он поможет тебе.
Оглянувшись у самого порога, я проговорила:
- Аллей еще слишком маленький. Я не смогу взять его с собой. Позаботьтесь о нем, пожалуйста.
- Из него выйдет толковый ученик. Ну, же. Беги!
Так я оставила брата одного на попечение старого мага. Мне было тяжело решиться на это, но, надо признаться, ни у кого из нас в последствии не было причины ни на минуту пожалеть об этом поступке.