Густой туман медленно обволакивал старенький деревянный дом, спрятанный высоко в горах Приэльбрусья словно нарочно от чужого любопытного глаза. Промозглая безлунная апрельская ночь бдительно охраняла покой этого затерянного места и постепенно погружала его в царство вечной тишины. Казалось, ничто не могло её нарушить, намеренно или невольно потревожить. Однако резкий скрип неожиданно открывшейся входной двери дома, словно молния, пронзил царившую по праву вокруг тишину. Следом за ним послышались уверенные шаги незнакомца, решительно направлявшегося в сторону горной хижины. Гордая осанка мужчины в теплой дутой куртке выдавала в нем молодого человека.
Подойдя ближе к старенькому деревянному дому, казавшемуся квадратной мрачной тенью на фоне возвышавшихся над ним Кавказских гор, окутанных снежным покрывалом, незнакомец внезапно остановился и замешкался. Из открытой двери к ногам путника задорно бежала яркая полоса света, призывая его войти в дом. Задумавшись на мгновение, молодой человек крепко сжал руки в кулаки, не решаясь сделать еще хоть один шаг. А пока он раздумывал, его собственная тень, проявившаяся на свету, предупредительно тянула его отступить и немедленно вернуться назад. В сомнениях незнакомец резко оглянулся, погрузив свое лицо, осветившееся на мгновение, в темноту.
- Тимерлан! – неожиданно окликнул кто-то молодого человека. – Давно ждём тебя. Входи!
Грубый мужской голос вмиг вернул задумавшемуся путнику былую решимость. Не дожидаясь повторного приглашения, незнакомец обернулся и увидел в освещенном проеме входной двери мужчину среднего роста крепкого телосложения с густой бородой. На широкой груди зазывавшего человека поблескивала металлическая бляшка, заметно выделявшаяся на фоне его военной формы цвета хаки.
«Федералы? Боевики?» - пронеслось в слегка затуманенном сознании молодого человека.
В конце концов, деревянная дверь широко распахнулась перед ним, вновь пронзив своим скрипом первозданную тишину в горах. Предательница-тень, словно снедаемая любопытством повернула в сторону распахнутой настежь двери и потянула нерешительного путника за собой против его воли.
- Входи же! – настаивал бородатый мужчина в камуфляже, ухмыляясь. – Не кусаемся мы! Уже пять месяцев тебя ждем!
Неприятная усмешка незнакомца сперва возмутила молодого человека, а затем резко обескуражила его. Переступая с ноги на ногу на одном месте, Тимерлан, наконец, собрался мыслями и взял себя в руки. Обратного пути не было! Отбросив мучавшие его сомнения, он последовал за своей предательской тенью и сделал окончательный шаг в сторону таинственного пристанища в Приэльбрусье.
Увидев решимость долгожданного гостя, Бородач хитро улыбнулся и, отступив назад на несколько шагов вглубь дома, впустил его внутрь. Не успел Тимерлан войти, как входная дверь резко за ним затворилась, ознаменовав свершившееся событие уже привычным скрипом. Мгновение спустя в горах снова воцарилась вечная тишина. Промозглая апрельская ночь вновь стала полноправной хозяйкой в этом безлюдном горном крае.
Между тем, очутившись внутри странного деревянного дома в горах, словно в загадочной ловушке, Тимерлан настороженно огляделся. Простое убранство помещения выглядело под стать его ветхому внешнему виду. Удивляло только богатое военное снаряжение, украшавшее деревянные стены дома, да целый арсенал оружия, собранный в беспорядочную кучу в самом дальнем углу.
Посреди единственной в доме комнаты непритязательного вида возвышался большой квадратный пластиковый стол, над которым как раз ярко горела электрическая лампочка. Его окружали такие же пластиковые стулья, создавая одноцветный белый набор. Двое мужчин, чем-то похожих на встречавшего Тимерлана человека, сидели одетые в такую же военную форму, как и бородач. Они пристально смотрели на вошедшего, не отводя глаз и не моргая, словно застывшие изваяния. На пластиковом столе стояла непочатая бутылка дагестанского коньяка в окружении четырех граненых стаканов.
- Проходи же! – небрежно бросил Бородач «дорогому» гостю и слегка подтолкнул его к центру просторной комнаты.
- Татуважев? – призывно окликнул Тимерлана один из сидевших за столом незнакомцев в камуфляже, показавшийся ему старше всех остальных.
«Так точно!» - хотелось выкрикнуть молодому человеку, как когда-то во время годовой службы в вооруженных силах Российской Федерации. Однако былая воинская выправка уступила место рассудительности студента последнего курса экономического факультета Кабардино-Балкарского Государственного Университета.
- Да! – просто кивнул он в ответ.
- Татуважев Тимерлан Хамедович! – задумчиво, но утвердительно протянул второй из хозяев затерянного в горах дома.- Присаживайся!
Внимательно оглядев каждого из сидевших за столом, Тимерлан снова застыл в нерешительности.
- Да, садись ты, парень! – подхватил Бородач и с ловкостью профессионального циркача притянул ногой ближе к гостю один из свободных пластиковых стульев. – Как говориться, в ногах правды нет!
- А правды ни в чем нет! – изрек металлическим голосом Старший и тут же добавил, обращаясь к Тимерлану. – Садись! Садись! Разговор будет долгим.
Бескомпромиссность странных хозяев дома настораживала молодого человека с каждой минутой всё сильнее и сильнее. Вновь оглядев всех присутствующих, он невольно выдохнул и неохотно сел на предложенный ему стул. Ухмыльнувшись в очередной раз, Бородач одобрительно похлопал его по плечу и поспешил последовать его примеру, замкнув на себе стол неожиданных переговоров в горах.
- Будешь? – вдруг предложил Второй Тимерлану выпить коньяку, наполнив при этом только один из пустых стаканов, и затем намеренно придвинул его гостю. – Пьёшь?
- Спасибо, нет! – решительно отказался молодой человек, глядя с явной неприязнью на напиток цвета жженого сахара.
- Нет?! – иронично воскликнул Бородач. – Не хорошо, парень! Отказываешь гостеприимным хозяевам?
- Нет! – вновь решительно ответил Тимерлан, демонстративно отодвигая крепко сжатым кулаком недостойное подаяние.
- Нет?! – эхом подхватил Старший, пристально глядя в глаза их неприветливого гостя. – А как же хабзэ? Хм! Пресловутое Адыгэ хабзэ…
Неожиданное упоминание незнакомым человеком Кодекса чести адыго-черкесского народа вызвало искреннее негодование в душе молодого человека. Бросив презрительный взгляд на Старшего, Тимерлан резко убрал свои руки со стола, а, опустив их, сжал в кулаки.
- А при чем здесь Хабзэ? – недовольно огрызнулся он.
- Ты, парень, остынь! – осёк его Бородач. – Не будешь и ладно!
- Знаешь, кто мы? – поспешил Второй со своим вопросом, не давая гостю времени прийти в себя.
- Подожди, брат! Что ты так сразу в лоб? – казалось, искренне возмутился Бородач, заметив некоторое замешательство на лице молодого человека.
На самом деле противоречивые сомнения снедали Тимерлана. Молодая кабардинская кровь лихорадочно пульсировала в его жилах, приливая к его светлому лицу.
«Федералы или боевики? «Черные ястребы»?» - судорожно повторял он про себя, снова и снова оглядывая всех присутствующих и вглядываясь в их лица.
«Свои или чужие?» - продолжало мучать себя и так затуманенное сознание Тимерлана Татуважева.
- Пусть отвечает! – словно судья, произнес Старший и резким взглядом полоснул Бородача, давая ему понять его место.
- Да, кто же против, брат? – тут же ретировался последний, соглашаясь, но явно пытаясь тянуть время, чтобы дать гостю подумать, возможно, над самым главным вопросом в этом странном разговоре в деревянной лачуге, затерянной в горах.
- Так ты, парень, знаешь, кто мы? – снова повторил свой вопрос терпеливый Второй.
- Ну, догадываюсь! – не стал Тимерлан более тянуть с ответом, так и не решив озвучить для чужаков свои сомнения.
Как ни странно, но его неоднозначный ответ неожиданно вызвал одобрение у сидевших за столом.
- Хм! Осторожный малый! Молодец! – благодушно оценил Старший слова гостя.
- А что я говорил, братья! – обрадовался Бородач, нарочито поддерживая сторону молодого человека. – Раз сам сюда пришел, то, значит, понимает, что делает…
- Да ладно, брат! Не суетись! – прервал его Второй, ухмыляясь. – Ты всегда так говоришь по началу. А потом эти парни, что сами пришли, всё по-своему расставляют.
- В этом есть и наша вина! – громко высказался Старший. – Слишком много воли в их сердцах! Слишком много свободы мы им даем!
- Много воли не бывает! А свобода у нас в крови! – не сдержался на этот раз Тимерлан, вмешиваясь в замысловатый разговор хозяев.
Неуместные высказывания гостя оказались неожиданными для придирчивых «братьев» и были ими восприняты холодно и с усмешкой.
- Хм! Молодо зелено! – небрежно бросил Второй, невольно или намеренно задевая гордость молодого кабардинца.
- Ну да! – дерзко ответил ему Тимерлан. – Борода не дает право учить!
- Точно! – непринужденно подхватил его фразу Второй, поглаживая свою густую бороду и не скрывая при этом своего сарказма. – Зато дает право бороться! Тебе тоже придется обзавестись ею. Если, конечно, захочешь с нами остаться…
- Рано еще об этом говорить, брат! – резко остановил говорившего Старший. – Пока еще не ясно, на какой стороне наш дорогой гость.
- На какой такой стороне? – поспешил вмешаться Бородач, возмущаясь. – Разве все мы не вместе? Разве все мы - не свои?
Все эти вопросы были явно обращены Тимерлану, поскольку Бородач, уже неоднократно защищавший его до этого момента, обратил свой взгляд именно на гостя.
«Свои или чужие?» - продолжало пульсировать в сознании молодого человека.
- Вместе! Если интересы у нас общие, - нашелся Тимерлан, начиная постепенно чувствовать себя на суде с тремя присяжными.
«А судьи кто?» - готово было сорваться с его уст.
- Хм! И какие же у тебя интересы? – усмехаясь, спросил его Старший, глядя на него пронизывающе.
Несколько долгих, очень долгих секунд Тимерлан задумчиво вглядывался в маленькую черную точку на белом пластиковом столе, поджав губу от досады. Затем он глубоко вздохнул, в полной мере осознавая обязательство как можно скорее дать свой ответ, раскрыть перед незнакомыми людьми свои намерения, которые он пока еще сам не вполне осознавал.
С каждой секундой тяжелая пауза затягивалась, а напряжение за столом росло. В ожидании ответа гостя хозяева не сводили с него своих глаз, цвет которых с трудом можно было распознать под их густыми смоляными бровями.
- Мои интересы такие же, как и ваши! – еле-еле выдавил из себя Тимерлан Татуважев, не желая ни при каких обстоятельствах откровенничать с незнакомцами.
- Ну вот! Я же говорил! – удовлетворенно выдохнул Бородач, вставая со своего места. – Теперь ты – наш брат и будешь с нами бороться!
«Бороться? Воевать? За что? Против кого?» - в доли секунды пронеслось в голове молодого человека. Однако на этот раз беспокоившие его сомнения не остались незамеченными прозорливым Старшим.
- Брат! – строго обратился он к Тимерлану, вставая вслед за Бородачом. – Наш долг теперь твой долг! Разве не он привел тебя сюда к нам в горы?
«Твой долг! Наш долг! Мой долг!» - словно зомбированный, повторял про себя молодой человек, глядя снизу вверх в мутные глаза Старшего.
- Что же, брат! – встал следом Второй и, указывая рукой на оружейный склад в углу комнаты, почти торжественно добавил: - Выбирай! Выбирай себе оружие по вкусу…
- Оружие?! – завороженно воскликнул Тимерлан, невольно вставая со своего места и следуя взглядом за рукой Второго.
Ветхие томагавки и старые проржавевшие топоры, старинные сабли и кинжалы в ножнах, длинные плетки, стальные винтовки самых разных времен и видов, пулеметы, гранаты, а также динамит и пояса шахидов, начиненные взрывоопасными веществами, хаотично лежали в пыльном углу, разбросанные как попало.
- Выбирай, брат! Выбирай! – незаметно подошел Бородач к гостю, ошеломленному увиденным, и уверенно потянул его за руку к куче опасных «игрушек». – Обратного пути уже нет!
Стоя перед угрожавшим арсеналом всех времен и народов в полном замешательстве и в нерешительности, Тимерлан Татуважев вглядывался в каждый смертоносный предмет. Его молодые крепкие ноги поневоле подкашивались.
«Будь мужчиной или умри!» - внезапно вспомнил он слова своего дорогого деда, которые он часто повторял ему в детстве перед самой своей смертью. Воспоминания о глубоко уважаемом им человеке, в честь которого его и назвали, вынудили Тимерлана потянуться к старинному кинжалу. Вынув острый клинок из украшенных драгоценными камнями ножен, молодой человек вдруг вспомнил другую адыгскую пословицу, которую не переставала повторять его мать: «Не вынимай не вовремя своей сабли, но коли вынул её, не клади обратно, не заслужив похвалы!».
- Эй, брат! Осторожно! – окликнул задумавшегося гостя Бородач и тут же забрал из его рук старинное оружие благородных кабардинских князей.
- Да, хвали старое, а выбирай новое! – рассудительно произнес подошедший к Тимерлану Второй. Он сразу же наклонился к военному складу и ловко вытащил из его самой середины настоящий пояс смертника. – Сегодня, брат, от этого будет больше проку. Держи!
Не дожидаясь, пока молодой человек возьмет в руки «бесценный» дар смерти, мужчина, с всё той же ловкостью, на которую мог быть способен только натренированный специалист, надел его на тело гостя так быстро, что тот с трудом мог понять, что же именно с ним произошло.
- Так-то лучше! – громко, словно вердикт судьи, произнес Старший, возвращаясь к столу и наливая себе в граненый стакан порцию выдержанного коньяка.
«Смертник! Смертник!» - едва пульсировало в затуманенном сознании молодого человека, внезапно ощутившего на себе тяжелую ношу «своего» долга.
Невыносимый холод охватил Тимерлана целиком до самых кончиков пальцев. Затем его бросило в испепеляющий жар. В доли секунды молодой человек раскраснелся, словно раскалился докрасна, и крупные капли пота предательски проступили на его светлой коже.
- Нет! Нет! – успел только выкрикнуть молодой человек, не выдержав напряжения, и вдруг неожиданно для самого себя проснулся в своей комнате дома.
Несколько секунд спустя, очнувшись до конца от тревожного сна, Тимерлан Татуважев настороженно огляделся вокруг. А, осознав полностью, где именно он находился, он немного успокоился и, наконец, перевел дыхание.
- О Аллах! Это всего лишь сон! Дурацкий сон! – с облегчением прошептал молодой человек, медленно вставая с кровати.
В его небольшой, но уютной комнате было уже довольно светло. Трудовое апрельское утро уже давно пробудило всё село Сармаково, жители которого обычно рано вставали и чуть ли не на заре принимались за свои повседневные дела.
Подойдя к окну с уже открытыми ставнями, Тимерлан налил себе из стеклянного графина в стакан, стоявший на подоконнике, чистой колодезной воды и залпом выпил. С каждой каплей воды затуманенное сознание только что проснувшегося молодого человека стремилось к исцеляющему просветлению. Однако ему продолжало казаться, что в воздухе чувствовался неприятный запах коньяка 5-ти летней выдержки, которым накануне его настойчиво хотели угостить сельские парни по случаю дня рождения одного из них.
Вспомнив с неприязнью события предыдущего дня, Тимерлан соврешенно забыл о своем странном сне. Испытывая внезапное чувство вины, он поспешил одеться и встретить уже начавшийся день обычными трудовыми подвигами послушного сына. Тимерлан знал, что его мать, Фатима Рамазановна Татуважева, всеми уважаемая учительница начальных классов, давно уже приготовила ему завтрак и хлопочет по хозяйству, как всегда.