Надоела она до почечных колик. При виде этой женщины у него резко портилось настроение и начинались боли где-то в районе левой почки.
А она ходила на приём регулярно, как на работу, и у судебного пристава Антошкина волей неволей появилась стойкая неприязнь к посетительнице, чего он в глубине души стыдился, считая это не профессиональным чувством.
Хотя посмотреть на неё было приятно. Молодая, привлекательная, с хорошей фигурой, тонкой талией и пышной грудью. Она всё время пыталась погладить его по руке, словно обещая что – то.
Но глаза её вечно были в слезах, она умоляла его не обращать взыскание на их дом, поскольку другого жилья у них не было, а было двое малолетних детей, и муж без работы.
Сейчас она опять пришла с заявлением об отсрочке исполнения решения суда.
Говорила она с надрывом, с какой-то неизбывной тоской о том, какой у неё был хороший муж, и веселый, и заботливый, и как сломала его безработица. Он, видите ли, никак не может устроиться на работу, но у него, конечно, уже есть предложения о работе с хорошим заработком и он скоро выплатит задолженность банку.
История была самая обыкновенная в наше смутное время – супруги взяли значительный кредит на покупку дома, продали свою квартиру, а затем мужа сократили, а зарплаты жены едва – едва хватало на пропитание.
Самая обычная история. Ипотечный банк взыскал через суд задолженность и требует обратить взыскание на дом, в котором проживают должники.
Судебный пристав Антошкин работал еще только с полгода и не совсем понимал и принимал эту ситуацию. Поэтому обратился к Константину, Костяну, дружбану еще со школьных лет, который считался одним из лучших приставов их подразделения. Именно Костян перетащил его в приставы из вневедомственной охраны, посулив немыслимые барыши, похваляясь, своей новенькой Тойотой – Камри.
- Как же так, почему банк требует продать дом, даже номинальная стоимость которого значительно превышает долг? И где же жить должникам с детьми?
- Да, ситуация здесь дохлая! Мужик начал пить и вряд сможет устроиться на хорошую работу, может быть только дворником или грузчиком. Да в любом случае он не сможет погасить задолженность.
А судьба людей, должников, сейчас не интересует суд, да и нас не должна интересовать.
Обращай взыскание на дом, другого тут не дано.
Хотя конечно … паскудная ситуация. Такие у нас законы и такая правоприменительная деятельность.
У нас эти банки вместе с рейдерами разгромили всю промышленность в России. Миллионы людей оказались без работы!
Скажем, имеется отлаженное, хорошо работающее предприятие и искусственно создается небольшая задолженность, не имеющая для нашего предприятия существенного значения. А затем предъявляется иск на сумму этой задолженности, с одновременным заявлением об обеспечении иска в виде ареста счетов должника на сумму иска.
Судья, как правило, особенно если его заинтересовать материально, удовлетворяет заявление об обеспечении иска. Всё в рамках закона!
Но вся фишка, весь фокус заключается в том, что арест счетов предприятия не может быть частичным, это как беременность, которая либо есть, либо нет. А все протесты, как глас вопиющего в пустыне.
В общем, перекрыли дыхалку … ни тебе зарплаты, ни тебе производства. Платить то нечем, счета арестованы.
А затем предприятие банкротят, ставят своего человека внешним управляющим и продают по частям активы. Прибыль делят. Всё!
В нашем случае тоже всё отработано: мебель не погашает долг, а дом превышает.
Поэтому взыскание обращается на дом, его продают с торгов, а остаток за вычетом комиссионных возвращают должникам.
Впрочем, эти деньги реально им тоже получить затруднительно, там идут свои заморочки.
Получается, что ипотека - ловкий ход для приумножения банковской собственности. Выдал некую сумму, возвратил полностью, и еще взыскал кратно к искомой сумме деньги в виде годовых процентов, штрафов и пени. А должник остался без жилья и денег!
Красиво работают у нас банки, они, как сказал наш вождь Путин - кровеносная система страны.
Но это отравленная кровь …
А что делать? Жить то надо!
Да, не лежала душа у Антошкина к своей работе, хотя начальство на собраниях трезвонило о том, что судебные приставы стоят на страже законности и государственных интересов. Какие, к черту государственные интересы, если всё в стране акционировано, и везде сплошные частные интересы.
Но Костян заливался соловушкой, - это раньше судебный исполнитель был серой мышкой, бесцветным приложением, а сейчас пристав царь и бог. Только делать нужно с умом свою работу, и дивиденды польются щедрым потоком.
Можно ведь так затянуть исполнение по сугубо законным основаниям, что кредитор просто вынужден будет простимулировать материально твое рвение. И наоборот.
Вот, например суд арестовал в депозитарии ценные бумаги должника, ну там акции или облигации, а ты в опись, конечно совершенно случайно, записываешь ценные бумаги другого лица. Затем следует суд по делу об исключении имущества из под ареста, и ты же исполняешь это решение. А благодарный истец, он же бывший должник, во избежание … выдает тебе бонус.
Да мало ли каких ситуаций возникает, превращаясь в инсинуации, где бедный, но честный пристав может поправить свое пошатнувшиеся материальное благополучие.
И воровать не нужно конфискованные вещи!
Всё в рамках рыночной экономики, клиенты благодарят за примерную работу.
Но, откровенно говоря, пока Антошкин материально не очень преуспел на новой работе, но уже знал, что многие приставы находятся на содержании крупных компаний и банков.
- Ты тянешь наш славный отряд приставов назад, лишая заслуженных премиальных - пенял ему Костян, - твое благородство души не более чем сопливоё слюнтяйство. Помни, что судебные приставы те же гиены в каменных джунглях.
В служебном порыве Антошкин не поленился съездить в Бутово и посетить дом той женщины, что его донимала.
И глядя в измученные глаза её мужа, объявил ему о последнем пятидневном сроке для исполнения решения суда, на шестой день дом будет выставлен на торги.
Мужик угрюмо кивнул, и пристав подумал, что прав Костян, свою работу он должен выполнять, а не заниматься достоевщиной.
Дни летели незаметно, и однажды Костян пригласил его совместно пообедать в кафе.
Антошкин крайне удивился, когда официант поставил на стол большой графин с водкой.
- Ну, что … ты уставился! Мне надо выпить, или просто напиться до потери пульса.
Понимаешь … я сегодня выселял двух стариков из квартиры … по иску банка. Таких же пенсионеров, как и мои старики.
И они всё время плакали. Такие беспомощные, хрупкие.
А мы их на старости лет, в шею из родной квартиры, в гетто, трущобы.
В холодный барак без удобств, по сути настоящий бомжатник. Эти суки коммунальные, там, для блезира слегка покрасили стены и больше ничегошеньки не сделали. А выдают за полновесное жилье.
И я представил на месте этих стариков своих родителей!
Такой сволочью я себя никогда не чувствовал …
Что же мы за люди! Давим честных, добрых, беспомощных, а наверх лезет и богатеет всякая мразь.
Эти старики только и сделали, что выступили гарантами по кредиту своего сына. Их вина лишь в том, что они очень любили своих внуков.
А банк в погашение долга продал их единственное жилье.
Ошибся старина Дарвин, может в животном мире и действует Естественный отбор, а в человеческом обществе действует Неестественный отбор. Выживают и продвигаются мерзавцы всех мастей и расцветок, всех порядочных людей неизбежно выталкивают из властных структур любой значимости.
Да, что там говорить. Ты, иди, прикрой меня на работе, а я тут посижу …
Антошкин возвратился на работу и вспомнил, что кончается назначенный им срок и завтра он должен будет решать вопрос об отчуждении дома. На душе сразу стало скверно и сумрачно, как будто он совершает что-то непристойное, недостойное.
- Что за черт, это просто работа! Нужная обшеству работа. Закон суров - но это закон, так говорили древние мудрецы, - уговаривал он себя.
На его звонок отозвался усталый мужской голос и неожиданно сообщил, - приезжайте завтра утром, я достал деньги.
Ну вот, собрал нужную сумму. Антошкин повеселел. Так и надо работать, как прижмешь, сразу находят деньги на уплату долга.
Утром на следующий день Антошкин был около дома должников, на предварительные звонки никто не ответил.
Было очень тихо, и дверь в гараж раскрыта настежь.
Антошкин постучал в дверь дома, никто не отозвался. Он тихонько толкнул, дверь была не заперта.
В недоумении пристав окликнул жильцов, но стояло тяжелое плотное молчание.
Осмотревшись он поднялся на второй этаж, и в гостиной сразу увидел знакомую женщину. Она неподвижно лежала на полу в луже крови, а разошедшиеся полы халатика бесстыдно обнажили её ноги.
Ошеломленный Антошкин посмотрел в спальне, но там никого не было. Тогда он зашел в ванную комнату, и отдернул занавеску. Его как будто вынесло, и долго тошнило от отвращения и потрясения.
Пристав никак не мог прийти в себя, у него всё плыло перед глазами, и он не мог понять, что же должен сейчас сделать.
Выскочив из дома, Антошкин все же зашел в гараж … там, на балке висело тело мужчины.
То, что происходило потом, слилось для него в один сплошной кошмар: синие мигалки полицейских машин, множество людей в форме, оцепление, и допросы.
И искаженное страданием молодое лицо следователя, который ему сказал, - получается, зарезал свою жену в комнате и детей в ванной, а затем повесился. Э-х Вы … сволочи!!!
На следующий день Антошкин подал заявление об увольнении по собственному желанию.
Через неделю следователь прекратил производство по делу об убийстве, отказал в возбуждении уголовного дела о доведении до самоубийства, и тоже уволился.
Закон Неестественного отбора в очередной раз сработал.