– Эй, что это с вашим лицом? – удивленно воскликнул хозяин таверны, – похоже, вам сегодня не свезло.
Гость имел внешность человека, недавно побывавшего в жесточайшей драке. Щеки были испещрены мелкими синими пятнышками, под каждым глазом висело по огромному черному кровоподтеку, губы опухли и кровоточили. Кроме того, у него был дикий загнанный взгляд, тяжелые, усталые веки нависали над глазами и он, борясь со сном, часто моргал ими, осматриваясь по сторонам.
– Ну? – процедил он сквозь зубы. – Что?
В его хриплом голосе звучала вызывающая грубость, и это не понравилось хозяину. Тем не менее, профессиональная привычка взяла свое, и он вежливо проквакал:
– Я только хотел сказать, добро пожаловать.
Он отвел взгляд от перекошенного лица гостя и слабо улыбнулся. Тот несколько секунд стоял неподвижно, затем разжал кулак и, повертев между пальцами большую серебряную монету, подбросил ее в воздух. Сверкнувшие в полумраке таверны глаза хозяина проследили за траекторией полета вращающегося диска. Гость резко дернул рукой, и монета снова исчезла в его кулаке.
– Вина? – оживившись, спросил хозяин.
– И покрепче.
Хозяин с готовностью кивнул.
– Налейте и себе, – сказал гость и оглянулся. Старик со сломанным носом молча сидел в углу за грязным дубовым столом. Больше в таверне никого не было.
– Ему тоже, – бросил гость.
– Я не против, – сказал хозяин.
– Премного благодарен, – отозвался старик.
Гость кивнул и опрокинул кружку.
– Боже! – воскликнул хозяин. – Ваша рука!
– Что с моей рукой?
– Она покусана.
Незнакомец взглянул на свой кулак. На тыльной стороне ладони ясно обозначилось синее полукружье. Из глубоких ранок проступила темная кровь.
– Ну и что? – безразлично сказал он.
- Ничего господин, просто я немного испугался, увидев вашу рану.
– Да заткнись ты, и налей еще.
Хлопнула дверь. В таверну вошли двое. Один был похож на пивной бочонок, второй смахивал на жердь. Увидев незнакомца, толстый замолчал на полуслове и с интересом уставился на него. Тощий взглянул на хозяина, тот подмигнул, кивнул и спросил.
– Ваша честь, мне угостить этих людей?
Гость перестал крутить монету и метнул ее через прилавок.
Поклонившись до пола, хозяин пробормотал:
– Живите тысячу лет, мой господин.
Толстый прервал неловкое молчание:
– Ваше здоровье, господин. Издалека приехали?
– Да, – сказал незнакомец.
– И?..
Незнакомец поднял глаза. Дикое отчаяние, сквозившее в его взгляде, заставило толстого поперхнуться. Он поспешно допил свое вино и больше не сказал ни слова. Тощий попытался продолжить разговор.
– Довольно много разных событий произошло в городе за последнее время, – сказал он. – Слышали? Народ бунтует. Если так пойдет дальше…
– Ради Бога, перестаньте болтать! – воскликнул незнакомец странным, высоким голосом. – Здесь есть музыканты? Почему никто не играет? Почему никто не танцует, не поет? Есть вообще что-нибудь в этом вонючем, грязном, мерзком городе? Здесь что, нет женщин? Тогда, во имя Господа, принесите еще вина!
Гость запустил руку в мешок и выудил еще одну серебряную монету. С некоторой нервозностью он несколько раз подбросил ее в воздух, но платить воздержался.
– Поторапливайся! – снова завопил он пронзительным голосом.
Рука хозяина, спешно наполняющего кружки дрогнула, струя терпкого вина ударила мимо и растеклась по прилавку ароматной темно-красной лужей. Глаза гостя расширились.
– Кровь, – прошептал он едва слышно.
– Долгой жизни, – сказал толстяк.
Незнакомец засмеялся и осушил кружку. Хозяин присвистнул. Тощий закашлялся. Смех такого рода они слышали впервые в жизни, и он им не понравился.
– Ну, – сказал гость, – может, кто-нибудь что-нибудь скажет? У вас что, языки поотсохли. Или вы все немы, глухи и параличом разбиты? Говорите, черт побери!
– Жарко сегодня, – промямлил хозяин таверны.
– Темнеет, – отозвался старик со сломанным носом.
– Похоже, будет буря, – поддержал их тощий.
Толстяк, откашлявшись, прочистил глотку и продолжил:
– Вчера я слышал отличную шутку, но, к сожалению, забыл ее.
– Еще вина, – потребовал незнакомец.
– Мне достаточно, – отозвался толстяк. – Еще надо поработать. Как идут дела? – обратился он к хозяину.
– Что? Дела? Какие дела? Не смешите меня. Дела! Я почти банкрот. Плати туда, плати сюда. Ко всему прочему, это самый паршивый район города. Все умерло. Да еще и единственный осел сдох.
– Осел сдох? – заинтересовался толстяк.
– Ну, да. Намедни. Лежит у осины за оградой. Убрать некому.
– Да, везде плохо, – согласился толстяк и, адресуясь к незнакомцу, добавил. – Вы не находите?
– Нахожу что?
– Дела идут все хуже.
– А мне, какое дело?
Дверь распахнулась. Слепящий день ворвался в полумрак таверны. Тень упала на порог. Две женщины и несколько мужчин появились в зале. Хозяин подмигнул им и сделал неопределенный жест, после чего женщины понимающе улыбнулись и подсели к столу незнакомца. Он бросил на них мрачный взгляд. Одна из женщин была молода и красива, вторая постарше, сильно накрашена. У нее под глазами виднелись глубокие тени, в ушах висели тяжелые металлические серьги.
– Вина, ради Бога, вина, – взмолился незнакомец.
Зал теперь был полон.
– Вина для всех?
– Да, наливай всем.
Незнакомец взглянул на монету, которую небрежно крутил между пальцами и швырнул ее через зал хозяину. Тот поймал ее и сунул в карман одним быстрым отработанным движением.
– Ты должен получить сдачу, – просипел один из новоприбывших, телосложением похожий на профессионального борца.
– Проблемы, милый? – промурлыкала молодая женщина, взглянув на незнакомца, и слегка коснулась его руки.
– Нет, – неприязненно отозвался он и грубо оттолкнул ее.
– Может, ты хочешь, чтобы я спела для тебя?
– Нет.
– Станцевать?
– Нет.
– Тогда закажи мне вина.
Незнакомец, сквозь мутное окно, не мигая, смотрел на улицу. Утренние тени спрятались под стенами домов. В небе, высоко над крышами, висело палящее солнце. Был полдень. Неожиданным движением незнакомец смахнул свою кружку со стола. Она разлетелась на куски, оставив на полу звездообразную лужу темного блестящего пурпура.
– Кто-нибудь был на холме? – донеслось из темного угла.
Из другого ответили:
– А зачем? Все уже давно закончилось. Есть и другие дела, поважнее.
Незнакомец неожиданно поднялся и двинулся к выходу. В уголках его рта собралась белая пена, опухшие губы сжались в узкий бесцветный овал.
– Эй! – закричал хозяин. – Ты мне должен за последний круг.
Незнакомец внезапно остановился, как будто налетел на невидимую стену. Он медленно повернулся, сунул руку в мешок, покопался там, выдернул сжатый кулак и взмахнул им над головой. Посетители дернулись в испуге. Сверху просыпался дождь из серебра. Люди бросились собирать неожиданную манну. Свалка сопровождалась женским визгом и грубыми криками.
– Нате, жрите! – воскликнул он. – Вот вам еще двадцать восемь.
Хозяин, застыв в странной позе – одна нога, отставленная в сторону, прикрывала монету, лежащую на полу, в обоих кулаках, вздернутых вверх, зажаты еще две – уставился на незнакомца.
Молодая женщина, пряча пять монет у себя на груди, пробормотала:
– Похоже, он себе на уме.
– Какая разница, – после минутного молчания, отозвался хозяин таверны, глядя на закрывшуюся дверь. – Побольше бы таких ненормальных. Если они готовы платить, пусть приходят сюда и чудят хоть каждый день.